Преемник святителя Алексия и современник князя Дмитрия Ивановича Донского, заставший в живых преподобного Сергия, митрополит Киприан оказался на рубеже двух эпох, сильно различающихся друг от друга.
Митрополит Киприан и святитель Алексий. Образы митрополита Киприана и свят. Алексия, если сравнивать их по имеющимся историческим источникам и исторической литературе, разнятся до противоположности. Образ властного хозяина – митр. Алексия, ориентированного на хорошие отношения с Ордой и московским князем и на плохие отношения к их врагам – Твери и Литве, собеседника преп. Сергия и «политического исихаста»[1], национального вождя и церковного администратора, слишком контрастирует с мастером интриг и дипломатии, восточноевропейским космополитом и литератором, не стоящим «над свхаткой», но имеющим свою независимую позицию, митр. Киприаном. Это, но далеко не только это, стало причиной глубокого конфликта, который с самого начала стал отличительной чертой взаимоотношений митр. Киприана и свят. Алексия. Примечательно, что выбирая между уже назначенным преемником митр. Киприаном и любимцем князя Дмитрия Митяем Алексий предпочел видеть в своих преемниках преп. Сергия.
Митрополит Киприан и князь Дмитрий Иванович Донской. Князь Дмитрий Иванович, вошедший в историю как победитель на Куликовом поле, отличался крайней непоследовательностью в церковных делах. Очевидно, что именно от него (в большей степени, чем при его предшественниках) зависело положение митрополита на Руси. В течение всего своего правления он сознательно шел на конфликт с иерархами, кто бы ни претендовал на митрополичий стол. Киприан не стал исключением. Он три раза побывал в Москве перед тем, как сбежать в Литву и ждать там смерти грозного, но недальновидного московского князя.
Митрополит и Куликовская битва. В исторической науке спорят, был ли митр. Киприан в Москве во время донского похода князя Дмитрия[2]. Думается, что вопрос «притянут за уши». Речь не только о том, могут ли сложные согласования данных исторических источников быть решены, если применить приемы исторической хронологии и выявить использование разных календарных систем в источниках. Главное – нигде не говорится о благословении на битву со стороны Киприана. И для современников события, и для его потомков всегда было важно знать, как благословил князя на битву преп. Сергий. Отсутствие же митрополичьего благословения почему-то никого не смущало. Однако нежелание даже обсуждать необходимость его получения должно быть воспринято нами как недружественный шаг князя по отношению к церкви.
Митрополит Киприан и Орда. В отличие от пяти своих предшественников, митр. Киприану не пришлось ездить в Орду. В этом заключалось существенное различие между митрополитами двух эпох. Раздоры в Орде сделали поездки митр. Киприана и его преемников туда совершенно ненужными. Нет сомнения в том, что такое положение дел во многом было подготовлено действиями свят. Алексия, однако самому ему было практически невозможно воспользоваться плодами своих усилий.
Митрополит Киприан и Литва. Литва оказалась в общем-то новым участником церковно-политических отношений как раз к 1360-м годам, когда власть свят. Алексия в Москве окончательно упрочилась[3]. В условиях естественного соперничества Москвы и Твери, а также Москвы и Литвы (что сделало союз Твери и Литвы практически неизбежным) митр. Алексий оказался в Литве персоной non grata. Однако позиционировавший себя как эдакий «православный космополит» митр. Киприан именно в силу своей космополитичности оказался приемлем для Ольгерда и его преемников, что обеспечило митрополиту и относительную независимость от каждого из князей, и сохранение единства русской митрополии.
Митрополит Киприан и Рим. Желание митр. Киприана совмещать руководство русской (московской) и литовской (в союзе с Тверью) церковью заставляло его терпимо относиться к происходящему в Литве. После 1386 года, когда была введена первая польско-литовская уния, в Вильно сильные позиции получила католическая церковь. Аналогичным образом изменилась обстановка и в Византии. В 1387 году был взят крупнейший город – Фессалоника, угроза захвата нависла над столицей[4]. Теснимая турками империя обратилась за помощью к Западной Европе – император Мануил поехал к европейским монархам искать поддержки и нашел ее только у папы в Риме и в католической Венгрии. Киприан должен был, подстраиваясь под меняющиеся обстоятельства, лучше относиться к идее церковной унии[5]. Настроенным на дипломатическое примирение и возможность унии на принципах православной догматики был и его племянник – западнорусский митр. Григорий Цамблак[6].
Митрополит Киприан и литературное дело. С именем митр. Киприана связывают заметный всплеск литературной деятельности в Москве. Сам Киприан оставил после себя несколько посланий и «Житие митрополита Петра», что также отличает его от предшественников[7]. Из предстоятелей Русской церкви монгольского периода только свят. Алексий оставил небольшое литературное наследство[8], но только митр. Киприан стал полноценным книжником. С именем митр. Киприана связывают появление первого успешного общерусского летописного свода, который был закончен через два года после смерти митрополита – в 1408 году[9]. Не без его влияния были составлены и первые произведения т.н. «Куликовского цикла»[10]. Кроме того, именно митр. Киприан стал организатором последней в Русской церкви успешной реформы церковного устава, когда старый устав Великой церкви был заменен на новосавваитский[11].
Заключение. Взаимоотношения с Ордой именно в правление митр. Киприана претерпели существенные изменения. Даже несмотря на то, что иго было восстановлено в результате Куликовского сражения, в судьбе русских митрополитов оно не играло больше существенного значения (чего не скажешь о русских князьях). Ни поездки в Орду к ссорящимся претендентам на ханский престол, ни ярлыки на митрополитство больше не решали прежней задачи – легализации церковной власти на Руси. Это обозначило неизбежность скорого падения ига и сделало русского митрополита, как ни противоречиво это прозвучит, более независимым участником исторических событий и значительно более зависимым в них от московских князей.
