В данном докладе будет представлена критика теории панвавилонизма, которую дает выдающийся немецкоязычный религиовед и этнограф первой половины XX века, католический священник Вильгельм Шмидт. Сделаем сразу некоторые ограничения. Мы не будем излагать здесь всей сути теории панвавилонизма, а представим изложение её Шмидтом, и затем покажем, на какие места данной теории направлена его критика.
Говоря о трудах Вильгельма Шмидта по сравнительному религиоведению, то нужно отметить, что его очень интересная полемика на тему о происхождении религии с религиоведами и богословами западного мира весьма мало известна русскоязычному читателю. Довольно часто она не учитывается при разработке тех или иных вопросов, связанных с религией или этнологией (в тех пунктах, где она непосредственно примыкает к религиоведению), хотя мнение Шмидта по многим проблемам и вопросам, относящимся к обозначенной выше области человеческого знания, и сегодня не теряет своей важности и актуальности.
Возвращаясь к панвавилонизму, кратко укажем, что это направление мысли, возникшее на рубеже XIX-XX веков, и претендовавшее на то, чтобы на основе своих исследований показать, что возникновение всякой религии и мифологии имеет своим источником Вавилон. И сегодня панвавилонизм имеет популярность в определенных кругах исследователей. Для более детального ознакомления с содержанием этого движения, можно посмотреть соответствующие работы главных представителей этого направления мысли, а именно Иеремиаса (A. Jeremias), Штукена (E. Stucken) и Винклера (H. Winckler).
Нам в данном случае более интересен взгляд на панвавилонизм самого Шмидта. Вначале изложим его, а затем перейдем к критике рассматриваемой системы.
В. Шмидт очень кратко, но насыщенно резюмирует содержание панвавилонизма. Он говорит о том, что: а) панвавилонизм настаивает на утверждении, будто вся мифология обращена исключительно на процессы, происходящие на небе, в особенности она исследует движение солнца, луны и некоторых других небесных тел. А процессы, происходящие на небе, различные соотношения между небесными телами, в свою очередь, являются мерой и правилом для всех событий и соотношений, имеющих место на земле; б) это разглядывание небесных тел является одновременно и религией, так как подразумевается, что небесные тела и их передвижения по небу, являются самыми великими проявлениями силы и воли божества. В Вавилоне о том, что божество является чем-то отличным от самих небесных тел, знали люди посвященные, жрецы; а народ получал знание об этих астральных процессах в виде мифов. Особую роль в мифологии занимали числа и их комбинации, описывающие периоды обращения небесных тел. Отсюда появляются священные числа, и праздники на земле, связанные с ними; в) Исходным пунктом всей этой системы является Вавилон, где она обнаруживается в полностью развитом состоянии уже в 3000 г. Р. Х. Отсюда она распространяется по всему древнему Востоку, в Египет, Израиль, а позже в Грецию и Рим. По мнению идеологов данной системы также и всё христианское Средневековье находилось под влиянием данной системы. Более того, мифология всех народов без исключения обнаруживает влияние Вавилона. Первые люди, которые заселяли континенты, распространяли эту систему в местах своего обитания; г) Теория Бастиана об элементарных мыслях должна быть отвергнута. Напомним, что она подразумевает, что сущность всех людей в глубине своей одинакова, и всё человечество, обладая одинаковыми простейшими мыслями, развивало их примерно одинаковым образом в разных частях света, отчего и обнаруживается сходство между культурами разных народов. Эта теория должна быть отвергнута, потому что обширные астрономические познания вавилонской системы несоизмеримы с познаниями какой-нибудь низшей культуры. Также между содержанием различных культур имеется сходство в мельчайших подробностях, что может объясняться лишь только заимствованием их из общего источника, то есть из Вавилона; д) это сходство особенно ярко прослеживается в большом значении плеяд у самых различных народов; е) панвавилонизм выступает против теории анимизма, так как анимизм основывается на «элементарных мыслях», а вавилонская система ориентирована исторически. Анимизм руководствуется эволюционным принципом развития для объяснения происхождения религиозных взглядов в тех или иных культурах, тогда как школа панвавилонистов будто бы начинается у культурных народов, и выясняет влияние вавилонской мифологии на первобытные народы.
Теперь перейдем к критике, представленной Вильгельмом Шмидтом в отношении панвавилонизма.
