Так уж повелось, что Австралию мы по традиции представляем себе страной «антиподов». Можно не помнить, как называется столица этого государства, какими морями-океанами оно омывается, но каждый с детства усвоил, что земля эта расположена где-то «внизу» земного шара. А значит, по отношению к нам австралийцы ходят вверх ногами. Она вообще полна парадоксов, эта Австралия. Далекая и загадочная, малодоступная и неизвестная. Словом, terra incognita.
Начать с того, что Австралия — единственное в мире государство, занимающее территорию целого континента. Вот его паспортные данные: помимо австралийского материка, оно включает остров Тасманию и множество мелких островов. Территория — 7,7 миллиона квадратных километров, протяженность материка с севера на юг — свыше 3200 километров, с запада на восток — свыше 4 тысяч. Население — более 15 миллионов человек. Столица — Канберра (более 250 тысяч жителей).
А при личном знакомстве, сужу по себе, Австралия прежде всего поражает размеренным и, если можно так выразиться, добродушным течением жизни. И еще тем, что здесь все наоборот. Когда в России зима, в Австралии лето. Когда переходишь дорогу, смотришь сначала направо, а не налево.
А где еще увидищь встречу Нового года на пляже, в купальных костюмах? Причем происходит это в те же сроки, что и у нас. Куда еще податься, если в стране круглый сезон — лето? Зато Дед Мороз — копия нашего. С той лишь разницей, что бродит он в своей дедморозовской шубе босиком по песку, временами отдыхая в гамаке с бокалом шампанского. А потом снова «идет в народ», развлекает согласно должностным обязанностям. Может и на водных лыжах с ветерком промчаться. А некоторые в своих красных шубах и при бороде улетают на парапланах.
Есть в Австралии и такая новогодняя традиция, которую все очень любят. Называется она Kissing time — «Время поцелуев». Азартно целуются все — знакомые и незнакомые, что еще пикантней…
Австралийцы обычно не упускают случая напомнить собеседнику, что на территории их страны могут разместиться 33 Великобритании. Если ваше хобби — дайвинг, то вас ожидает Большой Барьерный Риф. Если серфинг — Золотой Берег. А если манят приключения, встречи с аборигенами, гребнистыми крокодилами, джунглями и водопадами — берите курс на Дарвин и парк Какаду…
Высший шик — происходить из каторжников
Но сначала полезно пролистать страницы истории. Первыми европейцами, открывшими в начале XVII века этот континент, были голландские мореплаватели Виллем Янц (1605 год) и Абел Тасман (1642-й), которые назвали его Новой Голландией. Австралией, что означает Южная Земля, материк стал называться лишь в начале XIX века уже после того, как его в 1770 году вторично открыл Джеймс Кук, а позднее присоединил к английской короне.
Вступив на австралийскую землю, упомянутый Янц поспешил оттуда поскорей убраться и записал в дневнике: «В этой проклятой Богом стране нет ничего хорошего». Немногих искателей приключений, которые там высаживались, приводили в уныние засушливые земли, «коварство и свирепость туземцев» и животные, выглядевшие так странно, «будто Бог начал над ними трудиться, да так и не закончил».
Эвкалиптовые леса были безжизненны, цветы не имели запаха, а птицы не пели. Надо ли удивляться, что первые исследователи называли Австралию «Страной кошмаров и отчаяния». Здесь не было ни серебра, ни золота, ни пряностей. Джеймс Кук не обнаружил даже пресной воды и поначалу решил, что материк вообще не пригоден для жизни. Поэтому англичане решили отправлять туда, подальше от метрополии, преступников-каторжан.
Колонизация Австралии с того и началась, что в январе 1788 года к ее берегам прибыл первый транспорт ссыльных из Британии. Каторжное поселение получило название Сидней. Среди 700 пионеров было 500 мужчин и 200 женщин, осужденных за убийства, грабежи, контрабанду, проституцию и прочие деяния. За ними последовали десятки тысяч других бедолаг, которые и стали истинными основателями новой страны.
Закон о высылке преступников действовал до 1840 года, и к тому времени многие из ссыльных нашли в Австралии смерть от непосильного труда, расчищая заросли под фермы и закладывая фундаменты новых городов. Однако такая участь постигла не всех. Некоторые обрели свободу, успели выучиться и даже преуспеть. Менее удачливые остались на положении полурабов в услужении у добровольных иммигрантов, которые начали прибывать сюда вслед за кораблями с каторжниками.
