Cв. Августин не оставил обширного трактата о Евхаристии. Его суждения о Таинстве Причащения рассеяны в письмах и поучениях, иных текстах. Собрав и сопоставив их, можно реконструировать концепцию его учения о Евхаристии, которую исследователи обычно сводят к трем «основным перспективам» — 1. Евхаристии, как жертве Нового Завета; 2. Евхаристии, как таинству единства Христа и Церкви; 3. Интерпретация образа сакраментального преложения или освящения св. даров в контексте христианского неоплатонизма[5]. Обстоятельное изложение и анализ этого учения требует глубокого и объемного исследования. Поэтому цель данного доклада намного скромнее, а именно — представить суждения святого отца об участии верных в таинстве св. Причащения применительно к дискуссии, связанной с с подготовкой и утверждением 3 февраля 2015 г. Архиерейским Совещанием Русской Православной Церкви нормативного документа «Об участии верных в Евхаристии». Эта тема до сих пор широко и активно обсуждается духовенством и активными мирянами в епархиях и приходах Русской Православной Церкви. Сам документ, также как и мнения, высказывавшиеся в ходе его широкого обсуждения, по существу сводятся к трем основным вопросам:

1. Какое значение Таинство Причащения имеет для духовной жизни Церкви и каждого отдельного ее члена? Иными словами, почему нужно причащаться?
2. Как часто следует приступать к таинству Причащения?
3. Что подразумевается под понятием «достойное причащение», следовательно, как нужно готовиться к принятию Тела и Крови Христовых?

Рассмотрим, как отвечал на данные вопросы св. Августин.

1. Sacrificium Ecclesiae.

Таинство Евхаристии есть воспоминание Крестной Жертвы, которую принес Христос на Голгофе, будучиодновременно и Жертвой и Первосвященником — Ходатаем Нового Завета. Единственная и совершенная жертва была принесена ради искупления грехов и примирения человечества с Богом. Однако «из ребра, пронзенного копьем, уснувшего на кресте Христа, проистекли все таинства Церкви»[6], и, прежде всего, — таинство Тела и Крови Господних—«Так Христос наш Господь который принес в жертву через страдание Свое за нас То, что принял от нас, стал Первосвященником вовеки и дал нам установление жертвы Своего Тела и Крови, которую вы видите. Вспомните, когда Его Тело было пронзено копьем, Оно излило воду и кровь, которой Он истребил наши грехи … Признайте в Хлебе То, что висело на Кресте и в чаше То, что излилось из Его бока»[7]. В таинстве Евхаристии верующие, пребывающие в Церкви — Теле Христовом, усваивают ее плоды и одновременно приносят сами себя в жертву Богу — Отцу через Христа, став членами Его Тела. «…Весь этот искупленный град, т. е. собор и общество святых, приносится во всеобщую жертву Богу тем великим Священником, Который принес и самого Себя за нас в страдании в образе раба, чтобы мы для такой Главы были телом … «Мы многие составляем одно тело во Христе» (Рим. 12. 5). Вот жертва христианская! Это-то Церковь и выражает известным для верующих таинством алтаря, которым показывается ей, что в том, что приносит, приносится она сама»[8]. «Поэтому этот истинный Посредник, Который, приняв образ раба, сделался Посредником между Богом и людьми, человек Христос Иисус хотя в образе Бога и принимает жертву вместе с Отцом, с Которым Он — Бог единый, однако в образе раба предпочел скорее быть жертвой Сам, чем принимать ее, … Таким образом, Он — и Священник, приносящий жертву, и в то же время Сам — приносимая Жертва. Повседневным таинством этого Он благоволил быть жертвоприношению Церкви, которая, будучи телом этой Главы, считает приносимой через Него саму себя».[9]  Так же как Христос, совершил Крестную Жертву по любви к человечеству, также и жертву Евхаристии Церковь совершает, будучи движимой благодарной жертвенной любовью к Богу — «Ему приносим жертву смирения и хвалы на алтарь сердца огнем пламенной любви. Очищаемся от всякой скверны грехов и злых вожделений и освящаемся Его именем, чтобы видеть Его, как может быть он видим, и соединиться с Ним»[10].

