В Священном Писании как Ветхого, так и Нового Завета не имеется систематически изложенного психологического учения. Однако если принять, что психология включает в себя изучение человеческого поведения в определенных ситуациях и допускает достаточно условное введение типов человеческой психики — то тогда мы с удивлением обнаружим в Священном Писании не только яркие, выразительные и точные зарисовки человеческого поведения, но и явно обозначенные психологические типы личности, которые при этом еще и характеризуются с положительной или отрицательной стороны.
В Священном Писании Ветхого Завета указанные вопросы детальнее всего рассматриваются в так называемых учительных книгах — т. е. в книгах Притч, Екклезиаста и Песни Песней, написанных царем Соломоном, в его же книге Премудрости, а также в книгах Псалмов, Иова и Премудрости Иисуса, сына Сирахова.
Основное подразделение, которое присутствует во всех этих произведениях — это, конечно же, разделение всех людей на праведников и нечестивцев. Конечное торжество первых и неизбежная погибель вторых являются отправной точкой ветхозаветных поучений о жизненном пути. «Ходи путем добрых и держись стезей праведников, — говорит Соломон в притче, — потому что праведные будут жить на земле и пренепорочные пребудут на ней, а беззаконные будут истреблены с земли и вероломные искоренены из нее» (Прит. 2:20-22). Чтобы наслаждаться плодами жизненных трудов необходимо идти путем праведности. Но это не так-то просто, для этого нужно приобрести особое разумное отношение к окружающему миру, которое обозначается словом мудрость. Мудрость — это не только знание, и не только знание о добром и благом. Мудрость — это умение применить на практике знание о добре и стремление к нему. Мудрость не может быть выведена путем лишь логического размышления — она неизбежно черпается из опыта, как своего, так и чужого. Мудрость требуется на протяжении всей жизни — но проявляется она в конкретных житейских ситуациях. А обобщить и как-то систематизировать эти ситуации возможно для пытливого ума, что и делают авторы учительных книг. Но попадают в похожие ситуации люди, имеющие одни и те же добродетели или пороки, поэтому для ветхозаветных авторов представляется возможным говорить и об определенных классах лиц, вырисовывая тем самым психологические типы.
Первый тип, который рисует книга Притчей, есть тип человека, приобретшего мудрость. «Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум, — потому что приобретение ее лучше приобретения серебра, и прибыли от нее больше, нежели от золота: она дороже драгоценных камней; и ничто из желаемого тобою не сравнится с нею» (3:13-15). Каким же образом приобретается мудрость? — Она дается тем, кто прежде всего имеют благочестивый страх или благоговение пред Богом: «Начало мудрости — страх Господень» (1:7) — говорится в той же книге. Именно боязнь сделать что-либо неугодное или противное Богу заставляет человека быть внимательным в своем поведении, и тем самым, по выражению из псалма, «уклоняясь от зла, делать добро» (Пс. 33:14).
Однако другой путь приобретения премудрости — это внимание к наставлениям людей более опытных, чтобы перенять их опыт, или известный им опыт. Так, автор книги Притч постоянно обращается к читателю выражением «сын мой», тем самым подчеркивая полноту своего жизненного опыта: «Сын мой! наставления моего не забывай, и заповеди мои да хранит сердце твое; ибо долготы дней, лет жизни и мира они приложат тебе» (3:1-2).
Познавший опытно мудрость стремится действовать так, чтобы принести пользу ближним. И это, в первую очередь, проявляется во владении словом. Праведник стремится, чтобы его слово утешало и ободряло ближних, а нечестивый желает еще больше унизить человека: «Иной пустослов уязвляет как мечом, а язык мудрых — врачует» (Прит. 12:18). Тот, кто не потрудился приобрести мудрости квалифицируется как глупец. Он почти ничего не может сделать с пользой для себя и ближних, и то, что он делает неприятно другим: «По какой бы дороге ни шел глупый, у него всегда недостает смысла, и всякому он выскажет, что он глуп», — замечает Екклезиаст (Еккл. 10:3). «Глупый не любит знания, а только бы выказать свой ум. … Уста глупого идут в ссору, и слова его вызывают побои», — говорит тот же Соломон в притчах (Прит. 18:2,6) Трагедия глупого заключается в том, что он не осознает причину свих бед, которая кроется в нежелании им познать мудрость, и поэтому он ропщет на Бога — этот очень важный штрих, отмеченный Соломоном, весьма характерен для атеистов коммунистической эпохи, которые отрицали бытие Божие по причине несчастных случаев и бедствий, свидетелями которых они были. Поэтому важно понять, что во многих случаях человек страдает от своей глупости и нечестия: «Глупость человека извращает путь его, а сердце его негодует на Господа» (Прит. 19:3).
По отношению к такому эмоциональному состоянию, как гнев, учительные книги рисуют два психологических типа: терпеливого и гневливого. «Вспыльчивый человек возбуждает раздор, а терпеливый утишает распрю. … Благоразумие делает человека медленным на гнев, и слава для него — быть снисходительным к проступкам» (Прит. 15:18, 19:11).