Митрополит Киприан стал первым в недолгом списке русских митрополитов, кому довелось служить на две этнополитические общности – на Руси и на Литве. Предшественники митр. Киприана не знали этой проблемы. При митрополите Феогносте Литва еще не представляла собой той силы, которой было необходимо опасаться как в плане политическом, так и в возможностях Литвы разделить русскую митрополию. В конце 1360-х годов возвышение Литвы ощутил на себе свят. Алексий, однако он был «слишком» московским митрополитом, чтобы иметь возможность встать над политической схваткой. А митрополиту Киприану пришлось договариваться, и заведенный им порядок продержался в течение полувека – при митрополитах Фотии и Исидоре.
И, наконец, смена эпох обозначилась в смене духовных ориентиров. Хотя единое русское государство еще не было построено, на Куликовом поле обнаружилось, что основа будущего единого государства уже сложилась – это воспринимающий себя единым русский этнос. Поэтому идея национальной идентичности и лидерство Москвы, формировавшиеся в предшествующую эпоху – при св. митр. Петре и Алексие, преп. Сергии и многих малоизвестных и безвестных героях того времени, уступила место идее, пришедшей извне. Это была идея европейской общности, как сказал бы Л.Н. Гумилев, европейского суперэтноса. Возможно ли его построить? Поскольку этнически Европа слишком пестра, вопрос был поставлен в церковно-политическом аспекте: в какой степени перспективна идея христианского единства? Поэтому и митр. Киприан, и митр. Фотий, и митр. Исидор (в наибольшей степени) были поставлены перед заманчивым предложением – поработать над проектом греко-римского церковного единства, упразднив или отодвинув на задний план православно-католические противоречия. История показала, что предлагать такой проект было еще рано – только в ХХ веке вызрели условия для такого сближения. Однако история показала и иное – лидерство в решении данного вопроса перешло к Русской церкви, а за прошедшие ко времени митр. Киприана два с половиной века конфронтации именно на Руси сложились наиболее последовательные и глубокие антилатинские представления, и ломать их было практически невозможно. Дальнейший ход истории России сделал такой путь развития практически невозможным.
[1] Термин, введенный Г. М. Прохоровым с подачи прот. Иоанна Мейендорфа. Отношения митр. Киприана к Константинопольским патриархам были сложными из-за смены политической конъюнктуры, в результате чего патриархи-исихасты перестали занимать патриарший престол (Пападакис А., Мейендорф И., прот. Христианский Восток и возвышение папства. Церковь в 1071-1453 гг. М.: Издательство ПСТГУ, 2010. С. 444-463; Аверьянов К. А. Где был митрополит Киприан в 1380 году? // Вопросы истории. №2. 2008. С. 151).
[2] Аверьянов К. А. Где был митрополит Киприан в 1380 году? С. 150-154.
[3] Любавский М. К. Очерк истории Литовско-русского государства до Люблинской унии включительно. СПб.: Наука, 2004. С. 54-59.
[4] Сметанин В. А. Византийское общество ХIII-ХV в. по данным эпистолографии. Свердловск: УрГУ, 1987. С. 214-215.
[5] Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. Т. 1.М.: Терра, 1997. С. 336-337.
[6] Турилов А. А. Григорий Цамблак // Православная энциклопедия. Т. 12. М., 2006. С. 583-592.
[7] Послания митрополита Киприана // Прохоров Г. М. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Повесть о Митяе. СПб.: Алетейя, 2000. С. 392-437.
[8] Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Вторая половина ХIV-ХVI в. Ч. 1. Л.: Наука, 1988. С. 25-34. О Киприане – С. 464-475.
[9] Приселков М. Д. История русского летописания. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996. С. 187-189.
[10] Древнерусская литература: тема Запада в XIII-XV вв. и повествовательное творчество / Авт. колл. О.В. Гладкова, А. С. Демин, Ф. С. Капица, В. М. Кириллин и др. М.: Азбуковник, 2002. С. 40-42.
[11] Тафт Р. Византийский церковный обряд. Краткий очерк. СПб.: Алетейя, 2000. С. 100-102.
Список литературы:
- Аверьянов К. А. Где был митрополит Киприан в 1380 году? // Вопросы истории. №2. 2008. С. 150-154.
- Древнерусская литература: тема Запада в XIII-XV вв. и повествовательное творчество / Авт. колл. О.В. Гладкова, А. С. Демин, Ф. С. Капица, В. М. Кириллин и др. М.: Азбуковник, 2002.
- Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. Т. 1.М.: Терра, 1997.
- Любавский М. К. Очерк истории Литовско-русского государства до Люблинской унии включительно. СПб.: Наука, 2004.
- Пападакис А., Мейендорф И., прот. Христианский Восток и возвышение папства. Церковь в 1071-1453 гг. М.: Издательство ПСТГУ, 2010.
- Приселков М. Д. История русского летописания. СПб.: Дмитрий Буланин, 1996.
- Прохоров Г. М. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы. Повесть о Митяе. СПб.: Алетейя, 2000.
- Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Вторая половина ХIV-ХVI в. Ч. 1. Л.: Наука, 1988.
- Сметанин В. А. Византийское общество ХIII-ХV в. по данным эпистолографии. Свердловск: УрГУ, 1987.
- Тафт Р. Византийский церковный обряд. Краткий очерк. СПб.: Алетейя, 2000.
- Турилов А. А. Григорий Цамблак // Православная энциклопедия. Т. 12. М., 2006. С. 583-592.