В рубрике Человек Академии Д.А. Карпук, преподаватель истории Русской Православной Церкви, кандидат богословия, рассказывает о преподавательской и научно-исследовательской деятельности профессора СПбДА по кафедре литургики и церковной археологии Василия Ивановича Долоцкого (4 января 1815 г. – 20 ноября 1885 г.), скромного, но самого настоящего подвижника науки.
«Из семинарий поступают в священники по селам. Им надобно знать сельский быт и уметь быть полезными крестьянину даже в его делах житейских. И так, на что огромная богословия сельскому священнику? К чему нужна ему философия, наука вольномыслия, вздоров, эгоизма, фанфаронства? На что ему тригонометрия, дифференциалы, интегралы? Пусть лучше затвердит хорошенько катехизис, церковный устав, нотное пение. И довольно. Высокие науки пусть останутся в академиях». Так наставлял тогда еще ректора Вятской семинарии архимандрита Никодима (Казанцева) всесильный обер-прокурор Св. Синода Николай Александрович Протасов. Именно при нем в 1840-х гг. в сфере духовного образования курс был взят на практичность и в программы духовных семинарий были включены такие дисциплины как медицина и сельское хозяйство.
В духовных семинариях церковный устав или литургика, действительно, занимали очень важное место. Что же касается духовных академий, то здесь, как это ни странно,отдельной кафедры по этой столь важной для будущего священнослужителя дисциплины просто не существовало вплоть до конца 1830-х гг.
Отдельные сведения по истории церковных древностей, конечно,содержались в курсах церковной истории, догматического богословия. Но отдельнаякафедрацерковной археологии и литургики в Санкт-Петербургской духовной академии была открыта только в 1839 г. И занял ее выпускник той же академии XII курса (1833-1837 гг.)Василий Иванович Долоцкий.
Сын протоиерея церкви Петербургского Волховского кладбища, Василий Иванович родился 4 января 1815 г. Первоначальное образование как выходец из духовного сословия получил в Александро-Невском духовном училище и Санкт-Петербургской духовной семинарии. Как один из лучших выпускников среднего духовного учебного заведения был направлен на казенный счет в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую окончил в 1837 г. со степенью магистра богословия, защитив диссертацию на тему: «О важнейших подлежательных принадлежностях, необходимых для истинного толкования Св. Писания».
После окончания академии Долоцкий был принят на должность преподавателя в свое родное Александро-Невское духовное училище. 7 марта 1838 г. Василий Иванович уже назначен в столичную духовную академию бакалавром по классу французского языка. А 18 августа следующего 1839 г. молодой преподаватель был переведен на новообразованную академическую кафедру церковной археологии и литургики, каковую и занимал вплоть до своей отставки в 1873 г.
По большому счету Долоцкому пришлось практически с нуля создать целую академическую науку, с чем, по словам историка Санкт-Петербургской духовной академии Илариона Алексеевича Чистовича, Василий Иванович блестяще справился.
Во многом Долоцкому при разработке своего курса лекций пришлось опереться на достижения и разработки западных ученых. В частности, при составлении курса активно использовалось многотомное исследование Бингама (Y. Bingham. Originesecclesiasticae, t. 1-8. London, 1708-1722).Кроме того привлекались работы Гоара, Августи, Бинтерима, Неранже, Люфта, Флюка и др. Вопрос о том, плохо это или хорошо заимствовать достижения западной, а это означает католической и протестантской богословской науки отчасти не потерял своей актуальности до сих пор. Отвечают на него по-разному. И если один вариант предполагает категорический отказ от какого бы то ни было заимствования, то другой придерживается компромисса: знакомство, заимствование, переработка и изложение с позиций православной веры. Вот только качество переработки во многом зависело и зависит от талантов ученого. Вот как по этому поводу рассуждал, вне всякого сомнения, самый выдающийся профессор дореволюционной столичной академии Василий Васильевич Болотов: «Славянскому девизу я противопоставлю 1) девиз справедливости: “ищите правды даже у немцев” 2) девиз практичности: “ищите правды прежде всего у немцев” – и затем – для благочестивых размышлений – из Карамзина: “сравняйтесь с ними, а потом, если можете, и превзойдите их”». Ссылка почтенного ученого именно на немцев объясняется тем, что немецкое богословие, впрочем как и философия, являлись «законодателями моды» в данных сферах в Европе в XIX – нач. XX вв.
