Храм Соломона

Единственное место на земном шаре, которое от са­мой глубокой древности освящено поклонением Единому Богу и на которое издревле с благоговением взирали верующие трех религий — иудаисты, христиане и мусульмане, находится в восточной части Иерусалима.

В конце ХI — начале Х вв. до Р. Х. Иерусалим стал столицей древнееврейского государства Израиль, а ок. 935 г. до Р. Х. — сто­лицей иудейского царства. К этому времени относится подъем строи­тельства в городе, когда были возведены новые крепостные стены, дворцовые и культовые здания. Наиболее выдающимся из них был храм, построенный в эпоху царей Давида и Соломона (кон. ХI в. — ок. 928 г. до Р. Х.).

Большинство исследователей, следуя сообщению Библии, пола­гает, что Соломон построил храм на горе Мориа, на том месте, ко­торое его отец Давид купил у Орны Иевусеянина (2 Цар 24:18,25; 1Пар 21:18–30). Но Давиду не суждено было совершить возве­дение храма; он воздвиг на гумне Орны только алтарь Единому Богу и умер, завещав продолжение строительства сыну Соломону.

Соломон начал строить храм почти за 1000 лет до Р. Х. И на­чал Соломон строить дом Господень в Иерусалиме на горе Мориа, ко­торая была указана Давиду, отцу его, на месте, которое приготовил Давид, — говорится об этом в Библии (2 Пар 3:1).

Работы по строительству храма длились 7 лет (3 Цар 6; 7; 2 Пар 3–4). Храм стал единственным местом поклонения Богу Иегове; Я освятил этот дом, построенный тобою, — говорил Господь Соломону, — чтобы имя Мое пребывало там вечно; очи Мои и сердце Мое будут там во все дни(см. 3 Цар 9:3).

В этот храм был перенесен Ковчег Завета; место, где находи­лось Святое Святых, было запретным для посещения, и лишь раз в год сюда имел доступ первосвященник.

Дальнейшая история ветхозаветного храма

Впоследствии Иерусалим завоевывался, разрушался и вновь восстанавливался вавилонским царем Навуходоносором II, персидским царем Киром, египетским ца­рем Птолемеем, римлянами. Судьбу города разделял и храм Соломона: в 588 г. до Р. Х. он был разрушен Навуходоносором. Второй храм, строительство которого было начато по возвращении евреев из ва­вилонского плена в 524году до Р. Х., строился в течение 19 лет и впоследствии неоднократно страдал от разрушений. В прежнем великолепии он был восстановлен при палестинском царе Ироде Великом (40–4 гг. до Р. Х.). Работы продолжались 46 лет (см. Ин 2:20).

Это место поклонения Единому Богу по-прежнему считалось доступным только богоизбранному народу Израиля; как сообщали Иосиф Флавий и Тацит, надписи на греческом и латинском языках предупреждали чужеземцев о запрете вступать на территорию храма.

В последней четверти ХIХ века французский археолог Клермон Ганно открыл близ места, занимаемого в прошлом ветхозаветным храмом, камень с греческой надписью. Текст ее гласит: “никакой иноплеменник не имеет доступа внутрь ограды и каменной стены вокруг храма. Кто будет застигнут в нарушении этого правила, пусть сам несет ответственность за смертную казнь, которая за это следует” (приводит­ся по Библейскому словарю, изданному в Торонто в 1980 г., с. 483).

Главные ворота храма были на восточной стороне; кроме того, трое ворот было на севере, трое на юге. Первая часть двора носила название двора женщин, откуда переходили во двор мужчин. Затем следовал третий — для священнослужителей. Он заключал в се­бе жертвенный алтарь и Святая Святых. Таков был храм во время правления Ирода и ко времени рождения Иисуса Христа.

Ветхозаветный храм в евангельские времена

Согласно древнему общехристианскому преданию, Богоотроковица Мария была введена в храм первосвященником. Многие церковные писатели свидетельствуют, что Пресвятая Дева после введения ее во храм оставалась до своего обручения в самом храме, где особая часть здания была предназначена для жительства женщинам и девам, посвятившим себя служению Богу, подобно Анне пророчице, которая не отходила от храма, пос­том и молитвою служа Богу день и ночь (Лк 2:37). Впоследствии христиане назвали возведенную на этом месте церковь церковью Вве­дения во храм Пресвятой Богородицы. Здесь старец Симеон принял от Пресвятой Девы Младенца Иисуса и возгласил: Ныне отпускаешь раба твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром (Лк2:29). Здесь Учитель мира наставлял народ, толковал Священное Писание; Он назвал этот храм домом Отца Своего; из двора этого храма Он изгнал торгующих (Ин 2:13–22). Именно здесь Он похвалил усердие бедной вдовы (Лк 21:1–4). Здесь совершилось то событие, о котором повествует евангелист Матфей: Потом берет Его диавол в святой город и по­ставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. Иисус сказал ему: написано также: не искушай Господа Бога Твоего (Мф 4:5–7).

Об этом событии упоминает один из паломников, посетивший Иеру­салим в 333 году. В его “Хождении” — самом древнем паломническом описании Святой земли, упоминается о месте развалин храма Соломонова. Как отмечал этот путникиз Бордо (ныне — южн. Франция), он видел там “угол весьма высокой башни, на которую Господь взошел, и сказал Ему искушавший Его: если Ты Сын Божий, бросься вниз. И отвечал ему Господь: не искушай Господа Бога Твоего и Ему одному служи”¹.

По древним сказаниям, на юго-восточной части храмового дво­ра лежал огромный камень, приготовленный для строительства, но по какой-то причине не вошедший в стену и в течение веков оставав­шийся “неключимым изгнанником из числа избранных”. Именно этот камень, говорит предание, имел в виду Спаситель в своих словах о камне, пренебреженном зиждущими (см. Мк 12:10). Католические писа­тели добавляли, что этот краеугольный камень имел в виду Спаситель и в обращении к апостолу Петру: Ты Петр, и на сем камне созижду церковь Мою (см. Мф 16:18). В местных арабских сказаниях есть также упоминание о каком-то забытом камне, вопиявшем к небу о мщении пренебрегшим им зиждителям².

И наконец, с этим храмом связаны самые страшные моменты в земной жизни Спасителя, когда здесь завеса церковная раздралась с верхнего края до нижнего, когда совершилось искупление мира (Лк 23:45).

Ученики и последователи Господа также имели прямое отношение к ветхозаветному храму. Об этом говорится в книге Деяний апостольских, где сообщается о том, что Петр и Иоанн шли вместе в храм в час молитвы девятый (Деян 3:1); со ступеней храма апостол Павел обратился к народу с речью (Деян 21:40).

Разрушение иерусалимского храма (70 г. по Р. Х.); Стена Плача

Про­рочество Спасителя о разрушении храма (Мф 24:2; Лк 21:6; Мк 13:2) сбылось вскоре после Его крестной смерти: в ходе Иудейской войны (66–73 г.) Иерусалим был разорен войсками римского императора Тита Флавия (41–81 гг.); храм Соломона в 70 г. также был разрушен, и к настоящему времени от него сохранилась только часть наружной ограды, то есть Стена Плача.

Такое место, как место храма Иеговы, не могло быть забыто после разрушения ветхозаветного святилища. Известность этого места заставила императора Адриана (117–138 гг.) через 50 лет построить здесь из развалин храма Ирода языческий храм Юпитера. Внутри этого храма Адриан распорядился поставить свою статую.

В начале IV в. при императоре Константине Иерусалим стал христианским священным городом, и языческий храм Юпитера был разрушен. Но в 363 году при императоре Юлиане Отступнике евреям было разрешено начать восстановление храма Соломона на его древнем месте. Указ Юлиана, разрешавший евреям сооружение храма, был дан рабби Гиллелю, но после того, как был открыт древний фундамент и на нем положены первые камни, сильное землетрясение сбро­сило их с места, а строители в страхе разбежались³.

В юго-западной части территории, занимаемой некогда иерусалимским храмом, находится Стена Плача. Плач евреев у подножия разрушенного храма Соломона начался еще с древних времен. Как сооб­щал в 333 году бордосский паломник, недалеко от разрушенного храма находился “пробитый камень, к ко­торому раз в год приходят иудеи, помазывают его, с воплем рыдают, разрывают свои одежды и затем удаляются”⁴. О разрешении иудеям посещать место бывшего храма в день разрушения его Титом упоминает и блаженный Иеро­ним⁵. По его словам, когда Иерусалим уже был обращен в Элию Капи­то­лину, евреи со всех концов мира собирались на свое древнее пепелище и ценой золота добивались позволения “плакать на разва­линах храма”. Этот обычай сохранялся в течение многих веков; во времена крестоносцев христианские авторы часто упоминали о “мес­те плача евреев при западной стене”; об этом обычае в 1163 году сооб­щалВениамин Тудельский⁶.

Один из русских паломников так описывал во 2-й половине ХIХ в. свое посещение Стены Плача: «Любопытно видеть здесь ве­чером в пятницу толпы детей Израиля, закутанных в белые саваны и прильнувших лбами к этой святыне. Они собираются сюда молиться, читать “Плач Иеремии” и в буквальном смысле орошать слезами драгоценные для них камни»⁷.

Аль-Акса — “мечеть удаленнейшая”

В VI веке на месте древнего ие­русалимского храма была возведена церковь Марии, которая впослед­ствии получила название Введения Богородицы во храм. Но в 638 (по другим источникам — в 637) году арабские войска под предводительством халифа Омара (634–644) взяли Иерусалим, и Омар принял капиту­ляцию, совершив затем молитву на заброшенном каменис­том пустыре, в который превратились развалины священного храма Соломона. Этим Омар хотел подчеркнуть преемственный характер ислама по отношению к “предшествующим” исламу религиям — иудаизму и христианству.

Находясь в Медине, основатель исла­ма — Мухаммед встретился со враждой еврейской части насе­ления. Он попытался сблизиться с евреями, принимая некоторые их обряды и учения и делая Иерусалим киблой — местом, к которому верующий обращает лицо во время молитвы. Но евреи отвергли его учение, и тогда он признал за главную святыню не Иерусалим, а мекканскую Каабу, и после 622 года — времени переселения из Мекки в Медину (хиджра), Мухаммед повелел своим последователям обращаться на молитве не к Иерусалиму, а к Мекке. Об этом говорится во 2-й суре Корана: “Поверни же лицо свое в сторону запретной мечети (Каабы — а. А.). И где бы вы ни были, обращайте ваши лица в ее сторону” (2,139).

