Духовенство Русской Православной Церкви «ничем героическим не проявило себя в войну 1812 года. Среди него были открытые изменники даже в сане архиерейском [1], были друзья французов, были беглецы, трусы, обманщики. Но героев не было, по крайней мере о них ничего не известно» [2]. «Поражаешься убийственным равнодушием духовенства к гибели великой родины. Оно заботилось только о себе, о своем личном благополучии. До родного отечества ему как-будто не было никакого дела» [3]. «Поразительно бедно и безцветно участие русского духовенства в событиях Отечественной войны» [4]. «Все сословия русского народа в этой войне выставили немало своих представителей, называвшихся партизанами. … До сих пор только не было известно, кажется, ни одного имени партизана из среды духовного сословия» [5].
Сегодня, когда вся страна на протяжении уже нескольких месяцев торжественно отмечает 200-летие победы русского оружия в Отечественной войне 1812 г. вышеприведенные слова звучат как-то дико и нелепо! Однако, как ни странно, это всего-навсего цитаты из периодической печати за 1912 г., когда тогда еще Российская империя торжественно и пафосно отмечала 100-летний юбилей [6] победы страны над Наполеоновскими ордами [7].
При обращении к теме наполеоновских войн любого непосвященного ждет большой сюрприз. Уже с первых шагов он столкнется, как выражался век назад наш коллега преподаватель Киевской духовной академии Серапион Иванович Чернышев, с океаном литературы [8]. В настоящее время это тысячи, если говорить об отечественной, и десятки тысяч монографий, статей, если включить и зарубежную библиографию. Тема истории Наполеона Бонапарта из всего XIX века является безусловным рекордсменом. Впору вводить на исторических факультетах соответствующую дисциплину – наполеоноведение [9]. Особенно способствуют увеличению объема как оригинальных историко-аналитических исследований, так и банальных пересказов юбилейные годы, и особенно юбилеи с двумя нолями.
Вместе с тем, на фоне огромного массива исследований, совсем сиротливо и одиноко выглядит тема о роли и положении в период Отечественной войны Православной Греко-Российской Церкви [10]. Так, например, в 1912 г. вышло шикарное 7-томное издание «Отечественная война и русское общество», в котором говорится о героическом служение всех сословий Российской империи, за исключением только одного сословия – духовного [11]. Странно, что спустя целое столетие после самой войны [12] не появилось ни одного серьезного монографического исследования, освещающего эту тему. Благодаря такому вакууму отдельные критики Церкви, как профессиональные журналисты, так и журналюги-дельцы [13], смогли воспользоваться для своих инсинуаций и обвинений в адрес православного духовенства.
И только 100-летний юбилей [14], а также внешний раздражитель всколыхнул церковную общественность и церковно-научный мир, и в 1912 г., наконец, начинают появляться разыскания [15], посвященные истории Церкви в период «грозы двенадцатого года» [16]. Нам удалось просмотреть примерно 50 церковных периодических изданий [17], выходивших в 1912-1913 гг., выявить и проанализировать порядка 400 статей по данному вопросу [18]. Все это, а также обращение к вышедшим недавно новым исследованиям, основывающимся, в том числе и на архивных источниках [19], позволяет ответить на вопрос: какова же в действительности роль духовенства в период Отечественной войны?
Свое веское слово в отношении Наполеона Русская Церковь произнесла задолго до начала военных действий на территории России. Как известно, Российская империя в 1805-1807 гг. входила в состав III и IV антифранцузских коалиций и принимала участие в военных кампаниях, которые проходили на территории других государств – Пруссии, Австрийской империи. По целому ряду причин коалиционные войска проигрывали одно сражение за другим. И такие населенные пункты, как Аустерлиц, Фридланд становятся хорошо известными (до боли) и в России. Военные катастрофы и провалы требовали, в том числе от России, новых экономических и людских ресурсов. В ноябре 1806 г. император Александр I обращается к стране с манифестом, в котором говорит о необходимости мобилизации духовных и военных сил, о необходимости учреждения губернского земского войска. Однако как объяснить простому обывателю о важности и необходимости борьбы с далеким и поэтому кажущимся безопасным Бонапартом?
И вот здесь очень важным оказался именно религиозный фактор. По указанию российского императора в конце того же 1806 г. Святейший Правительствующий Синод обратился ко всему русскому народу с воззванием, в котором Наполеон обвинялся в отступничестве от Бога и в гонениях на христианскую церковь [20]. В вину Бонапарту вменялось также его благожелательное отношение к исламу, проявленное в частности в ходе египетского похода [21].
Но самое страшное обвинение заключалось в том, что Наполеон «установил новый великий сангедрин еврейский», т.е. восстановил тот самый синедрион, члены которого некогда осудили Господа Иисуса Христа на смертную казнь. И вот теперь этот самый синедрион, «сей самый богопротивный собор, — согласно Синодальному посланию, — помышляет соединить иудеев, гневом Божиим рассыпанных по всему лицу Земли, и устремить их на ниспровержение Церкви Христовой и (о, дерзость ужасная, превосходящая меру всех злодеяний!) на провозглашении лжемиссии в лице Наполеона» [22].
Назвав Наполеона лжемессией, Синод способствует распространению в народных массах главного идеологического положения: «Наполеон и есть предсказанный антихрист». А если это так, то борьба с ним возможна и необходима на любой территории, даже вдали от родины: «Он дерзает, — говорится в синодальном обращении, — против Бога и России: явите себя защитниками славы Его и верными ее сынами. Отринув мысли о правосудии Божием, он мечтает в буйстве своем, с помощью ненавистников имени Христианского и пособников его нечестия, иудеев (о чем каждому человеку и помыслить ужасно!) опорочить священное имя Мессии; покажите ему, что он тварь, совестью сожженная и достойная презрения. Благодать Божия отступила от него, ничто уже не соединит его с Богом, которому он сделался столь ужасно неверным; не верьте ему, испровергните его злодейства, накажите бесчеловечия, оказанные над многими, неповинными: их глас вопиет на Небо; осуждение вечное преследует его!» [23].
Такая «политическая эсхатология», провозглашенная Св. Синодом, оказалась большой удачей. В народном сознании происходит постепенная демонизация образа Наполеона Бонапарта [24]. Впоследствии была получена доказательная база в виде соответствующих вычислений, когда в имени Наполеона посредством замены букв цифирными обозначениями пытались получить и действительно получали роковое число 666. Этим занимались как православные, так и всегда эсхатологически настроенные старообрядцы [25]. Последние, в частности, нужное число получали из слов «Наполеонтий», а также «вольнодумец». Такими своеобразными мистико-филолого-математическими вычислениями увлекались и в великосветских салонах не только Санкт-Петербурга и Москвы [26], но и в Западной Европе. В 1812 г. на имя главнокомандующего 1-й Западной армии М.Б. Барклая-де-Толли обратился профессор Дерптского университета Вильгельм Фридрих Гецель, который утверждал, что все бедствия 1812 г. в силу Божественного провидения в скором времени, а именно в 1813 г. прекратятся [27]. Такой вывод он делал опять же на основании своих каббалистических вычислений [28], суть которых также сводилась к тому, что Наполеон и есть антихрист. Профессор был настолько уверен в своей аргументации, что рекомендовал распространить свои вычисления и сделать их известными среди солдат русской армии. И действительно, по приказу Барклая-де-Толли письмо распространялось «для надлежащего использования» среди полковых священников 1-й Западной армии [29].
Наполеон вообще не испытывал недостатка в «почетных» титулах [30] и прозвищах, которые ему присваивались в многочисленных словах, проповедях, обращениях, воспоминаниях. Как его только ни называли: «Аттила нового времени», «похититель короны римских цезарей», «Нерона злобнее, Калигулы гнуснее, Аттилу лютостью, коварством превзошедшим», «гордый и злобный фараон», «нечестивый, кровожадный, надменный повелитель галлов» и т.д. и т.п. [31]
Придав в 1806 г. войне с Наполеоном явный религиозный характер, Св. Синод уже в следующем году попал в весьма конфузную и щекотливую ситуацию. 25 июня 1807 г. на реке Неман в Тильзите император Александр I вынужденно, но протянул руку дружбы и заключил мирный договор с Наполеоном. Деяние вполне понятное, если исходить из сложившихся военно-политических обстоятельств. Однако как объяснить простому крестьянину, что царь-батюшка, защитник веры Православной, заключил мир с Наполеоном, т.е. антихристом, с которым надо вести борьбу во чтобы то ни стало, вплоть до смерти!
В связи с необходимостью оправдания поступка императора появился даже апокриф, согласно которому простолюдин объяснял поступок царя следующим образом: «Наш император потому и назначил дружеское свидание с Наполеоном в Тильзите именно на реке, что сперва окрестить Бонапартия в реке, а потом уже допустить его пред свои светлые царские очи» [32].
На протяжении последующих пяти лет, вплоть до начала военных действий на территории России, никаких оправданий в адрес действий Наполеона со стороны Русской Церкви не звучало. Когда же «двадесять язык» [33] перешли Неман и началась Отечественная война, или Вторая польская война, как ее называл сам Наполеон, Синод вновь обратился ко всем чадам Православной Церкви с воззванием.
Кому-то может показаться, что на этот раз не было никакой нужды и особой надобности убеждать народ в необходимости борьбы с Наполеоном [34], ведь теперь враг был не где-то далеко, а на родной земле, которую необходимо было защищать. Однако на самом деле ситуация была гораздо сложнее, чем может показать на первый взгляд.
Наполеон всерьез и не без оснований полагал и рассчитывал на поддержку со стороны русского высшего сословия [35], которое, как известно, целиком и полностью было воспитано на французский манер [36]. Именно поэтому некоторые современники говорили по поводу нашествия Наполеона, что это учитель пришел к своим ученикам проверить, насколько те усвоили уроки по вольнодумству и безбожию [37]. Наполеон не только рассчитывал, но и делал многое, чтобы заручиться поддержкой крестьян, которые продолжали оставаться крепостными [38]. Наполеон обещал им свободу, взамен надеясь получить крестьянские бунты [39] наподобие недавно отгремевшего пугачевского восстания [40].
Таким образом, угроза для императора Александра была не только внешней, но и внутренней. Отчасти именно этим объясняется глубокое религиозное содержание [41] всех царских манифестов и воззваний, которые выходят в этот период [42]. Действительно, а что еще могло объединить и сплотить перед лицом непобедимого противника расколотое со времен Петра I русское общество? [43] Только православная вера! [44]
Взывая ко всем сословиям Российской империи, Св. Синод сугубо обращался, конечно, к духовенству: «Наипаче же взываем к вам, пастыри и служители алтаря! Яко же Моисей во весь день брани с Амаликом не восхотел отпустить рук, воздеянных к Богу, утвердите и вы руки ваши к молитве дотоле, доколе не оскудеют мышцы борющихся с нами. Внушайте сынам силы упования на Господа сил. Вооружите словом истины простые души, открытые нападением коварства. Всех научайте словом и делом не дорожить никакой собственностью, кроме веры и отечества. И если кто из сынов Левитских (весьма показательное определение духовного сословия), еще не определившихся к служению, возревнует ревностью брани, благословляется на сей подвиг от самой Церкви» [45].
В коротком абзаце, адресованному духовенству, звучит призыв к молитве, проповеди, пожертвованиям, а также военной службе. И реакция действительно последовала. Только Синод пожертвовал из доходов от свечной продажи 1,5 млн. рублей. Пожертвования также поступали и от крупных монастырей, из епархий и приходов [46]. Многие семинаристы добровольцами уходили в армию [47], где чаще всего как люди грамотные и образованные занимали должности писарей при штабе [48].
В июле, во время приезда императора Александра I в Москву, с ним должен был встретиться митрополит Московский Платон (Левшин) [49]. Однако, находясь в крайне болезненном состоянии, он не смог покинуть Вифанию, где проживал несколько лет. Он даже несколько раз подходил к карете, чтобы ехать в Москву, но в конце концов должен был остаться. 14 июля митрополит Платон через настоятеля Троице-Сергиевой лавры архимандрита Самуила передал императору и московскому ополчению свое святительское благословение и образ преподобного Сергия Радонежского, написанный, по преданию, на гробовой доске Троицкого святого. Для современников это должно было стать напоминанием исторического благословения Сергия Радонежского Московскому князю Дмитрию Донскому на брань с Мамаем [50].