2. Sacrum Mysterium unitatis in Christo — in capite et in corpore.

Посредством Евхаристии верующие христиане обретают единство и общение (communio) со Христом и через Христа друг с другом в Теле Христовом — Церкви. Отправным пунктом экклезиологии Августина является образЦеркви —Тела Христова, начертанный св. ап. Павлом, и трансформирует его в свою оригинальную формулу —Всецелый Христос (Christus totus).

В поучении против ариан Августин говорит, что в Библии, “будь то Закон или Пророки, или Послания апостольские или же вера в то, что совершил Христос, которую мы постигаем из Евангелия”, указывает на то, что “Господь наш Иисус Христос тремя образами понимается и именуется (Tribus modis in telligitur et nominator)”:

1. «Как Бог, Который по своей Божественной природе равен и совечен Отцу, перед тем как Он принял плоть».
2. “Когда Он принял плоть, Он понимается … как Бог, который в то же время и Человек, и Человек, который в то же время и Бог по Своему превосходству, которое свойственно Ему и Которого не следует сравнивать с другими человеческими существами. Он — Посредник (mediator) и глава Церкви”.
3. “как Всецелый Христос в полноте Церкви (Totus Christus in plenitudine Ecclesiae), Который есть Глава и Тело в полноте Некоего Совершенного Мужа (Еф. 4. 13), Человека, в Котором все мы – Его члены»[11].

Всецелым Христос (Totus Christus) называется «в отношении к Церкви, а именно — Глава и Тело. Ибо Глава и Тело есть Единый Христос. Не потому, что без тела Он не совершенен, но потому, что соизволил быть совершенным вместе с нами. То есть и без нас Он — всегда совершенен, не только потому, что Слово есть Единородный Сын Божий, равный Отцу, но и по человеческой природе, которую воспринял, вместе с которой Он Бог и человек. Но, братья, каким образом мы есть Его Тело, и с нами единый Христос? … Апостол яснее всего учит: «Вы есть Тело Христово и члены» (1 Кор. 12. 27). Все мы вместе есть члены Христовы и его Тело». От начала истории человечества и до конца мира все те, кто провели свою жизнь праведно и свято причисляются кТелу Христову (Ecclesia ab Abel) — «От Авеля даже до конца мира, пока люди рождают и рождаются, и даже те, кто отошли из этой жизни, и все те, кто теперь — не в этом месте, но в этой жизни — родятся в будущем, вместе есть Тело Христово, и каждый по отдельности — член Христов»[12].

Через таинство Евхаристии верующий, сподобившийся Крещения, становится членом Вселенского Тела Христова. «Вы видите на алтаре Божием хлеб и чашу. Ибо это то, что сообщают вам ваши глаза, но ваша вера требует убеждения, что хлеб есть тело Христа, чаша — Кровь Христа. Если вы хотите знать, что есть Тело Христа, вы должны выслушать, что апостол говорит: «И вы — тело Христово, а порознь — члены». Если это так, то таинство ваше (mysterium vestrum) положено на алтаре и ваше таинство принимаете. … Отвечая Аминь, вы соглашаетесь с тем, что вы есть именно то самое (т. е. Тело Христово). Будьте тогда Телом Христовым, чтобы ваше Аминь было истинным»[13]. «Хлеб, который вы видите на алтаре, освященный Словом Божиим, есть Тело Христово, и чаша, вернее, то, что в чаше, освященное словом Божиим, есть Кровь Христова. В этих знаках Христос Господь изволил вручить нам свое Тело и свою Кровь, которую Он пролил ради наших грехов. Если вы приняли это достойно, вы стали сами тем, что приняли».[14]

«Возрадуемся ныне и возблагодарим (Бога) за то, что мы стали не только христианами, но Самим Христом! … Ибо если Он Глава, мы —Его члены, Всецелый человек—Он и мы».[15]

У Августина духовное значение евхаристии имеет «несколько уровней». «Это есть таинство Тела и крови Христа. Поскольку Церковь есть Тело Христово, это — также таинство Церкви. и поскольку верные есть Церковь, это также и их таинство»[16].