И хотя Иерусалим в Коране в связи с этим не упоминается, из текста Корана видно, что раньше предписывалось обращаться во вре­мя молитвы в иную сторону: “Мы сделали киблу, которой ты держал­ся, только для того, чтобы Нам узнать, кто следует за посланни­ком среди обращающихся вспять” (2, 138)⁸.

Вскоре после завоевания Иерусалима арабы превратили базилику Введения Богородицы во храм в мечеть, которая впоследствии стала назваться Аль-Масджид аль-Акса (‘мечеть удаленнейшая’). Еще через несколько десятилетий значение Иерусалима снова возросло; халиф Абд ал-Малик I(685–707) в ходе борьбы со своими меккан­скими противниками запретил мусульманам посещать Мекку и пред­писал совершать хадж в Иерусалим. Дело в том, что во время совер­шения хаджа в Мекку местный правитель Ибн-аз-Зубейр заставлял паломников-мусульман давать ему присягу, и Абд ал-Малик принял против этого решительные меры. Но верующие были недовольны этим, и, как повествует арабский историк Ал-Мекин (ум. в 1273), “в 65 году хиджры (687/688 гг. — а. А.) Абд ал-Малик послал в Иерусалим прика­зание увеличить масджид ал-Аксу и предписал на­ро­ду совершать хадж в Иерусалим”⁹.

Постепенно Иерусалим сделался третьим по значению (после Мекки и Медины) религиозным центром всего исламского мира, и мечеть аль-Акса стала рассматриваться как величайшая мусульманская святыня. В большой степени этому способствовало мусульманское предание (сунна) собрание устных рассказов о Мухаммеде (хадисов); сунна сфор­мировалась постепенно и приняла окончательный вид в IХ веке. Дело в том, что в Коране имеется краткое упоминание о “ночном путешествии” Мухаммеда; 17-я сура так и называется: “Перенес ночью”. В первом стихе этой суры говорится: “Хвала тому, кто перенес ночью Своего раба из мечети неприкосновенной в мечеть отдаленнейшую, вокруг которой Мы благословили, чтобы показать ему из Наших знамений” (17,1).

Первоначально под “отдаленнейшей мечетъю” (аль-Масджид аль-Акса) понимались небеса, куда Мухаммед якобы был вознесен однажды ночью. С конца VII в. складывается традиция рассматривать это путешествие как “ночное путешествие” Мухаммеда в Иерусалим, отличая его от последующего вознесения Мухаммеда на небеса. Согласно преданию, Мухаммед спал около Каабы, когда к нему явился архангел Джибрил (Гавриил) с крылатым конем Бураком. В сопровождении Джибрила Мухаммед отправился на Бураке в Палестину. В Иерусалиме он встретил Ибрахима (Авраама), Мусу (Моисея) и Ису (Иисуса) и руководил их совместной молитвой.

Среди мусульманских комментаторов Корана имеется и другое мнение, согласно которому это “ночное путешествие” было только видением, о чем упоминается в той же 17-й суре: “Видение, которое Мы дали тебе узреть, служило только к тому, чтобы испытать людей” (17, 62). Как свидетельствовал в начале ХХ в. авторитетный исламовед А. Е. Крымский, “до сих пор между мусульманами существует разногласие насчет того, считать ли это событие за видение (как указывает Коран), или за путешествие действительное и телесное”¹⁰.

Поэтому вполне понятно, что мусульмане отождествили отдаленнейшую мечеть (аль-Масджид аль-Акса), упоминаемую в Коране, с иерусалимской, которая стала называться аль-Акса. По преданию, именно сюда Мухаммед был якобы чудесным образом перенесен на Бураке перед вознесением (мираджем) на небо. И в ХI веке арабский писатель Насир-и-Хосров (ум. в 1088 г.) определил религиозное значение Иерусалима для мусульман следующим образом: “Это место — третий дом Божий. Ученые богословы признают, что каждый намаз, сотворенный в Иерусалиме, равняется 25 тысячам намазов”¹¹.

Куббат-ас-Сахра (Мечеть “Купол скалы”)

С преданием о ночном путешествии Мухаммеда из Мекки в Иерусалим тесно связано сказание о мирадже — вознесении Мухаммеда на небо. По этим представлениям, после ночного путешествия в Иерусалим, Мухаммед был возведен Джибрилом (Гавриилом) на небеса.

Местом поклонения, связанного с вознесением Мухаммеда, стала скала, находящаяся вблизи мечети аль-Акса. Именно здесь в 687–691 гг. омейядский халиф Абд ал-Малик ибн Мерван построил восьмигранное здание мечети с большим куполом. Эта мечеть получила название Куббат-ас-Сахра (“Купол скалы”).

Причиной, побудившей халифа начать строительство мечети, явилось политическое соперничество с мекканским правителем, о чем речь шла выше. Как сообщает арабский историк Ал-Я’куби (ум. в 904), Абд ал-Малик, запретив своим подданным совершать хадж в Мекку, сказал: “Иерусалимская мечеть (аль-Акса — а. А.) заменит вам мечеть меккскую, а эта скала (ас-Сахра), про которую передают, что посол Божий, поднимаясь на небо, ступил на нее, заменит вам Каабу”¹². И, как продолжает другой арабский историк — Абу-л-Махасин-ибн-Тагриберди (ум. в 1469), халиф Абд ал-Малик “построил купол над ас-Сахрой и соборную мечеть аль-Аксу, чтобы благодаря этим зданиям заменить народу хадж”¹³.

Следует отметить, что часто Куббат-ас-Сахру ошибочно называют мечетью Омара, полагая, что она возведена в 637 году во время правления этого халифа. Но тем не менее с именем Омара связаны события, имевшие отношение к истории этой мечети. Как повествует предание, в 638 году халиф Омар-бен-эль-Хаттаб, взяв Иерусалим, обратился к тогдашнему иерусалимскому Патриарху Софронию с прось­бой указать ему на священнейшее место в городе для сооружения на нем достойного святилища. Омар потребовал, чтобы Патриарх за ос­тавление храма Гроба Господня его пастве назначил место наиболее достойное для построения мечети. Патриарх показал ему несколько священных мест на Сионе и Акре, но халиф оставался недоволен. Тог­да Патриарх сказал: “Я покажу тебе место, лежащее на средине мира, на котором было Святое Святых израильтян и на котором Бог явился Иакову”, и повел халифа к развалинам храма Соломона.

Халиф, осмотрев это место, определил его как место будущего мусульманского храма. Первоначально построенная здесь мечеть Омара вмещала в своих стенах 3000 человек.

В 686 году халиф Абд ал-Малик в связи с постоянным притоком пилигримов-мусульман в Иерусалим задумал постройку новой мечети на этом месте — восьмиугольной в плане. Построенное вскоре после этого святилище считалось чудом света, и редкий богомолец, идущий в Мекку, не заходил посмотреть мечеть “Купол скалы”¹⁴.

Формы здания мечети необычны. Деревянный купол 20,44 м в диаметре покоится на высоком барабане, прорезанном шестнадцатью окнами; барабан стоит на четырех пилонах и двенадцати колоннах, окружающих скалу. Внешние стены образуют восьмиугольник со стороной около 20,6м. Покатая деревянная крытая свинцом кровля опирается на систему из восьми промежуточных пилонов и шестнадцати колонн. Вокруг скалы обеспечен таким образом ритуальный ход паломников.

Мечеть “Купол скалы” стоит среди большой площади Харам аш-Шариф слегка трапециевидного плана (450×260×285 м), куда ведут 10 ворот. Вокруг “Купола скалы” огорожено тех же очертаний меньшее пространство (160×125×150 м). По мусульманскому учению это харам,священная, заповедная территория, где нельзя проливать кровь и но­сить оружие. Мечети аль-Акса и “Купол скалы” расположены именно в таком месте. Но этот запрет не всегда соблюдался даже в среде мусульман. Когда турецкий эмир Атсиз-ибн-Аук ал-Хаваризли в 1068 г. напал на Иерусалим, то, как сообщает багдадский историк Ибн-ал-Асир (ум. в 1233г.), “жители Иерусалима укрылись от него за стенами го­рода. Он перебил многих жителей его, даже тех, которые укрылись в Масджид аль-Аксе, но не тронул тех, которые были у ас-Сахры и пределов ее”¹⁵.

Мечеть Куббат-ас-Сахра — Храм Господень

Дальнейшая история мечети “Купола скалы” связана с рядом разрушений и перестроек. Легкая конструкция мечети не могла противостоять частым землетрясениям и не один раз разрушалась. Но иерусалимские правители при каждом во­зобновлении мечети увеличивали ее великолепие. Большие поврежде­ния мечеть претерпела в 1060 году, когда упала крыша здания с 500 светильниками; по этому случаю мусульмане ожидали несчастий для всех последователей ислама. Эти опасения сбылись в 1099 году, когда мечеть “Купола скалы” обагрилась кровью мусульман, пролитой кресто­носцами.

В 1099 году крестоносцы штурмом взяли Иерусалим; было об­разовано христианское Иерусалимское королевство. Пораженные величием мечети “Купола скалы”, крестоносцы, овла­девшие Иерусалимом, сочли ее сначала подлинным ветхозаветным храмом и назвали его храмом Соломона, или храмом Господним — Templum Domini. По имени храма был назван и основанный в1119 году орден рыцарей-монахов тамплиеров, обитель которых была первона­чально устроена возле храма.

Крестоносцы ничего не изменили в устройстве мечети и огра­ничились тем, что на почитавшейся мусульманами скале поставили христианский алтарь, а стены расписали христианскими сюжетами. Скала была покрыта мрамором в виде возвышенной площади или пола, на котором стоял алтарь и хоры. В третий день Пасхи 1136 года папский легат Альберих совершил торжественное освящение бывшей мечети в качестве христианской церкви. Хронист Иоанн Вюрцбургский, видевший христианский храм, преобразованный из мечети Скалы, со­общал о многих надписях храма, которыми крестоносцы напоминали молящимся о тех новозаветных событиях, которые совершались на этом месте или вблизи него.