Кроме того, почтенный и авторитетный святитель обратился к императору с проникновенным письмом, в котором, можно сказать, предсказал победу российского самодержца: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы, но кроткая Вера, сия праща Российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни» [51].
С этого времени во всех московских церквах за каждым богослужением начинается возноситься особая молитва, составленная викарием Московского архипастыря епископом Августином (Виноградским). Молитва, в которой испрашивалась победа императору Александру и всей земле русской против Наполеона, начиналась следующими словами: «Сей враг смущает землю Твою, и хочет положить вселенную в пустоту; ее люди беззакония собрались, чтобы погубить достояние Твое, разорить честный Иерусалим Твой, возлюбленную Твою Россию: осквернить храмы Твои, осквернить алтари и поругаться святыне нашей. Доколе, Господи, доколе грешницы восхваляться? Доколе употребят иметь законопреступную власть?» [52]
Ответ на это молитвенное восклицание вскоре был дан на многочисленных полях сражений, самое важное из которых, конечно, Бородино. Всем памятна, кому-то по фильму, кому-то непосредственно по тексту романа Л.Н. Толстого «Война и мир», сцена, в которой перед войсками накануне сражения проносится Смоленская икона Божией Матери «Одигитрия» [53]. Один из участников сражения это действо описывал следующим образом: «Духовенство шло в ризах, кадила дымились, воздух оглашался пением, и святая икона шествовала. Сама собою, по влечению сердца, стотысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить досыта своей кровью. Везде творилось крестное знамение, по местам слышались рыдания. Главнокомандующий, окруженный штабом, встретил икону и поклонился [54] ей до земли» [55]. Картина, от грандиозности и масштабности которой дух захватывает!
Однако для историка важны в первую очередь именно мелочи, как для химика – атомы. Интересно, а задал ли кто-нибудь хотя бы однажды себе простой вопрос: а кто эти священники, которые несли образ, которые совершали каждение, которые молились о победе русского воинства? Вопрос, во многом, к сожалению, риторический, но в данном случае принципиально важный! Только в 1912 г., в связи со 100-летним юбилеем на основании архивных материалов был составлен список полковых священников, которые принимали участие в Отечественной войне. В настоящее время этот список, насчитывающий более 200 священнослужителей [56], исправленный и дополненный, позволяет говорить, что многие священники принимали участие в сражениях под Витебском, Смоленском, Бородино, Вязьмой, Малым Ярославцем, Лейпцигом, некоторые дошли до Парижа, где совершили благодарственный молебен [57] по поводу окончания войны. Сухая статистика говорит, что кто-то был контужен, ранен в ногу, в голову, взят в плен, бежал из плена. Далее следует раздел о приятном: награжден орденом св. Анны 3 или 4 степени, золотым наперсным крестом, или, что выглядит несколько наивно в наши дни, скуфьей и камилавкой, набедренником. И все это за героические подвиги на полях сражений. Один из священников за героическое служение в 1814 г. был рукоположен в сан епископа [58].
Сухие немногословные строчки, за которыми стоят испытания и лишения, страдания и боль обычных батюшек, позволили ответить всем критикам, что духовенство не заботилось только о своих животиках или, как выразился один из современных исследователей, «священнослужительская корпорация не пробавлялась в годы Отечественной войны в обозах “второго эшелона”» [59].
Одним из выдающихся героев-пастырей Отечественной войны является священник 19-го Егерского полка Василий Васильковский [60], имя которого теперь можно встретить практически в любой энциклопедии, посвященной героям войны с Наполеоном.
Свой первый подвиг священник Василий совершил во время арьергардного боя с французами 15 июня 1812 г. под Витебском. Напутствуя под перекрестным огнем на поле боя тяжелораненных и умирающих воинов, священник сам был ранен ядром в левую щеку. Несмотря на полученную рану, грозившую большой потерей крови, о. Василий продолжал свое служение. Спустя некоторое время в этом же сражении пуля попала в находящийся в руках о. Василия крест, затем рикошетом ударила в грудь и причинила ему сильную контузию. За свой подвиг отец Василий был награжден камилавкой.
Второй раз священник отличился 12 октября в бою под Малоярославцем, где получил тяжелую рану в голову. Командир 6-го корпуса генерал Дмитрий Сергеевич Дохтуров в своем донесении от 31 октября 1812 г. на имя главнокомандующего русской армией М.И. Кутузова отмечал: «Отец Васильковский, находясь в сражении впереди полка с крестом в руках, своим наставлением и примером мужества поощрял воинов поражать врагов и умирать бесстрашно за веру, царя и Отечество и мужественно поражать врагов». За проявленные труды в боях император Александр I пожаловал священнику Василию орден св. великомученика Георгия Победоносца 4-й степени, награду, которой за весь XIX век были награждены вместе с о. Василием всего только четыре священника [61]. В 1813 г. отец Василий скончался. Всего же на полях сражений в составе действующей армии в ходе войн с Наполеоном погибло порядка 50 полковых священнослужителей [62].
В захваченных городах французы грабили храмы и монастыри, оскверняли святыни. Зачастую единственной преградой на пути вандализма перед вооруженными и озлобленными солдатами вставали священнослужители. Среди таких защитников святынь также есть свои герои. Один из них, священник смоленской Одигитриевской церкви Никифор Мурзакевич, который во время обороны Смоленска 4 и 5 августа находился на городской крепостной стене, где поддерживал сражающихся. По свидетельству генерал-лейтенанта И.Ф. Паскевича, священник «исповедывая и приобщая Тайнами умирающих, примером своим ободрял стрелков и неустрашимо во все время был в сражении с 12-летним сыном, носившим за ним святую воду». Впоследствии, в 1818 г. «за столь примерный и похвальный поступок» отец Никифор был награжден скуфьей [63].
Священник Мурзакевич известен также благодаря тому, что во время оккупации Смоленска ему удалось добиться от французского начальства не только запрета вражеским солдатам грабить православные храмы, но и поставить охрану к некоторым из них. На протяжении всего периода оккупации отец Никифор совершал богослужения, ежедневно исповедовал и причащал местных жителей, отпевал умерших, напутствовал перед смертью известного патриота П.И. Энгельгардта. Впоследствии, когда Наполеон спешно покидал Россию, священники должны были торжественно встречать его в Смоленске 27 октября. В назначенный день Бонапарт не приехал, все разошлись, а на следующий день отец Никифор, направляясь с дароносицей к больному мещанину, случайно столкнулся с Наполеоном, который спросил его: «Ты поп?». И то ли от неожиданности, то ли растерявшись, священник протянул Бонапарту просфору, которую император, кстати говоря, взял и передал одному из своих генералов. Случай курьезный и анекдотичный, если бы не последовавший вскоре после этого суд над отцом Василием за сотрудничество с оккупантами [64].
Были и другие гораздо более драматичные истории, связанные с защитой святынь от поругания. Так, 2 сентября, когда французы вступили в Москву [65], священник Петр Гаврилович Святославский отказал выдать солдатам ключи от храма [66]. На слова священнослужителя, что он не допустит посягательств на святыню, солдаты начали избивать его ружейными прикладами, рубить саблями и колоть штыками. В луже собственной крови священник пролежал до следующего утра, когда один сердобольный французик не добил его из пистолета. Наскоро зарытого, без гроба и отпевания, на кладбище Новоспасского монастыря, убиенного священника французы впоследствии еще трижды выкапывали из могилы, надеясь найти при нем золото, серебро или драгоценные одежды [67].
Варварские деяния просвещенных европейцев вынуждали многих церковнослужителей браться за оружие и не просто уходить в партизаны, а выступать в роли организаторов этих самых партизанских отрядов. Особого внимания заслуживает дьячок села Рехово Волоколамского уезда Василий Рагузин, руководивший партизанским отрядом из 500 «лесных» крестьян. Зачастую командир отряда наряжался нищим, открыто проникал в занятую неприятелем деревню, спокойно перемещался среди французов, выпрашивая у них подаяние. Детальным образом разведав количество врагов, дьячок возвращался в отряд, после чего следовало внезапное нападение на ничего не подозревавших французских солдат. За один месяц партизанской борьбы отряд только в плен взял более 700 французов [68].
Не отставал от Рагузина и дьячок Пятницкой церкви города Рославля Смоленской губернии Савва Крастелев [69]. Среди умелых организаторов партизанских отрядов блестяще проявил себя пономарь села Савенок Сычевского уезда Смоленской губернии Алексей Смирягин, которому во время одной из вылазок удалось взять в плен даже французского офицера [70]. Перечень героев из среды священно- и церковнослужителей можно продолжать еще очень долго.
Остается только недоумевать, почему в течение ста лет после окончания войны так и не появилось ни одного исследования по данной теме. Только необходимость юбилейных публикаций и обидные, потому что несправедливые, обвинения сподвигли отдельных исследователей, краеведов, священнослужителей обратиться за материалами к местным архивам, снять почтенный слой пыли с древних дел [71] и явить на свет Божий уникальные факты из героического прошлого не только русского народа [72], но и русского духовенства [73]. И это тем более важно, если учесть, что в последующий советский период многие архивные документы были безвозвратно потеряны в огне и пожарищах гражданской и Второй мировой войн.
Выше говорилось о демонизации образа Бонапарта в народном сознании, о проповеди духовенства в защиту Православной веры и Отечества. Однако все это было бы не столь эффективным, если бы не сами французы [74], которые своим разнузданным поведением в отношении русских храмов и святынь не подтверждали слова священнослужителей [75]. Многие храмы в оккупированной Москве были превращены в казармы, продовольственные магазины, конюшни и бойни. Иконы сжигались, использовались в качестве стульев или столов, а также мишеней для стрельбы из ружей и пистолетов [76]. Некоторые солдаты одевались в священнические богослужебные одежды и в них разъезжали по улицам с зажженными свечами [77]. Пелены и завесы служили попоной для лошадей или обычным покрывалом для вещей. В Успенском соборе Московского Кремля французы вскрыли раки [78] с мощами святителей Петра и Филиппа. С указанных гробниц были сняты серебряные украшения, а над гробами митрополитов были сооружены стойла для лошадей [79]. Как говорил впоследствии один из исследователей, «Просвещенная христианская западно-европейская армия превзошла в этом отношении старинных полудиких кочевников и башибузуков» [80].
Действительно, такое поведение передовой и прогрессивной нации было не только, мягко сказать, странным, это был еще и серьезный стратегический просчет генералитета французской армии и самого Наполеона. Столкнувшись с осквернением святыни, простой крестьянин, еще вчера может быть равнодушно относившийся к французам, сегодня уходил в ополчение или в партизанский отряд, чтобы защитить или отомстить за поруганную святыню.
Защита святыни, защита веры, месть за поруганные святыни – вот один из главных мотивов борьбы русского человека с Бонапартом и его ордой. Это признавали и сами французы, один из которых, Доминик Пьер де ля Флиз, в своих мемуарах по этому поводу писал следующее: «Ошибки Наполеона были различные и неисправимые. Он вступил войною в страну, не имея понятия ни о нравах, ни о характере русских. В Египте, например, он оказывал столько почтения магометанству, что можно было ожидать его перехода в эту веру. В Италии, Австрии и Испании – везде он покровительствовал местному духу религии и казнил святотатцев. Но в Москве он точно не знал, что и русские привязаны к своей вере; он не обратил внимания на то, как глубоко почитали русские своих святых, как дороги для них церкви и важен сан священника. И что же вышло? Не предупредив войска строгими приказаниями иметь должное уважение к церквам [81], иконам и духовенству, он навлек этим опущением ненависть народа на французов. В глазах русских они хуже мусульман, потому что обращали церкви в конюшни… Из неуважения французов к русским церквам русские заключили, что французы посягают на веру и, конечно, не знали за то пределов своей ненависти к неприятелю» [82].
