Каждый член Церкви есть участник её, проживающий маленькую священную историю своей души — историю своих, личных отношений с Богом. Мои, личные маленькие христианские дела, мои падения, мои возвращения к Богу, опыт моего богообщения — могут стать маленьким священным писанием моей жизни.
Священное Писание есть история взаимоотношений Бога и человека — история Священная, история единственная и неповторимая. Она уже совершилась в плане домостроительства Божия, хотя и не совершена во времени, — на страницах Священного Писания мы видим то, чему только надлежит быть — окончательную победу Бога над силами зла. Но чудесным образом она продолжается!.. она повторяется бессчётное количество раз в душах христианских. Каждый член Церкви есть участник её, проживающий маленькую священную историю своей души — историю своих, личных отношений с Богом. Мои, личные маленькие христианские дела, мои падения, мои возвращения к Богу, опыт моего богообщения — могут стать маленьким священным писанием моей жизни.
Священное Писание подобно растению. Ветхий Завет есть зерно, из которого выросло Древо Жизни — Христос. А Церковь есть плод этого Древа. И как плод имеет в себе и древо, и корни, и семя, из которых он произошёл; так и каждый христианин, поскольку он член Церкви, постольку имеет в духовном своём составе — и Христа, и Священную Историю, и своих предков по духу. Итак, мы — плоды Христовы. Но плод — и семя; он призван умереть, чтобы произрастить новую жизнь; — это свой маленький крест для каждого из нас — дорога к жизни. Мы — плод, а семя внутри этого плода, способное к жизни, это вера, это надежда, это любовь, это труд, это мир в нашей душе… А оболочка плода — наши желания, наша воля, наша плоть…
Все христиане, все люди, призваны Христом к тому, чтобы принести свою маленькую жертву Богу — отдать в руки Божии этот плод, чтобы всеял Господь его по своей воле в надлежащем месте, — и так по истлении нашей воли (а вместе и страстей) семя веры и любви произрастило бы древо добрых дел и от нашей чистоты произвело бы прекрасные плоды в других, как сказал о том преп. Серафим: «Спасись сам — и вокруг тебя спасутся тысячи». Итак, когда человек умирает для мира, — т.е. для собственной воли и страстей, — тогда многие оживают этой смертью, тогда можно сказать, что совершилась ещё одна священная история, что написано ещё одно священное писание на скрижалях души.
Всех искупил Господь Своею кровию от смерти, всех спас, — все, всё человечество есть плод Его мук и смерти. Но плод должен умереть для себя, и с этого момента пройти тот путь, который прошли его отцы по духу, — он должен не только пережить Священное Писание, так сказать, внешне — прочувствовать его и усвоить умом и сердцем, — но и самой жизнью своею он призван — конечно не в исторических подробностях, но по духу — прожить Священное Писание самой своею жизнью, в своей душе, в своём сердце.
Всё! — и горечь от грехопадения; и какую-то свою первую маленькую чистосердечную жертву Богу, подобную Авелевой; и чувство веры, подобной Авраамовой, — у кого-то оно будет яркое как огонь, у кого-то тихое и постепенно нарастающее — всё равно. Должен пережить он и чувство страдания от мысленного фараона (т.е. от страстных помыслов), и борьбу с ним, и бегство из этого Египта страстей. Должен пережить он и искушения из внешнего мира, может быть, даже от самых близких ему людей — подобно Иосифу; но — и победу, когда выстоит в искушениях. Должен пережить он и ропот собственных чувств, и борьбу плоти, когда будет бежать от страсти, подобно как и Моисей терпел от народа в пустыне и боролся с его жестоковыйностью…
И вот, я первый раз поклонился стоящему вдалеке храму, не смущаясь окружающих меня людей — и я Иосиф. Я раскаялся о страстях — и я Давид. Я осознал всю тщету человеческого разума и человеческой мудрости, отторгнул, отрезал от себя мнимое величие лжеименной мудрости — этого идола современного культурного мира — и я Моисей. Я привык просить Бога о том, чтобы ничто не совершалось со мною по моей воле, но лишь по Его святой воле; ведь Он наш Отец, а мы Его дети, — и вот, я Иов. Я возревновал о Церкви; мне так жалко стало старушек, страшно напуганных мнимой «печатью антихриста» — налоговым номером — и вот, чувством этим я уподобился Илие. Некогда я осуждал служителей Божиих: епископов и священников, — и я был народом неверным и жестоковыйным, который гнал пророков Божиих от своих страстей… Но я же и прозрел, и раскаялся в этом; и вот, — я более не Савл, гонящий от усердия не по разуму и творящий неправый суд в сердце; а Павел, узнавший любовь Божию и живущий с молитвою. Я первый раз почувствовал в сердце своём великую ценность каждого человека, каждой человеческой личности — и я образ Самого Христа!
Но во мне живут страсти, и много их не побеждено; а есть такие, с которыми почти нет и сил вести борьбу, — вот я и Египет — дом страстей. Я гневаюсь на брата моего, — вот я и Каин, мыслию или словом убивающий брата. Я чревоугодничаю — и уподобляюсь Исаву, от бездушия своего не понимая, что Царство Божие продаю за чечевичную похлёбку. Я заглушаю в себе голос совести, любя грех; и как безжалостный Ирод истребил тысячи младенцев, желая убить Бога, который мешал ему, — так и я, предчувствуя обличение совести, уничтожаю всякий помысел о предмете греха, чтобы не нарушить мнимый покой души. Я дорожу личным покоем и жертвую ближним своим ради себя — жертвую Христом!.. И вот я Пилат, который мог спасти Христа, — даже не Богочеловека, а просто своего ближнего, — и не спас… ради себя. А Господь спас всех — и меня, и Пилата, и того ближнего, которому я предпочитаю себя!
