Работа магистранта I курса церковно-исторического отделения академии Александра Аникина.
В Церкви Христовой на протяжении всей её истории, начиная со времен апостольских и до наших дней, среди всех подвигов христианской жизни и благочестия особенно выделяется один – подвиг мученичества. Являясь древнейшим, он в тоже время, и это особенно видно на примере первой христианской общины, был одним из важнейших факторов распространения веры Христовой на территории тогдашней Римской империи. И хотя основным направлением подвига мученического является смерть за свидетельство о своей вере, а правильнее сказать об Истинности веры, вектор этот всё-таки может смещаться в зависимости от ситуации и определённых исторических условий, в которых приходилось и приходится действовать Вселенской Церкви и её верным чадам. Поясняя вышесказанное, приведём пример жизни святителя Филиппа II, митрополита Московского и всея Руси, который хотя и был в 1652 году по инициативе патриарха Никона прославлен в святительском сане, вполне оправданно может почитаться нами как священномученик.
Родился будущий митрополит, в миру Феодор Колычёв, 11 февраля 1507 года. Деятельность его родителей определила будущую жизнь первоиерарха Русской Церкви. Отец воспитывал в нём искусного воина, с ранних лет обучая воинскому искусству и навыкам государственной службы, а мать, благочестивая христианка, прививала в душе юного Феодора любовь к христианской вере и благочестию. Как показала история, семена веры, посеянные матерью в сердце Феодора, произросли более, нежели отцовские, и к 30 годам, оставив службу при дворе великого князя и даже не попрощавшись с родными, он уходит на север Руси к Соловецким островам, где в 1538 году был принят послушником. Спустя 10 лет, он уже в сане игумена монастыря заботился о внутреннем благочестии и соблюдении общежительного устава в обители. Кроме того, благодаря разносторонним талантам игумена Филиппа Соловецкий монастырь получил статус промышленного и культурного Центра, активно развивалось храмостроительство, улучшился быт монахов, много было сделано и по увековечиванию памяти основателей монастыря преподобных Зосимы и Савватия.
В 1551 году игумен Филипп участвовал в заседаниях Стоглавого собора. Здесь талантливого насельника монастыря заметил царь Иван IV, и с этого момента начинаются постоянные контакты будущего митрополита Московского с царём. После ухода на покой митрополита Афанасия кандидатом на московскую кафедру стал казанский архиепископ Герман. Но выразив несогласие с действующей политикой Ивана Грозного, он вскоре попал в немилость последнего и занять митрополичью кафедру было предложено соловецкому игумену Филиппу. По указу Ивана Грозного он обманом был вызван в Москву, и на епископском соборе 1566 года ему предложили занять первосвятительскую кафедру. В то время, получившая неоднозначную оценку в исторической науке, политика опричнины уже действовала на территории страны в полную силу, и игумен Филипп перед тем, как дать согласие на своё возведение в митрополиты, поставил условием такого поставления исчезновение опричнины. Н.М. Карамзин в своей «Истории государства Российского» такими словами описывал речь игумена Филиппа: «Повинуюся твоей воле; но умири же совесть мою: да не будет опричнины! да будет только единая Россия! ибо всякое разделенное Царство, по глаголу Всевышнего, запустеет. Не могу благословлять тебя искренно, видя скорбь отечества». Между будущим митрополитом и царём завязался спор, который так и не привёл к консенсусу, но через некоторое время созванные архиереи смогли уговорить игумена Филиппа уступить царю. Кроме того, сам игумен не мог не видеть в этом своём избрании действие Промысла Божьего, готовившего его к будущим подвигам. В результате был составлен особый соборный приговор, в котором Филипп «дал своё слово архиепископам и епископам, что он по царскому слову и по их благословлению соглашается стать на митрополию, что в опричину и в царский домовый обиход ему не вступаться, а по поставлении из-за опричины и царского домового обихода митрополии не оставлять».
Как отмечают историки, первые полтора года святительства митрополита Филиппа были спокойными. По крайней мере кровопролития и беззакония, учиняемого опричниками, не было, как минимум при царском дворе и в пределах Москвы. Именно по этой причине митрополит Московский Филипп не ходатайствовал перед царём об отмене этого государева института, устраивающего по стране массовый террор, но попрежнему выступал в защиту опальных и своими нравственными наставлениями пытался безуспешно укротить вспыльчивый характер царя.
В 1568 году по указу Ивана Грозного начались новая волна террора и массовые казни, которые привели к открытому противостоянию между царём и митрополитом Филиппом, который, не боясь за собственную жизнь, исполнял свой архипастырский долг перед народом и сначала в частных беседах просил о помиловании гонимых и прекращении опричнины, а после того, как царь стал избегать встреч с первосвятителем, открыто выступил с обличением. 22 марта 1568 года Иван Грозный вместе с опричниками, одетый в чёрные монашеские рясы и черные высокие шапки, пришёл на митрополичью литургию в Успенский собор Кремля. После литургии он подошёл к митрополиту Филиппу за благословением, но вместо ожидаемого услышал из уст ревностного митрополита речь, изобличающую политику опричнины. Иоанн Грозный впал в ярость. Он угрожал святителю Филиппу, стучал жезлом о плиты помоста, и, грозя рукою, произнес: «Филипп, смеешь ты противиться нашей державе! Посмотрим, велика ли твоя крепость». На следующий день казни продолжились. Были схвачены люди уже из ближайшего окружения царя, но самого святителя не тронули из-за всенародной любви к нему, и митрополит, возмущенный поведением царя, удалился из Кремля.
В скором времени царь начал искать канонические основания для низложения митрополита Филиппа. В Соловецкий монастырь безуспешно была направленна комиссия для сбора материала обличительного характера. В ноябре этого же года состоялся беззаконный суд над невинным первоиерархом.
8 ноября, в день памяти архангела Михаила, митрополит Филипп по обычаю служил литургию в Успенском соборе Кремля. Во время богослужения в храм вошли опричники под предводительством Алексея Басманова и последний, прервав богослужение, произнёс при народе ложные обвинения на митрополита. После этого опричники накинулись на святителя и стали срывать с него облачение. Затем, надев на него рваную монашескую рясу, посадили на дровни и повезли в Богоявленский монастырь под арест. Через некоторое время в таком виде он был привезён выслушать окончательное решение суда о своём вечном заключении, и поруганного митрополита отправили в монастырь Николы Старого.
В 1569 году святитель Филипп был сослан в Отроч Успенский монастырь в Твери и в этом же году был задушен любимым опричником царя Малютой Скуратовым в собственной кельи якобы за отказ незаконно низложенного митрополита благословить царя на Новгородский поход. Так закончил свою жизнь митрополит Филипп, став мучеником за оскорбляемую царем правду Христову.
Таким образом, возвращаясь к сказанному в начале статьи о подвиге мученичества, необходимо отметить, что на примере жизни святителя Филиппа ясно видно, что вектор его мученичества несколько отклонился от заданного первоначально. Смерть как открытое свидетельство о Христе, о христианской вере здесь, в контексте данных исторических обстоятельств, сменяется на смерть как открытое свидетельство о правде. И эта правда заключалась в том, что православный государь, именуя себя таковым и являясь теоретически защитником своего народа, а на практике превратившись в яростного деспота и гонителя в собственной стране, не мог и даже не имел права именовать себя таковым. Принципы, которыми он руководствовался в своей жизни, в корне расходились с принципами христианской нравственности и морали и с принципами самой веры Христовой, о чём открыто свидетельствовал священномученик, митрополит Московский и всея Руси Филипп II.