Отстаивая веру, защищая свои святыни, православный человек не мог себя не спросить: за что? Почему Господь попустил нашествие Наполеона и разорение России? Причем забитого невежественного мужика интересовали не экономические и военно-политические, а метафизические причины! Такими вопросами русский народ задавался каждый раз в период великих бедствий. За что Киевская Русь подверглась в XIII веке нападению со стороны языческих орд монголо-татар; за что Московское царство подверглось разорению в начале века XVII со стороны поляков-католиков и шведов-протестантов; почему в начале XIX столетия Российская империя, единственная после включения Грузии в состав России, православная держава во всем мире едва не погибла от рук прогрессивного, и «прогрессивного» в первую очередь своим безбожием, французского государства?
Ответ в каждом случае был один: по грехам нашим! [83] А чтобы понять, за какие именно грехи, для этого достаточно только взглянуть на положение Православной Церкви на рубеже XVIII – XIX вв. [84] При Екатерине II Церковь лишилась всего своего имущества, земель. Количество монастырей, которое в середине XVIII в. составляло чуть более тысячи, сократилась более чем в два раза, причем закрытые обители превращались в фабрики, приемные дома, богадельни. На должность обер-прокурора Св. Синода назначались протестанствующие или вообще открытые безбожники. Сам Александр I, воспитанный в духе своей бабки, самовлюбленный баловень судьбы, относился к религии индифферентно. В первые годы его правления большие свободы получают иезуиты, протестанты, многие русские сектанты [85]. Государство все больше и больше становилось православным только формально, внешне. Антиправославные тенденции в светском обществе [86], увлеченном французским вольномыслием, только усиливались [87]. Русская иерархия превращалась в идеологический институт по контролю за темной невежественной народной крестьянской массой.
Один из проповедников в юбилейный 1912 год рискнул, несмотря на цензурные запреты, сказать: «К началу XIX в. было все готово, чтобы сдвинуть св. Русь с исконных начал ее самобытной культуры и ввести во все стороны жизни всего русского народа разлагающие начала западной культуры; было на это желание самого государя, были уже приготовлены проекты соответствующих реформ, были набраны подходящие деятели для проведения этих реформ в жизнь, создалась за 100 лет и соответствующая среда для восприятия этой культуры. И вот, всеблагой Промысл Божий посылает на Русь свой бич [88], которым Он уже покарал безбожную Европу» [89].
И этот бич Божий, если продолжить прозвучавшую мысль, эта война с французами, действительно, стала своего рода очистительной грозой для русского государства, общества и церкви. Во время и после войны многие вчера равнодушно относящиеся к религии дворяне стали если не глубоко верующими, то, по крайней мере, гораздо более набожными. О том, что подобного рода метанойя сознания действительно имела место быть, свидетельствуют слова святителя Филарета Московского [90], произнесенные в 1813 г.: «Военачальники, в повествованиях о бранях (имеются в виду мемуары о войне 1812 года), более проповедуют о Боге, нежели многие учители осьмагонадесять века проповедовали во храмах» [91].
Конечно, не стоит особо обольщаться по этому поводу. Поворот от модного французского вольтерьянства и безбожия [92], действительно, произошел, но поворот не только и не столько в направлении русского православия, сколько в сторону нового модного европейского увлечения – мистицизма [93]. Нужно скорее говорить, что на смену сочинениям и взглядам Вольтера, Жан-Жака Руссо, Дени Дидро пришли новые авторитеты, такие как Иоанн Арндт, Яков Беме, Карл Эккартсгаузен, Юнг Штиллинг, госпожа Гион, Дю-Туа Мамбрини [94]. Обращение же к святоотеческим авторитетам в высшем обществе все же произошло, но чуть позже и далеко всех. В данном случае имеется в виду деятельность Ивана Киреевского, Алексея Хомякова и других славянофилов.
В сфере церковно-государственных отношений также произошли самые серьезные изменения. Церковь теперь не только сторонний наблюдатель, но самый активный, а не пассивный, как было до этого, участник государственной политики. Хорошо это или плохо, вопрос другой. И вообще, это уже совсем другая история!..
Завершить свое выступление хотелось указанием на то, что в основе героического подвига русского народа в период Отечественной войны 1812 г. находилась вера [95], может быть где-то детская и наивная, но вместе с тем горячая и непоколебимая [96]. Война с французами носила во многом очистительной характер для русского народа и, в особенности, для заплутавшего дворянства. Император Александр I говорил: «Пожар Москвы осветил мою душу. Суд Божий на ледяных полях наполнил мое сердце теплотою веры». Вместе с ним под этими словами наверняка могли подписаться многие современники. И это были не просто слова.
Если Наполеон после одного из сражений повелел выбить медаль с горделивой и надменной надписью, обращенной к Богу: «Тебе небо, а мне земля» [97], то русский царь после героических сражений, главное из которых состоялось на Бородинском поле, после изгнания «двадесяти язык» выбил медаль [98] с надписью: «Не нам, не нам, а имени Твоему».
Актовая речь преподавателя СПбПДА, кандидата богословия Дмитрия Андреевича Карпука на торжественном акте по случаю престольного праздника академического храма Иоанна Богослова 9 октября 2012 года.
[1] В данном случае имеется в виду архиепископ Могилевский Варлаам (Шишацкий), деятельность которого в период Отечественной войны в отличие от настоящих героев всегда привлекала и притягивала внимание исследователей. В юбилейных публикациях церковной периодической печати личность архиепископа Варлаама затрагивалась редко: См.: Белков Евг. Архиепископ Варлаам (Эпизод из 1812 года) // Русский паломник. 1912. №42. С.653-654. Подробный анализ обстоятельств предательства архиепископа Варлаама проделан современной исследовательницей Л.В. Мельниковой: Мельникова Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи в эпоху наполеоновских войн. – М.: Кучково поле, 2007. С.91-100; Л.В. Мельникова отмечает, что в некоторых местах также были случаи измены со стороны духовенства. Мельникова Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи… С. 84-85.
[2] Русское духовенство в Отечественную войну // Церковь. 1912. №34. С.813. Журнал «Церковь», как известно, являлся еженедельным церковно-общественным периодическим старообрядцев. В связи со 100-летним юбилеем Отечественной войны, там было опубликовано несколько критических заметок в адрес «господствующей» Русской Православной Церкви (См., например: Наполеонов архиерей // Церковь. 1912. №33. С.797-799.). Вместе с тем, в журнале был опубликован целый цикл статей о патриотической позиции самих старообрядцев в период пребывания Наполеона в Москве. См., например: Наполеон и старообрядцы // Церковь. 1912. №34. С.809-810; Сенатов В. Преображенское кладбище в 1812 г. // Церковь. 1912. №34. С.811-813; №35. С.839-841; Рогожское кладбище в 1812 году // Церковь. 1912. №35. С.834-836; О старообрядцах современниках 1812 г. // Церковь. 1912. №35. С.836-837; Герой Отечественной войны – старообрядец граф Платов // Церковь. 1912. №35. С.837-838; Французы на Преображенском кладбище // Церковь. 1912. №36. С.859-860; Путь Наполеона и старообрядцы // Церковь. 1912. №38. С.912-916. Последняя статья интересна как сообщаемой там информацией, так и выводом, суть которого сводится к следующему: «Вполне вероятно, что без старообрядцев Отечественная война имела бы совершенно иной исход, что без их участия Наполеон в полном порядке и с обильным продовольствием довел бы свою армию до самой Москвы и смог продиктовать России свои условия мира, подчинить ее своей воле» (С.916). Что касается официальной церковной печати, то здесь особый интерес представляет контркритика, опубликованная на страницах официального органа Св. Синода «Церковных ведомостей»: Марков В. Новые данные о посещении Наполеоном в 1812 году Московского Преображенского кладбища // Прибавления к Церковным ведомостям. 1912. №46. С.1880-1883. Надо полагать, что вопрос о реальной роли старообрядцев в Отечественную войну 1812 г. остается открытым и нуждается в более взвешенном и чуждом полемичности исследовании.
[3] Русское духовенство в Отечественную войну // Церковь. 1912. №34. С.813. (В данном случае цитируется статья А. Амфитеатрова «Документальные очерки о русском духовенстве в войну 1812 г.», которая была опубликована в издании «Утро России»).
[4] Наполеонов архиерей // Церковь. 1912. №33. С.797.
[5] Орловский И. Дьячек-партизан 1812 года // Исторический вестник. 1902. №10.
[6] Празднование 100-летнего юбилея победы в Отечественной войне подробно описывалось в церковной периодической печати. Причем здесь необходимо выделить два блока. К первому можно отнести материалы, с описанием юбилейных торжеств в столицах с участием, как самого императора Николая II, так и лиц царской семьи. См. об этом: Юбилейные торжества по поводу столетия Бородинской битвы // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №35. С.1403-1417; Речи высокопреосвященного Владимира, митрополита Московского / При встрече Государя Императора в Бородине 25 августа 1912 года. При входе Государя Императора в Успенский собор 27 августа 1912 года // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №37. С.1469-1470; Прибытие Их Императорских Величеств на Бородинские торжества // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №36-37. С.792-801; Торжество в Москве // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №36-37. С.801-825; А.И. Государь Император в женской обители на Бородинском поле 25 августа 1912 года // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №36-37. С.825-826; Бородинские торжества (По поводу 100-летия Отечественной войны) // Русский паломник. 1912. №38. С.589-591; Московские торжества (По поводу 100-летия Отечественной войны) // Русский паломник. 1912. №39. С.605-607; Смоленские торжества (4-6 августа, 1812 года) // Русский паломник. 1912. №37. С.575-576; Празднование юбилея Отечественной войны в Санкт-Петербурге // Известия по Санкт-Петербургской епархии. 1912. №19. С.15-16; Кутузовские дни в С.-Петербурге (Празднование 100-летия Отечественной войне) // Русский паломник. 1912. №40. С.622-623; 100-летний юбилей Отечественной войны // Церковный вестник. 1912. №35. Стб.1098-1099; №36. Стб.1140-1143;
К другому блоку, гораздо более обширному, надо отнести материалы о том, как праздновался столетний юбилей в епархиях, в духовных семинариях, духовных училищах, церковно-приходских школах. См. об этом: Торжественное собрание в память Отечественной войны // Известия по Санкт-Петербургской епархии. 1912. №21. С.12; Празднование столетия со дня Отечественной войны в Коломенском духовном училище // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №44. С.978; Празднование 100-летнего юбилея отечественной войны в церковных школах Епархии (Хроника местной жизни. Черниговская епархия) // Вера и жизнь. 1912. Ноябрь. №22. С.102-103; Юбилейные торжества. Епархиальная хроника // Псковские епархиальные ведомости. 1912. №17. Отдел неофициальный. С.474-476; Н-н А., пр. К празднованию 100-летия Отечественной войны в духовно-учебных заведениях Тверской епархии // Тверские епархиальные ведомости. 1912. №42. Часть неофициальная. С.726-727; Н-н А., прот. Празднование столетней годовщины отечественной войны в Тверской духовной семинарии // Тверские епархиальные ведомости. 1912. №44. Часть неофициальная. С.780-782; Виноградов Петр, свящ. Празднество в Осташковском духовном училище 11-го октября 1912 г., по случаю столетнего юбилея Отечественной войны 1812 года // Тверские епархиальные ведомости. 1912. №45. Часть неофициальная. С.796-800; Дмитровский А., прот. Празднование 200-летия Отечественной войны (1812 г.) церковно-приходскими школами в г. Торжке // Тверские епархиальные ведомости. 1912. №45. Часть неофициальная. С.802-805; О праздновании юбилея 1912 г. учебными заведениями г. Ярославля // Ярославские епархиальные ведомости. 1912. №34. Часть неофициальная. С.674-676; Любовь к отечеству. К празднованию духовно-учебными заведениями 100-летия Отечественной войны // Новгородские епархиальные ведомости. 1912. Часть неофициальная. №42. С.1424-1427; С.А.А. Празднование столетия Отечественной войны в духовно-учебных заведениях и церковно-приходских школах Новгородской епархии // Новгородские епархиальные ведомости. 1912. Часть неофициальная. №42. С.1427-1428; №43. С.1472-1482; Славная вековая годовщина (К 26 августа 1912 г.) // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №34. Часть неофициальная. С.790-797; Юбилейные празднования в Киеве столетия Отечественной войны. Из епархиальной хроники // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №35. Часть неофициальная. С.828-831; Празднование 100-летия Отечественной войны Киевскими духовно-учебными заведениями и церковно-приходскими школами // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №41. Часть неофициальная. С.971-973; Князев А., свящ. Празднование юбилейного торжества учащихся духовно-учебных заведений и церковных школ г. Тулы по случаю исполнившегося столетия Отечественной войны 1912 года // Тульские епархиальные ведомости. 1912. Отдел неофициальный. №. С.575-581; К празднованию столетнего юбилея Отечественной войны в церковных школах епархии // Архангельские епархиальные ведомости. 1912. Часть неофициальная. №22. С.630-633;
Св. Синод накануне праздничных мероприятий разработал подробную инструкцию по поводу того, как необходимо провести праздничные мероприятия во всех духовных школах империи. Предполагалось осуществить следующее: 1) 25 и 26 августа (в субботу и в воскресение) совершить во всех храмах при духовно-учебных заведениях богослужения (всенощное бдение и Божественную литургию), а также панихиду по павшим воинам и благодарственный молебен; 2) само празднование 100-летия отечественной войны приурочить к 11 октября (когда французы оставили Москву); 3) 10 и 11 октября совершить богослужения; 4) 11 октября «устроить в зданиях духовно-учебных заведений торжественные акты, на которых предлагаются речи, посвященные разъяснению вопроса о значении отечественной войны и сопровождаемые, где окажется возможным, световыми картинами, с включением в программу акта чтений как учащими, так и учащимися, избранных стихотворений и отрывков из лучших литературных произведений, посвященных эпохе 1812 г., а равно исполнения относящихся к празднуемому событию хоровых и музыкальных произведений. Акт оканчивается пением народного гимна». Определение Святейшего Синода. От 1-24 мая 1912 года за №3967, о праздновании в духовно-учебных заведениях исполняющегося в текущем году столетнего юбилея Отечественной войны // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №24. Часть официальная. С.301. И действительно, редкие епархиальные ведомости не поместили на своих страницах отчета о проведенных в местных духовных школах праздничных торжеств.