Как фарисеи были поражены тщеславием и, являя внешнее благочестие, были пусты внутри, — так и я смотрю на окружающих меня людей — что они думают обо мне? — думаю о внешнем и забываю о Боге, будучи поражён гордостью и тщеславием. Как Иуда предал своего Господа, так и я предаю его каждым своим грехом. Каждый мой грех есть маленькое предательство Бога. Но как пророки обличали жестоковыйный народ Израильский, так и в моей душе совесть — глас Божий — обличает меня к покаянию!
Все события Священной Истории давно минули. Но действующие их лица не есть тени прошлого! Они — и ныне живые люди, наши учителя, наши духовные наставники, соработники Христу. Скорее происходящее в наших душах — тени; тени и отпечатки, и слепки того величия духа, которое явлено нам в Священном Писании.
Священное Писание открывает нам Бога. А для этого надо, чтобы история моей души, души каждого христианина, каждого человека — ибо все призваны Христом — стала священной историей — историей отношений человека и Бога, и историей победы Бога, победы над злом в этой конкретной душе — победы и Бога, и человека. А для этого надо, чтобы всё повторилось в этой порабощённой страстями душе — в этом человеке, — всё, что прошло и исторически закончилось давным-давно, две тысячи лет назад. Чтобы от рождения веры, через борьбу со страстями, через мучительный и долгий исход от них, через маленькую каждодневную личную пасху; через принятие креста, который даст Бог; наконец, через окончание этого пути, через смерть… дождаться долгожданной и преображающей за чертою гроба, и животворящей в вечность пасхи, — воскреснуть со Христом и вместе со апостолами и всеми святыми взойти в Небесный, вечный, преисполненный благодати, покоя, тишины, мира, радости и света Град Иерусалим!
Христос зовёт нас к совершенству, «будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный» (Мф.5:48), — говорит Он нам, каждому из нас. Господь Святой Дух готов нам даровать благодать Свою — ту самую благодать, которую даровал Он Ветхозаветным праведникам, патриархам и пророкам, апостолам и святым — всем избранникам Своим из народа ветхозаветного и всем чадам Церкви Христовой. Лишь бы мы были готовы к этому, лишь бы отреклись от своей воли ради Бога!
Благодать и четыре, и две тысячи лет тому назад, и сейчас — одна и та же. Именно поэтому моя вера, если она конечно истинная вера, и вера Авраама — одно. Одно упование с Ноем, одна ревность с Илиёй, одно покаяние с Давидом… Одно по благодати, одно по божественной составляющей этого богочеловеческого бытия, каковым является Священное Писание и каковым может являться наша жизнь.
Но есть единство и другого плана, человеческого.
Мы, христиане, призваны быть иконами Христа. И в той мере, в которой мы побеждаем грех, отрекаемся от своей воли и исполняем волю Божию; в той мере, в какой мы следуем Спасителю по Его слову: «отвергнись себя, возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мр.8:34; Лк.9:23), — в той мере мы становимся Его образами, Его отпечатками, Его истинными духовными детьми; уподобляемся Христу, сами становимся помазанниками Божиими к Его вечному Царству по слову Божию: «побеждающему дам сесть на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» (Откр 3:21).
Так и образы ветхозаветных и новозаветных святых являются в христианской душе; в её маленькой священной истории предвозвещая Христа, как и в той Священной Истории, которая свершилась раз и навсегда.
Христос — вот смысл Священной Истории, альфа и омега Священного Писания. Ветхозаветные праведники предвозвещали в себе Христа. И мы, христиане, являем в себе Христа: наши святые — образы Христовы; каждый член Церкви в меру своей святости, пусть даже в редкие её мгновения, есть образ Христов в своём человечестве и есть храм благодати Божией, благодати Святого Духа в причастии Божеству. Так и в моей жизни, и в жизни каждого христианина, в какой мере я или он действительно христианин, в такой мере первообразом всякого действия нашего, мерой его является Христос. А живым образом Христа — человек. Но как же мы в действительности далеки от этого христианского идеала: как мало в нас христианина — мало Христа, и как много греха!
Священное Писание есть история… но не просто история. Она есть благодать Божия, есть Бог, — и в нашей душе, не слова, но Бог живёт и животворит эту душу, когда Священная История человечества как бы умаляется и нисходит до священной истории человека… Она есть и живые люди: праведники, патриархи, пророки, апостолы, Сам Христос! Священное Писание есть для нас Сам Христос, подобно тому, как и икона есть для нас Сам Христос, сам святой; — оно образ, но поклоняемся мы не образу, а изображённому на нём. И приобщаясь к этому образу, пропуская его через свою жизнь, — пропуская не образ, но живого Христа, но живых святых, но живое Слово Божие; — освящая историю своего духовного пути, сам христианин — его чувства, слова и поступки — становится иконою, образом, подобным единственному и неповторимому образу Священного Писания.
Что же есть Священное Писание в нашей жизни, в моей жизни?.. Оно — сама наша жизнь! — вот, казалось бы, парадоксальный ответ, — но Священное Писание — не просто наша жизнь, но наша христианская жизнь. В моей жизни, в жизни каждого христианина, Священное Писание есть всё!.. должно быть всем! — есть Бог, есть Христос, есть апостолы и святые; есть священная история собственной души, есть её жизнь; есть благодать, которая посещает душу в мгновения чистоты и святости; есть икона — собрание священных образов, — которая словно печать отпечатываясь в воске чуткой души, саму эту душу, самого человека соделывает живою, нерукотворною иконою живого Бога!