В этот храм трехлетняя отроковица Мария была принесена Богу. Это событие напоминалось надписью: Virginibus septem virgo comitata puellis / Servitura Dei fuit oblata triennis (Дева, сопровождаемая семью юными девами, была принесена здесь для служения Богу в возрасте трех лет).

Без сомнения, Дева получила здесь небесные утешения: Pascitur angelico virgo ministerio (Дева охраняется ангельским попечением).

Из притвора этого храма Иисус Христос изгнал торгующих. В воспоминание этого события на правой стороне храма показывали камень, освященный стопами Спасителя, окруженный множеством лампад. К этому камню присоединяли другой, на который Иисус Христос был принесен во храм в первый раз, как на алтарь. Картина, изображавшая это событие, имела надпись: Hic fuit oblatus Rex regum virgine natus / Qua propter sanctus locus est hic jure vocatus (Здесь был принесен (в Жертву) Царь царствующих, рожденный от Девы, из-за чего это место по праву именуется святым).

Близ этого храма Иисус Христос оправдал блудницу, сказав ее обвинителям: Кто без греха, тот пусть первый бросит в нее камень. На изображавшей этот эпизод картине имелась надпись: Absolvo gentes sua crimina corde fatentes (Я освобождаю (от грехов) народы, исповедующие сердцем грехи свои).

Сюда входил и выходил Захария, когда ему было возвещено о рождении сына. Надпись при этом изображении говорила: Ne timeas Zacharia exaudita est oratio tua (Не бойся, Захария, услышана молитва твоя).

Над четырьмя воротами храма с наружной стороны были особые надписи. На западных: Pax aeterna ab aeterno Patre sit huic domui / Benedicta gloria Domini de loco sancto suo (Вечный мир от вечного Отца да будет этому дому, / Благословенна слава Господа о святом месте сем).

На южных вратах: Bene fundata est domus Domini supra firmam petram / Beati qui habitant in domo tua, in saecula saeculorum laudabunt te (Дом Господень построен хорошо на прочном камне; / Блаженны, которые обитают в доме Твоем, во веки веков они восхвалят Тебя).

На восточных: Vere Dominus est in loco isto et ego nesciebam / In domo tua Domine omnes dicent gloriam (Воистину Господь присутствует в месте сем; а я не знал. / В доме Твоем, Господи, все будут славословить (Тебя).

На северных: Templum Domini sanctum est / Dei cultura est, Dei aedificatio est (Храм Господень свят, / Это место Божье, это дом Божий)¹⁶.

Интересно отметить, что этот храм видел один из первых рус­ских паломников — игумен Даниил, совершивший хождение в Святую землю в 1106–1108 гг., когда она еще была под властью крестонос­цев. Вот как он описывает храм Господень — бывшую мечеть “Купола скалы”, которую он называет ее ветхозаветным именем — Святая Свя­тых. “Есть церкви Святая Святых дивно и хитро создана, — пишет русский паломник, — и красота ее несказанна есть, кругла образом создана; извну написана хитро и несказанна, стены ей избьены дос­ками мраморными другаго мрамора и помащена есть красно мраморны­ми дъсками. Столпов же имать под верхом, кругом стоящих, облых 12, а зданых столпов 8; двери же имать 4-ре; медию позлащеною покова­ны суть двери ты.И верх исписан издну мусиею (художником — а. А.) хитро и несказанно, а звну, верх побиен есть был медию позлаще­ною”¹⁷.

В 1187 г., когда султан Салах-ад-Дин вытеснил крестоносцев из Иерусалима, золотой крест был снят с храма Господня и снова был поставлен полумесяц; христианские надписи уничтожены, а стены омыты розовой водой, доставленной сюда на 500 верблюдах. В 1229 году германский император Фридрих II, вернувший на короткое время Иерусалим под свою власть, заключил с султаном Камалом договор, по которому христиане и мусульмане совместно должны были владеть мечетью Скалы, и в храме была поставлена символическая статуя об­щего братства. Но это продолжалось недолго, и около 1250 года мусульмане снова безраздельно завладели мечетью и перестроили ее. По свидетельствам ХV века, мечеть Скалы своей красотой привлекала многие тысячи паломников и путешественников¹⁸.

Мечеть аль-Акса — храм Соломона

Как уже было отмечено, в VI в. мечеть аль-Акса была христианской церковью Введения Бого­матери во храм. Крестоносцы снова превратили ее в христианскую церковь. Иерусалимский король Балдуин II (ум. в 1131) отдал часть храмового здания тамплиерам, которые вскоре построили еще и длинную галерею, примыкавшую к храму с запада. Крестоносцы имели здесь королевскую резиденцию, называвшуюся “Соломоновым двором”. Аль-Акса стала главным центром тамплиеров. Их постройки теснились около этой церкви, и аль-Акса носила тогда название “Храма Соло­мона”.

Эта древняя христианская базилика, несмотря на многочис­ленные перестройки, в основном сохранила свой первоначальный ви­зантийский характер. Об этом писал известный русский обществен­ный деятель А.С. Норов, сравнивший эту древнюю базилику с построенной в конце IVв. церковью святого Павла в Риме. Как вспоминал Норов о своем посещении мечети аль-Акса в1835 году, “мы направились к большому зданию, выкрашенному красным цветом; оно выстроено параллелограммом, с куполом на его оконечности. Это бывший хри­стианский храм во имя Пресвятой Богородицы <…> Вступив в это тор­жественное здание через крытый притвор, я думал, что нахожусь в церкви св. Павла за стенами Рима”¹⁹.

По словам другого русского исследователя, побывавшего в мечети аль-Акса в середине XIX века, “следуя по храму, вы заме­чаете повсюду византийский характер здания. Оно имеет 7 крестовых ходов или нефов. Центральный неф поддерживается массивными мра­морными столбами, по 6-ти с каждой стороны; капители этих стол­бов несколько напоминают коринфские”. О первоначальном христи­анском характере архитектуры мечети аль-Акса свидетельствовал и русский публицист Е. Л. Марков, побывавший здесь в конце ХIХ века. По его словам, “готический стиль фронтона и длин­ного величественного нефа этой церкви, поддержанного двумя ряда­ми колонн, вполне сохранился и теперь. Ислам только расписал внутренность христианского храма обычной парчой своих пестрых арабесок”²⁰.

Харам аш-Шариф в эпоху Оттоманской империи (1517–1917)

В 1250 году династию Айюбидов, основанную в Египте Салах-ад-Дином, смени­ли мамлюки. В 1516 году под Халебом (современный Алеппо, Сирия) войско очередного мамлюкского султана было разбито армией турецкого султана Селима I. Территория Палестины вошла в состав турецкой империи, и это продолжалось до концаПервой мировой войны. Сирией стали управлять турецкие паши, и в 1516 году Палестина вошла в состав Дамасского пашалыка.

В результате турецко-египетской войны 1831–33 гг. египет­ская армия под командованием Ибрагим-паши распространила египет­ское господство на Палестину. Благотворные перемены ощутили в пер­вую очередь те христиане, которые жили в Иерусалиме. Ранее они подвергались здесь многочисленным поборам со стороны местных му­сульманских властей. Так, например, тогдашний дамасский паша с одного только греческого монастыря в Иерусалиме “взимал тысячу мешков (около 120 тысяч рублей серебром в год) за право владения святыми местами”²¹.

При вступлении в Иерусалим Ибрагим-паши во главе египетско­го гарнизона в 1831 году был обнародован его приказ на имя глав­ного судьи — шейха мечети Скалы. “В Иерусалиме есть храмы, мона­стыри и поклонения, к коим приходят все христианские и еврейские народы разных исповеданий из стран далеких, — говорилось в при­казе. — Сии поклонники бывали доселе обременяемы огромными нало­гами в исполнении обетов и обязанностей их веры. Желая искоренить подобное злоупотребление, повелеваем уничтожить подобные налоги на всех путях без изъятия”²².

Но, демонстрируя свою веротерпимость, Ибрагим-паша, как и его отец — правитель Египта Мухаммед-Али, не учел всех последст­вий своих смелых начинаний. Как писал русский исследователь в се­редине ХIХ века, “вместо того, чтобы ограничиться мудрым ук­рощением фанатизма народного, паша бесполезно оскорбил самое ре­лигиозное чувство народа. Многим европейским путешественникам бы­ло позволено в Иерусалиме посетить Омарову мечеть (“Купол скалы” — а. А.), которая почитается вторым святилищем в исламе после храма Мекки. Ничто не могло произвести более соблазна в фанатическом народонаселении Иерусалима. Старые служители Омаровой мечети ры­дали над этим осквернением, неслыханным дотоле в мусульманском мире, и каждый раз при посещении мечети иностранцами местные влас­ти должны были окружать себя и посетителей военной командой”²³.

Это обстоятельство, связанное с иерусалимскими святынями ислама, явилось одной из немаловажных причин быстрого ослабления египетской власти при 70-тысячной армии Ибрагима в 1840 году. В конце 1840 года египетская армия вынуждена была эвакуироваться из Палестины и других областей, входивших в состав Оттоманской Порты. По условиям Лондонского трактата1840 года Палестина вновь была передана турецкому правительству.

Как видно из приведенных сведений, в первой половине ХIХ в. мусульмане, жившие в Иерусалиме, по-прежнему проявляли религиоз­ную нетерпимость к иноверцам и в первую очередь к христианам. Это было отголоском эпохи крестовых походов. Об этом красноречи­во говорит русский паломник, побывавший в Иерусалиме в середине ХIХ столетия. По его словам, в пятницу городские ворота Иерусалима запирались около полудня, когда “мухаммедане иерусалимские толпами стекаются для общей молитвы в бывший храм Соломона, преобразованный в их главную мечеть; на это же время все город­ские выезды запираются и даже привратники отходят от своих мест”²⁴.