Правда, один из авторов юбилейной статьи, по этому поводу позволил отметить следующее: «Но в чем же выразится наше торжество? Неужели нас хватит только на то, что в указанный день мы прочитаем детям какую-либо книжечку, заставим их прочесть несколько стихотворений, пропоем с ними какой-либо гимн? Нет, господа, для нас, именующих себя просветителями народа, этого мало. Великие тени наших предков требуют от нас большего. Напоминая нам о своих доблестях, они требуют, чтобы мы оглянулись на себя, произвели в себе должную оценку и сообразно с этим направили свою дальнейшую деятельность. Кто мы и что мы такое?» Речь, произнесенная на акте по окончании занятий на педагогических курсах при духовной семинарии инспектором курсов протоиереем Н.К. Серебрениковым // Полоцкие епархиальные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №30. С.566.
[7] Наполеона и его армию в народе часто воспринимали как нашествие татарской орды. Так, когда Наполеон предложил Кутузову остановить партизанскую войну, т.к. «правильное понимание войны исключает участие в военных действиях мирного населения», М.И. Кутузов на это ответил: «Народ разумеет эту войну нашествием татар и, следовательно, считает всякое средство к избавлению себя от врагов не только непредосудительным, но и похвальным и священным». Грачев В.И. Рассказы о двенадцатом годе // Смоленские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №6. С.330. Один из современных авторов говорит о том, что императору Александру I удалось битву империй превратить в Отечественную войну, т.е. когда воевали не две армии, а весь народ выступил против агрессора-оккупанта. См.: Архангельский А.Н. Александр Ι. М.: Молодая гвардия, 2006. С.159.
[8] «Имеется, можно сказать, целый океан литературы о великой исторической эпопее начала XIX века, и целое море вопросов, с нею связанных, и в этой литературе затрагиваемых и трактуемых. Исследователь, попавший в лабиринт этого огромного литературного материала и взявший на себя труд ознакомления со всевозможными фактами, событиями, вопросами, идеями и т.п., на первый раз как-то невольно становится в тупик пред этим обилием литературы, и как-то прямо теряется пред богатством содержания ее…» Чернышев С.И. Православно-русское духовенство в его служении церкви и государству в эпоху Отечественной войны // Труды Киевской духовной академии. 1913. №1. С.62.
[9] Так, например, известный исследователь В.В. Шмидт весь корпус историографического материала о патриархе Никоне назвал «никоноведением». См.: Шмидт В.В. Никоноведение: библиография, историография и историософия // Государство, религия, Церковь в России и за рубежом. №3-4 (44-45) 2008. – М.: Изд-во РАГС. 2008.
[10] Упоминавшийся выше С. Чернышев пишет об этом так: «Православное Российское духовенство – белое и черное – остается как-то в тени: о его роли, заслугах и подвигах, в годину наших бед и одновременно нашей славы, говорится как-то мало, все как бы между прочим, мимоходом». Чернышев С.И. Православно-русское духовенство… // Труды Киевской духовной академии. 1913. №1. С.62.
[11] Писарев Н.Н., свящ. Русский народ и правительство в борьбе с Францией за национальную независимость в начале XIX столетия – до 1815 г. // Православный собеседник. 1912. №12. С. 831. Здесь же свящ. Н. Писарев отмечает, что «в предисловии к 5-му тому редакция пишет: «к сожалению, по независящим от редакции и автора обстоятельствам, статья о духовенстве не была своевременно доставлена. Не имея возможности задерживать выход очередного тома, редакции пришлось поступиться указанной статьей». Нам кажется, редакция могла бы восполнить этот пробел в последующих – шестом или седьмом томах. Если этим несколько был бы нарушен редакционный план издания, зато была бы соблюдена справедливость».
[12] Справедливости ради необходимо отметить, что разрозненные сведения и небольшие статьи периодически появлялись в разных периодических исследованиях. Проблема заключалась только в необходимости собрать весь этот рассыпанный материал и представить целостную картину участия духовного сословия в войне 1812 г. Один из авторов юбилейной статьи подтверждает данный тезис: «По свойству материалов, отрывочных, разбросанных, трудно дать полную и цельную картину деятельности духовенства в отечественную войну, но и отдельные, эпизодические покажут, как много сделало духовенство в это трудное время, какую крепкую нравственную силу, какую надежную опору нашло русское общество в лице своих пастырей и духовных вождей, заявивших себя высокими подвигами самоотвержения и любви». Шингарев В., прот. Русское духовенство в отечественную войну // Рижские епархиальные ведомости. 1912. Отдел неофициальный. №17. С.528. Особо можно отметить, что некоторые сведения были обнародованы в сочинениях, посвященных военному ведомству. См., например: Невзоров Н. Исторический очерк. Управление духовенством военного ведомства в России. СПб., 1875; Ласкеев Ф.М. Историческая записка об управлении военным и морским духовенством за минувшее столетие (1800-1900). СПб., 1900; Столетие Военного Министерства. 1802-1902. СПб., 1902. Т.13. Управление церквами и православным духовенством военного ведомства: Исторический очерк / Сост. А.А. Желобовский.
[13] В данном случае имеются в виду не столько собственно журналисты, которые пытаются докопаться и донести до обывателя правдивое положение дел, а дельцы, для которых вопрос о профессионализме подменяется вопросом оплаты и популярности. О подобного рода дельцах кратко и довольно определенно пишет один из исследователей русской светской журналистики 1870-1880 гг.: «Газетно-издательский рынок знал тогда множество авантюристов и дельцов, альтруистов и расчетливых профессионалов. Известны примеры, когда один и тот же автор, чуть ли не в один и тот же день, но под разными именами или псевдонимами, публиковал в конкурировавших между собой газетах материалы совершенно противоположной направленности. Это были времена, когда создавались и рушились профессиональные и человеческие репутации, составлялись личные капиталы и разорялись целые издательские предприятия». Кельнер В.Е. Редакционный чернорабочий // Кауфман А.Е. За кулисами печати (Из воспоминаний старого журналиста). СПб.: Изд-во «Российская национальная библиотека», 2011. С.8-9.
[14] Так, например, редакция «Смоленских епархиальных ведомостей» в первом номере за 1912 году так и заявила: «Вот начался юбилейный двенадцатый год. Вся Россия, да и не она одна, сейчас интересуется этим годом борьбы с французами. А ведь почти главным местом этой борьбы была наша Смоленская губерния. И потому необходимо, особенно нам, писать о событиях этого года. Всякие воспоминания, рассказы, летописные сказания – все это предать печати на страницах своего органа. И тогда наши Ведомости многие и чужие прочтут с полным интересом и благодарностью к труженикам печати». Н.С. С Новым годом!.. // Смоленские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №1. С.2.
[15] На самом деле таких исследований, которые вышли отдельными изданиями и распространялись в виде отдельных брошюр не так уж и много. Среди них можно выделить следующие работы: Никольский А. Лица «Духовного чина» Московской епархии в их служении церкви и Отечеству в 1812 году. М., 1912; Военский К.А. Русское духовенство и Отечественная война 1812 года. М., 1912; Шавельский Г.И. Военное духовенство в борьбе России с Наполеоном. М., 1912. Так, например, когда в 1912 г. была опубликована критическая статья М. Чуприкова (Чуприков М. Духовенство и юбилей 1812 года // Вечернее время. 1912. №130. 27 апреля.), профессор Санкт-Петербургской духовной академии А.А. Бронзов выступил с критикой в ее адрес (Бронзов А.А., проф. Возмутительная ложь. О деятельности духовенства в 1812 году // Церковный вестник. 1912. №21. Стб. 638-642; №22. Стб. 673-677). При этом известный профессор нравственного богословия в своей полемической статье опирался в основном только на брошюру К.А. Военского и список полковых священнослужителей, принимавших участие в военных действиях во время Отечественной войны (Исторические сведения о священнослужителях воинских частей участвовавших в Отечественной войне (1812 г.) // Вестник военного и морского духовенства. 1912. №1. С.8-13; №2. С.69-75; №3. С.116-119; №4. С.147-151; №5. С.183-186; №6. С.221-225; №7. С.262-265; №8. С.301-305). Причем в отношении исследования К.А. Военского Бронзов позволил себе в полемическом задоре обронить: «Его брошюра – превосходное противоядие в отношении к столь гнилым (выделено – К.Д.) статьям, какова, напр., Чуприкова» (Бронзов А.А., проф. Возмутительная ложь… // №22. Стб. 673).
[16] Редакция «Киевских епархиальных ведомостей» даже приняла решение и в нескольких номерах публиковала библиографические заметки на книги и брошюры, посвященные героическому подвигу русского народа в Отечественной войне 1812 г. См.: Обзор юбилейных изданий, посвященных Отечественной войне // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №18. Часть неофициальная. С.405-407; №19. С.431-432; №20. С.454-455; №21. С.479-480; №22. С.501-504.
[17] Изучению в первую очередь были подвергнуты столичные издания Санкт-Петербурга и Москвы: «Церковные ведомости», «Церковный вестник», «Московские церковные ведомости», «Странник», «Известия по Санкт-Петербургской епархии», «Душеполезное чтение», «Вестник военного и морского духовенства», «Русский паломник», «Чтения в обществе любителей духовного просвещения» и др. Отдельного внимания, по понятным причинам заслужили академические периодические издания: «Христианское чтение», «Богословский вестник», «Труды Киевской духовной академии», «Православный собеседник». Особое внимание было уделено епархиальной периодической печати, особенно, в первую очередь, тех губерний, территории которых непосредственным или косвенным образом были затронуты в период Отечественной войны. На данный момент были просмотрены Смоленские, Калужские, Минские, Полоцкие, Могилевские, Варшавские, Киевские, Новгородские, Псковские, Тверские, Полтавские, Архангельские, Уфимские, Тобольские, Кишиневские, Рижские и др. епархиальные ведомости.