Вначале Шмидт говорит об одном из достоинств рассматриваемой системы: воззрения, высказанные в пунктах а) и б) в широком объеме относятся не только к Вавилону и Древнему Востоку, но также и к неевропейским культурным народам Индии, Китая, Мехико, Центральной Америки и Перу. Довольно часто в этой системе предлагается демонстрация единства мифологии, религии, культа и правовых норм различных народов. Это является заслугой данного направления.
Однако утверждение, что вся эта система вышла из Вавилона, которое высказывают представители панвавилонизма, не имеет под собой основы. Это слабое положение было выдвинуто Винклером и Иеремиасом, и они при этом не приводят никаких положительных свидетельств для аргументации этого тезиса. Также не всё в порядке с принципом, по которому осуществляется миграция мифов из одной культуры в другую. Штукен заявляет, что не все типы сказаний и образов мигрируют, а только лишь отдельные сюжеты, и только они могут привлекаться для сравнения. Но подобное утверждение оспаривает Эренрайх в своем труде «Мифы и легенды южноамериканских первобытных народов». Он подмечает, что сюжеты должны быть не только внешне схожими, но также должны быть идентичными и в подтверждение этого они должны выступать всегда в одних и тех же комбинациях[1]. То есть, при сравнении мифов должен использоваться двойной критерий формы и количества. Также для сравнения не достаточно иметь одного или нескольких сюжетов — необходимо, чтобы к сравнению привлекался целый ряд сюжетов, тогда можно будет избежать фальсификации.
Вильгельм Шмидт охотно соглашается с утверждением панвавилонистов о несостоятельности теории Бастиана об элементарных мыслях. Шмидт говорит, что желающие узнать больше о критике бастиановой теории, могут обратиться к его докладу «Панвавилонизм и этнологическая элементарная мысль» ((Mitteilungen der Anthropologischen Gesellschaft in Wien XXXVIII, 1908, S. 73 ff.). Далее он указывает, что соответствия между астралмифологией первобытных народов с мифами Вавилона, заявленной панвавилонистами, вовсе не существует. Вдобавок, если обратить внимание на историческую сторону вопросу, то нужно признать следующее: из тех свидетельств о первобытных народах, которые имеются у нас, нельзя составить полной картины того, какова же была их культура. Поэтому нам весьма трудно сравнивать все эти свидетельства с замкнутой системой Вавилона. Ведь из имеющихся обрывков информации следует двоякий вывод: либо они являются обломками какого-то более раннего целого, либо представляют собой зачатки к еще формирующейся полноценной системе. До тех пор пока этот факт не прояснен, невозможно сказать, каков был уровень развития культуры, к которой они принадлежат.
Говоря о возрасте панвавилонизма Шмидт замечает, что здесь также имеются слабые места. Исследователь Куглер (P. Kugler) в нескольких своих работах показал, что утверждение о том, что вавилоняне уже в 3000 г. до Р. Х. знали о прецессии солнца в Зодиаке в определенные промежутки времени и благодаря этому знанию смогли провести соответствующую календарную реформу, является несостоятельным. Куглер говорит, что возраст вавилонской астрономии вовсе не столь высок, и только лишь в VIII веке здесь происходят перемены. Также и исследователь Бецольд (C. Bezold) согласен с приведенными замечаниями, касающимися возраста вавилонской астрономии.
Что касается оппозиции панвавилонизма к анимизму, то Шмидт говорит, что она не имеет какого-либо серьезного значения. К примеру, Винклер заявляет, что вавилонской высокой культуре долгое время должна была предшествовать более низкая культура. И надо заметить, что и Винклер, и Иеремиас и Штукен попросту избегают вопроса о происхождении как мифологии, так и религии. Исходя из данных замечаний можно сделать вывод, что между панвавилонизмом и анимизмом не просто нет противостояния, а напротив, обнаруживается даже некоторое сходство.
Вильгельм Шмидт завершает свои рассуждения по поводу панвавилонизма высказыванием о том, что надежды на освобождение истории религии от власти различных эволюционистских систем, пробужденные представителями рассматриваемой школы, на деле так и не смогли осуществиться.
[1] Ehrenreich Die Mythen und Legenden der sddamerikanischen Urvolker. Berlin 1905, S. 71.
Доклад, прочитанный на VIII международной студенческой научно-богословской конференции 19 мая 2016 года.