И далее автор приводит такое объяснение этой традиции: “между жителями существует старинное предание, что когда-нибудь в пятницу, во время всеобщей молитвы народной, неожиданно подойдут к стенам Иерусалима многочисленные толпы вооруженных гяуров (иноверных, как они называют христиан), которые, нахлынув со всех сторон, завла­деют городом и, устремясь на главную мечеть, древний храм Соломона, наполненную погруженными в молитву жителями, огнем и мечом уничтожат поклонников Мухаммеда”²⁵.

Еще одно любопытное объяснение бытовавшей в то время рели­гиозной нетерпимости мусульман к иноверцам приводилось в одном из русских альманахов. Упомянув о том, что немусульманам под страхом смерти запрещено было входить на площадь Харам аш-Шариф и по­сещать мечети аль-Акса и Куббат-ас-Сахра, автор пишет далее: “Это место так свято, — говорят они (мусульмане — а. А.), — что всякая молитва, там произнесенная, должна быть необходимо внята Богом, и, следовательно, очень важно удалять от этого места христиан, кото­рые не преминули бы молиться о падении магометан, об изгнании их из Иерусалима и т. п.”²⁶.

В то время христианско-мусульманские отношения оставались в целом напряженными. Но тем не менее успехи, которых добились европейские страны и Россия в борьбе с Оттоманской Портой, уси­лили влияние христианских держав на Ближнем Востоке. Как писал в эти годы А. А. Олесницкий, профессор Киевской Духовной Академии, “сте­чение магометанских пилигримов в Иерусалим почти не уступа­ет количеству пилигримов христианских; здесь можно встретить пилигримов магометанских из Сибири, Индии, Марокко; редкий пилигрим, идущий в Мекку, не будет в Хараме иерусалимском”²⁷.

Во второй половине ХIХ столетия ряд влиятельных хри­стианских держав открыли свои миссии в Иерусалиме; приток христиан-палом­ников в Святую землю заметно увеличивался. Все это не могло не вызвать озабоченности у мусульманского духовенства Иерусалима, которое изыскивало средства для того, чтобы оградить последователей ислама от излишнего общения с христианами. Об одном таком способе сообщал русский исследователь Е.Э. Картавцев, побывавший в Иерусалиме в конце 1880–начале 1890-х гг. По его словам, в эти годы уже сложилась традиция массового паломничест­ва с перенесением знамен халифа Омара на могилу пророка Моисея (Мусы), почитаемого мусульманами после Мухаммеда и Иисуса Христа (Исы). Как известно из Библии, Моисей никогда не был в Палестине и после смерти был погребен на долине в земле Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня (Втор 34:6). Тем не менее местом его погребения была объявлена одна из возвышенностей “верстах в 35от Иерусалима”. Далее следует предоставить слово автору записок.

“И время и место, — пишет Е. Э. Картавцев, — выбраны с тон­ким расчетом; время подогнано к тому моменту, когда в Иерусалиме скопляется особенно много христиан-паломников, так что одной громадной фанатической массе могла быть противопоставлена другая, не меньшая; если бы обе эти массы оставались одна возле другой, то столкновения и кровопролитие сделались может быть неминуемы; это избегнуто тем, что в пятницу на Вербной неделе священные знамена выносятся из мечети Омара и, сопровождаемые массой народа, мусульманским духовенством, направляются к могиле Моисея, где усердные поклонники пророка располагаются лагерем и проводят несколько дней.

Таким образом, своим временем это паломничество к могиле Моисея совпадает с днем торжественного богослужения христиан и избегает столкновений”²⁸.

Европейские христиане у мусульманских святынь Иерусалима

Для то­го, чтобы более полно представить картину христианско-мусульманских отношений в Святом граде, можно привести отрывки из воспоминаний паломников-христиан, описывавших, наряду с христианскими святынями, и мусульманские.

«А в полуденном угле (Иерусалима — а. А.) стоит церковь чудна и высока вельми, по-еврейски зовется Ероя, а по-русски “Святая Святых”, — писал московский священник Иоанн Лукьянов, побывавший в Иерусалиме в январе 1711 года. — А церковь Святая Святых создание Соломоново, разорена вся до основания Титом, царем рим­ским <…> ныне на том месте стоят две мечети турецкие изрядные; а турки отнюдь не пустят посмотреть, убивают того или потурчат»²⁹.

В следующем, ХIХ столетии, казалось бы, ничего не измени­лось, если прочесть строки, написанные другим русским паломником в 1840‑х гг. “У входа в мечеть Омара, — пишет он, — стояли во­оруженные привратники, не дозволившие нам даже остановиться перед ним (храмом — а. А.): христианину под смертной казнью воспрещен вход в эту мечеть, если он не согласится для спасения настоящей своей жизни погубить будущую отречением от Христа и принятием мухаммеданского закона”³⁰.

Но уже в это время происходили некоторые небольшие улучшения в сфере христианско-мусульманских отношений и, в частности, умень­шилась религиозная нетерпимость. Как отмечал русский публицист и общественный деятель А. С. Норов, “сказывают, что Бурхард, знамени­тый путешественник и ориенталист, сроднившийся с восточными обы­чаями до такой степени, что был признан арабами за шейха, посещал мечеть Омарову; госпожа Бельзони, переодетая в мусульманское платье, в 1818 году, быстро пробежала часть мечети Омаровой, волнуемая страхом, и все, что сказала об ней, также совершенно неверно”³¹.

Что касается А. С. Норова, то он был, по-видимому, первым русским паломником со времени игумена Даниила (ХII в.), которому в 1835 году удалось посетить обе мечети, расположенные в ограде Харам аш-Шарифа. “Я имел случай, — писал Норов, — осмотреть обе мечети, находящиесяв ограде храма Соломонова: Омарову — эль-Сахру и другую, называемую эль-Акса, которая обращена в мечеть из древ­ней церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы”³².

А.С. Норову удалось получить от сирийского паши письменное разрешение на вход в “мечеть Омарову”, но, во избежание возмож­ных инцидентов, Норова и его спутников “просили несколько скрыть европейский костюм под восточной одеждой”. “Никогда не было при­мера такого почти официального дозволения и, без сомнения, мы одолжены за этот успех могущественному действию имени русских”³³, — с удовлетворением отмечал А.С. Норов.

Интересна была реакция привратника мечети,простого мусульманина, который был далек от новых веяний в расстановке сил на ближневосточной арене. По этому поводу А. С. Норов заметил, что “привратник глядел на нас с удивлением, но, видя с нами каваса, он вошел с ним в переговор, продолжившийся несколько минут; по его мимике мы видели, что он представлял затруднения; но это кончи­лось тем, что мы, оставя в воротах туфли, вступили на мраморный помост обширного двора”³⁴.

Таким образом, А. С. Норову и его спутникам была предоставлена редкая по тем временам возможность спокойно, без риска для жизни осмотреть обе знаменитые иерусалимские мечети, и благодаря этому русский исследователь смог составить подробное и обстоятельное описание внутреннего вида мечетей Куббат-ас-Сахра и аль-Акса³⁵.

После Крымской кампании (1853–1856 г.г.) позиции европейских держав на Ближнем Востоке еще более усилились, и это, в свою оче­редь, привело к облегчению доступа христиан на территорию Харам–аш-Шарифа. Как писал об этом в своей книге В. Н. Берг, “в1862 году я видел, как по двору мечети разгуливал свободно, без всяких провожатых, граф Вогюэ, известный исследователь древностей Палестины. Он работал в мечети Омара так же смело, как бы в Ватикане. Ныне можно видеть хромолитографические рисунки таинственной мечети во многих эстампных магазинах Петербурга”³⁶.

Интересно отметить, что А. С. Норову, о котором шла речь выше, снова удалось посетить Иерусалим в 1861 году и побывать в Харам-аш-Шарифе. “В 1835 году, — вспоминал русский путешественник, — я был из того весьма малого числа европейцев, которым удалось видеть внутренность заповедных мечетей ас-Сахра и аль-Акса. Мое посещение бы­ло тогда сопряжено с опасностями, а теперь, заплатив 20 полуимпериалов, я был свободно допущен обозреть в большом обществе не только обе мечети, но и подземельные построения горы Мориа, ко­торые я тогда не мог видеть”³⁷.

Известный исследователь Пермского края Д. Смышляев, посетив­ший Иерусалим в 1864–1865 гг. и побывавший там в обеих знаме­нитых мечетях, уже деловито отмечает, что “взойдя по лестнице, посетитель обязан заменить свою обувь бабушами”³⁸. А игумен Гуслицкого монастыря иеромонах Парфений еще через 5 лет столкнулся в Иерусалиме с тем, что “нынче каждую неделю ходит по монастырям турецкий кавас и приглашает в Омарову мечеть, только с каждого берут по 6 пиастров, то есть по русскому двугривенному”³⁹.

В 1874 году профессор Киевской Духовной Академии А. А. Олесницкий отправился на Ближний Восток с научными целями. Для него посетить Харам аш-Шариф уже не было проблемой, и он провел долгое время внутри каждой из двух мечетей, результатом чего явилось опубликованное им впоследствии монументальное исследование под названием “Ветхозаветный храм в Иерусалиме” (СПб., 1889).

Возвращаясь к истории ближневосточного региона, можно упо­мянуть о том, что в последней четверти ХIХ столетия на Ближнем Востоке начали укрепляться позиции Германии, несмотря на то, что сферы влияния в этом регионе были уже разделены между Францией и Великобританией. Как известно, Германия стремилась стать союзницей Оттоманской Порты. Осенью 1898 года кайзер ВильгельмII посетил Иерусалим и Дамаск, где осмотрел не только христианские, но и мусульманские святыни⁴⁰. 21 октября, находясь в Иерусалиме, немецкий кайзер посетил мечети Аль-Акса и Куббат-ас-Сахра. Обе святыни были отремонтированы к приезду высокого гостя. “Велико­лепные изразцы, украшающие стены мечети, вычищены и блестят как новые. Внутри все подновлено, вызолочено”, — сообщалось по этому поводу в русской печати⁴¹.

Христианство и ислам в Иерусалиме

Все перечисленные факты свидетельствуют о том, что в основе христианско-мусульманских кон­фликтов лежал “человеческий” фактор, и по мере развития взаимоот­ношений проблема теряла свою остроту и актуальность. В связи с этим имеет смысл хотя бы кратко обобщить те вероисповедные моменты, которые сближают христиан и мусульман в их почитании Иисуса Христа и Божией Матери.

