Как члены Апостольской Церкви, посланные по слову Спасителя возвещать Евангелие «до края земли» (Деян 1:8), мы призваны искать в том числе и новые пути развития миссии. Но чтобы предельно честно провозглашать миссионерский призыв миру присоединиться к Христовой Церкви, попытаемся апофатически – методом исключения – определить то, чем Церковь не является, сформулировать экклезиологические заблуждения и расхожие стереотипы, наиболее живучие в нынешнем общественном сознании.
Давно и не нами замечено, что даже безупречно верные определения фундаментальных понятий не гарантируют их правильного понимания, если не находят подтверждения в личном человеческом опыте. Так слова из Символа нашей веры о Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви – богочеловеческом организме Тела Христова, оживотворяемого Святым Духом – весьма мало говорят тем, кто едва ступил на порог храма.
Нашу христианскую Церковь составляет множество людей разных национальностей, с различным социальным статусом, образовательным и культурным уровнем. Но всех нас объединяет, помимо общего исповедания, особенный менталитет, унаследованный от советских и постсоветских времен со всеми их предрассудками и ментальными штампами, как светскими, так и клерикальными.
Как члены Апостольской Церкви, посланные по слову Спасителя возвещать Евангелие «до края земли» (Деян 1:8), мы призваны искать в том числе и новые пути развития миссии. Но чтобы предельно честно провозглашать миссионерский призыв миру присоединиться к Христовой Церкви, попытаемсяапофатически – методом исключения – определить то, чем Церковь не является, сформулировать экклезиологические заблуждения и расхожие стереотипы, наиболее живучие в нынешнем общественном сознании.
На первое место в этом перечне заблуждений мы поставим Исторический заповедник или Этнокультурное гетто. Именно так Церковь хотели бы видеть воинствующие атеисты и так называемые «общечеловеки», т.е. сторонники «общечеловеческих ценностей» секулярно-либерального толка. Их точка зрения в сухом остатке выражается весьма жестко и примитивно: вы, церковники, за оградами храмов и монастырей шаманьте себе на здоровье, но не сметь оттуда вылезать и проявлять активность в общественной жизни, не сметь лезть в образование, высказывать мнения по вопросам нравственности, общественных отношений, законов и т.п. Позиция понятная, очевидно нежизнеспособная, постоянно озвучиваемая, и, слава Богу, пока не реализованная.
Как ни странно, со стороны некоторой части церковного народа упомянутый выше образ заповедника илигетто тоже имеет поддержку, где он понимается как Место спасения для избранных, только ворота этого гетто крепко заперты изнутри. Позиция по сравнению с секуляристами вывернута наизнанку: только мы – настоящие православные – знаем истину, а весь остальной мир «лежит во зле», и нечего нам там делать, потому что «мир сей» уже осужден и обречен на погибель, а нам нужно держаться традиции (понимаемой исключительно как патологическое неприятие любых новшеств). Обязательным жупелом для «ревнителей», которым они пугают свою паству, является «ересь экуменизма», в которую, по их мнению, впадают все, кто хоть как-то общается с инославными или иноверными. Такой самонадеянный изоляционизм порождает псевдостарчество и внутрицерковное сектантство типиконно-ревнительского толка. Подробный анализ этого явления выходит за рамки статьи, однако необходимо отметить, что настроения, нагнетающие эсхатологические страхи, связанные с ИНН, электронными картами, новыми паспортами и т.п. приводят к постоянному поиску врагов и забвению личного покаяния. А желание обрести по-фарисейски чистое «истинное Православие» ведет к непрерывным расколам и грязным способам удержания расползающейся паствы. Утверждают, что в некоторых карликовых супер-ультра-истинно-православных «юрисдикциях» «епископов» больше, чем прихожан.
