В том, что первой школой Петербурга стала школа для иностранцев, нет ничего странного. Cтроить крепость Санкт-Питер-Бурх начинали солдаты и мат­росы — в основном люди не семейные. По­том пригоняли строителей сезонных, не бравших с собой жен и детей. А приглашенные Петром чужеземцы приезжали с намерением осесть, с домочадцами и чадами, коим нуж­но было образование.[3]

После постройки лютеранского храма на Невском проспекте (Петрикирхе) было возведено два деревянных дома, образовавших своего рода пропилеи перед новой кирхой. В одном доме были квартиры церковного причта, а в другом — в угловом на Большой Конюшенной, раз­местилась школа. До 1735 года в этой школе учились только дети состоятельных родителей, а в 1735 году было решено отчислять на нее определенную сумму при совершении крещений, погребений и других церков­ных обрядов, а также объявить о добровольных пожертвованиях. Таким образом образовался особый школьный фонд, за счет которого стали обучаться здесь и дети бедных родителей.

В середине 1730-х гг. были предприняты попытки реорганизовать немецкую школу, состоявшую при церкви св. Петра. Из записок Петера фон Хавена можно узнать о том, какие проблемы возникали в ходе этих начинаний. «Этой зимой в самой крупной немецкой общине было внесено предложение организовать большую латинскую школу. Причиной тому явилась неудовлетворенность большинства иностранцев школой и гимназией при Академии, а потому они либо держали домашних учи­телей для своих детей, либо отправляли их в Ревель и другие города. И кроме того, объявили, что если церковный совет намерен учредить настоящую латинскую школу, так чтобы она была оборудована при немецкой церкви св. Петра, то все они послали бы туда своих детей и вообще оказали бы помощь в осуществлении этого дела, — пишет дат­ский автор. — Надо здесь упомянуть, что большинство немцев по нес­кольку лет учили своих детей латыни, арифметике, письму и прочим полезным вещам до того, как приставить к какому-либо ремеслу или иному тоже скромному занятию. И вот к этому времени из зарубежных государств поступили многочисленные добровольные пожертвования на немецкую церковь и школу св. Петра в Петербурге; среди прочих — сбор в сумме 750 рублей из Дании. Поэтому церковный совет намере­вался изменить постоянную и довольно многочисленную школу, еще более ее улучшив и впоследствии расширив, и за это уже действительно принялись, набирая для нее различных учителей. Но поскольку к тому обнаружились препятствия более существенные, чем ожидалось, то пришлось на сей раз ограничиться прежним; так оно с того времени и существует»[4].

Для улучшения преподавания из Германии был приглашен магистр Иоганн Филипп Люткен. Прибыв в С. Петербург, он был утвержден в должности ректора школы. Но в 1737 г. Люткен оставил свою должность и стал помощником пастора Шатнера, после чего церковный конвент поручил надзор за школой пасторам Петрикирхе.[5]

Заняв место пастора при церкви св. Петра, А.Ф. Бюшинг взял на себя обязанность заведовать училищем, со­стоявшим при этой церкви. В 1760-62 гг. для Петришуле было постро­ено новое здание. После возвращения Миниха из ссылки в 1762 г. усилия общины св. Петра сосредоточились на расширении и устройстве школь­ного учебного заведения при общине. Активное участие в сборе средств для этих целей принял сам патрон общины, в жертвователи Миниху удалось «заполучить» саму императрицу, которая выделила 3000 руб.[6]

Здание школы возвели за церковью по проекту архитектора М Л. Гофмана. Финансировал строительство и практически руко­водил им петербургский банкир Г.Х. Штегельман, староста церковной общины.[7] «Чрез неусыпную деятельность славного доктора Бишинга, тогдашнего проповедника, выстроили знатное здание для училища, — пишет И.Г. Георги. — Церковь с башнею стоила 46.289, а помянутый дом 58.000 рублей. Сии суммы собраны были даяниями двора, сборами и складчинами благотворительных сочленов сего прихода».[8]

В 1762 году в С.-Петербурге было опубликовано «Известие о новоучреждаемой школе при Санктпетербургской немецкой церкви святого Петра Апостола, которая 1 октября сего года начаться имеет». (Спб. 1762). В этом «Известии» отмечалось, что занятия начнутся в новом здании школы, «в пользу которыя при немецкой церкви святого Петра апостола пространной дом построен».[9] Учредители немецкой школы, во главе с пастором Бюшингом, объявляли о задачах реорганизованного учебного заведения: «Намерение наше сие есть, чтоб основать школу, которая бы не токмо с наилучшими иностранными сравниться, но в совершенстве оныя еще превзойти могла»[10].

Непосредственную организацию «Школы языков, художеств и наук», как стали называть школу св. Петра, взял на себя пастор А. Ф. Бюшинг (1761—1765). Для него, учившегося в Галле, образцом во многих отношениях стало Воспитательное за­ведение, некогда устроенное в этом городе А. Г. Франке. Интересно, что большинство пасторов церкви св. Петра в XVIII в. сохраняло духовную связь с Галле как центром немецкого пиетизма, начиная с пастора Назиуса (1710—1751), присланного в Санкт-Петербург са­мим А. Г. Франке.[11]

С самого начала своей деятельности немецкая школа была таковой только по названию; в ней могли учиться дети из семей лютеран, пра­вославных, «и других христианских вер»: «а особливо российской на­ции, в пользу служить имеет, потому что определение учинено будет  такое, что в те часы, когда обоего пола дети лютерского закона обучаться будут догматам своея Церкви, то дети других исповеданий, а особливо российские, по соизволению могут учиться другим полезным наукам»[12], — таковы были принципы веротерпимости, на которых основывалось обучение в Петришуле. Однако основной «контингент» учащихся по-прежнему состоял из лю­теран; в этом устроители Петришуле видели залог процветания: «когда имеющие детей прихожане церкви нашея, отдадут оных в нашу школу»[13].

Перед зачислением в школу пастор Бюшинг проводил собеседование с будущими учениками; в обращении к родителям предлагалось, чтобы до 1 октября 1762 года они со своими детьми «являлись у д-ра и па­стора Бишинга, дабы о нужном испытании и разделении детей по понят­ности их и по потребности учения заблаговременно иметь старание… (поскольку) обучающиеся по ныне дети у учителей церкви нашия перейдут с оными в новоучреждаемую школу»[14].