3. Panis Quotidianus.

Св. Августин, следуя своему духовному отцу — свт. Амвросию Медиоланскому[17], настаивает на необходимости ежедневного приобщения Евхаристии. Так же как человеку необходимо ежедневно питаться телесной пищей, так и душу необходимо насыщать «духовной пищей», которая есть «Таинство Тела и Крови Христовых, которые мы ежедневно принимаем».[18] В устах св. Августина выражение из Молитвы Господней хлеб насущный, илиежедненый хлеб — panis quotidianus — означает Слово Божие, церковную проповедь, богослужебные песнопения, и приобщение Тела и Крови Христовых. «Хлеб Евхаристии да будет нам ежедневным хлебом, который мы едим, чтобы быть живыми. Когда мы достигнем Самого Христа, тогда нам не нужно уже будет принимать Евхаристию… Так что Евхаристия для нас — Хлеб для каждого дня. Мы должны, однако, принимать не ради того, чтобы приобрести вновь телесную крепость, но и духовную силу. Ибо плод (virtus)[19], который дает Евхаристия — Единство. Это означает, что мы принимаем Тело Христово и становимся Его членами, мы есть то, что мы приняли. … Однако то, что я проповедаю вам, тоже есть ваш ежедневный хлеб, то же касается и песнопений, которые вы слышите. Все эти вещи необходимы для нашего странствия по пути земной жизни. Когда же мы достигнем цели нашего пути, нам не нужно будет слушать чтение книги. Мы увидим Само Слово, будем вкушать, слушать и пить Его»[20]. В поучениях готовящимся к принятию таинства Крещения (competentes) Августин говорит: «Наша ежедневная пища на этой земле — Слово Божие, которое которое преподается всегда в церквах. Наше вознаграждение после труда (в винограднике Христовом) — вечная жизнь. Опять же, если под ежедневным хлебом вы понимаете то, что верные принимают, и то, что вы примете, когда вы будете крещены, то есть веская причина, по которой вы просите и говорите: «Дай нам хлеб насущный на каждый день», чтобы вы могли жить так, чтобы не быть отлученными от Святого Алтаря»[21].

Однако, также как и св. Амвросий, св. Августин признает, что ежедневное причащение не было в обычае у восточных христиан — «Те, большинство которых живут в восточных краях, не участвуют в Вечери Господней каждый день … Отсюда следует, что это не считается ежедневным хлебом в их странах, ибо, если бы это было не так, то тех, кто не причащается ежедневно, обвинили бы в совершении тяжелого греха»[22]. Свое воздержание от ежедневного причащения, они «без преткновения» обосновывали установлением Церкви, что вызывало явное недоумение св. Августина. Причиной этого воздержания объявлялось благоговение перед святыней и страх недостойного причащения из-за действительной или мнимой греховности.

Августин уважительно относился к тому, что у разных христианских народов и в разных церквах существуют обычаи, которые могут существенно отличаться друг от друга. «Например, кто-то постится в субботу, кто-то нет, кто-то причащается Тела и Крови Христовых каждый день, другие принимают их в установленные дни, в некоторых местах ни проходит ни дня чтобы Жертва не приносилась, в других-только в субботу или День Господень (Dominica — воскресение), или это может быть только День Господень. В отношении этих и всех других различных обычаев, которые могут встречаться повсюду, каждый свободен подчиняться им или нет, как он пожелает. Но нет лучшего правила для мудрых и серьезных христиан в этих вопросах, как придерживаться той практики, которая более распространена в церкви, которую он в данное время посещает. Ибо тот обычай, который явно не противоречит вере и общепринятой морали, следует считать не имеющим важности и соблюдать ради братства с теми, среди кого мы живем..»[23]