Близко к образу гетто примыкает образ Отстойника для слабых и больных на голову, который весьма распространен в блогосфере, т.е. в среде относительно молодых людей – активных пользователей интернета. По их мнению, большинство церковного народа – мракобесы, агрессивные социопаты и психически нездоровые люди, в штыки встречающие всё научное, передовое и прогрессивное. А иерархия и клир – паразиты общества, наживающиеся на бедных старушках и обслуживающие интересы олигархии и власть имущих. Именно в рамках этого образа придуман ёрнический термин «православие головного мозга». Этакая постиндустриальная интерпретация «попа-мироеда» времен советской антирелигиозной пропаганды. Такие настроения в интернете особенно усилились после ряда известных событий 2012 года – плясок в храме Христа Спасителя, их беспрецедентным пиаром и политизированным судебным процессом над плясуньями, чем воспользовались антицерковные СМИ для нагнетания соответствующих настроений. Кроме этого во всех, в том числе, в центральных СМИ постоянно муссируются темы ЛГБТ, феминисток, гей-парадов и т.п. Они хотят, чтобы все остальные об этом говорили, обсуждали, спорили, устраивали ток-шоу, кидались яйцами под вспышки фотокамер и т.п. Масло в этот коптящий костер, кроме некомпетентных и непродуманных комментариев, подливают и неадекватные реакции так называемых «православных активистов», а по существу, псевдоправославных провокативных группировок, именующих себя то «хоругвеносцами», то, ни много, ни мало, «Божьей волей». Не имея достаточной информации, рискну предположить, что эти активисты выполняют некий политический заказ, возможно, сами о том не подозревая. При этом в умах многих, считающих себя верующими, наряду с публичной православностью соседствует почитание палачей нашего народа – Ленина, а особенно Сталина. И ни Бутовский полигон, ни ГУЛАГ, ни бесконечные списки невинно расстрелянных и репрессированных людей не могут помешать росту его популярности. При этом не церковные, но думающие люди видят в нас нравственных мутантов, считающих себя православными, ненавидящих тех, кто оскверняет храмы, желающих им самой лютой кары, но при этом, любящих Сталина, который эти храмы взрывал. В своей недавней проповеди на Бутовском полигоне Святейший Патриарх Кирилл еще раз напомнил всем о мученической кончине, постигшей невинных людей в этом «святом и проклятом месте». Но в этой же проповеди, возвращая нас к сегодняшнему дню, Патриарх напомнил и о соблазнах, которые подстерегают современного человека. Остановившись на некоторых законах, принятых недавно во Франции, Патриарх назвал их «богохульными». Цитата: «И какая разница, кто на той стороне: люди с оружием на краю этих страшных рвов или те, кто словом своим, примером своим, а иногда и властью своею отрывает людей от Христа и разрушает веру?». Таким образом, Патриарх поставил в один ряд и богоборческую власть, и намеренное извращение человеческой природы, всячески поддерживаемое агрессивным либерализмом. Это очень важное заявление, и будем надеяться, что его услышат не только верующие.
Но вернемся к нашей теме. Некий эвфемизм предыдущего образа Отстойника – Кружок по интересам. Образ со стороны внешних понятен: кого-то интересуют танцы, кого-то – религия. Но и в церковной ограде есть соблазн превратить общину в такой кружок, когда главным становится не наше предстояние перед Богом, а сопутствующие занятия и общения. Вне всяких сомнений, жизненно необходимо для Церкви заниматься катехизацией готовящихся к Таинству Крещения, полезно слушать лекции, смотреть и обсуждать фильмы, приятно вместе пить чай или петь хором. Все эти внебогослужебные занятия могут стать миссионерским мостом к храму и Литургии, украшать, оживлять и поддерживать общинную жизнь. Но если они будут пониматься самоценными, то кружок в общине постепенно может переродиться вЭлитарный клуб церковных снобов – собрание только для «своих», в интеллектуальную псевдоправославную секточку, где теряется основополагающий принцип открытости Церкви Богу и миру. В таких кружках возникает реальная почва для гуруистических отношений между пастырями и пасомыми. Там по-сектантски делят прихожан на «своих» и «чужих», например, последователи свящ. Георгия Кочеткова, в зависимости от прохождения катехизации, делят всех православных на «полных» и «неполных» членов Церкви. Часто заметно в таких группах и нездоровое увлечение харизматизмом, т.е. намеренным поиском упражнений для развития особенных, якобы духовных переживаний, связанных, например, с молитвой или чтением Писания. Подмена Божьего дара некой технологией или ролевой игрой переключает внимание практикующих с Личности Христа Спасителя на собственные чувственные ощущения, что в итоге может привести к духовной прелести. Из истории мы знаем подобные примеры. В молодой Коринфской Церкви поиск некоторыми людьми дара экстатической молитвы (глоссолалии) едва не привел к расколу еще при жизни апостола Павла. Великий учитель Церкви II-III века Тертуллиан Карфагенский искренне увлекся поиском пророческих духовных даров и окончил земной путь, уклонившись в ересь монтанизма. Движение пятидесятничества, возникшее на рубеже XIX и XX века как альтернатива рационалистическому протестантизму, к концу столетия выродилось в тоталитарное сектантство с шаманскими камланиями и массовой истерией, едва прикрытое фиговым листком псевдобиблейской риторики. Не обошел, к сожалению, этот соблазн и нашу Церковь. Несколько лет назад заштатный ныне игумен Евмений (Перистый), увлеченный идеями НЛП и харизматического возрождения, активно и даже навязчиво пропагандировал изобретенную английскими неопятидесятниками миссионерскую программу «Альфа-курс», безуспешно пытаясь адаптировать ее к Православию. А сейчас он стал гастролирующим лектором и руководителем оккультно-психологических тренингов. Кстати, подобного рода тренинги, а по существу – психокульты, под разными соусами появляются и в церковной ограде с благословения некоторых священнослужителей (например, группы по воспитанию «православных лидеров» или по укреплению семейных отношений). В наш Миссионерский отдел обращаются люди, духовно и психически пострадавшие от таких эзотерических занятий, порой весьма дорогостоящих и не имеющих ничего общего с христианством.