О том, как шла подготовка к началу 1762/63 учебного года, можно узнать из публикации, озаглавленной: «Продолжаемое известие о но­вом школьном учреждении немецкой церкви святого Петра Апостола в Санктпетербурге». (Спб. 1762). Это «известие» было «сочинено в цер­ковном конвенте при немецкой церкви святого Петра Апостола авгус­та 22 дня 1762 года»[15]. Отметив, что начало занятий состоится 1 октября 1762 года, «в начале десятого часа поутру»[16], устроители Петришуле заявляли о серь­езности своих намерений: «Такое начатие оныя (школа) не будет зави­сеть от способности нового нашего строения; ибо если с начала в оном не достает столько сухих покоев, сколько для учеников потребно, то мы начнем школу в одном из старых наших церковных домов»[17].

Обучение в школе было платное, однако в Петришуле принимали так­же детей из бедных семей, за которых платил приход. При этом лишь ставилось условие, «чтоб родители ходящих в школу нашу детей своих снабдевали довольною одеждою, и содержали их добропорядочно, по­тому что мы не можем в школу нашу принимать детей в гнусном, разодранном и неуборном одеянии»[18]. Большинство учеников было приходящими, однако несколько чело­век предполагалось содержать на полном пансионе: «пенсионеры» возъимеют место в том доме, в котором живет нынешний нашей школы господин ректор Лутер»[19].

Приступая к занятиям, ученики должны были выдержать 4-х недель­ный испытательный срок. Объявив о том, что «мы не будем держать резвых, и нашей школе вредных молодых людей», школьная администрация оставляла за собой право отчислять тех, «кто из учеников окажет себя резвым и неукротимым — тот не может быть участником нашего учреждения»[20]. Считалось, что православные и «иных вер» ученики по воскресным дням будут посещать богослужения в своих приходах. Что же касает­ся учеников-лютеран, то в воскресные и праздничные дни до обеда и по полудни будет учитель в церковь водить учеников Лютерского закона, для благоговейного и внимательного отправления Божией службы»[21].

Вернувшись из Москвы после коронации, императрица Екатерина II узнала об успешной деятельности немецкой школы при церкви св. Петра. Ее поразило то обстоятельство, что Петришуле не располагала при этом большими капиталами. Императрица поручила Ивану Ивановичу Бецкому (1704-1795), помощнику императрицы по школам и просвещению, узнать подробнее о ходе этого дела. Бецкой пригласил к себе пасто­ра Бюшинга и беседовал с ним. Руководимое пастором Бюшингом учебное заведение «вскоре после того пожаловано было всемилостивейшею привилегией от Ея императорского величества»[22]: 31 января 1764 г. Екатерина II взяла эту школу под свое покровительство.

С помощью графа Миниха уда­лось получить для школы св. Петра императорскую привилегию. Выданная Екатериной II 22 января 1764 г., она гарантировала Со­вету церкви св. Петра и его школе на вечные времена право само­управления в вопросах школьной и хозяйственной политики, а также освобождение школы от ряда налогов.[23]

В том же 1764 году было напечатано очередное «Краткое известие о находящемся в Санктпетербурге при немецкой евангелической церк­ви святого апостола Петра училище» (Спб. 1764). Это была, по сущест­ву, учебная программа, где была представлена «Роспись ежедневным классам в сем училище»[24].  Одной из основных задач школы было обу­чение питомцев иностранному языку. Поэтому в перечень дисциплин были включены «Класс немецкого языка для россиян» и Российской словесной и племенной класс для немцев и протчих иностранных»[25].

Предусматривалось также раздельное обучение закону Божию; в школе был «Класс христианского учения для россиян» и просто «Класс христианского учения» (для лютеран). Питомцы Петришуле собирались и на общую молитву: «По субботам  в  сей час (с 10 до 11 утра) быва­ет поучение к исправлению сердца и нравов для всех учеников»[26].

Петришуле была школой «смешанного типа», но «с немецким уклоном», и это особо оговаривалось при зачислении питомцев: «Хотя принимаются дети всех наций, но все те, кои не немцы, должны сперва учиться немецкому языку, а потом наукам, для того, что сим обучают немецкие учители и на немецком языке»[27]. Отечественный литератор немецкого происхождения Н. И. Греч в своих «Записках» вспоминал: «Отец мой, лет тринадцати отдан был в единственную тогда порядочную школу в С.-Петер­бурге, Петровскую, учрежденную в 1762 году знаменитым географом Бюшингом, в то время пастором лютеранской церкви св. Петра».[28]

Пастор Бюшинг ввел в Петрищуле преподавание естественных наук физики, географии, русского языка для всех учеников. С 1 января 1765 г. в Училище при немецкой евангелической церкви св. Петра  был введен новый порядок. В Петришуле, куда стали охотно отдавать своих детей не только иностранцы, но и русские, были введены обязательные экзамены, по полугодиям. Кроме вольноприходящих, по-прежнему брали в училище и на полный пансион.[29]

Утвердившись у власти в результате переворота, Екатерина II воз­держалась от «тотальной чистки» ближайшего окружения своего супру­га. Так, воспитатель великого князя Петра Феодоровича Якоб Штелин (1709-1785) не только не был удален из России, но дослужился здесь до звания академика. Перу Штелина принадлежат интересные зарисовки говеющего Петербурга, где в великопостное время запрещались свет­ские развлечения. В записи, относящейся к 1764 году, Якоб Штелин сообщает: «Постом, когда музыка обычно отдыхает, в Петербурге в этом году возник род немецких духовных концертов, которые доктор теологии и пастор немецкой St. Petri-Kirche  устраивал в тамошнем школьном здании»[30].

Здесь речь идет о лютеранском храме св. Петра на Невском проспекте, при котором в 1762 году была возобновлена Петришуле. В «Известии» об открытии этой школы, помещенном в «Еже­месячных сочинениях», было сказано: «Дети мужеского пола будут учиться читать, писать, истории по познанию Бога между людьми, всеобщей и самой легкой части натуральной истории, начальному основанию геометрии, рисованию,  французскому языку… Обучение в пении будут двояко, ибо дети должны сперва токмо понаслышке учиться гласам духовных стихов, а потом и ноты и музыкальные знаки разуметь и по оным петь учиться…  Не забавы и прохаживания расположены ученикам часы  В оные часы  будут они играть на клавикордах, либо учиться у танцмейстера пристойным движениям тела»[31].