[18] Вполне понятно, что далеко не все обнаруженные статьи представляют научный интерес. Среди публикаций встречаются материалы, общий объем которых составляет несколько абзацев. Объем других, наоборот, составляет несколько десятков страниц убористого шрифта. Все обнаруженные статьи можно разделить на несколько групп: 1) слова, поучения, проповеди; 2) актовые речи в духовно-учебных заведениях, внебогослужебные чтения для простого народа, военнослужащих; 3) общие пересказы основных событий войны 1812 г.; 4) краеведческие статьи, основанные на архивных материалах; 5) информационные заметки о праздничных торжествах в епархиях; 6) литературные рассказы и стихотворения о главных событиях и героях Отечественной войны 1812 г.
[19] См., например: Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне 1812 года. – СПб.: СПбГИЭУ, 2004. – 327 с.; Мельникова Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи в эпоху наполеоновских войн. – М.: Кучково поле, 2007. – 416с.
[20] Мельникова Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи… С.59; Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.56.
[21] Мельникова Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи… С.58-60; Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.56.
[22] Мельникова Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи… С.60.
[23] Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.57-58.
[24] Восприятие Наполеона в качестве антихриста со временем только окрепло. «Фантастические проповеди духовенства, призывавшего так пламенно население на борьбу с грозным врагом; воззвания Синода, [разосланные вслед за манифестом государя о сборе ополчения, и, наконец, специально составленная и разосланная Синодом по епархиям молитва об избавлении от супостатов и спасении веры православной, все это фантазировало население, которое и начало воспринимать отождествление Наполеона с антихристом за реальный факт. Мысль эта, начавшая мерцать еще в 1806 г., в 1812 году зажглась ярким пламенем, особенно после того, когда на небе появилась комета, признанная всеми за грозное предзнаменование и окончательное подтверждение того, что наступает царство врага христианства и Спасителя». Наполеон и апокалипсис // Странник. 1912. №9. С.416.
[25] В одной из публикации старообрядческого журнала «Церковь» указывалось, что многие безпоповцы признали Наполеона «за последнего антихриста, они даже насчитывали антихристово число 666 в имени Наполеонтий (Н – 50 + а – 1+ п – 80 +о – 70 + л – 30 + е – 5 + о – 70 + н – 50 + т – 300 + i – 10 + й = 666 )». Мельников Ф. Художники-исказители!!! // Церковь. 1912. №2. С.42. Еще один старообрядец С.С. Гнусин, пытаясь окончательно доказать, что Наполеон – антихрист, находил число 666 в слове вольнодумец (2 + 70 + 30 + 50 + 70 + 4 + 400 + 40 = 666), которое, понятное дело, ассоциировалось с императором французов. Наполеон и старообрядцы // Церковь. 1912. №34. С.810.
[26] Причем вычисления касались не только Наполеона. Уже после окончания войны мистические числа и знаки попытались найти и в жизни императора Александра Ι. Так, в одной из публикаций отмечалось, что для русского царя роковым стало число 12: «Роковым числом в его жизни было число 12. Эта цифра играла какую-то таинственную роль. Самая цифра 1812 — год Отечественной войны – дает в сумме 12. 12 декабря 1777 г. родился Александр Павлович. Родился он в 12 месяце – декабре. 12 марта 1801 года Александр Павлович вступил на престол, имея от роду 24 года, т.е. дважды повторенные 12 лет. Отечественная война происходила в 1812 г., когда императору было трижды 12, т.е. 36 лет. Болел перед смертью Александр I 12 дней. Царствовал 24 года, т.е. дважды 12 лет. Скончался на 48 году от рождения, а 48 – тоже четыре раза повторенное 12». Число 12 в жизни Александра Ι // Странник. 1912. №9. С.417.
[27] Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.80-82. Подлинный текст письма в настоящее время находится в одном из архивов Санкт-Петербурга. См.: РГИА. Ф. 796. Оп. 1. Д. 2156.
[28] Доказательства того, что Наполеон и есть антихрист, почтенный профессор находил в его титуле: le empereur Napoleon (император Наполеон) = 20 + 5 + 5 + 30 + 60 + 5 + 80 + 5 + 110 + 80 + 40 + 1 + 60 + 50 + 20 + 5 + 50 + 40 = 666. Суть дальнейшей аргументации сводилась к тому, что антихрист должен будет владычествовать три с половиной года, т.е. 42 месяца. В августе 1812 г. Наполеону исполнялось 42 года. Поэтому возникает и активно культивируется предположение, что царствование Наполеона должно прекратиться на 43 г. жизни, т.е. в 1813 г. При этом во французском выражении 42 также удалось высчитать число 666: quarante deux (сорок два + 10 + 110 + 1 + 80 + 1 + 40 + 100 + 5 + 4 + 5 + 110 + 140 = 666). См.: Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.81-82; Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам. Т. I. Гл. IV, приложение; Наполеон и старообрядцы // Церковь. 1912. №34. С.809.
[29] Мельникова Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи… С.70.
[30] При этом надо отметить, что многие проповедники начала XX века отмечали особо таланты Наполеона как полководца и администратора: «Редко во всемирной истории выступал человек с таким непоколебимым сознанием намеченной задачи, с такой твердой, фаталистической верой, что, во что бы то ни стало, должна быть достигнута цель, которую он сам поставил себе в страшной дали. Это был великий ум чисто практического склада, это была сильная воля, как бы созданная для властвования над людьми, это была сила, которая опутывала всех и гипнотизировала даже недюжинных людей, это был, наконец, громаднейший организаторский талант, умевший улавливать суть всякого вопроса, жизненный нерв всякой вещи» Белгородский А. Исторический урок (По поводу исполняющегося 26-го августа 1912 года столетнего юбилея Бородинской битвы) // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №34. С.1349; «Там во Франции выступил на арену мировой действительности колосс с той гениальностью в военном деле, с такой широтой замысла в неудержимой предприимчивости, с такой силой настойчивой воли, которые ставят его вровень с историческими величинами того же рода, – с Александром Македонским, Аннибалом, цезарем или даже в смысле превосходства выделяют его из них» Беликов Дм., прот. Речь в юбилейный день Бородинского боя // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №37. С.1473-1474; «выдающийся военный гений» (Отечественная война 1812 г. (К столетнему юбилею ее) // Рижские епархиальные ведомости. 1912. Отдел неофициальный. №16. С.494); «талантливый воин и полководец». Славная вековая годовщина (К 26 августа 1912 г.) // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №34. Часть неофициальная. С.790; «необычайно способный полководец». Златоверховников Михаил, прот. О любви к Отечеству (Слово в годовщину юбилейного праздника 100-летия Отечественной войны) // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №36. Часть неофициальная. С.843; «гениальный полководец, не только равного которому, но и подобного которому русские не могли выставить». Серебреников Н., прот. Слово в день Рождества Христова на память избавления державы Российской от нашествия галлов // Полоцкие епархиальные ведомсти. Ч. неофиц. 1912. №3. С.41. См. также: Слово высокопреосвященного Серафима, архиепископа Иркутского, сказанное 26 августа в Иркутском кафедральном соборе в воспоминание событий 1812 года // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №38. С.1513-1514.
[31] Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.66. Были также и другие характеристики-сравнения: «Божия метла». Фоменко Кл., прот. Поучение в день столетнего юбилея Отечественной войны 1812 года // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №30. Часть неофициальная. С.674; «Наполеон, подобно древнему нечестивому Навуходоносору, не знал границ своему высокомерию и властолюбию». Князев А., свящ. Празднование юбилейного торжества учащихся духовно-учебных заведений и церковных школ г. Тулы по случаю исполнившегося столетия Отечественной войны 1912 года // Тульские епархиальные ведомости. 1912. Отдел неофициальный. №. С.580; «Когда Наполеон, упоенный своими победами, как ветхозаветный Валтасар, осквернял святыни Московских храмов, невидимый перст Божий, таинственная рука, начертывала уже роковые слова: Мене, Текел, Фарес, и дни гордого властителя были сочтены…». Диомидов Сергий, прот. С нами Бог (Беседа). К дню 100-летней годовщины Москвы от французов (11 октября) // Голос истины. 1912. №19. С.11. Один из авторов называет Наполеона полудемоном, получеловеком и проводит интересные параллели между деяниями Бонапарта и ветхозаветными текстами (Иоиль 2, 1-2; 11; Иоиль, 2, 3-6; Авв. 2., 4-5; Софония 2, 15). И заключает свои сравнения следующим пассажем: «Казалось, сама судьба покровительствовала гениальному кровопийце: народы Европы покорно сдавались один за другим пред натиском «императорских» войск и склоняли свои выи под чужеземный ярем – становились рабами Наполеона; только загадочный Восток, полудикая и варварская в представлении европейцев русская страна оставалась свободною, – необходимо было разгромить и ее, чтобы увенчать здание воздвигающегося нового Вавилона, всечеловеческого единодержавного государства с человеко-богом – Наполеоном во главе». Афанасий, иеромонах. Слово на день церковного празднования столетней годовщины «Отечественной» войны 1812 года // Православный собеседник. 1912. №11. С.610-611.
[32] Писарев Н.Н., свящ. Русский народ и правительство в борьбе с Францией за национальную независимость в начале XIX столетия – до 1815 г. // Православный собеседник. 1912. №10. С.553. Вообще эта история в разных вариациях пересказывалась в многочисленных юбилейных статьях столетней давности. См., например: Т-нев Н. Духовенство в 1812 году // Церковный вестник. 1912. №31. Стб.959.
[33] Нашествие Наполеона стало настолько беспрецедентным событием в истории России XIX в. и в народном сознании, что спустя уже многие десятилетия, когда старожилы рассказывали о древних временах, то пользовались следующими выражениями: «это еще до француза было», «еще француз не приходил», «когда француза прогнали». «Двадесять язык» // Странник. 1912. №8. 274
[34] «Обрушившийся на Россию с своими полчищами Наполеон был окружен мистически-суеверной славой непобедимого завоевателя и гениального полководца, не испытавшего ни одного поражения. А в глазах западно-европейских народов он был как бы орудием высшей силы, предназначавшей его к устроению новой судьбы всего мира». Фомин Петр, прот. Слово на 26 августа 1912 года, день Столетнего юбилея Отечественной войны // Вера и разум. (Известия и заметки по Харьковской епархии) 1912. №16. С.533.
[35] Пономарев С.Н. Отличительные особенности и значение Отечественной войны и ее юбилейного чествования // Вера и разум. 1912. №21. С.313.
[36] Можно утверждать, что накануне и даже после войны у Наполеона среди русской аристократии были свои почитатели. В старообрядческом журнале «Церковь» приводятся сведения, что, впоследствии, когда в [дворянской среде преклонение перед талантом Наполеона превратилось даже в своеобразный религиозный культ, в среде хлыстовства возникла и некоторое время существовала целая секта, называвшаяся «наполеоновщиной». Наполеон и старообрядцы // Церковь. 1912. №34. С.810.
[37] Успенский Ф., свящ. Слово на литургии в день столетней годовщины Бородинского сражения 25 августа 1912 г. // Православный собеседник. 1912. №10. С.445.
[38] Некоторые утверждали, что слухи о том, что Наполеон даст свободу крепостным, не имели никакого значения, т.к. Бонапарта воспринимали в большей части как антихриста, а значит, не надо было верить его словам. Никитин П., свящ. 12-й год // Кавказский благовестник. 1912. №16. С.7.
[39] И такие бунты, действительно, имели место в истории войны 1812 г. Существенную роль в их усмирении сыграли, в том числе и православные священнослужители. Писарев Н.Н., свящ. Русский народ и правительство в борьбе с Францией за национальную независимость в начале XIX столетия – до 1815 г. // Православный собеседник. 1912. №12. С.829.