Австралия — федеральное государство в составе Британского Содружества. Согласно конституции 1901 года в Австралийский союз входят в прошлом английские колонии, а ныне штаты Новый Южный Уэльс, Виктория, Южная Австралия, Квинсленд, Западная Австралия, Северная территория и Тасмания.
В 1931 году по Вестминстерскому статуту Австралия получила полную независимость от метрополии во внешних и внутренних делах. Тем не менее и сегодня номинальный глава страны — английская королева, которую представляет генерал-губернатором, назначаемый по рекомендации австралийского правительства. Высший законодательный орган — федеральный парламент, состоящий из сената и палаты представителей.
Еще сто лет назад австралийцы были склонны считать себя перемещенными англичанами. В разговорах они до сих пор могут назвать Англию «домом». Однако былые связи потеряли свое значение. В Австралии, отрезанной от Англии во время Второй мировой войны, стало развиваться национальное самосознание: стремление к самостоятельности взяло верх.
Любопытный феномен: признаком знатного происхождения здесь считается родословная, уходящая корнями к каторжникам. Мельбурнское генеалогическое общество даже основало что-то вроде клуба под названием «Потомки каторжан». Число его членов достигает 2500 человек. Благодаря строгой системе учета, действовавшей в Англии в XVIII веке, установить родство с каторжниками несложно. Перед отправкой в Австралию их имена заносили в церковные книги. Кроме того, на судах тщательно заполнялись списки пассажиров, звеневших кандалами.
Есть такой анекдот, а, может, и быль. Туриста в австралийском посольстве спрашивают: «У вас судимости есть?» Он в ответ: «А что, для получения австралийской визы до сих пор нужна судимость?»
Около 70 процентов австралийцев проживает ныне в городах с населением свыше ста тысяч человек. Прошло чуть больше 200 лет, и бывшие ссыльные поселения Мельбурн и Сидней вошли в пятерку красивейших городов мира.
«Белой акации цветы эмиграции»
Подавляющее преобладание британцев среди остальных иммигрантов продолжалось более полутора веков. Ситуация начала меняться после 1945 года, отмеченного самым крупным наплывом иммигрантов из разоренной Европы и Азии за всю историю Австралии. За период между окончанием Второй мировой войны и декабрем 1968 года в страну приехали 4,5 миллиона человек, из них на долю выходцев с Британских островов пришелся всего 41 процент. Остальные 2,7 миллиона переселенцев — это итальянцы, греки, ливанцы, испанцы, португальцы, мальтийцы, голландцы, скандинавы, немцы, турки, китайцы, филиппинцы, малайцы, корейцы. Ныне каждый пятый житель страны — послевоенный иммигрант.
Особо следует сказать о «русской волне», а, точнее, о «волнах». Первую составили россияне, бежавшие в Китай и Японию в годы революции и перебравшиеся в Австралию в период между мировыми войнами. Затем последовала сложная по составу «вторая волна» — послевоенная. В нее вошли так называемые «перемещенные лица» из Германии, Австрии и Италии — бывшие военнопленные, люди, угнанные на принудительные работы, которые не пожелали возвращаться в СССР.
Тогда же в Австралии оказались и некоторые из тех, кто в той или иной форме сотрудничал с оккупационными властями на захваченных фашистами территориях. Ко «второй волне» обычно причисляют и тех, кто в 50—60-е ходы приехал из Манчжурии. Это так называемая «харбинская эмиграция» — в основном потомки работников КВЖД, проживавших в Китае. Пекин не желал иметь на стратегически важной территории иностранцев, да и сами русские были встревожены — ощутили опасность маоистской «культурной революции».
Харбинский поток составил, по разным оценкам, от 7 до 12 тысяч человек. Считается, что они в наибольшей степени сохранили национальные традиции и составляют костяк общины этнических русских. В большинстве крупных городов Австралии вы наверняка найдете «русский дом» — клуб местной общины. По стране разбросано 32 прихода Русской Православной церкви за рубежом, а в 1989 году и Московская Патриархия освятила два новых храма в Сиднее и Мельбурне. Среди пожилых людей много сторонников «единой и неделимой России», близких по духу нашим «евразийцам». Их взгляды в основном отражает самая крупная русская газета Австралии — «Единение».
Представители «третьей волны», как правило, — сторонники либерально-демократических ценностей. Их общение напоминает близкие сердцу российского интеллигента полуночные чаепития на кухне и воскресные выезды на подмосковный пленер. Если считать бывший Советский Союз нашей общей родиной, то число соотечественников в Австралии у нас существенно возрастет.