Продолжая свое повествование о великопостных духовных концертах; Якоб Штелин пишет: «Для этого было предназначено послеобеденное  время в субботу, и для входа на эти духовные концерты, где иногда  исполнялись и другие соло, симфонии и концерты, каждое лицо платило по 1 рублю. В городских слушателях не было недостатка, — они зачастую являлись даже в таком количестве, что довольно большой зал казался слишком тесен, и музыкантов можно было щедро оплачи­вать. Последние были в большинстве немцы из придворной камер-  и бал- музыки, но для ripienno  или пополнения, а также для собст­венного упражнения использовались школьные учителя и лучшие из учеников, обучаемые в этой школе также пению и инструментальной музыке»[32]. Концертам в этой зале давали название «музыкальные заседания».

В репертуар великопостных духовных концертов включались «страс­ти» — страдания, пассии (лат. patior  — терпеть, страдать). Пассия или Пассион-оратория — это музыкальное оформление евангельского рассказа о распятии и смерти Иисуса Христа, состоящее из вокальных соло, речитативов, ансамблей, хоров, инструментальных эпизодов в концертном исполнении.[33]  Об одном таком произведении упоминается в записках Штелина. «Духовный концерт, а именно «Рassion-Oratorium» Телемана был исполнен в Вербное воскресенье в послеобе­денное время, вместо обычной послеобеденной проповеди в упомянутой церкви, бесплатно, — пишет немецкий автор. — При этом не маленькая церковь ломилась от слушателей — русских, католиков, лютеран и реформатов — настолько, что весьма многие опоздавшие должны были уйти ни с чем»[34].

Произведения известного немецкого композитора Георга Филиппа Телемана (1681-1767) были весьма популярны в санкт-петербургской лютеранской общине при Петрикирхе. Он написал много сочинений, как церковных, так и светских: кантат, опер, ораторий, а также различ­ной музыки «на случай», инструментальных сонат, сюит и концертов. Это сообщение Якоба Штелина относится к первым годам царствова­ния Екатерины II. Но свои записки немецкий автор составлял в более поздний период, и в примечании к своему повествованию он сообщил о дальнейшей судьбе настоятеля Петрикирхе. «После ухода, по собст­венному желанию, этого ревностного пастора и школьного директора из  St. Petri-кирхи и школы, эти духовные концерты в последней прекратились, — с сожалением свидетельствует Якоб Штелин. — Он сам на­ходится сейчас в Берлине, в чине советника королевской консистории и в должности директора гимназии»[35].

В сообщении Якоба Штелина речь шла о пасторе Антоне Фридрихе Бюшинге, который до 1765 года был главой лютеранской церкви св. Петра. В эти годы покровителем общины был фельдмаршал Бурхард-Христофор Миних, по проекту которого был выст­роен храм св. Петра. (При воцарении Елизаветы (1741 г.) Миних был сослан в Пелым, где пробыл 20 лет).

Отношения Бюшинга с Минихом поначалу были благоприятными. В авто­биографии пастора опубликован целый ряд писем, полученных им от Миниха. В них говорится о делах Петришуле, о благосклонном внима­нии императрицы Екатерины II к деятельности Бюшинга, о его пропове­дях и т.п.[36] Однажды, говоря о заслугах Бюшинга в отношении к школе, Миних выразил желание, чтобы портрет пастора был помещен в стенах Петришуле. Однако должность пастора и директора школы обременяла Бюшинга множеством дел, и он не имел возможности продолжать свои ученые труды. Неоднократно Бюшинг просил Миниха, как патрона церкви и школы, назначить ему помощников. Постепенно между Бюшингом и Минихом начались столкновения по административным вопросам, касавшим­ся школы при церкви св. Петра. Это и заставило Бюшинга сложить с себя звание директора школы, и в 1765 году покинуть Петербург.

«Делом Бюшинга» пришлось заниматься тайному советнику Григорию Николаевичу Теплову. В своем донесении от 7 мая 1765 г. Теплов сообщал императрице Екатерине II: «Пастор Бюшинг ни мало не скло­няется оставаться в службе Вашего Императорского Величества, хотя я его дважды уговаривал, почитая он себе за безчестие данное в Геттингене слово, куда он призывается профессором философии, отменить, почему он уже и к пути собрался. О сем мне и записку, при сем приложенную, в последний раз принес»[37].

Здесь же была приложена записка пастора Бюшинга, составленная на немецком языке; вот ее перевод. «Благосклонное предложение нашей несравненной монархини для ме­ня в тысячу раз действительнее, чем самое строгое приказание или превосходнейшее убеждение. Поэтому последние не нужны. Но так как его превосходительство г-н действительный статский советник убедите­льнейшим образом старался об исполнении высочайшего Ея Императорского Величества повеления, то мне не остается ничего иного, как выразить за то величайшую признательность. Истинно только невозмож­ность переменить ныне предпринятое мною и гласно заявленное реше­ние возвратиться в Германию, препятствует мне принять лестное и в то же время благосклонное предложение Ея императорского Величества и посвятить мое всеподданнейшее и верное усердие на службу ей.

Впрочем, я бы был особенно удовольствован, если бы пред приближающимся отъездом моим мог быть столько счастливым, чтобы выразить лично великой императрице мое глубочайшее благоговение и признате­льность, которыми обязан я этой, во всех отношениях необыкновенной Монархине»[38].

