Уверенным шагом я иду по улицам родного Питера. В двадцать с небольшим я – успешный молодой человек, за плечами университет, в настоящем – престижная, высокооплачиваемая работа. Я модно одет: кеды «Prada», плащ «Stone Island», клетчатая кепка «Burberry» – сasualstyle, если кратко – в английском стиле, популярном среди околофутбольной молодежи. Иду с поднятым воротником дорогого плаща, довольный жизнью и приятно сознавая, что прохожие получают эстетическое удовольствие, глядя на меня. Они мне не особо интересны. Всматриваясь в толпу, пытаюсь увидеть таких же, как я.
В городской толчее вы вряд ли узнаете футбольного хулигана. Это особого рода общество, со своими правилами, нормами, стилем; в повседневной жизни все это не бросается обывателю в глаза. На улице, в супермаркете, в парке футбольный хулиган предстанет перед вами как обычный, модно одетый парень. Но у людей околофутбольных глаз друг на друга наметан, и поэтому среди ребят, одетых в casual, я без ошибки узнаю своих.
Началось это со школьных времен. Помню, еще в начальных классах мы все друг у друга спрашивали: «А ты кто – рэпер или панк?». Очень важно было найти себе группу, сплотиться вокруг чего-то крутого, необычного. Я побывал в разных таких группках, а где-то к девятому-десятому классу решил податься в скинхеды. Считал, что это невероятно круто – обрить голову, носить камуфляжные штаны или подвернутые джинсы, берцы, черный бомбер, подтяжки. Конечно же, мы не отдавали себе отчета, что это такое. Да и никаких особых политических задач перед собой мы не ставили – завлекала запретная символика, романтика силы. Нашлись единомышленники, и мы образовали скинхедовскую группу человек из пятнадцати. Мы ходили на рэперские и панк-концерты и всюду хулиганили, так что милиция нас гоняла дубинками. Позже я, конечно же, все осознал – и что такое свастика, и что такое фашизм, и какую смертельную борьбу наш народ вел против этого зла.
В то же время, когда пришло «прозрение» относительно скинхедов, меня и захлестнула романтика околофутбола. Поначалу попал в мелкую, районную банду (зенитовскую, разумеется), или, на фанатском жаргоне, – фирму, а потом уже в серьезную, правда, в молодежный состав.
Религия – футбол
Как же становятся футбольными хулиганами, и кто они вообще такие? Сразу скажу: расхожее мнение обывателя далеко от реальности. Расскажу обо всем по порядку. В основном в «фирму» попадают по знакомству. Так было и со мной. Мы с друзьями втроем ходили на футбол, у одного из нас был знакомый в той среде. Он за нас поручился: мол, парни крепкие, надежные, ходят на футбол, пару раз на выездах были. Ребята с нами встретились, мы все обговорили. Никаких особых отборов кандидатам в фирму не проводят, хотя неписанные правила, конечно же, есть, и они довольно простые: не стучать, своих не бросать, с кем попало про фирму не болтать – не принято среди футбольных хулиганов понтоваться. И, конечно же, поддерживать родную команду на выездах и дома.
При слове «хулиган» у среднего обывателя резко возникает образ полупьяного неадекватного верзилы с шарфом на шее, и это негативное впечатление периодически усугубляется новостями о фанатских беспорядках, при которых разбиваются витрины магазинов, переворачиваются машины и т.д.
Однако к настоящим футбольным хулиганам ничего подобного не имеет отношение. Это люди в большинстве своем хорошо обеспеченные, успешные, семейные, с работой – в том числе на солидных должностях. В бандах, или фанатских группировках, как их называет милиция, состоит не только молодежь, но и люди среднего возраста, которых немало. У нас принято считать, что фанат – это любой, кто раскрасил рожу гримом, надел шапку с рогами, на которой написано «Crazyfan», обвешался шарфами и зенитовскими значками. И наши мамы, бабушки, дедушки подчас таких фанатов опасаются. На самом деле, среди настоящих фанатов не принято ни нападать, ни прохожих избивать, ни машины переворачивать. Например, играют в Питере «Зенит» и «Спартак», и в тот день идет нас по улице человек тридцать, а навстречу – пять «спартаковцев» в шарфах. И если они футбольные хулиганы (своих-то мы точно узнаем) и носят символику, никто просто так их не тронет.