В период распада Советского Союза здесь уже проживало 35 тысяч украинцев, составляющих сплоченную общину. Меньше было белорусов — 10 тысяч. Сильны здесь и балтийские общины, из которых в начале 90-х годов наиболее многочисленной была латышская — 19 тысяч человек. Литовцев насчитывалось 14 тысяч, эстонцев — 9 тысяч. Представители всех трех народов входят в Объединенный балтийский комитет — Союз балтийских патриотов Австралии. Эта организация проявляет большую политическую активность и поддерживает тесные контакты с властями в Риге, Вильнюсе и Таллине.
Массовая послевоенная иммиграция — для Австралии явление невиданное. Для австралийцев английского происхождения это стало настоящей революцией. Особенной диковинкой были выходцы из Ливана, Вьетнама, Шри-Ланки, изменившие саму природу австралийского общества. Знаете тройку самых больших греческих городов? Первые два — Афины и Фессалоники. А третий? Правильно, Мельбурн.
Самый дружелюбный город в мире
Приведу последнюю информацию: по результатам опроса, проведенного американским журналом путешествий Conde Nast Travel, лучшим туристическим местом в мире признан Сидней. По условиям конкурса, который проводится с 1988 года, участники опроса оценивали уровень комфорта и сферы услуг, развлечений, гостеприимства и уникальность природы. В нынешнем году по всем этим показателям лидировало бывшее каторжное поселение — Сидней, опередившее такие признаные центры притяжения туристов, как Флоренция, Сан-Франциско и Бангкок. Особо отмечу, что австралийский мегаполис был признан «самым дружелюбным городом». Если вы еще не созрели для того, чтобы немедленно отправиться в по этому адресу, предлагаю совершить заочную прогулку.
Лучше всего лететь в Сидней самолетом, а из аэропорта до центра города легко добраться рейсовым автобусом. Он доставит путешественников на Альфред стрит, прямо в Сиднейской гавани. Слева — знаменитый висячий мост, чудо техники первой половины ХХ века, справа — огромная раковина Сиднейской оперы. Не доходя до моста, слева, рядом с историческим зданием морского вокзала, — смотровая площадка, откуда можно сделать отличные снимки оперного театра и группы небоскребов, вплотную прилегающих к гавани. Пейзаж дополняет идущая на высоте 6—7-го этажа, автострада «Кахил экспресвэй» и проходящая под ней железная дорога.
Здание Сиднейской оперы известно во всем мире. На фоне небоскребов Сити оно смотрится диковинным каменным цветком. Иные сравнивают его с гигантскими раковинами или вздутыми ветром парусами. Аналогии оправданы: это своеобразное строение разместилось на мысе, врезующемся в залив Порт-Джексон. Когда в воскресные дни морская гладь оживляется бесчисленными яхтами, начинаешь понимать, где черпал фантазию создатель оперы — датский архитектор Й.Утсон.
Знаменитый силуэт найдешь едва ли не на каждой открытке для туристов: оперный театр превратился в визитную карточку не только города, но и всей Австралии. А между тем проект, дорожавший буквально на глазах (в конце концов стоимость достигла 102 миллионов долларов), вызвал бурные дебаты. Автор, оскорбленный критикой и бесконечными поправками, даже покинул страну до того, как его творение спустя 15 лет после начала стройки поднялось во всей красе на скалистом мысе Бенелонг.
Невозможно переоценить значение этого культурного центра в жизни Сиднея. Под одной крышей уместились оперный театр на 1550 мест и концертный зал на 2700. Для театральных постановок отведена «малая сцена» — еще один зал на 550 мест. Есть помещение и для кинопросмотров на 420 зрителей. Можно воспользоваться и звукозаписывающей студией, библиотекой, проводить выставки и торжественные приемы. Комплекс, который ежегодно посещают примерно полтора миллиона человек, дополняют художественные мини-салоны, кафе и рестораны.
Но есть и тревожная нота. В последнее время все чаще говорят об опасности, нависшей над Сиднейской оперой. Первое предупреждение было получено в начале 1986 года, когда кусок черепицы сорвался с крыши и врезался в стекло. Начали разбираться. И с ужасом установили, что здание на грани упадка: архитектурный шедевр начала изнутри разъедать злокачественная опухоль, называемая «раком бетона». Вспомнили предупреждения скептиков, утверждавших, что покрытия бетонных арок способны надежно служть не двадцать лет, как сулили поставщики, а в лучшем случае — вдвое меньше.
Ошиблись те и другие. Но это не меняет дела. Миллион белых черепиц, которыми облицованы крыша и стены, хрупки и требуют деликатного обращения. А им приходится сталкиваться с постоянным перегревом и просоленным морским воздухом.