Как вспоминал впоследствии сам Бюшинг, Теплов пригласил пастора для беседы и передал ему предложение императрицы: не хочет ли он, по сложении с себя духовного звания, поступить на службу в Академию наук, выбрав сам должность и определив размер жалования, кото­рое желал бы получать. Но Бюшинг отклонил это предложение, и тогда Теплов просил его изложить свой отказ письменно, что Бюшингом и было исполнено. На донесении Теплова Екатерина II сделала следую­щее собственноручное примечание: «Бюшинг со мною проститься может, а что данное слово не переменяет, в том его похваляю. Спроси же у сего честного человека, есть ли надежда впредь его иметь, или во­все с нами расстался?»[39]

Екатерина II дала Бюшингу краткую аудиенцию перед его отъездом из России.[40] Что же касается Миниха, то, нанося последний визит фельд­маршалу, Бюшинг не был им принят. Графа не было и в церкви св. Пет­ра, когда Бюшинг проповедовал там последний раз, прощаясь с паст­вой. Ему, вероятно, хорошо было известно, в какой степени все члены прихода сожалели об отъезде Бюшинга.[41]

В Германии Антона Фридриха Бюшинга ожидало обширное научное поприще; 11 июля 1765 г. он уехал из России, куда уже больше не воз­вращался. У себя на родине Бюшинг составил 13-томный труд (Neue Erdbeschreibung Oder Universal-Geographie), переведенный на многие европейские языки, в том числе и на русский. С 1763 по 1780 гг. в России было опубликовано 12 книг Бюшинга; в сжатом виде они повествовали о странах Европы и Ближнего Востока. Одна из них, посвященная немецким землям, вышла под таким названием: «Королевство Прусское, из новой географии д-ра Антона Фридерика Бишинга, перевел с немецкого Федор Рогенбуке» (Спб. 1774). Так лютеранский пастор церкви св. Петра вернулся в Россию своими книгами.

Особый интерес представляет книга А. Ф. Бюшинга, изданная на немецком языке под названием: «История евангелическо-лютеранских общин в Российской империи», изданная в 2- частях в Альтоне (ныне — предместье Гамбурга), соответственно в 1766 и 1767 гг. При написании этого сочинения Бюшинг пользовался доступными ему в петербургских архивах церковными делами, сочинениями иностранных авторов о России, обращался за справками к современным ему пасторам. При изложении истории лютеран в России, начиная с царствования Ивана Грозного, он особое внимание уделил развитию евангелическо-лютеранских общин в ХУШ веке. В книге характеризуется деятельность общин в различных городах страны: Санкт-Петербурге, Москве, Кронштадте, Ораниенбауме, Астрахани, Барнауле, Архангельске, Нижнем Новгороде, Туле, Казани, Белгороде и др. Помимо рассмотрения истории возникновения этих общин, автор приводит статистические сведения о крещеных, умерших, обвенчанных членах лютеранских общин по отдельным приходам, позволяющим судить о росте числа объединенных в них верующих.[42]

Скончался пастор Бюшинг в 1793 году. По словам его биографа, «в последнее время Бюшинг занимал место директора гимназии «Das Graue Kloster » в Берлине»[43]. Несмотря на то, что пастор Бюшинг руководил школой менее пяти лет, он сумел заложить прочные основы для ее дальнейшего роста и совершенствования. Большие заслуги принадлежат Бюшингу в утверждении научно обоснованного взгляда на историю России. С 1767 г. сначала в Гамбурге, а потом в Галле начал выходить «Журнал по новой истории и географии». До 1793 года было издано всего 29 томов; их публикация после смерти Бюшинга была продолжена в Петербурге под названием «Журнал о России».

…В должности директора Петришуле пастора Бюшинга сменил пастор Иоганн Бернгард Генрих Гебель. В 1765 году под его редакцией было опубликовано очередное «Известие о училище, уч­режденном в Санктпетербурге при немецкой евангелической церкви свя­того апостола Петра» (Спб. 1765). «Особливо имеет неусыпное об ней попечение милостивый наш благодетель, его сиятельство господин генерал-фельдмаршал и рейхс-граф фон Миних»[44], — отмечалось в преди­словии. На 1765 год в Петришуле насчитывалось 207 учеников (немцев — 152,  русских – 55) и 63 ученицы (немок — 51, русских – 12).[45] На полном пансионе находилось 12 учащихся. «В свободные часы пенсионеры, для отдыху и вящщаго к учению поощрения, забавляться имеют разными телодвижениями, то есть: игранием в мячики, точением, шли­фованием стекол и прогуливанием»[46], — писал пастор Гебель.

Вот как оценивалась новым директором извечная проблема «семьи и школы»: «Нам приятно будет, когда родители часто приходить будут в школу, для наведывания о поведении и успехах своих детей, — под­черкивал пастор Гебель. — И я прошу всех прихожан нашей церкви, а особливо тех, коих дети у нас учатся, чтоб они школу почаще посещали, ибо от такого их посещения может произойти немалая польза»[47]. Одним из директоров Петришуле был немецкий поэт и педагог Иоганн Готлиб Вилламов (Вилимов) (1736-1777). В России он прославился переводами немецких писателей на русский язык.

В 1783 году Петришуле получила права Главного немецкого училища. Указом от 29 августа 1783 г. Екатерина II делает школу св. Пет­ра в Санкт-Петербурге образцом для устройства всех немецких школ в Российской империи, а ее учителя получают право инспектирова­ния последних.[48]

Вот текст Указа, данного Сенату, «О бытии учрежденному в Санктпетербурге при евангелической церкви св. Петра училищу главным народным училищем нормальным для употребляющих немецкий язык, и об учреждении при оном особой дирекции или управы над всеми народными училищами немецкого языка».

Обращаем внимание наше на установленное и императорской нашей грамотой снабденное училище в Санкт-Петербурге при церкви лютерской св. Петра, которое ко благоугодности нашей, принесло уже добрые плоды и немалую пользу обществу, и от коего того же самого ожидаем и в деле предлежащем. Вследствие чего повелеваем быть ему главным народным училищем нормальным для подданных наших, употребляющих немецкий язык; и (так) как их училищное собрание, проповедники и главные учители признали, что способы учения, для нормальных училищ начертанные, суть самые легкие и надежные, то и долженствуют оные во всех немецких школах в обеих столицах наших, в Рижской, Ревельской, Выборгской и в прочих губерниях, где только те школы нужны, приняты и употребляемы быть; а по тому и учители, в оных впредь определяемые, обязаны тем способом обучаться, или в сем главном нормальном немецком училище св. Петра, или в заводимом под управлением его на таком же основании в ином месте, или же в другом ему подобном, учрежденном под ведением комиссии об установлении народных училищ…