4. Probet autem seipsum homo…

«Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор. 11. 27-29.) — эти слова св. ап. Павла в наше время часто вызывают споры. Что такое «достойное причащение» и «рассуждение» о Теле Господнем? Означает ли это, что христианин перед причащением должен обязательно проводить некоторое время в «подготовке», выражающейся в посте и усиленной молитве, что, фактически, препятствует частому причащению, или речь здесь идет лишь о правильном понимании догмата о Евхаристии, об осознании величия таинства, но не предполагает обязательных предварительных условий для приобщения? Точно такие же споры велись и во время епископского служения св. Августина. «Кто — то может сказать, что не следует причащаться Евхаристии каждый день» — пишет св. Августин к некоему Яннуарию. «Ты спросишь, на каком основании? Он ответит, чтобы человек мог достойно приступать к столь великому таинству, он должен выбрать те дни, которые он проводит в нарочитой чистоте и воздержании, «ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе». Другой ответит, если рана, нанесенная грехом и неистовство душевной смуты таково, что обычные лекарства следует отложить на время, то таковому человеку должно быть властью епископа воспрещено приступать к Таинству Алтаря и положено покаяние (poenitentia — епитимия) , и после этого он должен быть восстановлен в общении той же властью; ибо приступать во время наказания за грех — значит причащаться недостойно. Но человек не имеет права по своему личному суждению отлучать себя от причащения и вновь допускать, как он сам пожелает. Однако если его грехи не столь велики, чтобы подвергать его справедливо отлучению, человек не должен удаляться от ежедневного употребления Тела Христова ради исцеления своей души. Возможно, третья сторона выдвинет более справедливое решение, напомнив, что самое важное — это оставаться в единстве мира Христова, и каждый должен быть свободен делать то, что, согласно его вере, сознательно считает своим долгом»[24]. Далее Августин рассуждает о том, что тот человек, который из чувства благоговения воздерживается от ежедневного причащения, и тот, кто из стремления к единству со Христом, причащается ежедневно одинаково почитают святость таинства. Первого Августин уподобляет евангельскому сотнику, а второго мытарю Закхею. «Нет противоречия между упомянутыми в Евангелии Закхеем и Сотником. Никто из них не считал себя лучше других, хотя первый принял Господа с радостью в свой дом (Лк. 19.6), второй сказал: «Я недостоин, чтобы ты вошел под кров мой (Мф.8:8)» — оба оказали почтение, хотя разными способами и, как бы, взаимно противоположными; оба были достойны сожаления по грехам, и оба получили милость, которую просили… Тот, кто дерзает не принимать его ( таинство Евхаристии ) каждый день, и тот кто дерзает не пропускать ни одного дня, оба движимы желанием почтить его. Эта священная пища, к которой нельзя относиться с презрением». Недостойно причащаться означает не делать различия между Евхаристией и обычной пищей и не воздавать Таинству должного почитания (veneratio

Христианин причащается достойно, если в его сердце живет любовь к Богу — «Вы принимаете достойно, если вы избегаете закваски дурных учений, чтобы быть опресноками чистоты и истины. (1 Кор. 5:8); или если вы храните закваску любви».[25] «О, Вечная Истина, Истинная Любовь, Любимая Вечность! — обращается Августин в молитве к Богу — Ты Бог мой, к Тебе воздыхаю днем и ночью. И как только я узнал Тебя, Ты взял меня к Себе: и будто с высот услышал я голос Твой: «Я пища для великих: расти и ты вкусишь Меня. И не ты изменишь Меня в себе, как телесную пищу, но ты изменишься во Мне»[26].

Заключение.

Итак, подведем краткие выводы:

1. В таинстве Евхаристии, согласно Августину, человек обретает общение и единство со Христом—Спасителем, приобщается Его Крестной жертве и становится членом Его Тела, которое есть Церковь.

2. Августин, следуя св. Амвросию, призывал свою паству к ежедневному причащению. Однако признавал, что существуют противоположные обычаи, регулирующие практику причащения, хотя сам и не соглашался с ними. В то же время он считал, что мудрый и рассудительный христианин должен «ради братства» следовать тем обычаям, которые существуют в той церковной общине, которую он чаще всего посещает.

3. Состояние «достоинства» перед причащением зависит от внутреннего настроения человека — чувства благоговения и почтения к святыне и любви к Богу. Августин сам нигде не утверждает, что считает обязательной какую-либо аскетическую подготовку к причащению. Однако свидетельствует, что многие современные ему христиане проводят некоторое время в посте и молитве перед причащением, тем самым выражая свое почитание святости Таинства.

Доклад преподавателя СПбДА протодиакона Константина Марковича, прочитанный на Научно-богословской межъепархиальной конференции «Евхаристия и приходская жизнь: традиции и современность», прошедшей во Владивостоке 22 октября 2015 года.