Можно вспомнить о том, что сам Мухаммед велел сохранить в мекканской Каабе изображение Марии с Богомладенцем, которое оставалось там до пожара 68З года⁴². Можно также отметить, что арабы-му­сульмане, вторгшиеся в Палестину в VII веке, поначалу проявляли веро­терпимость к христианам и иудеям, которые в Коране названы “людь­ми Книги”, то есть Писания, Божественного Откровения.

Почитание Иисуса Христа сохранялось среди мусульман и во времена Средневековья, несмотря на резкое ухудшение их отношения к христианам, которое было связано с событиями крестовых походов. Паломник-христианин из Мюнхена Иоганн Шильтбергер, путешествовав­ший по Ближнему Востоку в конце ХIV — первой четверти ХV вв., свидетельствовал об этом. По его словам “мусульмане говорят, что Авраам был друг Божий, Моисей — пророк Божий, Иисус — Слово Божие и Мухаммед — вестник Божий. Вообще они ставят Иисуса в число четырех главных пророков и считают Его высшим возле Бога, так что все люди будут Им судимы в последний день”⁴³.

Сходные мысли выражал почти через четыре столетия и А. С. Норов при посещении иерусалимской мечети в 1835 году. “Мусульмане называют Спасителя пророком Исой, и замечательно, что дают Ему особенное название Рухул-лах, то есть Дух Божий, — сообщает русский ученый. — Пресвятая Богородица именуется у них, как у христиан, Мариам; они ставят ее выше всех женщин в мире; признают бесплотное зачатие Иисуса; говорят, что только один Иисус и Мария безгрешны; признают главные события жизни Спасителя, но говорят, что Бог не попустил Его распятия; имеют также понятие о Евангелии, называя его Енжиль и считая его данным от Бога Иисусу”⁴⁴.

Говоря об “отдаленнейшей мечети”, арабский историк Ал-Масуди (ум. в 956 г.) писал об общности почитания этого храма как мусульманами, так и христианами. “Соломон первый построил Бейт-ал-Макдис (священный дом — а. А.), то есть ту Месджид-аль-Аксу, окрестности которой благословил Бог <…> В глазах христиан это главная церковь в Иерусалиме, где у них есть еще церкви”⁴⁵, — отмечал этот автор.

Приведенное сообщение дополняет бенедиктинский монах из Монтекассино Петр Диакон (XI в.), который, повествуя о святых местах Иерусали­ма, отмечает, что мусульмане почитают имеющиеся там релик-вии, связанные с Богомладенцем. Сначала Петр Диакон говорит про “храм Господень, выстроенный Соломоном”. “Посреди храма есть большая гора, обнесенная стенами, где была скиния, а в ней Кивот Завета, перенесенный по разрушении храма императором Веспасианом в Рим”⁴⁶. “Недалеко, — продолжает Петр Диакон, — построен храм Соломона, в котором он обитал <…> Внизу неподалеку колыбель Христа, Его ку­пель и ложе Пресвятой Богородицы. Ниже храма Господня к востоку находятся красивые ворота, в которые вошел Господь, сидя на жребяти осли; тут и Петр исцелил хромого”.

И снова можно привести сообщение средневекового арабского летописца, еще раз подтверждающего древность исламской традиции почитания Иисуса Христа. Насири-Хосроу (ум. в1088 г.) говорит о подземной мечети при восточной стене Харам аш-Шарифа: “Здесь по­мещается колыбель Иисуса. Она каменная и настолько велика, что в ней люди творят намаз. Я там сотворил намаз. Колыбель настолько прочно прикреплена к полу, что является неподвижной. В этой колыбели лежал Иисус, будучи ребенком, и разговаривал с людьми. В этой мечети колыбель заменяет михраб (ниша, указывающая направление молитвы — а. А.); в этой же мечети при восточной стороне ее есть михраб Марии. Там есть еще другой михраб, михраб Захарии. При этих михрабах написаны те стихи Корана, в которых речь идет о Марии и о Захарии <…> Эта мечеть известна под именем Мегд-Иса (Колыбель Иисуса). В ней висит большое количество медных и серебряных ламп, которые горят всю ночь”⁴⁷.

Конечно, можно усомниться в подлинности этой “каменной колыбели” Богомладенца, но в данном случае важно свидетельство о том глубоком почитании, которое оказывали мусульмане Тому, Чьим именем называют себя христиане. О мнимой колыбели Иисуса, сохраняемой мусульманами в течение многих столетий, сообщал и А. С. Норов. “В юго-восточном углу площади (Харам аш-Шариф — а. А.) находится глубокая квадратная комната, освещенная оконцем, выхо­дящим в Кедрскую долину. В этой комнате мусульмане с глубоким бла­гоговением сохраняют в нише под навесом так называемую колыбель Иисуса Христа, иссеченную из камня и более походящую на ванну или на саркофаг”⁴⁸.

Эта пещера, о которой упоминали многие христианские и мусульманские авторы, находится вблизи мечети аль-Акса, где при­верженцы обеих религий также могли поклониться общей для них святыне. Впервые в русской паломнической литературе об этом упомя­нул А. С. Норов. Описывая внутренний вид мечети аль-Акса, он особое внимание обратил на алтарную часть бывшей церкви Введения Богородицы во храм. “Там, где должен быть алтарь, — отмечал Норов, — стоит теперь из резного дерева мусульманская кафедра, а за ее перегородкой видны в крайней стене две ниши. На помосте первой ниши, которая на правой стороне, напечатлен на простом камне след одной стопы человеческой; а на помосте второй — след двух стоп. Первая, одинокая стопа, есть след Иисуса, перенесенный сюда с вершины горы Елеонской, где остался другой отпечаток Божественной стопы. Другие два следа оставлены на земле, как сказывают мусульмане, Пресвятой Девой Марией. Я пал ниц и облобызал обе святыни”⁴⁹.

В этом же плане о мечети аль-Акса пишет и Е. Л. Марков, отмечая, что “не только для мусульман, но и для христиан тут тоже место многих достопамятных событий Евангелия <…> Здесь жила отроковицей Пречистая Дева, посвященная Богу, и путешественникам до сих пор показывают в нише нижней пещеры место ее девственных ночлегов”⁵⁰. “Это тоже очень чтимая мусульманская мечеть, она носит имя, упоминаемое в Коране, — продолжает автор, подчеркивая при этом, — христианских и библейских воспоминаний в ней более, чем магометанских <…> Особая мраморная ниша около глав­ного михраба знаменует собой место, где молился Христос и где по­казывается в мраморной плите отпечаток ступни Его <…> В другой такой же нише сидение первосвященника Захарии”⁵¹.

Такой же святыней для христиан является и мечеть Куббат-ас-Сахра, внутри которой недалеко от скалы есть спуск, где по преданию Богоматерь в сороковой день по рождении Христа, принесладвух голубей в очистительную жертву.

«Должно заметить, — писал Норов, — что надпись из Корана, сделанная золотыми буквами по голубому полю, которая опоясывает ротонду купола ас-Сахра, содержит в себе все, что относится до Иисуса Христа, как то: “Иисус есть сын Марии, посланник Божий, Его Слово, Бог вочеловечил Его в Марии, Он Его дуновение”. Мечеть ас-Сахра построена византийскими зодчими. Весьма любопытно замечание, сделанное графом Вогюэ: “…многие мозаики, украшающие стены, выражают приблизительно головы херувимов. Обязанные соображаться с требованиями мусульман, которые не допускают изображений человеческих, греческие художники из цветочных рисунков и арабесок умели составить очерки, напоминающие о святости мес­та, попранного неверными. Виноград и колосья, — эмблемы Евхаристии, вплетены в цветочные листья, распростертые, как крылья”»⁵².

И наконец, подводя итог сказанному, можно предоставить слово известному русскому публицисту В. Дорошевичу, который наиболее полно обобщил сообщения своих предшественников, относящиеся к рассматриваемой теме. «На этой площади, на которой возвышался храм, тот храм, где принял на руки Младенца–Христа Симеон, где Отрок Христос беседовал с учеными о Писании, где Христос проповедовал, где Он изгонял торгующих, — все полно и поныне памятью о Христе <…> Узорные золотые надписи из Корана на голубой эмали мечети Омара — стихи из Корана, говорящие о Мессии, Иисусе, Сыне Марии<…> Об­ходя с муллой эту площадь, вы на каждом шагу услышите имя — “Хри­стос”. Эта возвышенная площадка, всегда служившая для поклонения Богу, залита лучами Его славы. И память о Нем сохранилась здесь, как тихий луч заката долго еще дрожит на вершине горы»⁵³.

Так выразил свои впечатления русский писатель-паломник на стыке ХIХ и ХХ века. И трудно было в то время пред­полагать, что добрые взаимоотношения, налаживавшиеся между жившими в Палестине приверженцами трех великих религий, вскоре будут омрачены из-за изменившейся политической ситуации.

Арабо-израильский конфликт в его религиозном аспекте

В середине ХIХ века еврейское население Палестины было незначительным и насчитывало немногим более 11 тысяч человек. В то время как мусуль­мане стали допускать иноверцев к посещению Харам аш-Шарифа, евреи по-прежнему избегали там бывать. Как писал В. Дорошевич, “неизвестно, где именно находилась Святая Святых, и евреи не приходят сюда (в Харам), боясь коснуться ногой священного места, на котором стоял Ковчег Завета”⁵⁴.

Они по-прежнему довольствовались молитвой у Стены Плача, в большом числе собираясь сюда вечером по пятницам. “Толпы евреев и евреек в своих молитвенных одеждах, старухи, мальчики, девочки и седые старики важного вида со строгими глазами в очках и древними книжками в руках, наполняли этот закоулок, не имевший выхода; все стояли, приникнув головой к замшившимся камням Мориа и со страстным увлечением воссылали молитвы обожания к подножию своего сокрушенного храма”⁵⁵, — писал в конце ХIХ века Е.Л. Марков.