Для лучшего надзирания и управления учреждаем при Санкт-Петербургском главном немецком училище особую дирекцию, или управу над всеми народными училищами немецкого языка в империи нашей, составляя оную из попечителя церкви лютерской св. Петра, из двух ее проповедников и из надзирателя, находящегося при сей церкви нормального училища, присовокупляя к ним еще одного члена того же закона и назначая к тому ныне нашего действительного каммергера графа Миниха (Иоганн-Эрнест Миних (1707-1788), сын Б. Х. Миниха – а. А.)…Подтверждаем при сем паки жалованную от нас церкви лютерской св. Петра и заведенному при ней училищу грамоту во всей ее силе…[49]

К этому времени при церкви св. Петра состояли два пастора; каждому в год полагалось по тысяче рублей жалования и квартира.[50]

К концу ХУШ в. число учащихся в Петришуле значительно возросло, и со временем возникла необходимость в новых помещениях. Однако планировка здания школы была столь удобная, что архитектор Д. Феррари, которому в 1799 году была поручена его реконструкция, ограни­чился лишь надстройкой на один этаж двухэтажных крыльев.[51]

В том же 1799 году на русском языке вышла книга, ставшая насто­льной не только для учеников Петришуле, но и других учебных заве­дений. Это сочинение, принадлежавшее перу Альбрехта Эрдмана Ганни­бала, было озаглавлено: «Иисус. Книга, заключающая в себе чудеса, учение, житие и страдание Иисуса Христа, и служащая руководством для детей, начинающих обучаться христианскому закону» (Перевод с немецкого И. Виноградова. Спб.1799).

Церковь св. Петра, как и прежде, была духовным центром лютеран, живших в столице Российской империи. Что же касается Петришуле, то с 1801 по 1826 гг. на квартире старшего преподавателя русского язы­ка И.М. Борна, здесь проходили собрания Вольного Общества любите­лей словесности, наук и художеств. В это Общество входили поэты-радищевцы И.М. Борн, В.В. Попугаев, Н.Ф. Остолопов, И.П. Пнин, филолог А.Х. Востоков, поэты К. Батюшков, Н. Гнедич, Д. Языков, К.Ф. Рылеев, В.К. Кюхельбекер и др. Зал, где про­ходили заседания, расписал «эмблемами наук и литературы» член Об­щества художник А.И. Зауэрвейд.[52]

Выпускниками Петришуле были будущие декабристы М. Фонвизин, братья Крюковы, А. Бригген. Среди известных немцев лютеранского вероисповедания, живших в царствование Александра 1, –  участники декабристского движения  — П. И. Пестель, А. Б. Вольф, В. К. Кюхельбекер, В. И. Штейнгель. Известны слова Пестеля, основателя Южного общества декабристов, сказанные протоиерею Мысловскому, благословлявшему в последний путь декабристов. «Хотя я и лютеранин, батюшка, но такой же христианин, благословите и меня»[53].

К сказанному можно добавить, что в школе при церкви св. Петра в свое время преподавал древние языки и историю лицейский учитель Пушкина Александр Галич; из воспитанников Петришуле можно упомянуть профессора скульпторы академика Р.Р. Баха — автора известного памятника Пушкину в Лицейском саду и композитору М.И. Глинке в С.Петербурге.[54]

В течение двух веков своего дореволюционного су­ществования школа св. Петра превратилась в блестящее учебное за­ведение со многими отделениями: гимназией, реальным училищем, училищем для девочек, начальными классами. И хотя языком обу­чения всегда оставался немецкий, многие русские стремились отдать туда учиться своих детей.

В широких кругах образованной русской общественности Петришуле была как бы визитной карточкой общины св. Петра. Многие русские в Санкт-Петербурге и далеко за его пре­делами знали о существовании этой лютеранской общины и ее цер­кви только по той славе и известности, которую имела их школа.[55] В ней получили образование выдающиеся деятели русской культуры. Одним из них был архитектор Леонтий (Людовик) Николаевич Бенуа, сын Николая Бенуа, который тоже в свое время учился в Петришуле. Об этом пишет брат Леонтия – Александр Бенуа в своих «Воспоминаниях».

Овдовев неожиданно, бабушка оказалась в несколько затруднительном материальном положении, и ей пришлось сократить весь образ жизни. Младшие ее дети были еще малютками, и они требовали особенного ухода. К счастью, личное благоволение императрицы Марии Федоровны к бабушке выразилось в том, что ей была ассигнована значительная пен­сия, а воспитание нескольких детей взято на казенный счет. В особо привилегированном положении оказался мой отец, бывший крестником цари­цы. Ввиду того, что он уже в детстве обнаруживал влечение к искусству, его взяли из немецкого Петропавловского училища и определили на пол­ный пансион в императорскую Академию художеств, что предопределило всю его дальнейшую судьбу.

Прибавлю для характеристики самого де­душки и бабушки, что, по заключенному при их вступлении в брак договору, все их мужское поколение принадлежало Католической Церкви, все же женское — лютеранству (каковым было и вероисповедание самой бабушки). Эта религиозная разница нисколько не отразилась на сердеч­ности отношений между братьями и сестрами, и скорее именно ей сле­дует приписать ту исключительную широту взглядов, ту веротерпимость или, точнее, «вероуважение», которыми отличался мой отец, да и вообще все члены семьи Бенуа.[56]

К этому следует добавить, что сам Александр Бенуа в 1885-1890 гг. учился в частной гимназии Карла Мая, выпускника Петришуле…

…Осенью 2010 года на Смоленском лютеранском кладбище был открыт памятник выдающемуся педагогу основателю школы его имени Карлу Маю. Урожденный петербуржец Карл Май, воспитанник Петришуле, выпускник Петербургского университета, в сентябре 1856 года открыл на Васильевском острове общедоступную школу, вошедшую в историю под названием «Гимназия и Реальное училище К. Мая». Созданная им система воспитания и образования, основанная на девизе выдающегося чешского педагога Яна Амоса Коменского «Сперва любить – потом учить», позволила школе на протяжении многих десятилетий выпускать отлично образованных и прекрасно воспитанных юношей.