Долоцкому удалось составить образцово-показательные лекции, записи которых пользовались большой популярностью не только среди студентов, но получили также широкое распространение за пределами духовного рассадника. Василий Иванович со временем даже хотел издать свои лекции в виде учебника, но… Не успел! Многие его наработки и записки были использованы его же бывшими учениками и другими интересующимися литургикой лицами для издания уже своих собственных пособий, брошюр и т.п. Поэтому издавать их в существующем виде, означало бы ввязаться в судебные разбирательства по поводу авторских прав. Можно было, конечно, переработать уже имеющийся материал, но на это требовалось время. В результате, Долоцкий вовсе отказался от издания своих записок по литургике. Вот как писал один из современников и почитателей Василия Ивановича о его лекциях: «Прежде, чем он успел их окончательно обработать и привести в систему, как на них набросились бездарные кропатели разных учебников и популярных брошюр по предмету богослужения и буквально разнесли их по строчкам. Та же судьба постигла и его записки в руках семинарских преподавателей. Те и другие странствовали и странствуют по белому свету под всевозможными именами, кроме имени их действительного автора-собственника».
Как преподаватель, Василий Иванович отличался спокойным, ясным, строго логическим изложением своего предмета. Он был противником всякой риторики, искусственного пафоса и отступлений в сторону от рассматриваемой темы. Поэтому всегда строго держался в пределах программы и на точно поставленные вопросы давал всегда столь же точные ответы.
Профессор по кафедре Священного Писания Нового Завета протоиерей Василий Гаврилович Рождественский вспоминал о своем тезке: «Тихою, величаво-степенною, если можно так выразиться, поступью входил бывало Василий Иванович, убеленный уже сединами, в аудиторию, — и сев за кафедру, также тихим, спокойным, но хорошо внятным, голосом начинал обыкновенно чтение о том или другом предмете из своей науки. Речь его не блистала каким-либо особенным, изысканным красноречием, но она всегда исполнена была серьезности, авторитета; не любил он выставлять что-либо из сокровищ своего знания как бы на показ, на удивление своих слушателей; и тем не менее богатые сокровища его ученой эрудиции были очевидны для всех, как для всех был также очевиден и его необыкновенно светлый ум, его искусство со всею ясностию передать самые мельчайшие подробности того или другого предмета из церковно-богослужебной старины. Да, это был просвещенный, опытный учитель-наставник юношества в самом широком смысле этих слов!»
Еще один ученик почтенного профессора Никанор (Бровкович), позже архиепископ, также в своих воспоминаниях о Долоцком говорил, что тот читал «свою литургику» всегда по тетрадке, материал из курса в курс был одним и тем же. Но читал Василий Иванович ясно, просто и логично, всегда со знанием дела. Этим, по словам владыки Никанора, Долоцкий отличался, например, от преподавателя гомилетики Дмитрия Феодоровича Вознесенского, который всегда говорил лекции наизусть, прямо за кафедрой обдумывая, что и как сказать. При этом говорил всегда плохо приготовившись к лекции и к тому же весьма туманным языком. Студенты его особо и не слушали. Еще один преподаватель, работящий и умный бакалавр по кафедре Священного Писания Ветхого Завета Моисей Александрович Голубев, гнусил, не ясно выговаривая слова, всегда ходя по классу, держа при этом перед носом тетрадку. Следить и записывать за ним было также довольно трудно.
У протоиерея Павловича Феодора Александровича (магистра XXII курса, 1853-1857 гг.) в стихотворении «Тени прошлого», где приводится характеристика 12 членов академической корпорации, Долоцкий описан следующим образом:
Долоцкий, любитель Святой старины, Был редкий учитель С любой стороны. Немного с запинкой Всегда говорил, Но часто новинкой Ученой дарил. И тактом, и речью Почтенье внушал; А мыслью, как течью, Насквозь прошибал.
С введением нового академического устава 1869 г. кафедру церковной археологии и литургики по-прежнему до 1873 г. продолжал занимать В.И. Долоцкий. После его отставки чтение лекций временно было поручено профессору по кафедре догматического богословия Александру Львовичу Катанскому. В этом несколько странном на первый взгляд назначении не было ничего необычного, т.к. Катанский с 1863 по 1867 гг. читал лекции по литургике в Московской духовной академии. Наконец, с 19 сентября 1874 г. временно «вдовствующую» кафедру церковных древностей занял, как впоследствии выяснилось с большой пользой для этой молодой науки, Николай Васильевич Покровский.