В Оттоманской империи, включавшей в себя и Палестину, в 1876 году была обнародована конституция, одно из положений которой гласило следующее: “Ислам есть государственная религия. Держась этого принципа, государство тем не менее покровительст­вует свободному отправлению всех исповеданий, признанных в империи, и сохраняет религиозные привилегии, предоставленные разным общинам, при том условии, чтобы не наносилось никакого ущерба общественному порядку и добрым нравам”⁵⁶.

Хотя это положение конституции было призвано гарантировать религиозную веротерпимость, на практике это выполнялось далеко не всегда. В сознании многих мусульман издавна утвердилось мнение о том, что Стена Плача — это та самая стена, о которой упоминается в 57-й суре Корана:«Втот день, когда скажут лицемеры и лицемерки тем, которые уверовали: “Подождите нас, чтобы нам заимствовать вашего света!” — им скажут: “Вернитесь обратно и ищите света!”. И воздвигнута между ними стена, у которой врата: внутренность ее — милосердие, а наружность — со стороны ее— наказание» (57,13). Такое истолкование, о котором упоминал еще в 1496 году главный судья ханбалитов⁵⁷ в Иерусалиме Муджираддин ал-Ханбали (ум. в 1520)⁵⁸, отнюдь не способствовало улучшению взаимоотношений между арабами и евреями в Иерусалиме.

9 декабря 1917 года английские войска вступили в Иерусалим. Многовековое турецкое господство в Палестине было закончено. По соглашению с Россией, заключенному еще в 1916 году, англичане обязались установить в Палестине международное управление. Но, вступив в Палестину, они всеми силами старались удержать эту страну под своей властью⁵⁹. В это время мечеть Куббат-ас-Сахра находилась в плачевном состоянии. Поэтому в 1918 году член королевского института британских архитекторов Эрнст Т. Ричмонд был приглашен возглавить работы по реставрации мечети Скалы. Необходимо было срочно уложить 26 тысяч новых изразцовых плиток на поверхность стен, чтобы спасти рассыпавшуюся основу орнаментальных украшений⁶⁰.

В 1922 году Великобритания получила от Лиги Наций мандат на Палестину, выделившуюся в качестве отдельной территории при разделе Турецкой империи. Через несколько лет после этого в Иерусалиме возник конфликт между мусульманами и иудаистами из-за того, что представители местных властей дали разрешение Меджлис-исламу (мусульманский религиозный совет) пристроить к Стене Плача школу и другие помещения. В середине августа 1929 года арабы потребовали, чтобы вся Стена Плача была отдана в их непосредственное пользование. Евреи отказались сделать это. Спор обострился из-за того, что в эти дни еврейские и арабские общины Иерусалима отмечали свои религиозные праздники: 15 августа у евреев был день траура в память разрушения храма Соломона, а 17 августа мусульманами праздновался день рождения пророка Мухаммеда.

23 августа большая толпа арабов явилась к Стене Плача и ра­зогнала собравшихся там евреев. На помощь последним явиласьвооруженная милиция и вступила с арабами в перестрелку, во время которой было убито и ранено более 100 человек. В ответ на это бы­ли созданы мусульманские комитеты, чтобы защитить бурак (так назы­вается арабами Стена Плача) от захвата. Арабско-мусульманские комитеты развернули широкую панисламистскую кампанию, призывая к священной войне в защиту Стены, которая тогда являлась вакуфом — священной собственностью мусульманской общины⁶¹. В свою очередь евреи предъявили свои требования — плакать и молиться у этой стены в Иерусалиме.

Начались еврейские демонстрации, устроенные в арабских кварталах у Стены Плача и проходившие под антиарабскими лозунгами. В ответ на это исполком арабского палестинского конгресса устроил демонстрацию протеста, проходившую у той же Стены Плача. Во главе мусульман встал иерусалимский муфтий Хадж аль-Хуссейни — религиоз­ный глава и председатель Высшего мусульманского Совета.

В истории арабо-еврейского противостояния в Палестине иерусалим­ский муфтий занимает особое место. Историческим фактом является то, что великий муфтий Иерусалима Хадж Амин аль-Хуссейни, духовный ру­ководитель палестинских арабов, в ноябре 1941 года имел в Берлине встречу с Гитлером. В годы второй мировой войны он жил в Германии, был офицером СС. Он организовал в рамках немецкой армии военное подразделение из арабов и вместе с Гитлером разрабатывал планы окончательного решения судьбы евреев в Палестине и завоевания рай­она Ближнего Востока африканским корпусом фельдмаршала Роммеля⁶².

В 1990 году в Париже вышла в свет книга известных французских журналистов Роже Фалиго и Реми Коффера “Полумесяц и свастика”. В ней рассказывается о связях арабских националистов с нацистской Германией. «Я встретился с авторами книги, — пишет парижский коррес­пондент “Литературной газеты” Кирилл Привалов. — Роже Фалиго пока­зал мне символические фотографии. С великим муфтием беседует фюрер, оба улыбаются — и Гитлер, и его гость. Правая рука вскинута в на­цистском приветствии — великий муфтий принимает парад дивизии Ваффен-СС— “Ятаган”, сформированной из мусульман-боснийцев. Еще один снимок: великий муфтий — руки благоговейно сложены на животе — благодарит Аллаха за создание в Берлине “Арабского легиона” из добровольцев, рвущихся в рядах СС бороться с “невер-ными”»⁶³.

Но до этого оставалось еще целых 12 лет, а летом 1929 года события постепенно начали выходить за рамки арабо-еврейского конфликта, выливаясь в общенациональное движение, направленное против британского присутствия в Палестине. Борьба палестинского народа нашла отклик и сочувствие во многих арабских странах. Тысячи феллахов и бедуинов из Трансиордании, Сирии, Синая направлялись на помощь палестинцам. «Мы живем как на вулкане, — писал в те дни корреспондент лондонской газеты “Дейли Ньюс”, — теперь арабы опираются на помощь единоверцев Сирии, Египта, аравийских государств и Индии»⁶⁴.

Наличие беспорядков в стране в виде религиозных столкновений послужило предлогом для переброски английских войск в Палестину, и к началу 1929 года им удалось подавить восстание⁶⁵.

Важной вехой в истории Иерусалима была принятая 29 ноября 1947 года резолюция ООН о разделе Палестины и о создании на ее территории двух государств — арабского и еврейского. В связи с тем, что иерусалимские святыни, связанные с историей трех религий, имеют исключительную ценность для сотен миллионов верующих, было решено, что Иерусалим должен быть интернационализирован и наделен особым статусом. Этому вопросу был посвящен особый раздел резолюции (§ 13. Святые места), где говорилось следующее:

а) уже существующие права в отношении святых мест или зданий и мест, предназначаемых для религиозных целей, не подлежат отмене и не могут быть ограничены;

б) свободный доступ к святым местам или в здания и участки, предназначаемые для религиозных целей, и свободное отправление богослужения обеспечивают в соответствии с существующими правами при условии соблюдения требований в отношении поддержания общественного порядка и благопристойности;

в) святые места и здания и участки, предназначенные для религиозных целей, подлежат охранению. Не разрешаются никакие действия, которые могут нарушить их священный характер.

Первая арабо-израильская война началась сразу же после провозглашения независимого Израиля. 15 мая 1948 года войска семи арабских стран — Транс­­иордании, Египта, Сирии, Ирака, Ливана, Саудовской Аравии и Йемена, вступили на территорию Палестины⁶⁶.

В результате арабо-израильской войны (1948–1949 гг.) Иерусалим был разделен демаркационной линией на 2 части: западная вошла в состав Израиля, восточная часть, включавшая Старый город с его святынями, — в состав Иордании.

Во время “битвы за Иерусалим” — военных действий, ведшихся в 1948 г. между израильской Хаганой (“оборона”) и Арабским легионом, Харам-аш-Шариф и находящиеся на этом месте мечети получили значительные повреждения. “Свежие проломы в чудесных узорах лазури и золотой смальты, разбитые решетки окон, напоминающих каменные кружева тончайшей работы, возвращают вас к событиям наших дней. Лишь несколько лет назад, во время палестинской войны, рвались здесь снаряды, руша драгоценные сокровища человеческой культуры”, — так писал один из корреспондентов, посетивший Восточный Иерусалим в середине 1950-х гг.⁶⁷.

15 октября 1948 г. коптский патриарх Иерусалима объявил короля Иордании Абдаллаха королем Палестины⁶⁸. В своей политике Абдаллах опирался на Великобританию; одновременно он противился американскому проникновению в Иорданию и в результате англо-американских противоречий на Ближнем Востоке стал жертвой заговора. 20 июля 1951 года он был убит в Иерусалиме при входе в мечеть аль-Акса⁶⁹ членом проамериканской военной организации “Аль-Джихад аль-мукад­дас” (Организация священной войны). Таким образом, к повреждениям, имевшимся на мечети аль-Акса со времени войны 1948–49 гг., добавились следы от пуль, которыми был убит дед короля Иордании Хусейна⁷⁰.

Между 1958 и 1964 гг. ряд арабских стран, таких как Иордания, Египет, Саудовская Аравия, выделили средства в размере 750 тысяч иорданских динаров на реставрацию мечети “Купол скалы”⁷¹, на ремонт редких по красоте и изяществу витражей, мозаики и росписей, над которыми трудились в свое время искуснейшие мастера Индии, Египта, Марокко, Турции и других стран Востока. Реставрация мечети в основном была закончена. Но вскоре иерусалимские святыни подверглись новой угрозе разрушения, которая возникла с началом арабо-израильской войны 1967 года.

В ночь на 5 июня 1967 года армия Израиля нанесла упреждающий удар по вооруженным силам трех арабских стран: Египта, Иордании и Сирии. В ходе этой “шестидневной войны” израильские войска заняли Восточный Иерусалим. Этому придавалось не только стратегическое, но и религиозное значение. Один из двух главных раввинов Израиля, Исер Иегуда Унтерман сказал о войне 1967 года: “Это война необычная. Это глава, которая будет добавлена к Библии”⁷².

Израильские руководители торжественно отметили победу 1967 года, устроив выездное заседание правительственного кабинетав Иерусалиме с посещением Стены Плача. В те дни газета “Шеарим” писала: “Святой Иерусалим снова в руках Израиля. Мы освободили его от чужестранного владения и водрузили на его стенах флаг свободы и освобожденного Израиля, после того, как он пал у Эдома1900 лет назад”⁷³.