Карл Май скончался 20 марта 1895 года и был похоронен на Смоленском лютеранском кладбище. Надгробие сохранялось и посещалось выпускниками школы вплоть до конца 1940-х гг., когда оно было похищено вандалами.[57]

В 1836 г. Петришуле была приравнена к государственным гимназиям и училищам. В разное время здесь трудились наставники, ставшие впоследствии известными учеными. Физику и математику преподавал Иоганн Бекман, последователь Карла Линнея. Физику — Эмилий Ленц (один из создателей общей теории электричества), математику — правнук Эйле­ра Эдуард Коллинс, он был и выпускником Петришуле. Другой выпуск­ник, Карл Май, создал, как известно, свою легендарную гимназию. Геогра­фию здесь преподавал Иоганн Лаксман (позже он откро­ет минералы лаксманит, лазурит и бе­рилл). Русский язык и словесность — Николай Греч, издатель «Северной пчелы».[58]

Некоторые питомцы Петришуле становились «основателями» и «основоположниками». Это Петр Лесгафт (основоположник научной системы физического образования), Карл Раухфус (основатель педиатрии, первая детская больница в России); Н.А. Меншуткин (теория химической кинетики), Иосаф Лагузен (основатель российской палеонтологии), а также основатель российского футбола Георгий Дюперрон. Выпускниками Петришуле были Георг Ферстер (XVIII век) (участник экспедиции Джеймса Кука), исследователь Африки В.В. Юнкер, востоковед О. Бетлинг, создавший 7-томный словарь санскрита; востоковед, академик В. В. Струве, поэты Василий Туманский (1801-1860) , Елизавета Кульман (1808-1825); всемирно известные ювелиры — братья Фаберже. Некоторые из них нашли послед­ний приют на Волковском лютеранском кладбище, которое со времени своего основания (1773 г.) стало «филиалом» церкви св. Петра. Здесь же предавали земле и скончавшихся прихожан Петрикирхе.[59]

В 1910 г. была произведена надстройка в два этажа обоих церков­ных зданий, выходящих фасадом на Невский проспект. Что касается здания Петришуле, то ее 4-й этаж был надстроен еще в 1877 году. Проект надстройки выполнил выпускник этой школы (1826 г.) — архи­тектор академик Александр Пель.

Петришуле по-прежнему была одним из интеллектуальных центров столицы. Химик Д. Менделеев, физиолог И. Сеченов, ботаник и географ А. Бекетов, историк Н. Костомаров, — все они читали лекции в великолепном – как убранством, так и акустикой – актовом зале школы. Здесь же часто выступал с докладами хирург Н. Пирогов, а в 1880 году на благотворительном концерте присутствовал автор исполняемых произведений – П. И. Чайковский.

Авторитет школы, ее престиж все время рос, благодаря замечательным учителям, — многие из них были (или стали впоследствии) крупными учеными. В Петришуле преподавали физику, историю, естествознание, основы гигиены, домоводство, разделы математики, музыку, танцы, пение, рисование, пять языков. Русский был обязателен для всех как государственный язык, и такая «дискриминация» ни у кого не вызывала протеста. Оканчивающим Петришуле с отличием наградой был золотой с синей эмалью перстень, —  с монограммой SP (Schola Petrina) и девизом: «усердию и честности».  SP – это было гордое имя, в нем виделся символ посвященности.

В 1912 году немецкое Главное учи­лище св. Петра в Петербурге торжественно праздновало свой 200-лет­ний юбилей. Праздник, начавшийся 11 ноября, длился несколько дней при активном участий директора Петришуле —  Р.И.  Штейнмана.[60]   А последний директор «старой» Петришуле — Эрих Клейнберг (Кляйнбергер), обучал немецкому языку дочерей императора Николая П…

…Последним годом существования старой Петришуле считается 1928 год. Положение церковных лютеранских школ летом 1918 г. описывал директор Петришуле Эрих Кляйнбергер: «Материальное положение школ отчасти разрушено… катастрофа близка»[61].  Тем не менее в 1920 г. в Петришуле смог побывать английский писатель Герберт Уэллс. В 1928 г. Петришуле была преобразована в «единую советскую трудовую школу». Ее, как «образцовое» учебное заведение посещал нарком просвещения А. В. Луначарский.[62]

Большая часть преподавательского состава Петришуле была уволена и арестована в ходе кампании борьбы с «буржуазным западным влиянием и национализмом».[63]  В мае 1928 г. «Ленинградская правда» поместила статью со злобными нападками на ленинградских пасторов Ганзена и Мусса.

В центре города, сотворившего революцию, — писал автор статьи, — рядом с марксистскими семинариями, на проспекте 25-го Октября  (Невский пр. – а. А.)  в древней облупившейся кирхе, как 400 лет назад… сумрачные мистерии служб, экзальтированные выкрики проповедей… Гельмунд Ганзен – воинственный проповедник, лукавый философ. Цитирует Лютера, Кальвина, Ницше, Конфуция, и даже, о боже, Маркса. Воинственные призывы, откровенная проповедь антисемитизма и контрреволюции – вот что прививает добрый пастор детям… В его контрреволюционной работе подпевает младший пастор Мусс. Этот примечательный субъект уже раз был выслан на три года за шпионскую передачу каких-то сведений в Англию… Пастор Ганзен пока еще не ушел в подполье, чтобы «проповедовать и бороться». Он живет в своей квартире, занимаемой им бесплатно в доме финляндского консульства.., где творятся мистерии… и собирается всякий, кто обижен советской властью…

Позволяем себе обратиться к трезвым проповедникам из прокуратуры, дабы они оградили нас от контрреволюционного шипения, которое исторгается из желчного рта пастора Г. Ганзена.[64]

Через несколько месяцев пасторы Курт Мусс и Гельмут Ганзен были арестованы… В начале 1930-х гг. бывшее немецкое Училище было преобразовано в обычную общеобразовательную школу (ныне — школа № 222).

На протяжении десятилетий не могло быть и речи о возвращении ве­рующим здания церкви св. Петра. Что касается упраздненной Петришуле, то ее традиции негласно поддерживались в старых стенах «новой» школы. Несмотря на тяжелые потери, на репрессии, которым в 1930-е годы подверглись директор Кляйненберг, многие учители  и выпускники; на исчезновение имени школы из документации на десятилетия, — историческую память убить не удалось.