Еще до первых признаков беды в конце 80-х годов городские власти заложили в бюджет 58 миллионов долларов на 6-летнюю программу восстановления оперного театра. Уже тогда раздавались голоса, что этих средств для поддержания творения Утсона в добром здравии не хватит. Теперь же стало ясно: на эти нужды придется ежегодно тратить от 8 до 10 миллионов долларов…
Но продолжим прогулку. Наш путь — по Питт стрит к телебашне, также являющейся достопримечательностью Сиднея. Здесь же разместиалсь и другая, не менее интересная: на углу Маркет стрит нас ждет станция монорельсовой дороги, позволяющей совершить кольцевой объезд выставочного центра и морского музея. Монорельсы иногда бегут сквозь здания, нависает над водой или над тротуаром. Это делает дорогу компактной, занимающей мало места в городском движении. Весь маршрут займет менее получаса, но за это время можно многое увидеть.
Вернувшись на Маркет стрит, свернем на главную улицу города — Джордж стрит, начав ее осмотр с огромного «Квин Виктория Бильдинг» — универмага из красного камня, построенного в колониальном стиле. А если двинуться на север, обратно к гавани, мы попадем в исторический район «Рокс» — место, откуда начинался Сидней. Здесь много частных ресторанов и баров, и отсюда же можно подняться на знаменитый Сиднейский мост (Харбор бридж). Кстати, сиднейцы по-домашнему именуют его «вешалкой для одежды». Если приглядеться, образ окажется точным. Стальная, длиной более тысячи метров конструкция была построена в 1932 году, в разгар экономического кризиса. Из экономии ее выкрасили в мышиный цвет, благородный и в то же время наименее маркий.
Проехав или прошагав по мосту через Сиднейский залив, мы попадем на живописный берег, где тоже много точек для съемки. Далее маршрут пройдет по подводному тоннелю, проложенному на глубине 21 метр. Затем центр ночной жизни города — Кингс Кросс и старейший в Австралии Гайд Парк. Чтобы не переутомляться, завершим экскурсия у памятника Джеймсу Куку. Отсюда можно совершить круиз на катамаране по заливу Порт Джексон.
Сидней — огромный город: он в четыре раза больше Москвы при населении всего 4 миллиона человек. В городе масса интереснейших культурных объектов. Обойти все заведомо невозможно. Но если найдется время, стоит заглянуть в Национальный морской музей, где собрано все о море и плавсредствах — от лодок аборигенов до линкоров и досок для серфинга.
Кстати, об особенностях сиднейского серфинга. Волны здесь роскошные, но бдительность терять нельзя. Мало того, что надо следить, не движется ли к вам акулий плавник. Еще более мрачной репутацией пользуется сиднейский спайдер — разновидность черного паука. Он обитает в радиусе 160 километров вокруг Сиднея и особенно часто встречается в городской бухте, имея обыкновение гнездиться на отмелях под камнями и бревнами, которые выносит на берег море. Яд мохноногого разбойника смертелен для людей и почти безвреден для мышей и насекомых. К счастью, еще в начале 80-х годов многие австралийские газеты сообщили, что мельбурнский иммунолог С.Сареланд и его коллеги получили и успешно испытали на обезьянах вакцину против грозного убийцы.
Почему Астралия не стала второй Америкой
За годы своей относительно недолгой истории Австралия настолько изменилась, что сегодня трудно дать четкое определение самому понятию «австралиец». О глубине этих изменений можно судить хотя бы потому, что в телефонном справочнике Сиднея вьетнамская фамилия Нгуен встречается чаще, чем Джонсон.
Раньше дело обстояло проще. Слово «австралийский» в основном было синонимом всего англо-кельтского. Почти у всех граждан был белый цвет кожи и схожие вкусы. Типичных австралийцев звали Дональд Бредман или Фрэнк Седжмен. Все они ели мясо с овощами и играли в крикет или теннис. Это было общество, о котором сейчас многие отзываются как о скучном, оторванном от остального мира, лишенного динамичности, да к тому же еще и расистском.
Однако при средней плотности населения, равной примерно одному человеку на квадратный километр, нельзя было позволить себе перекрыть инородцам доступ в страну. От тех, кто сюда приезжал, поначалу требовалось, чтобы они были белыми и хорошо бы — британцами. Однако все изменилось в 1970 годы, когда к власти пришла лейбористская партия, решившая покончить с политикой «белой Австралии» и заменить ее концепцей, названной «мультикультурой». Австралийская мультикультура ликвидировала дискриминацию и открыла континент для иммигрантов всех цветов кожи и рас.