К простым же болельщикам это не относится, обычным людям бояться «футбольных хулиганов» нечего. В фирмах (бандах) очень строго следят за этим, и если ты – обыкновенный отморозок, нападаешь на прохожих и т.д., тебя просто выкинут из банды. А на самих трибунах стадиона с фанатами («ультрас») обычным болельщикам сложно пересечься – для «ультрас» обычно отведена особая трибуна, так называемый «вираж», куда можно попасть только по специальным абонементам. Там, на трибунах, совершенно особая жизнь – песни, баннеры, заводилы, стоящие спиной к полю. Настоящие фанаты никогда не уйдут с трибун, даже если команда проигрывает с разгромным счетом. Именно эти парни на «вираже» устраивают для своей команды самый настоящий невероятный перфоманс в поддержку клуба во время матча – это и файершоу, и гигантские транспаранты, на которых может быть написана или нарисована различная символика (в рамках приличного, разумеется).
Драки. Это – неотъемлемая часть фанатской жизни. Но среди уважающих себя и друг друга группировок все происходит достаточно «цивильно» – заранее договариваются, выбирают место – или на отшибе где-нибудь, или у стадиона. Чем-то похоже на «стенка на стенку» на Руси, эдакая забава. Хотя бывают и спонтанные столкновения – такие, конечно, считаются более интересными. Участников обычно не меньше нескольких десятков, а то и сотен. В подавляющем случае используются только кулаки – крайне редко бывает, что дело доходит до «аргументов» (оружия на фанатском жаргоне). Fair play – чистая игра с обеих сторон. Однако ж если кто-то и схватился за арматуру, то отступать не принято – все идут до конца… Бег с поля боя – позор и клеймо до конца дней.
Что касается национализма фанатов, то, безусловно, в большинстве своем это люди правых взглядов, но без нездорового нацизма, лютой ненависти к представителям иной национальности. Не приветствуются либеральные взгляды – вроде отстаивания прав гомосексуалистов и т.д. Наркотики осуждаются.
Это что касается отношений фирмы с обществом. Если говорить о внутренней жизни группировки – это, конечно же, поддержка своей команды. Футбол для таких людей – центр и смысл жизни. Многие носят футболки с надписями вроде «Футбол – моя религия». Среди фанатов встречаются верующие люди, поскольку большинство русских у нас по крайней мере крещены и считают себя православными. Часто с трибун распевают «Небо славян» Кинчева. А после этого идет так называемый заряд, выкрик: «Православные!».
Но на первом месте для всех, конечно же, футбол, своя команда. Поддержать команду – задача номер один. Самые уважаемые фанаты – те, кто «пробивает» золотые сезоны. Это означает, что во всех домашних и выездных матчах твоего клуба ты поддерживал команду, даже в самых-самых далях, во Владивостоке или в Хабаровске, например. Добираются даже автостопами, находят деньги и средства. Такие люди готовы жертвовать всем, чем угодно, готовы на все ради команды. Когда я был в фирме, мог спокойно прогулять университет или не выйти на работу, если требовалось поддержать команду. Быть футбольным хулиганом – больше, чем просто хобби. И, к слову сказать, многие по-настоящему раскрывают здесь таланты. Со стороны кажется, что все примитивно – фанаты – это те, кто друг другу морды бьют. На самом деле не все так. Если даже взять перфомансы, шоу, изготовления плакатов – реально огромных, кричалки – это своего рода искусство, люди очень талантливые этим занимаются. Преданность команде – в этом смысл. И драки у серьезных фанатов не изжелания избить друг друга, а именно за честь команды, честь фирмы. Когда до такого дело доходит, то и правопорядок нарушить можно, правда, конечно же, не трогая посторонних.
И для кого-то все это и есть настоящая жизнь, жизнь не просто обывательская, а рискованная, полная адреналина, приключений, наполненная смыслом, как кажется…
Безусловно, мне нравилась такая жизнь. И вообще, время, проведенное в фирме, запомнилось ощущением братства – не сектантского какого-нибудь, а настоящего братства, где нет места предательству, измене, интригам, где все адекватные, все тебя поддержат. Просто у всех есть один «бзик» – футбол. Это было тем, что наше братство объединяло, это было религией, это было страстью, смыслом.
Кризис
Так проходила жизнь: в будни – работа, по выходным – стадион, тусовки, различные авантюры, ночные клубы. Не скажу, что я вел совершенно беспутную развратную жизнь, но постепенно стало возникать ощущение некой бессмыслицы. У меня все было: девушка, престижная работа, деньги, полная острых ощущений жизнь, но в какой-то момент я понял, что все это – к чему практически каждый молодой человек стремится – лишь суррогат счастья, обман, мишура. За этим нет ничего существенного, что реально стоило бы проживаемой жизни.