[40] Впоследствии после бегства из России Наполеон говорил графу Потоцкому в Варшаве: «Меня обманули, уверяя, что русские бояре и что крестьяне прибегнут ко мне, чтобы освободиться от рабства. Все это – ложь! Поселяне верны своему государю; дворяне преисполнены усердия к нему». Цит. по: Малевич А. Реферат о причинах и главных моментах Отечественной войны // Могилевские епархиальные ведомости. 1913. Часть неофициальная. №1. С.17.
[41] Император Александр просит всех принять участие в деле спасения Отечества, в том числе и через молитву. В то время как Наполеон последней согласно одному из сохранившихся преданий молитве не придавал никакого значения. В одном монастыре между Бонапартом и настоятелем состоялся следующий разговор: «За вкусным обедом, обозревая через окно живописные окрестности, он расспрашивал настоятеля, кому принадлежат эти сады, леса и озеро. Узнав, что все это – владения монастыря. Наполеон заметил: «это очень много». – «А что же вы делаете?» спросил, затем, Наполеон у настоятеля. «Мы молимся и славим Бога», ответил он. – «Это очень мало и ничтожно», сказал Наполеон». Пашкевич М., прот. Венок на могилу доблестных героев Отечественной войны 1812 года // Кавказский благовестник. 1912. №18. С.6.
[42] Широко известны слова императора Александра I из его воззвания по поводу земского ополчения: «Взываем ко всем Нашим верноподданным, ко всем сословиям и состояниям духовным и мирским, приглашая их вместе с Нами единодушным и общим восстанием содействовать против всех вражеских замыслов и покушений. Да найдет он на каждом шаге верных сынов России, поражающих его всеми средствами и силами, не внимая никаким его лукавствам и обманам. Да встретит он в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина». Цит. по: Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.72.
[43] О глубокой вере в Бога свидетельствуют стихи времен Отечественной войны:
См.: Бурнакин А. Поэзия Двенадцатого года // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №38. С.1537.
[44] Отдельные проповедники в начале XX века особо подчеркивали, что в военных действиях принимали не только представители всех сословий, но и многочисленных национальностей: «Монастыри, духовенство, чиновники, студенты, люди всякого звания и состояния несли свои лепты, или шли в ратные ополчения. Мордва, башкиры, черемисы, мещеряки, жители с берегов Ледовитого океана, на Оби, Енисее, Амуре – все двинулись на врага. Даже отдельные якуты и те стали молиться за Русского царя. Все сословия слились с верховной властью и армией в одном чувстве – порыве спасти свою дорогую Родину, не уступить ни в чем пришельцу, внесшему огонь и меч в мирную жизнь городов и сел России. Война «12-го» года была действительно народная, священная, война за веру, Отечество и свободу». Мефодий, архимандрит. Слово в день столетнего юбилея Отечественной войны (1812-1912 года) // Уфимские епархиальные ведомости. 1912. Отдел неофициальный. №17. С.739.
[45] Военский К.А. Русское духовенство и Отечественная война 1812 года. М., 1912. С.18.
[46] Подробнее об известных пожертвованиях со стороны церковных организаций см.: Мельникова Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи… С.102-105; Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.74. Но пожертвования Церкви не ограничились Синодальными суммами. Сейчас сложно подсчитать точные объемы материальной помощи со стороны Церкви, т.к. многие данные или безвозвратно потеряны, или просто не фиксировались. В условиях военного нашествия, как-то особо не приходилось задумываться, что спустя век появятся агитаторы, которые будут утверждать, что Церковь заботилась только о собственной выгоде. «Все сведения, имеющиеся об этом предмете, весьма неполны. Да и не могло быть иначе: в тяжкую годину опасности, угрожавшей нашему Отечеству, все и каждый – были до того заняты участием в его защите, что никому не приходило в голову вести точный счет пожертвованиям; а впоследствии – время уничтожило материалы, которые могли бы служить к достижению этой цели». Богданович М.И. История Отечественной войны 1812. СПб., 1859. Т. III. С.67.
[47] См., например: Фиников Владимир. Участие Новгородской семинарии и вообще духовно-учебных заведений Новгородской епархии в событиях 1812 г. Речь, сказанная в актовом зале Духовной семинарии 11 октября 1912 г. // Новгородские епархиальные ведомости. 1912. Часть неофициальная. №42. С.1428-1434.
[48] Один из исследователей так пишет по поводу Тульских семинаристов: «Ведение хозяйства, письмоводства и соединенной с ним всякого рода регистрации составляло одну из существенных сторон походной жизни. Когда семинаристы под тем или другим предлогом вынуждены были оставлять ополчение, приходилось снова обращаться к духовному начальству с ходатайством о возвращении их в ополчение». Князев А., свящ. Торжество в селе Симонове в память столетия со дня выступления Тульского ополчения // Тульские епархиальные ведомости. 1912. Отдел неофициальный. №38-39. С.485.
[49] Деятельности митрополита Платона (Левшина) в период Отечественной войны 1812 г. была посвящена одна специальная статья. См.: И.П. Митрополит Московский Платон во дни нашествия французов (По поводу столетия со дня его кончины 11 ноября 1812 г.) // Странник. 1912. №11. С.615-626.
[50] См.: Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.86-87.
[51] Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.87. Император Александр ответил на это послание. Тогда митрополит Платон написал 23 июля еще одно письмо, в котором продолжает также уверенно говорить о победе русского царя над Наполеоном: «Покусится алчный враг простереть за Днепр злобное оружие – и этот Фараон погрязнет здесь с полчищем своим яко в Черном море. Он пришел к берегам Двины и Днепра провести третью новую реку – страшно выговорить – реку крови человеческой! О! Каждая крови капля воззовет от земли к Небу. Крови брата твоего взыщу от руки твоей. Франция познает в Боге Господа отмщений. А Россия восчувствует, исповедует, воспоет к Нему: Авва! Отче! Царю Небесный! Ты изведешь яко свет правду Монарха и судьбу России яко полудне». Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.92.
[52] Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.92.
[53] Смоленской иконе Божией Матери Одигитрии по праву принадлежит первенствующее место в череде неизмеримо великого множества церковных святынь, имеющих непосредственное и непреходящее значение применительно к истории Двенадцатого года. См.: Левашев П., прот. Историческое сказание о Смоленской Иконе Божией Матери Одигитрии, шествовавшей в рядах русской армии в Отечественную нашу войну 1812 г. // Душеполезное чтение. 1912. Ч.2. С.199-218; 418-427; Ч.3. С.29-39; Смоленская святыня, ее история, пребывание среди русского воинства в 1812 г. и возвращение в «дом свой» // Странник. 1912. №9. С.303-308; Б-в Евг. Смоленск и его святыни (По поводу Смоленских торжеств) // Русский паломник. 1912. №37. С.573-574; №38. С.587-588; С-в П. Смоленск и его святыни (По поводу Смоленских торжеств) // Русский паломник. 1912. №38. С.587-588; №39. С.599-600; С.А.П. Смоленская икона Божией Матери Одигитрии в юбилейные дни настоящего года // Душеполезное чтение. 1912. Ч.3. С.387-393.
[54] Отмечая особый молитвенный настрой императора Александра и высшего общества в годы войны 1812 г., исследователи начала XX века обычно обращали внимание на отсутствие какой бы то ни было религиозности в армии Наполеона: «В своих обращениях к войскам он ни разу не вспоминает о Боге; в огромной армии его не было ни одного священника и никогда не совершалось никакого богослужения, ни каких треб!..» Пономарев С.Н. Отличительные особенности и значение Отечественной войны и ее юбилейного чествования // Вера и разум. 1912. №21. С.317;
[55] Глинка Ф.Н. Очерки Бородинского сражения. М., 1839. Ч.1. С.39. См. также: Левашев П., прот. Историческое сказание о Смоленской Иконе Божией Матери Одигитрии, шествовавшей в рядах русской армии в Отечественную нашу войну 1812 г. // Душеполезное чтение. 1912. Ч.2. С.423.
[56] Впервые список был опубликован на страницах журнала военного и морского духовенства: Исторические сведения о священнослужителях воинских частей участвовавших в Отечественной войне (1812 г.) // Вестник военного и морского духовенства. 1912. №1. С.8-13; №2. С.69-75; №3. С.116-119; №4. С.147-151; №5. С.183-186; №6. С.221-225; №7. С.262-265; №8. С.301-305. В том же 1912 г. этот перечень был полностью продублирован на страницах журнала «Христианин»: Заслуги русского православного духовенства в Отечественную войну 1812 года // Христианин. 1912. Ч.2. №6-8. С. 416-432; Ч.3. №9. С.168-176; №10. С. 379-391. Л.В. Мельникова на основании архивных источников в настоящее время внесла исправления и дополнения к этому списку. См.: Мельникова Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи… С.123-126.
[57] «Император Александр… пошел по пятам врага и настиг его в самом исходище его безбожных полчищ, возглавляемых антихристом Наполеоном; в гнезде его, в Париже, русский царь совершил торжественное богослужение на главной площади безбожного города и этим внешне столь красиво и знаменательно завершил дело освобождения России и Европы от врага». Восторгов И., прот. Завершение свободы // Прибавления к церковным ведомостям. 1913. №2. С.72.
[58] Исторические сведения о священнослужителях воинских частей участвовавших в Отечественной войне (1812 г.) // Вестник военного и морского духовенства. 1912. №1. С.10.
[59] Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.169.
[60] Если говорить о священниках-героях, то священник Василий Васильковский в этой череде идет, несомненно, под первым номером. История о его героических подвигах встречается на станицах практически всех церковных периодических изданий за 1912 г.
[61] Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.145-146. Кроме священника Василия данной наградой были удостоены еще священник Тобольского пехотного полка Иов Каминский, который отличился при взятии штурмом города Рахова во время войны с Турцией в 1829 г.; протоиерей Могилевского полка Иоанн Матвеевич Пятибоков, отличившийся во время штурма турецких батарей на Дунае в 1854 г.; иеромонах 45-го флотского экипажа Иоанникий (Савинов), который поддерживал обороняющихся в 1855 г. во время Севастопольской обороны. См.: Столетие Военного Министерства. 1802-1902. СПб., 1902. Т.13. Управление церквами и православным духовенством военного ведомства: Исторический очерк / Сост. А.А. Желобовский. С.69-74.
[62] Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.15.
[63] Мельникова Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи… С.142. «Имя о. Мурзакевича должно быть записано на скрижалях истории 1812 года, как имя великого подвижника и доблестного пастыря в годину народного бедствия». Алабовский М., свящ. «Не нам, не нам, а Имени Твоему» (К 100-летию Отечественной войны) // Киевские епархиальные ведомости. 1912.Часть неофициальная. №41. С.965.
[64] См. подробнее: Мельникова Л.В. Армия и Православная Церковь Российской империи… С.147.
[65] Пожар Москвы чаще всего проповедниками начала XX века представлялся в виде жертвы Богу: «При последних лучах заходящего солнца, в тихий летний вечер, огонь и дым высокими столбами поднимались к небу, как символ искупительной жертвы русского народа Господу Богу». Славная вековая годовщина (К 26 августа 1912 г.) // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №34. Часть неофициальная. С.795; «Русский народ сам зажег свою древнюю столицу, зажег ее, свою матушку Москву родную, как одну свечу большую от всей России пред храмом Божиим, пред милосердием Божиим. Наполеон не понял этой жертвы народной, а лишь обозвал нас за эту решимость скифами». Слово преосвященного Алексия, епископа Тобольского, сказанное в день 100-летнего юбилея Отечественной войны 26-го августа 1912 года // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №34. С.1388.
[66] «Вступившие в Москву французские солдаты очень скоро прознали, что много имущества Московских церквей и монастырей, о богатстве которых проникали тогда в Европу баснословные слухи, спрятано, и обстоятельство это явилось причиной тяжелых испытаний для оставшихся в Москве, на страже своих святынь, священников и монахов». Т-нев Н. Духовенство в 1812 году // Церковный вестник. 1912. №31. Стб.960.
