Как сказал один советский еще сатирик, Все говорят «не ищите легкой жизни», но не объясняют, почему я должен искать тяжелую. Зачем мучаться? Ради какой великой цели? Зачем «во все дни свои есть впотьмах, в большом раздражении, в огорчении и досаде (Еккл.5:16)»? Почему жизнь должна быть тяжелой? Есть ли в этом какой-то смысл?
Представьте себе, что Вы тащите, обливаясь потом, тяжелый рюкзак, страдая от солнца, комаров и боли в стоптанных ногах. Вероятно, первый вопрос, который Вы себе поставите, будет не «а легко ли мне тащиться» а «куда это я, собственно, тащусь и нужно ли мне туда»? Может быть, я просто блуждаю бесцельно и мучаюсь впустую? Поэтому прежде всего нам надо задаться не вопросом, легче ли верующим идти, а вопросом, куда мы идем и ради чего претерпеваем трудности пути. Если человеческая жизнь есть просто бессмысленное шатание, и каждый из нас, как муха, летающая по комнате, после утомительного кружения превратится в ничто, то зачем мы все это терпим? Сам упрек, что «верующим легко» предполагает, что в страданиях и трудностях есть смысл, что не все способы уйти от них одинаково хороши. Однако этот упрек имеет смысл только в религиозной картине мира, по крайней мере в картине мира, включающей ценности, ради которых стоит страдать.
Разница между верующим и неверующим тут та, что верующий знает, куда он идет; у его пути есть цель. Это не значит, что его ноша обязательно легче; это значит, что у трудностей, которые он претерпевает, есть смысл и цель. Вера не делает колючки мягкими или ношу — легкой; но с ней блуждание заканчивается, начинается поход.
Делается ли сама ноша легче? В какой-то степени, да. Послушание заповедям Божиим (или хотя бы искреннее стремление к такому послушанию) избавляет от тех скорбей, которые мы причиняем себе сами. Та боль и разрушение, которые человек приносит в свою жизнь (и жизнь окружающих) через безрассудное желание взять что-то в обход заповедей, становится меньше. Мы, конечно, продолжаем совершать глупости и грехи — но все же в менее опустошительных масштабах. Действительно существует утешение молитвы и действительно, путь освещенный надеждой, отличается от пути, не освещенного ничем.
Однако было бы неверно рассматривать веру как универсальный анальгетик — в таком качестве она не работает. Новый Завет нигде не обещает нам, что наш путь будет безболезненным — нам обещано нечто прямо противоположное, «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие. (Деян.14:22)». И христианам, и неверующим в жизни предстоят многие скорби; но для христиан — это часть пути в Царство.