Во время своей преподавательской деятельности Василий Иванович находил время и для научных изысканий. Несколько своих статей он поместил на страницах академического журнала «Христианское чтение», учрежденном еще в 1821 г. Среди публикаций Долоцкого можно отметить следующие: 1. «Об исповеди» (1842, I, стр. 450-468), 2. «О чтении Св. Писания при богослужении» (1846, III, стр. 145-160), 3. «О христианских храмах» (1847, II, стр. 453-467 и IV, стр. 282-163), 4. «О составных частях храма» (1847, III, стр. 131-163), 5. «О священных одеждах» (1848, I, стр. 325-345), 6. «Праздник Рождества Христова» (1849, II, стр. 430448), 7. «Святая великая суббота» (1850, I, стр. 275-292), 8. «О священных сосудах, употребляемых при богослужении в православной церкви» (1852, I, стр. 88-104), 9. «Когда и кем написаны греческие службы, входящие в состав месячной Минеи» (1860, II, стр. 39-54 и 136-170).
Скорее всего, только эти немногочисленные статьи и принадлежат Долоцкому. Их, действительно, не так много, особенно если сравнивать с любителями пера из профессорского сословия начала XX в., когда, например, профессор по кафедре нравственного богословия Александр Александрович Бронзов за 30 лет своей научно-исследовательской и публицистической деятельности опубликовал более 1000 (sic!) статей и около десятка монографий. Кроме того, темы научных работ Долоцкого с высоты XXI в. скорее больше напоминают темы рефератов для семинаристов 1 курса. Однако для своего времени эти статьи, впрочем, как и лекции почтенного профессора, были достаточно большим шагом вперед в области литургической науки. Все статьи, за исключением разве что первой публикации об исповеди, снабжены приличным справочно-сносочным аппаратом. Так же надо иметь ввиду, что автор пользовался греческими и латинскими сочинениями, многие из которых были переведены на русский язык только к началу XX в. Из всех вышеприведенных статей, только последняя была подписана «В. Долоцкий». Все другие были анонимными, что связано с существовавшей до 1850-х гг. традицией не указывать имен. Авторы предшествующих десятилетий как бы обращались к читателям: «Что тебе в имени моем?..»
Долоцкий активно способствовал публикации на страницах академического журнала трудов своих учеников. В 1844 г. в «Христианском чтении» была напечатана статья Ф. Юцковского «О значении и древности действий, совершаемых при освящении храмов», в 1845 г. – М. Морошкина «Об обрядах, совершаемых при погребении православных христиан», в 1849 г. – Г. Лебедева «Чин оглашения в древней церкви» и др.
Профессор Долоцкий также принимал участие в переводе творений свт. Иоанна Златоуста в 1840-х – 1850-х гг. В1858 г. по благословению митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Григория (Постникова) особая комиссия при духовной академии приступила к переводу сочиненийвизантийскихисториков:НикифораВриенния, Иоанна Киннама, Анны Комниной, Никифора Григоры, Георгия Пахимера, Георгия Акрополита. В состав этой группы вошел и Василий Иванович, который не только переводил отдельные тексты.Именно под его редакцией вышел первый том сочинений Никиты Хониата. Позже профессор Иван Иванович Соколов напишет, что этими переводами столичная духовная академия сделала значительный вклад в развитие отечественной византинистики.
Долоцкий занимался не только преподавательской и ученой деятельностью по своей кафедре. За время своей 36-летней службы в академии Василий Иванович временно исполнял почти все академические должности, начиная с должности библиотекаря и помощника эконома и заканчивая должностями инспектора и ректора. Так, с 1850 г. Долоцкий состоял секретарем Санкт-Петербургского цензурного комитета, а с 1854 по 1869 гг. – библиотекарем академии; в 1861 г. проводил ревизию Псковской духовной семинарии; с сентября 1871 г. исправлял должность ректора Санкт-Петербургской духовной академии. Трудился бы он и дальше. Ведь выход в отставку в 1873 г. был обусловлен исключительно лишь требованиями нового устава, который не позволял служить в академии более 35 лет. Лишний 36-й год Долоцкому было разрешено прослужить лишь по особому ходатайству Санкт-Петербургского митрополита Исидора (Никольского), во внимание к особо полезной и ревностной службе.
В период выполнения тех или иных административных должностей Долоцкий, согласно отзывам его коллег, оказывал особенно важные и ценные услуги академии своей многолетней опытностью, своим знанием людей и дел. Именно поэтому академические сослуживцы Василия Ивановича называли его своим Нестором. И действительно, это был «муж совета и разума!» Ни одно академическое дело, особенно из числа сложных и запутанных, не решалось без его участия. При каждом затруднении прежде всего обращались к Василию Ивановичу. Обладая ясным и точным умом, изучив многие академические должности практически и имея хорошую память, Долоцкий был живой справочной книгой и легко выручал академическую корпорацию из всех затруднений. Административные таланты его особенно рельефно обнаружились во время продолжительного исполнения им должности ректора академии с 1871 по 1872 гг. Его управление сказалось прежде всего в значительном сокращении времени, которое тратилось до этого при обсуждении дел в академическом совете, при более твердых и удовлетворительных при этом результатах. Это объяснялось тем, что Долоцкий обладал замечательным искусством руководить прениями. Никто лучше его не умел ставить вопросов, резюмировать мнений, подготавливать заключений. Когда Василий Иванович оставил академию, то его отсутствие сразу же почувствовалось в ходе решений дел в совете.