Среди нечестивцев ветхозаветные авторы также выделяют несколько типов, подчеркивая преимущественные стороны их характера. Прежде всего указывается на то, насколько опасно согласие сердца человеческого на зло: человек постепенно укореняется во зле настолько, что уже не может не совершать его, как будто это доставляет ему некое странное удовольствие. «Для глупого преступное деяние как бы забава. … Не вступай на стезю нечестивых и не ходи по пути злых… потому что они не заснут, если не сделают зла; пропадает сон у них, если они не доведут кого до падения», — констатирует в притчах Соломон (10:23; 4:14-16).
Интересно, что Соломон очень метко характеризует даже внешнее поведение людей нечестивых, причем его описание вполне соответствует тому портрету, который дает современная школа языков жестов людям, пытающихся обмануть собеседника или быть неискренними: «Человек лукавый, человек нечестивый ходит со лживыми устами, мигает глазами своими, говорит ногами своими, дает знаки пальцами своими; коварство в сердце его: он умышляет зло во всякое время, сеет раздоры» (Прит. 6:12-13). Как известно, обилие телодвижений человека, когда он подносит руку к глазу и потирает его, или многократно берется поправлять воротник рубашки, в современно языке движений рассматривается как проявление неискренности. Так же и многозначительные подмигивания иногда используются для того, чтобы завоевав доверие собеседника, воспользоваться этим в своих целях. Поэтому Соломон и говорит в другом месте: «Кто мигает глазами, тот причиняет досаду» (Прит. 10:10).
Другим проявлением мудрости и глупости является забота или небрежение о телесном здоровье: «Человек милосердый благотворит душе своей, а жестокосердый разрушает плоть свою» (Прит. 11:17).
Очень важным моментом в человеческой жизни книги премудрости считают отношение к труду. Праведник характеризуется как любящий труд, причем благодаря труду и терпению он постепенно приобретает немногие жизненные блага, которые, однако, делают его счастливым: «Лучше простой, но работающий на себя, нежели выдающий себя за знатного, но нуждающийся в хлебе. … Кто возделывает землю свою, тот будет насыщаться хлебом; а кто идет по следам празднолюбцев, тот скудоумен» (Прит. 12:9-11). Психологический тип ленивого описан в учительной литературе довольно ярко: «Проходил я мимо поля человека ленивого и мимо виноградника человека скудоумного: и вот, все это заросло терном, поверхность его покрылась крапивою, и каменная ограда его обрушилась. И посмотрел я, и обратил сердце мое, и посмотрел и получил урок: «немного поспишь, немного подремлешь, немного, сложив руки, полежишь, — и придет, как прохожий, бедность твоя, и нужда твоя, как разбойник» (Прит. 24:30-34). Наконец, ленивый рисуется даже такими образами: «Ленивый опускает руку свою в чашу, и не хочет донести ее до рта своего. … Ленивец говорит: «лев на улице! посреди площади убьют меня!» (Прит. 19:24, 22:13)
Однако, кроме ленивого и трудолюбивого, в книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова описан еще тип эксплуататора — человека, стремящегося максимально использовать труд и таланты ближнего, воздавая при этом неадекватно малую плату и не ценя своего работника: «Какое общение у горшка с котлом? Этот толкнет его, и он разобьется. Богач обидел, и сам же грозит; бедняк обижен, и сам же упрашивает. Если ты выгоден для него, он употребит тебя, а если обеднеешь, он оставит тебя. Если ты достаточен, он будет жить с тобою и истощит тебя, а сам не поболезнует. Возымел он в тебе нужду — будет льстить тебе, будет улыбаться тебе и обнадеживать тебя, ласково будет говорить с тобою и скажет: «не нужно ли тебе чего?» Своими угощениями он будет пристыжать тебя, доколе, два или три раза ограбив тебя, не насмеется наконец над тобою. После этого он, увидев тебя, уклонится от тебя, и будет кивать головою при встрече с тобою» (Сир. 13:3-9). Этот тип близко примыкает к типу сребролюбца, описанному Екклезиастом: «Есть мучительный недуг, который видел я под солнцем: богатство, сберегаемое владетелем его во вред ему. И гибнет богатство это от несчастных случаев: родил он сына, и ничего нет в руках у него. Как вышел он нагим из утробы матери своей, таким и отходит, каким пришел, и ничего не возьмет от труда своего, что мог бы он понести в руке своей. И это тяжкий недуг: каким пришел он, таким и отходит. Какая же польза ему, что он трудился на ветер? А он во все дни свои ел впотьмах, в большом раздражении, в огорчении и досаде» (Еккл. 5:12-16). В противоположность эксплуататору, портрет честного труженика получает безусловное одобрение: «Лучше немногое с правдою, нежели множество прибытков с неправдою» (Прит. 16:18).
В заключение следует отметить, что психологические типы были обрисованы авторами учительных книг прежде всего с практической целью — передать последующим поколениям читателей умение распознавать людей и стремиться к общению с праведниками, а также вовремя суметь уклониться от нечестивцев. Апробированный многотысячелетний опыт учительных книг должен быть учтен и сегодня как учеными-психологами, так и каждым человеком на его жизненном пути.