Немецкий язык преподавался в этой школе всегда (порой – наряду с английским), а до 1930 года она, будучи уже национализированной, официально продолжала оставаться немецкой школой. Здесь учился будущий поэт Даниил Иванович Ювачев (Хармс) (1905-1942), умерший в заключении в блокадном Ленинграде. В 1930 году эту школу закончил Н. Ульянов, хранитель музейного фонда истории Петришуле. Даже спус­тя десятилетия питомцы Петришуле с любовью вспоминают свою школу и ста­раются не пропускать встречи выпускников. Еще в 1950-е годы на вечерах встречи выпускники Х1Х-го столетия делились воспоминаниями о прошлом школы, ее традициях. Ежегодно первая суббота апреля — встреча выпускников. В 2009 году са­мым «возрастным» был ученик 1936 года вы­пуска, он прилетел из США. На встречу 2010 г. пришел дедушка, который закончил Петришуле в июне 1941 -го. «Школа — это наша семья», — признаются вчерашние ученики.[65]

…Полнейший «разгром» школы планировался на начало 1940-х годов: сделать ее учебным заведением только для детей рабочих, изгнав детей интеллигенции и «бывших». К счастью, в послевоенное время об этом не вспомнили. И не было за все время ни одного выпуска, ни одного учителя, кто не хранил бы в своем сознании название школы, и это ощущение причастности к истории города и страны передавалось и передается из поколения в поколение. После Вели­кой Отечественной войны, когда говорить по-немецки язык не поворачивался и школы переходили на другие иностранные, Петришуле первая вернула в город немецкий как язык для углубленного изучения в школе.

На фасаде Петришуле — три даты. Пер­вая —«1760», год, когда было заложено уже каменное здание, причем точно неизвест­но, чью идею тогда воплощали: то ли замы­сел Растрелли (с которым дружил финанси­ровавший строительство барон Штегельман); то ли Трезини (с которым не менее приятельствовал Крюйс). Вторая да­та, «1915», — дата последней перестройки здания (оно постепенно доросло с двух- до пятиэтажного). Третья, «1958», — год, ког­да в школе был капитальный ремонт.

В 1962 году отмечалось (с некоторым опозданием) 250-летие Петришуле, о чем средства массовой информации, в том числе и зарубежные, сообщили всей стране и миру.[66] В послевоенные годы в «школе № 222» учились будущие актеры и деятели кино Михаил Козаков, Лидия Федосеева-Шукшина, Роман Громадский, Николай Фоменко. Про знаменитого литературоведа Юрия Лотмана обычно говорят: «работал в Тартуском университете», но в первую очередь — он петришулевец. Школа воспитала 25 чемпионов мира в разных видах спорта. Ее выпускник — Г. Шатков — первый советский олимпий­ский чемпион по боксу.

В 1980-е гг. перед гороно ставился вопрос о возвращении школе изначальной специфики, однако был получен отказ на том основании, что в районе есть уже языковая школа (английская, 207-я). Наконец, в ноябре 1989 года между руководством школы и представителями Немецкого общества (Е. А. Гейзер, А. А. Битнер) была достигнута устная договоренность о намерениях совместно возрождать немецкую школу. Немецкое общество обязалось осуществить набор в первый немецкий класс, а дирекция школы – обеспечить учебный процесс. В августе 1990 года набор под надуманным предлогом был сорван, открытие немецких классов уже без участия ненадежных партнеров было отодвинуто на год.[67]

…В апреле 2010 года старейшая школа Петербурга N 222 Петришуле отметила 300-летний юбилей. Праздник принял общегородской масштаб, на Малой Конюшенной улице образовалась своеобразная «галерея славы» школы. От памятника Гоголю до Чебоксарского переулка расположились интерактивные площадки (спортивная, ху­дожественная, музыкальная, костюмная фотостудия). В самой школе открылся му­зей и состоялся торжественный прием почетных выпускников.[68]

Музейная экспозиция пополняется с помощью выпускников — они приносят снимки, выпускные до­кументы, грамоты, рассказывают об интересных страницах из истории учебного учреждения. Из прошлой, имперской, жиз­ни Петришуле уцелели тетрадки с сочинениями. Например, в 1916 году ученики писали сочинение «Несчастная жизнь Евгения» по произведению Пушкина «Медный всадник». Бесценные тетрадки с пожелтевшими листками вместе с дореволюционными фотогра­фиями, старинными учебниками и измерительными приборами теперь хранятся в школьном му­зее.[69]

Актовый зал — исторический, с отреставрированными елизаветинскими изразцовыми каминами. В конце 1990-х гг. удалось его подновить благодаря активности тогдашнего генконсула Германии Дитера Бодена. Но портре­ты, когда-то украшавшие стены, давно в запасниках Русского музея. Музейщики гото­вы дать цифровые копии, но это нужно пе­чатать. Утрачены деревянные скамьи, ког­да-то располагавшиеся по периметру все­го зала, только две чудом уцелели.[70] Зато сохранились изысканные светильники, а недавно обнаружили… шахту лифта. Ког­да-то на нем директор подни­мался из кабинета в свою квар­тиру на последнем этаже.[71]

В Петришуле есть хорошая тради­ция — преем­ственность поколений. В 2010 году в ней трудились 12 учителей, кото­рые сами когда-то сидели здесь за партами. А их однокашники с удовольствием приводят сюда своих детей. Помимо тех, кто живет в микрорайоне, в Петришуле ежегодно набирают и по городу, человек тридцать, — это дети бывших петришулевцев. В Петришуле, есть несколь­ко классов с углубленным изучением немецкого языка, преподаватели которого стажировались в Германии. Предпочтение при приеме в немецкие массы отдается детям российских немцев. Школа давно и плодотворно сотрудничает с учебными заведе­ниями Германии, а ее выпускни­ки свободно говорят по-немецки. Так была возрождена Петришуле, — школа, в стенах которой все же не прекращался учебный процесс.

---

[1] Смирнов В.В., Ульянов Н.П. Старейшая школа // Ленинградская панорама, № 6, 1985, С. 34.

[2] там же, С. 34.

[3] Долгошева Анастасия. Учебный год № 300 // Санкт-Петербургские ведомости, № 57, 2. 04. 2010, С. 6.

[4] Хавен Петер фон. Путешествие в Россию // Беспятых Ю.Н. Петербург Анны Иоанновны в иностранных описаниях. Спб. 1997, С. 334-335..

[5] С. Л-г. О лютеранских и реформатских церквах в С.Петербурге // Православное обозрение, 1863, декабрь, С. 294.