Долоцкий и после отставки не оставил свою любимую и близкую сердцу Alma Mater. Регулярно ее посещал, присутствовал на торжественных встречах, актовых днях и т.п. В 1880 г. Василий Иванович был удостоен звания почетного члена Санкт-Петербургской духовной академии.
Скончался Долоцкий20 ноября 1885 г. после продолжительной болезни. Отпевал его ректор академии епископ Арсений (Брянцев) в сослужении председателя учебного комитета протоиерея А.И. Парвова, ректора Санкт-Петербургской семинарии семинарии протоиерея Н.И. Розанова, инспектора академии тогда еще архимандрита Антония (Вадковского) и до 20-ти протоиереев и иереев, которые были слушателями покойного профессора. Профессор протоиерей Василий Рождественский и профессор А.И. Предтеченский произнесли надгробные речи, в которых высоко оценили личность почившего ученого и охарактеризовали его как «мужа совета и чести».Похоронен Василий Иванович Долоцкий был на Александро-Невском, ныне Никольском кладбище.
Любил Василий Иванович академию и свою науку при жизни, не оставил их и после своей кончины. Дело в том, что в своем завещании Долоцкий оставил академии 1600 руб. на учреждение премии его имени за лучшие кандидатские сочинения по церковной археологии и литургики. Премия, действительно, указом Св. Синода от 19 марта 1886 г. была учреждена. И с этого времени ежегодно вручалась за лучшее кандидатское сочинение по церковной археологии и литургике.
Вообще к началу XX столетия можно говорить о прочно устоявшейся традиции учреждать при учебных заведениях, в том числе и при Санкт-Петербургской духовной академии, различные премии за лучшие выпускные исследования. В столичной академии к 1917 г. всего было учреждено около 10 студенческих премий, в частности, премии имени митрополита Литовского Иосифа, прот. Иоанна Леонтьевича Янышева, проф. И.Е. Троицкого, проф. прот. Павла Николаевского, протоиерея И.Г. Полканова, А.М. Правдина и др.
Премия Долоцкого за период с 1890 по 1916 гг. вручалась 20 раз. Минимальный ее размер составил – 75 руб., максимальный – 105 руб., средний – 85 руб. Может быть это были и не очень большие деньги, если учитывать, что за год обучения в духовной академии своекоштные студенты должны были заплатить 225 рублей. Но здесь важно было еще и другое. Строчка о премии в личном деле могла сыграть немаловажную роль при распределении в учебном комитете и направлении на дальнейшую духовно-учебную службу.
Удивительное дело! Профессор литургики, всю свою жизнь посвятивший себя этой дисциплине по копеечке откладывал для того, чтобы и после его кончины любимая им дисциплина развивалась! И это при том, что доход профессоров академии, особенно до принятия академического устава 1869 г. был более чем скромным. Долоцкий еще при жизни был примером скромного, но самого настоящего подвижника науки, таким же примером он остался и после смерти. Один из выпускников 1873 г. вспоминал: «Находясь в академии, находясь под влиянием обширного изучения и Священного Писания и таких знаменитых образцов христианства, как Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, знакомясь здесь с жизнью и учением таких гениальных представителей идеальных стремлений, как Сократ, Платон, Кант и др., мы невольно выносим идеалы, которые могут доставлять нам усладу и при самом скромном положении общественном и материальном. Укреплению таких идеалов всегда способствовали примером своей жизни и деятельности блаженной памяти профессора Карпов, Голубев, Долоцкий, Лучицкий, Светилин и др., которые в былое время довольствовались скромным бакалаврским окладом в 400 руб. и не соблазнялись блеском и выгодами служения в иных сферах».
Кто знает, может быть и сейчас спустя уже практически 140 лет после кончины Василия Ивановича, если бы не революционные события XX столетия, по-прежнему вручалась бы премия имени Долоцкого за лучшее сочинение по церковной археологии и литургике. И может быть тогда имя почтенного ученого и подвижника науки было бы выбито не только на могильной плите…
Опубликовано в журнале «Невский Богослов» № 10