В ходе войны 1967 года мусульманские святыни Иерусалима сно­ва получили значительные повреждения. Говоря об этих печальных фактах, иорданский министр по делам религии и ислама Абдул Хамид аль-Сайех заявил: “Во время оккупации большие ворота мечети Омара были поражены артиллерийским снарядом и полностью разрушены <…> Обстрелу подвергся также один из минаретов мечети Омара. Бомбардировки также повредили здание мечети”⁷⁴.

В августе 1969 года часть мечети аль-Акса была подожжена.

21 августа молодой религиозный фанатик из Австралии Денис Микаэль Рохан, действуя “по призыву свыше” с целью восстановления древнего иерусалимского храма, поджег мечеть аль-Акса; при этом были уничтожены бесценные резные кафедры, сделанные из ценных пород дерева восемь столетий тому назад, в эпоху Салах-ад-Дина⁷⁵. Это преступление было совершено при неясных обстоятельствах. Обвиненный в поджоге с умышленной целью, этот австралиец вскоре был объявлен психически ненормальным и, после формального судебного разбирательства, был освобожден. Что касается арабской прессы, то она усматривала в этом деле аналогию с поджогом рейхстага в период прихода гитлеровцев к власти в Германии⁷⁶.

До 1967 г. почти четверть миллиона паломников заполняла двор мечети аль-Акса во время дневной службы в пятницу в священный месяц рамадан. А в 1973 г. в праздник рамадан сюда смогло прибыть всего несколько тысяч человек.

11 апреля 1982 г. в мечети аль-Акса снова произошли трагические события. Утром, около 9 часов, сюда проник человек лет тридцати в израильской военной форме с автоматом в руках. Он открыл огонь по молящимся мусульманам; в результате 2 человека были убиты и более 35 ранены; все пострадавшие были арабами⁷⁷. Стрелявшего арестовали после того, как полицейским и солдатам удалось ворваться в мечеть и ранить его в ногу. Террористом оказался некий Элиот Гутман, прибывший в Израиль из Нью-Йорка в 1976 году.

14 апреля 1982 г. Совет Безопасности ООН приступил к рассмотрению жалобы группы арабских и мусульманских государств в связи с террористическим актом в мечети аль-Акса, который отнюдь не являлся изолированным явлением, но представлял собой очередное звено в цепи ближневосточного конфликта.

В те годы террористы подкладывали в мечети бомбы, — одна из подобных групп, называвшая себя “Мессианские евреи”, ставила своей целью взрывать арабские мечети в Иерусалиме, чтобы “ускорить приход искупления”. Планировавшаяся террористами акция по взрыву мечети аль-Акса была предотвращена в последнюю минуту благодаря бдительности охранников. Существовала и другая экстремистская организация — “Движение за захват мечети аль-Акса”, которая требовала немедленно снести с лица земли эту святыню арабского мира, так как она расположена на месте древнего храма Соломона.

Как сообщала в 1988 г. газета “Джерузалем пост”, в Иерусалиме шли серьезные разговоры о восстановлении храма Соломона, разрушенного римлянами около 70 г. по Р. Х. В Иерусалиме было образовано Общество верующих Горнего Храма под председательством Стенли Голдфута, которое начало собирать средства для постройки нового храма. «Голдфут говорит, что пожертвования в значительной степени поступают от христианских групп с уклоном в фундаментализм, — сообщала “Джеруза­лем пост”. — Они видят в существовании государства Израиль исполне­ние пророчеств.

Среди ортодоксальных евреев существует разногласие относительно самого места будущего храма. Одни группы поощряют хождение на вершину горы, на которой прежде находился древний храм и теперь стоят мечети, для того, чтобы приучить верующих поклоняться в этом месте, в то время как другие группы, наоборот, запрещают своим последователям ходить туда, считая, что иудеям нельзя осквернять место бывшего Свя­тая Святых. “В мечети есть два входа и оба запираются. По договору с мусульманами, ключ одного из входов передан и евреям с тем, чтобы и они могли тоже ходить туда по желанию, но второй ключ все же находится у арабов и служит доказа­тельством, что они сейчас еще являются хозяевами того места, где когда-то стоял ветхозаветный храм. Еврейская сторона установила стражу у одного из входов, чтобы предупреждать желающих посетить это место иудеев, что группа главных раввинов Израиля запрещает своим верующим ходить туда. Есть и компромиссные группы, которые разрешают посещение горы при условии, что паломники исполнят ритуал специального омове­ния и войдут туда без обуви”⁷⁸.

“Совершенно несомненно, — завершается это сообщение, — что каковы бы ни были мнения евреев относительно посещения места бывшего их храма, вопрос постройки нового стоит сейчас на очереди и евреи гото­вятся к разрешению этой проблемы и политически, и финансово, и религиозно”.

В 1980-е гг. израильские специалисты приступили к архео­логи-ческим раскопкам на территории Харам-аш-Шарифа — места, где не­когда располагался храм Соломона. Это было воспринято мусу­льманами как один из способов “иудаизации”. “Целая серия посягательств на религиозные, учебные и социальные структуры на Западном берегу и в секторе Газа, — отмечал в 1983 году арабский публицист Я. Саег, — является безусловным свидетельством система­тически проводимой политики культурного геноцида <…> Экспроприация мусульманских и христианских религиозных святынь и угроза разрушения из-за раскопок таких священных мест, как мечеть Скалы в Иерусалиме, — вот лишь некоторые примеры этой политики”⁷⁹.

Все эти события способствуют активизации панисламистских на­строений в арабском мире, и этим пользуются прежде всего такие экстремистские организации, имеющие филиалы во многих арабских странах, как “Братья-мусульмане”.

В настоящее время в Иерусалиме проживает 200 тысяч арабов, которые считают себя хранителями мусульманских святынь города, к кото­рым приковано внимание всего исламского мира. По-видимому это и побудило мэра Иерусалима Т. Коллека в 1985 году принять меры по обеспечению доступа арабам из других стран к святым местам Иерусалима⁸⁰. Израильское руководство также отдает отчет в том, что в случае разрушения мечетей аль-Акса или Куббат-ас-Сахра, оно восстановит против себя все без исключения арабские и мусульманские государства.

Вопрос об Иерусалиме — один из главных в комплексе палестино-израильских отношений. Переговоры по этой проблеме должны были начаться в 1996 году. Однако при этом следует учитывать, что Иорда­ния также имеет свои интересы в ходе разрешения этого давнего спора. Дело в том, что иорданский король Хусейн (ск. в 1999 г.) всегда считал себя “храните­лем” мечети аль-Акса в Иерусалиме (по аналогии с королем Саудов­ской Аравии, носящим титул “хранитель двух священных мест” — мечетей в Мекке и Медине). В свое время иорданский монарх потратил 10 миллионов долларов на реставрацию священного комплекса на Храмовой горе в Иерусалиме. Там, на ступенях аль-Аксы, в 1951 г. на глазах короля Хусейна, тогда еще подростка, арабский террорист убил его деда, короля Абдаллаха — единственного из арабских лидеров, стремившегося установить мир с Израилем. В войнах 1948 и 1967 гг. многие иорданские солдаты отдали свои жизни, сражаясь за Иерусалим⁸¹.

В 1994 г. в Вашингтоне была подписана израильско-иорданская декла­рация о прекращении 46-летнего состояния войны между обоими государ­ствами. Возвращаясь из Вашингтона, король Хусейн открыл воздушный коридор над Израилем. Бывший боевой летчик Хусейн собственноручно управлял самолетом, сделав на низкой высоте несколько кругов над старым Иерусалимом. Совершив посадку в Аммане, Хусейн, с трудом сдер­живая волнение, сказал журналистам, что не может выразить чувства, которые он испытал, пролетая над святым городом. По его словам, Иеру­салим должен стать отныне местом встречи и мира для всех: израильтян, арабов, палестинцев⁸².

Однако через два года, в сентябре 1996 г., в Иерусалиме вспыхнул очередной конфликт, связанный с Храмовой горой. На этот раз волнения палестинских арабов-мусульман начались после открытия израильтянами туннеля, ведущего под мечеть аль-Акса. Этим историческим туннелем-водоводом евреи пользовались еще три тысячи лет тому назад. Его водой омывались животные, приносимые в жертву в храме Соломоновом. Однако подземный ход под Храмовом горой в Иерусалиме существовал задолго до того, как евреи поселились в этих местах, — он имеет естественное происхождение: его никто не рыл и не строил.

Но озабоченные мусульмане решили, что расчистка туннеля от завалов может привести к тому, что мечеть аль-Акса просядет или даже вовсе рухнет, или что террористы начинят туннель динамитом и взорвут Хра­мовую гору. По утверждениям палестинцев, открыв туннель, израильские власти намерены не только доказать, что аль-Акса воздвигнута на месте храма Соломона, но и, пустив туда туристов, разрушить ме­четь и воздвигнуть на ее месте копию храма Соломона.

Израильская версия сводилась к тому, что туннель — это лишь повод для Ясира Арафата подправить свой имидж у разочарованных палестинских радикалов посредством организации массовых беспорядков⁸³.

Проблема размуровывания археологического водовода и ввода его в строй возникла в 1980-х гг. Впервые открыть туннель попыталось пра­вительство партии Ликуд в 1988 г., но отказалось от попытки, так как служба безопасности Шабак предсказывала взрыв негодования палестинцев. Проб­лемой туннеля и возможными последствиями его открытия занимался пре­мьер-министр Израиля Ицхак Рабин и его ближайшие сотрудники; высокопоставленные чиновники пришли к выводу, что туннель может быть открыт только в результате соглашения с соответствующими мусуль­манскими религиозными инстанциями. Рабин, тайно посетивший туннель, рекомендацию отверг: “Нам сейчас не хватало только суматохи и кровопролития вокруг туннеля. И все это в святом для мусульман месте, да еще в Иерусалиме! Это всколыхнет весь мусульманский мир”. Таким об­разом, решение вопроса о подземном ходе, ведущем от Виа Долороза к Храмовой горе, было заморожено на самом верху. Затем к вопросу о туннеле вернулось правительство Шимона Переса, но также отложилооткрытие до 2000 г. — предполагавшейся даты завер­шения переговорного процесса.