[6] Таценко Т. Н. Немецкие евангелическо-лютеранские общины в Санкт-Петербурге в ХУШ-ХХ вв. // Немцы в России. Петербургские немцы. Спб. 1999, С. 251.

[7] Смирнов В.В., Ульянов Н.П., указ. соч., С. 35.

[8] Георги И.Г. Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамятностей в окрестностях оного. Спб. 1794, ч. П. С. 275.

[9] Известие о новоучреждаемой школе при Санктпетербургской немец­кой церкви святого апостола Петра…Спб. 1762, С..3.

[10] Там же, С.4.

[11] Таценко Т. Н., указ. соч., С. 251.

[12] там же, С. 5.

[13] там же, С. 18.

[14] там же, С. 21.[15] Продолжаемое известие о новом школьном учреждении немецкой цер­кви святого Петра Апостола в Санктпетербурге. Спб. 1762, С. 19.

[16] там же, С..3.

[17] там же, С. 3.

[18] там же, С. 5.

[19] там же, С. 6.

[20] Там же, С. 8.

[21] там же, С. 15-16.

[22] Георги И.Г., указ. соч., ч. П, С. 276.

[23] Таценко Т. Н., указ. соч., С. 252.

[24] Краткое известие о находящемся в Санктпетербурге при немецкой Евангелической церкви святого апостола Петра училище. Спб. 1764, С. 2-5.

[25] Там же, С. 2.

[26] Там же, С. 3.

[27] Там же, С. 6.

[28] Греч Н. И. Записки моей жизни. М. 1990, С. 18.

[29] Петров П. Н. История Санкт-Петербурга. Спб. 1885, С. 691.

[30] Штелин Якоб фон. Известия о музыке в России // Музыкальное на­следство. Сборник материалов по истории музыкальной культуры в России. М. 1935, С. 154.

[31] там же, С. 194. (примечание).

[32] там же, С. 154.

[33] там же, С. 194 (примечание).

[34] там же, С. 154.

[35] там же, С. 154 (примечание Штелина).

[36] Брикнер А. Антон-Фридрих Бюшинг // Исторический вестник, 1886, № 7, С. 12.

[37] Собственноручная приписка Екатерины II о германском ученом А.Ф. Бюшинге // Сб.РИО, т. 10, Спб. 1872, С. 7.

[38] там же, С. 7-8.

[39] там же, С. 8.

[40] Брикнер А., указ. соч., С. 25.

[41] там же, С. 26.

[42] Курило О. В. Очерки по истории лютеран в России (ХУ1-ХХ вв.) М. 1996, С. 20.

[43 там же, С. 6. Гравированный портрет Бюшинга помещен перед первой страницей июльского номера журнала «Исторический вестник» за 1886г.

[44] Известие о училище, учрежденном в Санктпетербурге… Спб. 1765, С. 1.

[45] там же, С. Ш-1У, предисловие.

[46] там же. С. 13.

[47] там же, С. 12.

[48] Таценко Т. Н., указ. соч., С. 252.

[49] Полное собрание законов Российской империи. Т. ХХ1 (с 1781 по 1783 гг.). Спб. 1830, С. 1006-1007.  № 15.826.

[50] Туманский Федор. Описание Санктпетербурга  //  Российский магазин, 1792, ч. 1, С. 171.

[51] Смирнов В.В., Ульянов Н.П., указ. соч., С. 35.

[52] Гордин А., Гордин М. Путешествие в пушкинский Петербург. Л. 1983, С.159.

[53] Курило О. В. Очерки.., С. 47.

[54] Смирнов В.В., Ульянов Н.П., указ. соч., С. 36.

[55] Таценко Т. Н., указ. соч., С. 252.

[56] Бенуа Александр. Мои воспоминания. Изд. 2. т. 1. М. 1993, С. 32-33.

[57] Петербургский дневник, № 45, 15 ноября 2010, С. 8.

[58] Долгошева Анастасия. Учебный год № 300 // Санкт-Петербургские ведомости, № 57, 2. 04. 2010, С. 1.

[59] Пирютко Ю.М., Кобак А.В. Волковское лютеранское кладбище // Исторические кладбища Петербурга. Спб. 1993, С. 361.

[60] Фото здания Петришуле и директора Р.И. Штейнмана помещено в журнале «Нива»,1912, № 47, С.943. Современный вид Петришуле приоб­рела в 1915 г., когда по проекту ее питомца — архитектора В.З. Коллинса началась коренная ее перестройка // Ленинградская панорама, 1985, № 6, С. 36.

[61] Лиценбергер О. А. Евангелическо-Лютеранская Церковь и советское государство. (1917-1938).  М. 1999, С. 99.

[62] Там же, С. 99.

[63] Там же, С. 107.

[64] Ленинградская правда, № 106, 9 мая 1928 г. Цит. по: Лиценбергер..,С. 227-228.

[65] Горбунова Анастасия. Школа, где учились Фаберже, Росси, Лесгафт и Мусоргский // Петербургский дневник, № 13, 12. 04. 2010, С. 13.

[66] Орлов Е., директор Петришуле; Ульянов Н., выпускник 1930 года, хранитель музейного фонда, историк Петришуле; Авлова Т., учитель литературы. Не должно Гришку принимать за Димитрия // Вечерний Петербург, № 237, 14. 10. 1992, С. 2.

[67] Там же.

[68] Три века Петришуле // Санкт-Петербургские ведомости, № 73, 26. 04. 2010, С. 1.

[69] Горбунова Анастасия. Школа, где учились Фаберже, Росси, Лесгафт и Мусоргский // Петербургский дневник, № 13, 12. 04. 2010, С. 13.

[70] Долгошева Анастасия. Учебный год № 300 // Санкт-Петербургские ведомости, № 57, 2. 04. 2010, С. 1.

[71] Горбунова Анастасия. Школа, где учились Фаберже, Росси, Лесгафт и Мусоргский // Петербургский дневник, № 13, 12. 04. 2010, С. 13.

XVI научная конференция «Немцы в Санкт-Петербурге» (ХVIII-ХХ вв.): биографический аспект 2 апреля 2014 г.

Фонд «Русско-немецкий центр встреч при Петрикирхе Санкт-Петербург»