С 1975 года в Сиднее работает так называемое «этническое радио», по которому передаются программы на более чем 50 языках. А в 80-х годах вступил в строй и «этнический телеканал». В стране существуют свыше 2300 национальных клубов и обществ, сотни школ для детей иммигрантов. Созданы советы этнических обществ и комиссии по этническим вопросам, которые следят за равноправным участием национальных меньшинств в социальной и политической жизни. Намерения благие, но с практической реализацией концепции далеко не все благополучно. Иммигранты составляют 60 процентов фабричных рабочих, в то время как наиболее доходные должности, например на государственной службе, на 80 процентов заняты австралийцами английского происхождения.
Сейчас в Австралии представлены почти все национальности нашей планеты. Правда, население по-прежнему на 95 процентов состоит из белых, но доля выходцев из Великобритании сократилась до 75 процентов. Оставшаяся четверть населения представляет собой пеструю этническую смесь. Выходцы из Азии по-прежнему в меньшинстве, но именно они внесли особенно заметные перемены в облик страны.
Один журналист из парижской газеты «Монд», приехав после длительного перерыва в Сидней, изумился: «Неужели город стал азиатским?» Лица людей, с которыми встречаешься на улицах, рестораны, чужеземные вывески, — все это действительно создает подрбное впечатление. Раньше, когда иммигранты приезжали в основном из Европы, здесь, кроме английского, в ходу были, прежде всего, итальянский и греческий. А сейчас вторым языком стал китайский со всеми его диалектами.
Китаизация Пятого континента идет быстрыми темпами. В юбилейном для Австралии 1988 году в пекинском журнале «Китай» появилась любопытная заметка: «В феврале 1988 года в австралийском городе Сиднее на площади 10 тысяч квадратных метров был заложен китайский парк «Июань» («Дружба»), который стал крупнейшим за рубежом парком в китайском стиле. Парковые постройки заняли 1500 квадратных метров площади, остальная часть парка — это горки, озерца, озелененные участки — всего 40 живописных уголков. Здесь можно увидеть присущие китайским паркам красочные беседки, павильоны, террасы, изящные мостики и причудливые камни… Парк «Июань» — плод совместного труда строителей Китая и Австралии, символ дружбы между народами обеих стран. Открытый к 200-летней годовщине образования Австралии, парк принес австралийскому народу радость и внес в прекрасную палитру города новые краски».
Краски красками, но радость не так уж бесспорна. В 1995 году каждый 12-й житель Сиднея родился в Азии, а в 2020 году, как считает демограф Чарлз Прайс, азиатская кровь будет в жилах каждого шестого сиднейца. В 1995 году Генри Чанг, заместитель мэра Сиднея, начал борьбу за пост мэра на выборах в городское собрание. Как отмечалось в прессе, «если он их в конце концов выиграет, во главе города впервые окажется австралиец китайского происхождения». К слову сказать, нынешний мэр Сиэтла (США) — американский китаец.
История иногда ставит любопытные эксперименты. Сравним, для примера, Австралию и Соединенные Штаты. В возникновении этих стран много общего. Обе были колонизированы, причем обе — белыми переселенцами из Европы. В обоих случаях это были маргиналы, отторгнутые или порвавшие с тогдашней европейской цивилизацией. В обоих случаях колонии входили в состав Британской империи. Климат обеих территорий сопоставим, исходные ресурсы тоже. Коренное население, аборигены, и там и здесь особого сопротивления не оказало. Историческая типология почти полностью совпадает.
А во всем остальном США и Австралия — страны очень разные. Не в малой степени это объясняется тем, что «маргиналы» (термин этот не вполне корректен, но воспользуемся им условно) в них были разные. В Америку ехали в основном религиозные диссиденты. Они не просто расхватывали ее земли, полезные ископаемые, меха, золото и прочие богатства. Но прежде всего осуществляли некую духовную миссию. Полагали, что следуют высокому предназначению: создают на новой земле новый мир, основанный на истинно христианских принципах. Что-то получилось, что-то нет. Но Америка как цивилизация несмоненно состоялась.
А в Австралию, как мы помним, поначалу отправлялись люди, не дружившие с законом. А вторым потоком хлынул народ с авантюрной жилкой, искатели приключений. Третьим — люди, бежавшие от революций и войн. Вот и получился в итоге такой затейливый гибрид. Как свидетельствуют социологические опросы, довольно дружелюбный.
В общем, наверное, хорошо, что австралийцы не похожи на американцев. Каждому — свое.
