Существует несколько взглядов на взаимоотношение психологии и христианской веры, суть которых сводится либо к тому, что между ними нет практически ничего общего, никаких отношений с друг другу не имеют и ни с чем не связаны. Связи с этим необходимо рассмотреть точки расхождения между ними в контексте понимания личностной категории.
Во-первых, вершиной такого расхождения выражается в разном понимании и отношении в богословии и психологии к преемственности теоритических взглядов: богословие не противопоставляет старое к новому знанию, новые положения в отношении личности логично вытекают из предыдущего; в психологии такая тенденция выражена в меньшей степени, в ней больше выражается, согласно словам основоположника отечественной психологии М. Г. Ярошевского: «Каждое новое направление в науке определяет свою программу через противопоставление установкам уже утвердившихся школ»[1].
Следующая ступень расхождения состоит в онтологической основе, заложенной в личность в богословии и психологии. Согласно мнению В. И. Слободчикова: «Проблема не в том, есть движение или нет. Движение есть, проблема в том, как его выразить в понятиях, как его понять… Так вот, личность есть, но в какой системе и как его понять?».
Как отмечалось предыдущих глава, богословская мысль четко определяет онтологическую заданность личности, где перевоисточником является непосредственно сам Бог, иначе говоря, личность — это со-существование, бытие человека с Богом.
Не так прост и однозначен взгляд психологии на эту проблему определения онтологического содержания личности, в причину того, что первоначально в ней преобладала естественно-научная заданность, личность выводилась из контекста психики как совокупность её, то есть психических процессов. Что касаемо отечественной психологии, произошла смена на социальные аспекты, прежде всего связанно было это с идеологическими соображениями. Вопрос об онтологии и основы личности в психологии остается открытым и по этому поводу существуют различные точки зрения. По мнению Б. С. Братусь: «Личность есть внутренний ключ. Сложный, уникальный, бесценный и трудноовладеваемый. Но определенном этапе он исчерпывает свои возможности открытия и требует новый. В этом плане личность отходит, отбрасывается, снимается как сослужившее, усвоенное, и открывается во всей полноте то, чему она служила. Предельно для каждого — услышать «Се человек» …Личность инструментальна, служебна, она способствует нормальному развитию человека в процессе обретения им родовой сущности»[2]. Иное мнение, А. В. Брушлинского: «Личность — это всегда субъект, и она не может возведена до уровня орудия и инструмента»[3]. Б. Г. Юдин высказывает о личности как о проявлении высшего человеческого в самом человек[4]. В формулировках «личность», несмотря на различие, проскальзывает мысль об антропологических корнях личности, что есть определение ее онтологического основания.
Следующая отличительная точка богословского и психологического понимания лежит в основе определения предмета исследования. Богословие в своем изучении человека строит мысль в трех измерениях: до грехопадения — человек был целостной личностью; после грехопадения и до искупительной жертвы Христа — грех впитался в человека; Голгофский крест- искупительная жертва Христа — поврежденная грехом природа получила возможность восстановления благодаря синергии Божественной и человеческой. Психология преимущество отдает пред- почтение изучению падшего человека, без действия благодати в нем. В принципе, перед психологией не стоит задача рассмотрения личности во всех контекстах, поэтому мало трудов, направленных на изучение влиянии религии на личность человека.
Также различия состоят в закладывании автором в термин «личность» своего субъективного видения исходя из социальных предпосылок, такой субъективизм порождает множество различных теоритических взглядов. Что касается разработанности «личность» богословии, то терминологическое приобретало в процессе триадологических и христологических споров. Вселенские соборы большинством голосов принимали положения, касающиеся личностной терминологии, что исключало всякий субъективную инаковость.
И наконец, крайняя отличительная черта, состоит во времени, а точнее момента зарождения личностных качеств в человеке. Богословская мысль сводится к четкому пониманию вопроса: уникальные личностные качества закладываются в момент зачатия, в процессе индивидуального развития организма под влияем благодати. В психологии исходным пунктом на пути личностного становления выделяется индивидуальные начало, то есть первичный аспект есть индивид, который приобретает свои личностные качества, как инструмент приобретаются в результате общественных отношений, то есть личность является есть производное от индивида.
«Развитие психологии и естествознания в XIX—XX веках оказало, огромное влияние на развитии богословской антропологии, но основы, заложенные Отцами Церкви незыблемы до сих пор в последнее время происходит несомненно возвращение к христианской антропологии. Хотя это работа еще больше намечена, чем исполнена»[5]. Несмоненно, такое возвращение к святоотеческой психологии и духовно-аскетическому опыту, которая более шире смотрит на природу человека, принесет в психологию лишь полезность, чем вред.
Примечание:
[1] Ярошевский М. Г. Истории психологии От Античности до середины XX века. — М., 1996. С. 301.
[2] Психология и этика: Опыт построения дискуссии. — Самара: Издательсткий дом «БАХРАХ», 1999. С. 49.
[3] Там же. С. 81.
[4] Там же. С. 91.
[5] Зеньковский В. В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии М., 1996. С. 42.
Источники и литература
1. Зеньковский В. В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии М., 1996.
2. Психология и этика: Опыт построения дискуссии. — Самара: Издательсткий дом «БАХРАХ», 1999.
3. Ярошевский М. Г. Истории психологии От Античности до середины XX века. — М., 1996.