Я не могу сказать, что эти ощущения пришли сами собой, из ниоткуда. В определенный момент я столкнулся с проблемами, которые явились следствием такой жизни. Я начал замечать в себе нечто вроде одержимости, в частности, стремлением одеваться по самой последней моде, которая котируется у футбольных хулиганов. А это очень даже недешево. В этой одержимости вещизмом я дошел до того, что мог все заработанные деньги потратить на пару кроссовок «Prada». Кроме того, немалые деньги были нужны на покупку билетов на матчи, на проезд и проживания, на организацию перфомансов, на баннеры, фаера. Сложность совмещать работу и посещения стадиона привели к проблемам на работе, к проблемам в семье, в общении. Уверенность в жизни и в себе заменили уныние и апатия. Из хозяина жизни я стал ее рабом. Параллельно появились проблемы и в моей семье – у сестры, у мамы. И вот, примерно в одно время мы поняли, что так жизнь продолжаться не может и надо что-то менять.
В нашей семье все считали себя верующими – хотя то было больше на уровне обрядов, каких-то внешних признаков, что ли… Но когда осознали себя в этой пустоте, почувствовали потребность искать чего-то более глубокого.
И вот мы идем в церковь, в Спасо-Преображенский собор. Разговор со священником. Я объяснял свои проблемы, мама и сестра – свои. Священник очень по-отечески отнесся ко мне – внимательно выслушал, дал свой номер телефон и сказал, чтобы приходил еще.
Так начался мой духовный путь. Я не сразу оставил прежнюю жизнь – еще года полтора после этого ходил на футбол, по ночным клубам ходил, но постепенно все это отходило. Не само собой, разумеется. Одного осознания мало – необходимы реальные усилия воли. Настоящая, тяжелая работа над собой. Но православному человеку, верующему, этот труд в какой-то степени дается легче, потому что понимаешь его смысл. Для верующего человека мир не ограничивается земным бытием – Бог призвал нас к вечной жизни, в которой все временное обретает смысл. И это ни в коем случае не означает, что надо полностью оставить мир, сбежать в пустыню, порвать все родственные, дружеские, семейные узы. Напротив, все это обретает настоящий смысл, так как в Боге становится вечным. Ни для кого не секрет, что все мы умрем. И перед лицом смерти возможны лишь два варианта: либо с ней прекращается все – и тогда наша жизнь бессмысленна вообще, или там что-то будет.
После моего духовного прозрения мне стала понятна и причина пустоты моей прежней жизни. Футбол, бары, кутежи, драки – все это не имеет основания в вечности, в той вечной жизни, которую хочет дать нам Бог. А только Он может дать жизнь, потому что Он – Ее Творец.
Я не хочу ни с кем спорить, приводить логические доказательства бытия Бога и так далее. Да это и невозможно – доказать кому-то существование Бога, если человек не хочет Его принять. Потому что принять эту истину означает принять ответственность. Я это осознал. Поэтому и не сомневался в Православии. Я понял, что это не подлог, потому что это слишком сложно, это не просто поставил свечку, туда-сюда наклонился, здесь заплатил и все. Быть по-настоящему православным – это постоянная борьба, сумасшедшая работа над собой. Я с юности привык к работе – всегда хотел быть независимым, помогать маме. Работал и на стройке, и в магазине. Зная, что это такое работа и каковы ее плоды, я сердцем почувствовал, что там, где необходим труд – там истина. И я не ошибся, потому что увидел необыкновенные перемены, произошедшие в моей жизни. Я заметил, что если меняешься ты, то меняется ситуация и у твоих близких, и молитва реально действует в жизни. В то же время я осознавал, что это не товарные отношения, не магия – не гарантия, что если будешь молиться, все будет в жизни как по маслу. Просто ты поймешь смысл в том числе и тех неприятностей, бед и проблем, которые обязательно будут возникать на твоем пути. А, уловив этот смысл, изменишь жизнь в лучшую сторону.
Такова моя история. Теперь, оборачиваясь назад, я хочу пожелать всем, а в особенности молодежи, задавать себе вопросы. Существенные вопросы. Не ждать вороха проблем, апатии, уныния и бессмыслицы, которые непременно наступят – сейчас, позже, или у смертного порога. Честно и до конца искать смысл нашей временной жизни – как бы трудно и сложно это не казалось, и уже сквозь него смотреть на свою деятельность, увлечения. Это дает возможность избежать множества ошибок и проблем. Я нашел этот смысл. И этого желаю, чтобы его обрел каждый.