[67] Никольский А., прот. Священнослужители, убитые неприятелями и пропавшие без вести в 1812 году (Из истории неприятельского нашествия на Москву в 1812 году) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №10. С.284. См. также: Отечественная война 1812 г. (К столетнему юбилею ее) // Рижские епархиальные ведомости. 1912. Отдел неофициальный. №16. С.507-508;
[68] Никольский А., прот. Волоколамского уезда, села Рюховского дьячек Василий Григорьевич Рагузин – партизан и военный разведчик в 1812 г. (Эпизод из Отечественной войны 1812 г.) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №17. С.432-436.
[69] Военский К.А. Русское духовенство и Отечественная война 1812 года. М., 1912. С.20-214 Т-нев Н. Духовенство в 1812 году // Церковный вестник. 1912. №31. Стб.962.
[70] Т-нев Н. Духовенство в 1812 году // Церковный вестник. 1912. №31. Стб.962.
[71] Особый интерес, конечно, представляют статьи, написанные разного рода краеведами, и основывающиеся на материалах местных архивов. См., например: Афанасий, архимандрит. Пребывание французской армии в г. Слуцке, в 1812 году (К 100-летнему юбилею Отечественной войны) // Минские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №2. С.29-34; Матюшенский А., прот. Униатское православное духовенство Полоцкой епархии в войну 1812 г. // Полоцкие Епархиальные ведомости. Ч. неофиц. 1913. №27. С.553-559; №28. С.577-582; №29. С.608-613; №30. С.627-632; Х.П. Вяземский Св.-Предтечев монастырь в 1812 г. // СЕВ. Ч. Неофиц. 1913. №2. С.110-118; П.Б. Патриотическая деятельность Черниговского духовенства в Отечественную войну // Вера и жизнь. 1912. Сентябрь. №17. С.55-59; Фиников В. Участие Новгородской семинарии и вообще духовно-учебных заведений Новгородской епархии в событиях 1812 г. Речь, сказанная в актовом зале Духовной семинарии 11 октября 1912 г. // Новгородские епархиальные ведомости. 1912. Часть неофициальная. №42. С.1428-1434; Киев в 1812 году (По архивным материалам) // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №34. Часть неофициальная. С.797-800; Волынское духовенство в 1812 году // Волынские епархиальные ведомости. 1912. №35. Часть неофициальная. С.675-680; Волынь в 1812 // Волынские епархиальные ведомости. 1912. №39. Часть неофициальная. С.761-762.
Больше всего материалов имеется, по понятным причинам, о духовенстве в Москве. Священник А. Никольский в «Московских церковных ведомостях» опубликовал целый цикл статей, которые впоследствии вышли отдельной брошюрой. См.: Никольский Александр, протоиерей. Священники: Максимовской, на Варварке, церкви Игнатий Иванов и Богородицерождествеснкой, что на Стрелке, Алексей Иванов // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №4. С.103-106; Священник при «Публичной» Голицынской больнице Исидор Димитриев (Из истории неприятельского нашествия на Москву в 1812 году) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №5. С.129-131; Священнослужители, убитые неприятелями и пропавшие без вести в 1812 году (Из истории неприятельского нашествия на Москву в 1812 году) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №10. С.282-285; Страдания в 1812 году некоторых духовных лиц из столичного Московского духовенства (Из истории неприятельского нашествия на Москву в 1812 году) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №11. С.306-311; Бедственное положение семейств Московского духовенства в 1812 году (Из истории неприятельского нашествия на Москву в 1812 году) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №12. С.328-332; Казначея Московского Новодевичьего монастыря монахиня Сарра (Из истории неприятельского нашествия на Москву в 1812 году) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №13-14. С.350-354; Богослужение в Московских церквах в 1812 году. Поругание святыни неприятелями (Из истории неприятельского нашествия на Москву в 1812 году) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №15. С.389-396; Волоколамского уезда, села Рюховского дьячек Василий Григорьевич Рагузин – партизан и военный разведчик в 1812 г. (Эпизод из Отечественной войны 1812 г.) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №17. С.432-436; Священник Верейского Рождественского собора Иоанн Никифорович Скобелев – участник в партизанских действиях русских войск в 1812 году. Эпизод из истории Отечественной войны 1812 году. // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №17. С.436-439; Села Коломенского Казанской церкви священник Афанасий Ипатов (Из истории неприятельского нашествия на Москву в 1812 году) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №18. С.463-465; Ключарь Коломенского Успенского собора священник Иоанн Твердовский (Из истории неприятельского нашествия на Москву в 1812 году) // МЦВ. Ч. Неофиц. 1912. №19. С.478-480; Священники: Звенигородского уезда Рождественской церкви, что на Мологоще, Филатово тож. Василий Васильев и Волоколамского уезда села Грибанова Николай Иванович Воробьев и их деятельность по предупреждению крестьянских волнений в 1812 году. Эпизод из истории Отечественной войны 1812 года // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №20-21. С.503-506.
Кроме того, о деятельности московского духовенства имеется информация в следующих публикациях: К материалам для истории 1812-го года // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №2. С.44-49; №6. С.135-141; №7. С.193-195; Виноградов Н., диакон. Состояние церквей, причтов и приходов города Рузы и Рузского уезда Московской губернии, после нашествия неприятеля. К юбилею Отечественной войны 1812 года // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1911. №9. С.616-619; №10. С.706-709; 1912. №1. С.56-67; №3. С.191-197; №4. С.274-281; №5. С.357-363; №6. С.441-446; №7-8. С.541-559; Страхов С., прот. Новые сведения о состоянии некоторых церквей и приходов Замоскворецкого сорока г. Москвы после неприятельского нашествия 1812 года // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1912. №7-8. С.531-540; Виноградов Н., диакон. Состояние церквей, причтов и приходов города Звенигорода и Звенигородского уезда, Московской губ., после нашествия неприятеля. К юбилею Отечественной войны 1812 года // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1912. №9. С.663-666; №10. С.737-746; №11. С.825-832; №12. С.885-899; Виноградов Н., диакон. Об освящении Московского уезда после нашествия неприятелей в 1812 г. // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1913. №1. С.41-50; №3. С.145-154; №10. С.519-524.
Иногда в периодических изданиях печатались тексты из самих архивных дел. См., например: После разоренья. Некоторые дела архива Смоленского Губернского Правления, относящиеся к 1813 году // Смоленские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. 1913. №16. С.730-741.
[72] О подвиге русского народа в этой войне Наполеон, находясь на о. Св. Елены отзывался так: «Да, эта нация кой-чего стоит… Ведь я вел войну с Александром! Кто же мог ожидать восстания всего народа и такого удара, как сожжение русскими Москвы? Это сделало бы честь самому древнему Риму…». Пономарев С.Н. Отличительные особенности и значение Отечественной войны и ее юбилейного чествования // Вера и разум. 1912. №21. С.313.
[73] А сколько подвигов не было зафиксировано, мы никогда не узнаем: «Духовный подвиг не так заметен, как громкие дела на поле брани. Кто назовет теперь имена многочисленных священников, городских и сельских, которые, среди ужаса и разорения, не дали угаснуть светильнику веры и, сами разоренные до тла, находили в себе силы поддерживать дух народа словом Божиим?» Князев А., свящ. Празднование юбилейного торжества учащихся духовно-учебных заведений и церковных школ г. Тулы по случаю исполнившегося столетия Отечественной войны 1912 года // Тульские епархиальные ведомости. 1912. Отдел неофициальный. №. С.578.
[74] Правда, один из авторов в своей статье, посвященной юбилею, позволил себе отметить, что в разорении храмов «были виновны не столько французы, сколько южные немцы-баварцы и виртембергцы (т.е. протестанты!), а также поляки». Поселянин Е. Столетие Отечественной войны 1812 года // Ревнитель. 1912. № 9. С.32. Ему вторит еще один автор: «Замечательно, между прочим, то обстоятельство, что особенно хищничество и кощунство проявили союзники французов поляки, родственные нам славяне». Шиманский Иустин, свящ. Герои и мученики из духовенства в эпоху войны 1812 г. // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №33. Часть неофициальная. С.768.
[75] Аббат Сюрюти, который жил в Москве, когда ее захватил Наполеон, пишет о вере самих французов следующее: «В продолжение шестинедельного пребывания здесь французской армии, Наполеон ни разу не посетил нашего храма и вероятно не думал об этом. Четыре или пять офицеров посетили богослужение, двое или трое исповедовались. Впрочем, вам будут понятны отношения этих войск к христианской вере, если узнать, что при 400 тысячах христиан, перешедших Неман, не было ни одного священника. Во время пребывания в Москве их умерло до 12.000 и я похоронил по обрядам церкви только одного офицера и слугу генерала Грушина. В них нет и тени верования в загробную жизнь. Однажды я посетил больницу раненых. Все говорили мне только о телесных нуждах и никто о духовных, несмотря на то, что над третьей частью их уже носилась смерть». Цит. по: З-ий В., прот. Слово пред благодарственным молебствием 26 августа // Ярославские епархиальные ведомости. 1912. №38. Часть неофициальная. С.761.
[76] «На протяжении всей истории нельзя указать, чтобы языческие народы в периоды самого дикого варварства так оскверняли свои храмы и своих богов… Здесь же христиане, в христианских храмах, оскверняли христианскую святыню без всякого зазрения совести… Это были в полном смысле осатанелые нехристи (выделено нами – К.Д.). Поистине, пир Валтасара был слабым подобием этого кощунственного пира демонизированных христианских народов» Диомидов Сергий, прот. С нами Бог (Беседа). К дню 100-летней годовщины Москвы от французов (11 октября) // Голос истины. 1912. №19. С.14.
[77] Были случаи, когда солдаты приходили в храм помолиться. Так, в одном из московских храмов русские богомольцы во время совершения Божественной литургии «увидели трех неприятельских солдат в синих мундирах, стоявших на коленях и молившихся со слезами. Богомольцы успокоились, когда узнали, что это были единоверные им Словаки». Никольский А., прот. Богослужение в Московских церквах в 1812 году. Поругание святыни неприятелями (Из истории неприятельского нашествия на Москву в 1812 году) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №15. С.392.
[78] Есть сведения и о таких бесчинствах французов: «Когда французский отряд прибыл в м. Крони, где был когда-то православный монастырь, то солдаты не только осквернили храм, но выбросили из гробов тела благочестивых православных князей, основателей монастыря. Прицепили их к деревьям и стреляли, как в цель!…». Пашкевич М., прот. Венок на могилу доблестных героев Отечественной войны 1812 года // Кавказский благовестник. 1912. №18. С.7.
[79] Чимаров С.Ю. Русская православная церковь в Отечественной войне… С.209. См. также: Чернышев С.И. Православно-русское духовенство в его служении церкви и государству в эпоху Отечественной войны // Труды Киевской духовной академии. 1913. №2. С.243.
[80] Чернышев С.И. Православно-русское духовенство в его служении церкви и государству в эпоху Отечественной войны // Труды Киевской духовной академии. 1913. №2. С.243.
[81] Причину разграбления московских православных храмов и монастырей те же старообрядцы весьма находчиво объясняли следующим образом: «Сам Наполеон желал сохранить русскую столицу в полной неприкосновенности. … Но эта задача оказалась невыполнимой. Война приняла совершенно новый непредвиденный оборот. Русские усердствовали в поджогах города, из-за засад стреляли в неприятелей, стреляли даже из церковных окон и с монастырских стен. Французские власти вынуждены были отражать целые отряды, для прекращения пожаров силою занимать церкви и монастыри, что по необходимости должно было доходить до осквернения храмов». Сенатов В. Преображенское кладбище в 1812 г. // Церковь. 1912. №34. С.811.
[82] Де-ла-Флиз Доминик. Поход Наполеона в Россию в 1812 г. М.: Московское книгоиздательское товарищество «Образование», 1912. С.45.
[83] «За что же так страшно наказал нас Господь и так чудно помиловал? Наказал без сомнения, за то же, за что Он наказывает всегда: за наше нечестие и пороки, за наше вольномыслие, неверие, безбожие. Равно и милостив был, без сомнения, за тоже, за что милует всегда; за наше быстрое и глубокое обращение к Нему, как только разразился над нами Его гнев, за наше искреннее раскаяние…». Флоровский И., прот. Слово в день столетнего юбилея отечественной войны // Ярославские епархиальные ведомости. 1912. №36. Часть неофициальная. С.704.