Следующий образ, говорящий сам за себя: Магазин духовных услуг. Человек приходит в храм, чтобы решить свои проблемы и удовлетворить, как выражались в советское время, духовные потребности. Этот образ языческого культа, а не Церкви – прикладной магизм и обрядность подменяют жизнь по Христовой вере. Образ духовного супермаркета превосходно вписывается в потребительское сознание и отлично встраивается в современную оккультную среду, где общим местом уже давно стали гороскопы и услуги разномастных колдунов и гадателей. Священнослужители при таком подходе также исполняют жреческо-авгурские функции, а для кого-то из них такая роль ни за что не отвечающего и вознесенного над миромудовлетворителя духовных нужд становится удобной личиной, под которой можно спрятать и которой можно оправдать всякий грех. Не будем много об этом говорить, читатели наверняка сами найдут соответствующие примеры.
И наконец, еще один образ Церкви, вполне понятный с точки зрения властей и секулярного общества –Эффективный общественный институт. В период кризиса национальной самоидентификации, власть ищет идеологическую опору в традиционных ценностях народа, и это, безусловно, логично. Но если пытаться из веры делать идеологию (какую угодно: лубочно-елейную или триумфалистскую), мы вновь рискуем наступить на грабли тоталитаризма, действующего уже не под коммунистическими, а под псевдоправославными лозунгами. Но и во внутрицерковном пространстве оказывается немало приверженцев этого взгляда. И здесь мы напрямую сталкиваемся со своеобразным пониманием того, что есть миссия по существу. У сторонников «эффективного миссионерства» логика такая (далее цитируем одно из интернет-обсуждений): “эффективный церковный менеджер умеет «решать проблемы», ладить с администрацией и добывать деньги. Всё это нужно для того, чтобы строить храмы и расширять церковную сеть. А это, в свою очередь, нужно для того, чтобы увеличить присутствие и влияние Церкви в обществе и в мире. Это увеличение присутствия Церкви и понимается как миссионерство, т.е. как прямое исполнение заповеди: «идите, научите все народы…». Эффективный менеджер – действительно лучший миссионер, если понимать миссию как Крестовый поход. Кто же, как не человек, умеющий решать проблемы в миру и мирскими способами, способен привлечь под иго Христово новые тысячи неведующих истины душ? А ведь здесь легко проявить некоторую гибкость и, отказавшись от неэффективных методов проповеди и христианского свидетельства (состоящих в милосердии, в аскезе, в хранении апостольской и святоотеческой чистоты веры и жизни, в уповании на Промысел Божий и т.д.), обратиться к тому, что все имеют под рукой – мирскому опыту, который более знаком, более эффективен и более всем понятен…”.Здесь, пожалуй, сформулированы те Сцилла и Харибда миссии, между которыми нужно прокладывать курс православным миссионерам.
Думаю, что миссия – это не механическое увеличение количества храмов и умножение численности их посетителей, а рост в обществе доли людей, осознающих себя православными христианами без идеологических, суеверных и потребительских иллюзий. Ведь эти иллюзии – путь «по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол 2:8), а значит, от Христа и даже против Него.
Повторю вопрос, вынесенный в заголовок: в какую Церковь мы призываем людей? В гламурно-потребительскую, интеллектуально-элитарную, лубочно-елейную, обрядово-законническую или идеологически эффективную?..
Нет сомнений, что вопреки всем человеческим заблуждениям, Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь, принимая в себя нашу немощь, благодатью Христовой немощное уврачует и оскудевающее восполнит. Но это никак не отменяет наших усилий непрестанного трезвомыслия и не снимает с нас личной ответственности.
Прот. Георгий Иоффе, Председатель Миссионерского отдела Санкт-Петербургской митрополии