[84] Один из авторов юбилейной статьи так характеризовал время накануне войны 1812 г.: «Период царствования императора Александр I, предшествовавший Отечественной войне, был наиболее серым и тусклым временем в жизни русского духовенства. Уничтожение Петром I патриаршества и конфискация при Екатерине II монастырских имуществ очень ослабили духовенство. … После вступления на престол Александра I духовенство осталось в том же положении пасынков государства, как и при его бабке. Сперанский и Новосильцевский кружок друзей молодого Императора задавались широкими планами всесторонней реформы государства, но духовенство и пассивно и активно от участия в реформированном строе было устранено. Отрицательное отношение Александра I к духовенству всецело объяснялось не только духом времени, пренебрегавшим вопросами веры, но и особенностью воспитания Александра. Сам Александр I говорил относительно этого периода своей молодости: “Я был, как и все мои современники, не набожен” (выделено – К.Д.)». Т-нев Н. Духовенство в 1812 году // Церковный вестник. 1912. №31. Стб.958.
[85] См., например: Федоров В.А. Русская Православная церковь и государство. Синодальный период. 1700-1917. – М.: «Русская панорама», 2003. С.58-61, 164-166.
[86] Один из современных исследователей характеризует время накануне 1812 г. следующим образом: «Вплоть до 12 июня 1812 года в России, в плотных слоях ее государственной атмосферы, догорало прошлое столетие, эпоха придворной самодостаточности. … Съесть ближнего считалось доблестью, занять чужое место – геройством, шаг в сторону приравнивался к побегу». Архангельский А.Н. Александр Ι. М.: Молодая гвардия, 2006. С.151.
[87] «Едва ли когда сыны России до такой степени удалились от Бога, как к концу 18-го и в начале прошлого столетия». Стеллецкий Н., проф. прот. Речь пред молебном в столетний юбилей отечественной войны // Вера и разум. (Известия и заметки по Харьковской епархии) 1912. №16. С.531.
[88] «Вообще вся Европа в те дни ясно почувствовала в себе действие всемогущей руки той таинственной святой Силы, о которой так много рассказывается в писаниях пророков и апостолов. Но этим кругом деяний еще не кончается предопределенное Вседержителем историческое назначение Наполеона. – Ему суждено было вразумить и наше отечество, и он исполнил это, как необходимое последствие присущих ему дивных дарований». Слово высокопреосвященного Серафима, архиепископа Иркутского, сказанное 26 августа в Иркутском кафедральном соборе в воспоминание событий 1812 года // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №38. С.1514. См. также: Матюшенский А., протоиерей. Слово в день Святителя и Чудотворца Николая, Тезоименитство Государя Императора Николая Александровича и открытия в г. Витебске памятника в память погибших защитников его в Отечественную войну 1812 года // Полоцкие епархиальные ведомости. Ч. неофиц. 1912. №52. С.1010
[89] Лященко Т.И., свящ. Слово в день столетия Отечественной войны (11 октября 1912 г.) // Труды Киевской духовной академии. 1912. №12. С.506.
[90] После окончания военных действий Св. Синод постановил в Праздник Рождества Христов торжественно праздновать день победы над Наполеоном: «Декабря 25 число, день Рождества Христова, да будет отныне и днем благодарственного празднества под наименованием в кругу церковном: “Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа и воспоминание избавления Церкви и Державы Российския от нашествия Галлов, и с ним двадесяти язык”». Составил текст молебна ректор Санкт-Петербургской духовной академии тогда еще архимандрит Филарет (Дроздов). См. подробнее об этом: Добронравов Г., свящ. Последование молебного пения певаемого в день Рождества Христова в воспоминание избавления Церкви и державы Российския от нашествия галлов и с ним двадесяти язык (Краткий исторический очерк) // Московские церковные ведомости. Ч. неофиц. 1913. №29. С.570-576; №30. С.588-594; №31. С.606-609. См. также перепечатку этой статьи: Добронравов Г., свящ. Последование молебного пения в день Рождества Христова в воспоминание избавления церкви и Державы Российския от нашествия галлов и с ними двадесяти язык. Краткий исторический очерк // Смоленские епархиальные ведомости. Ч. неофиц. 1913. №23. С.959-979.
[91] Бр-ий Л.К. Мнение Филарета, митрополита Московского о войне 1812 г. // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №51-52. С.2062.
[92] Некоторые проповедники начала XX века, сравнивая вольнодумцев начала XIX и XX веков, приходили к следующим выводам: «Увлечение наших предков вольнодумством, масонством XVIII века – можно бы назвать детскими шалостями в сравнении с тем, что творится теперь у нас на Руси! Тогдашнее безбожие проистекало больше из легкомыслия, из тайного желания как-нибудь успокоить совесть, которая протестовала против грехов плоти; нынешнее безбожие есть какая-то бессмысленная вражда на Бога, выражающаяся в страшных кощунствах; тогдашние пороки были общечеловеческие; нынешние носят характер извращенности, противоестественности; тогда простой народ грешил, но грех грехом называл, а ныне и деревенские парни, начитавшиеся иудейских «Копеек», хвалятся своими вопиющими беззакониями как славными подвигами. Понятия извратились, совесть убита, люди становятся хуже диких зверей… Страшно становится жить на свете! Боишься громов небесных, которые вот-вот возгремят над грешной землей…» Никон, еп. Помним ли мы уроки 1812 года? // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №51-52. С.2047.
[93] По словам С.Г. Рункевича, «Двенадцатый год со всей его обстановкой считают обыкновенно, так сказать, воротами, через которые вошло в Россию господство мистицизма». Рункевич С.Г. Русская церковь в XIX веке. Исторические наброски. СПб., 1901. С.35. См. также: Чистович И.А. Руководящие деятели духовного просвещения в России в первой половине текущего столетия. СПб., 1894. С.153.
[94] См. подробнее: Пыпин А.Н. Религиозные движения при Александре Ι. Исследования и статьи по эпохе Александра Ι. СПб., 2000; Дубровин Н.Ф. После Отечественной войны 1812 года (Из русской жизни начала XIX в.). Наши мистики-сектанты. – СПб.: Изд-во ДНК, 2009.
[95] Очень часто проповедники использовали соответствующий прием, когда сравнили начало XIX и начало XX вв. И если в борьбе с Наполеоном народ выстоял благодаря своей крепкой вере, то спустя сто лет эта вера настолько ослабла, что Россия не смогла победить небольшую страну, под которой подразумевалась Япония. «И вспоминается нам недавнее, пережитое нами, прошлое. Невольно вспоминается. И необыкновенно грустно и страшно нам становится на душе при сопоставлении с давним прошлым. Еще свежа рана, сильна боль. Имеем в виду не столько неудачную войну, которую пришлось вести нашему народу с отдаленнейшим врагом. Сколько смуту внутри отечества. … Необходимо смягчить, поправить и загладить недавнее прошлое… Но чем и как можно достигнуть сего? … Хранить св. веру, быть в тесном союзе с православною Церковию, почитать царя, повиноваться властям, соблюдать закон, честно проходить свое служение и, в случае надобности, жертвовать всем достоянием и самою жизнию ко благу отечества». Златоверховников Михаил, прот. О любви к Отечеству (Слово в годовщину юбилейного праздника 100-летия Отечественной войны) // Киевские епархиальные ведомости. 1912. №36. Часть неофициальная. С.844- 845.
Один из священников составил довольно большое стихотворение, посвященное Бородинскому сражению, которое заканчивалось следующими словами:
Казанский Н., свящ. Бородинская битва // Тверские епархиальные ведомости. 1912. №41. Часть неофициальная. С.692-693.
«Не забудем, что если Бог в «Отечественной» войне был за нас, то, как показал отчасти опыт только что минувшей японской войны, Он может, ведь, и отступить от нас и даже быть совсем против нас: это тогда, если мы сами, подобно Иуде, окажемся предателями своей веры, отечества и Престола, если первые будем оплевывать все святое-русское, исконное, православное, будем презирать свой народ и униженно преклоняться пред всем чужестранным, если вместо служения Богочеловеку, предадимся на сторону грядущего человекабога – антихриста, символическим прообразом которого по неложному народному сознанию (выделено нами – К.Д.) и был Наполеон». Афанасий, иеромонах. Слово на день церковного празднования столетней годовщины «Отечественной» войны 1812 года // Православный собеседник. 1912. №11. С.616.
Сященномученник Иоанн Восторгов, размышляя о провиденциальном значении войны 1812 г., предостерегал своих современников о том, что Господь вновь может попустить страшное испытание, если русский народ не покается в своих прегрешениях, которые так опутали его в начале XX века: «Для упорных и нераскаянных есть иной, страшный путь вразумления. Он нами был испытан сто лет назад, – и дай Бог его нам избегнуть своевременным покаянием, сознанием своих заблуждений и исправлением жизни. Зло само приносит такие горькие плоды, что воистину речем: имя звезды той – полынь. Нечестие всегда разоряло жизнь, неверие – опустошало ее. Ад выпустит из преисподней все пороки и ужасы, развяжет все страсти и воцарится на земле; и тогда воочию люди узрят, куда они пришли и как гибельно было их заблуждение». Восторгов И., прот. Завершение свободы // Прибавления к церковным ведомостям. 1913. №2. С.74. Последняя фраза почтенного миссионера оказалась пророческой.
[96] «Вера осталась той же несокрушимой броней России, какой она была для нее в годины прежних исторических испытаний». Беликов Дм., прот. Речь в юбилейный день Бородинского боя // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №37. С.1477.
[97] Один из авторов считал, что в Отечественной войне произошло «столкновение не Александра и Наполеона, даже не русского народа и «двадесяти язык» Европы. Нет, столкнулись два мира: Восток и Запад, вера и неверие, религия и атеизм, дух и плоть, культура духовная, христианская, и культура земная, языческая. Действительно, братия, присмотритесь вы к этим двум столкнувшимся армиям с их вождями: какая резкая разница между ними! Александр – это одна вера, смирение, упование на Бога, скромность и истинное благородство! Он, при первых же угрозах со стороны Наполеона, призывает все духовенство к сугубым молитвам ко Господу об избавлении от опасности; при вступлении врага в Россию, он на Бога возлагал отмщение: «На начинающего Бог», говорил он; он укрепляет надежду на Бога в своих подданных: «Соединитесь все с крестом в сердце, с оружием в руках, и никакие человеческие силы вас не одолеют», взывает он к народу. Одолев врага, он не себе, а Господу приписывает победу: «Не нам, не нам, а имени Твоему», приказывает он выбить на медали в память победы. Полная противоположность ему – Наполеон. Это – одна гордость, самонадеянность, безбожие и кощунство. Еще в 1810 г. он самоуверенно говорит: «Еще три года, и я буду владыкою вселенной». Вступив в Россию, он дерзко заявляет: «Даже Бог не может сделать, чтобы не было того, что произошло». Перед Бородинским боем, как бы сознательно подчеркивал полную противоположность готовых столкнуться миров, говорил своим воинам: «Русский император молит Бога даровать ему победу, а я вас, солдаты, молю»… Упоенный победами он приказывает выбить медаль с богохульною надписью: “Тебе небо, а мне земля”». Лященко Т.И., свящ. Слово в день столетия Отечественной войны (11 октября 1912 г.) // ТКДА. 1912. №12. С.502-503. О том, что в войне 1812 г. произошло столкновение «миров» пишет еще один автор: Восторгов Иоанн, прот. Столкновение миров. К столетию Отечественной войны // Прибавления к церковным ведомостям. 1912. №33. С.1312-1315.
[98] Кроме медали был учрежден также специальный иерейский крест. О нем см. подробнее: Пархомович А. К 1812 году. О кресте и медали, Высочайше учрежденных и подлежащим лицам в свое время пожалованных в память войны 1812-го года (Памятка для Бессарабского Церковного Историко-археологического общества) // Кишиневские епархиальные ведомости. 1912. №19-20. Отдел неофициальный. С.526-540.