Правительство Нетаньяху “разрубило узел”. Биби Нетаньяху, посовещавшись с министром внутренней безопасности и мэром Иерусалима, дал разрешение на от­крытие туннеля. Сразу же после этого шесть палестинских группировок опубликовали сов­местное заявление с призывом к антиизраильским демонстрациям. Среди них — возглавлявшийся Ясиром Арафатом Фатх и его давние соперники, всегда отвергавшие идею мира с Израилем, — исламистское движение Хамас и Народный фронт освобождения Палестины. Результат: 15 убитых израильских солдат и офицеров, 30 убитых палестинцев, многие десят­ки раненых с обеих сторон. И, по мнению аналитиков, это еще не конец.

На протяжении следующих четырех лет арабо-израильский конфликт, связан­ный с Храмовой горой, был подобен тлеющему фитилю, ведущему к бочке с порохом. В 2000 году активизировалось обсуждение вопроса о статусе Восточного Иерусалима. 19 сентября того же года папа римский Иоанн Павел II сделал заявление по вопросу об Иерусалиме: “Уникальный ре­лигиозный характер Иерусалима должен быть обеспечен специальным ста­тусом, гарантированным на международном уровне”. В тот же день министр по делам религий Израиля выдви­нул идею о придании Храмовой горе в Иерусалиме международного экстерриториального статуса. 22 сентября Израиль предложил передать Храмовую гору под суверенитет Совета Безопасности ООН, точнее, пяти его постоянных членов. Эту идею поддержали США, Франция, Египет и Ге­неральный секретарь ООН Кофи Аннан⁸⁴.

28 сентября делегация парламентской фракции Ликуд во главе с ее председателем Ариэлем Шароном посетила Храмовую гору. Накануне Шарон заявил о своем намерении посетить эти места, священные как для мусульман, так и для иудаистов, в знак мира и в то же время протеста против возможной потери власти Израиля над ними.(Ариэль Шарон — фигура для палестинцев крайне негативная, с тех пор как в 1982 году в Бейруте он попустил христианам-маронитам разгромить палестинские беженские лагеря Сабру и Шатилу). Результатом этого посещения стали серьезные столкновения между палестинцами-мусуль­манами и охранявшими делегацию полицейскими. Палестинцы закиды­вали их камнями. Камни летели и вниз с горы на евреев, находившихся у Стены Плача. В свою очередь полицейские применили против демон­странтов резиновые пули. В результате с обеих сторон пострадало око­ло 80 человек, в основном израильтяне. Возможно, это и было провокацией, но в любом случае Шарон имел право пойти в собственной стране куда угодно, в частности, и на Храмовую гору, куда и так постоянно ходят толпы немусульман, в том числе и евреев. А вот арабские радикалы, напавшие там на полицию и начавшие с этого момента забрасывать все подряд камнями и бутылками с зажигательной смесью, метать камни в прохожих и в машины, убивать тайно или в открытую отдельных попадающихся им евреев, тем самым фактически нарушили существовавшее в рамках “мирного процесса” перемирие.

Эксцессы бывали и раньше. Но на сей раз погромные действия радикалов открыто поддержала арафатовская администрация, деятели которой, включая самого Арафата, назвали происходящее восстанием (на Ближнем Востоке шутят: “Скажи мне, что Арафат твой друг, и я скажу — кто ты”).

Еще с раннего утра 28 сентября муэдзины иерусалимских мечетей призыва­ли мусульман идти на Храмовую гору и любыми средствами сорвать посе­щение ее делегацией Ликуда. В ответ на предостережения от посещения Храмовой горы Ариэль Шарон ответил, что имеет право посещать любые места, находящиеся под суверенитетом Израиля. В свою очередь, на Храмовую гору направились и 4 депутата кнессета от арабских партий. Они пытались вступить там в спор со своими парламентскими коллегами, однако были оттеснены полицией⁸⁵.

В те дниситуация на Ближнем Востоке продолжала ухудшаться. Столкновения между палестинцами и израильтянами произошли на территориях Палестинской автономии — в Газе, Хевроне, Рамалле, Наблусе, Вифлееме. Звучали выстрелы и в жилых кварталах Иерусалима. Были жертвы, в основном среди палестинцев. Израильские власти закрыли Западный берег и сектор Газы на 4 дня — до вечера 9 октября, до конца праздника Судного дня (Иом-Кипур), но это не только не помешало продолжению столкновений, но лишь обострило их.

6 октября, в день, который боевики из Хезболлы и Фатха объявили “днем гнева”, на Храмовой горе в Иерусалиме разгорелась настоящая битва. Молодые палестинцы, выходившие из мечети аль-Акса после пятничной молитвы уже изготовившимися к бою (в черных вязаных шлемах с прорезями для глаз или в белых платках, закрывающих нижнюю часть лица), увидев у Львиных ворот двух-трех израильских солдат, забросали их градом камней. Другие вдребезги разбили наблюдательные видеокамеры, установленные израильской армией близ аль-Аксы. Толпа палестинской молодежи с криками “Мы тебя защитим, аль-Акса!” прорвалась в Старый город, где израильская полиция встретила их резиновыми пулями. Безуспешно Фейсал Хусейн, один из немногих еще пользующихся уважением палестинских лидеров, с минарета мечети аль-Акса призывал толпу успокоиться. Демонстранты подожгли полицейский участок у Львиных ворот, швыряли камни в евреев у Стены Плача, пытались поднять палестинский флаг над аль-Аксой. Полиция задержала в этот день 110 человек⁸⁶.

На следующий день тысячи палестинцев, стреляя в воздух и выкрикивая антиизраильские лозунги, произвели погром гробницы Иосифа в предместье Наблуса. Израильская армия сдала гробницу Иосифа па­лестинцам, оставив свои позиции в Шхеме (Наблусе) — городе, расположенном на территории Палестинской автономии на западном берегу реки Иордан. Около десятка израильских солдат, охранявших гробницу, были отведены оттуда в три часа ночи. Израильская армия подчеркнула, что войска оставили святыню временно⁸⁷. Гробницу охраняли палестинские полицейские, пытавшиеся оттеснить от нее сотни молодых арабов, собравшихся здесь, чтобы отпраздновать по­беду над израильтянами.

Подразделение пограничников, охранявшее гробницу Иосифа в Шхеме, было эвакуировано по личному распоряжению главы правительства Эхуда Барака. Были вывезены все религиозные ценности, свитки Торы и священ­ные книги. Но несмотря на то, что отход израильского подразделения был согласован с командованием палестинской полиции, по бронемашине открыли огонь из автоматического оружия, и один из пограничников по­лучил ранение.

Палестинцы обязались обеспечить гробнице Иосифа сохранность, но слова своего не сдержали. Рано утром после того, как было выведено израильское подразделение, толпы арабов окружили гробницу, подожгли ее, а затем полностью разгромили находившуюся там религиозную школу и синагогу. Стены крушили кирками и лопатами, а затем над осквернен­ными руинами появился палестинский флаг⁸⁸.

Были сожжены армейские бункеры и деревья во дворе, стены штурмовал бульдозер, был разрушен купол гробницы. В девять часов утра полиция и силы безопасности Палестинской автономии принялись разгонять погромщиков, и только благодаря этому сама гробница уцелела.

Поразительный факт погрома гробницы Иосифа, почитаемого мусульманами как пророк Юсуф, объясняется распространенным среди арабов убеждением, что Иосиф похоронен в Египте, а гробница в Наблусе — “израильская фальшивка”, между тем как Иосифа по его желанию действительно похоронили не в Египте, где он кончил свои дни, а в земле Израиля⁸⁹.

Полемика между мусульманами и иудаистами вокруг Храмовой горы и ее окрестностей вступила в новый этап после того, как муфтий Иерусалима Икрам Сабри объявил Стену Плача — главную святыню иудаизма — мусульманской собственностью. Раввин Стены Плача Шмуэль Рабинович осудил это заявление как попытку исказить историю.

Духовный лидер исламской общины Иерусалима заявил 20 февраля 2001 года, что Западная стена Иерусалимского храма (Стена Плача) является фундаментом мечети аль-Акса и не имеет никакого отношения к иудаистам. “Ни один камень Западной стены не связан с историей еврейского народа”, — говорится в декрете муфтия. По преданию, прямо перед Западной стеной пророк Мухаммед привязал своего коня Аль-Бурака, прежде чем был вознесен на небо.

Комментируя заявление муфтия Сабри, раввин Рабинович заявил: “Западная стена является вечной и неотъемлемой собственностью еврейского народа, и никакие постановления мусульманских властей не в силах изменить этот факт”⁹⁰.

Летом 2000 года группа “Ревнителей Храмовой горы” решила провести церемонию закладки краеугольного камня будущего третьего храма. Церемония с самого начала носила символический характер, но поскольку обстановка в Иерусалиме накалена до предела, то это привело к трагедии. В результате столкновения арабов с евреями было ранено 15 израильских полицейских и 50 арабов. И это несмотря на то, что во избежание беспорядков израильская армия настояла на том, чтобы церемония закладки прошла не в Старом городе (Восточный Иерусалим), а возле селения Сельван.

В случае проведения церемонии в Старом городе все могло бы закончиться кровавым побоищем. С утра на Храмовой горе собралось около тысячи мусульман, протестовавших против “осквернения” израильтянами мечети аль-Акса. Один из лидеров палестинской экстремистской организации ФАТХ, Хатам Авад аль Кадар, заявил, что никто из поселенцев или израильских солдат, приблизившихся к мечети, не покинет этого места живым. Даже найденный полицией компромисс изменения места закладки камня не помог обойтись без жертв. На евреев, молившихся у Стены плача, обрушился град камней. Израильские военные вошли на территорию мечети Аль-Акса. Столкновения арабов с израильской полицией и военнослужащими продолжались в течение нескольких часов на территории всего Старого города⁹¹.

Война в Иерусалиме — городе-символе, который святым называют три религии, — проблема общечеловеческая, требующая внимания не только политиков, но и духовных лидеров. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II предложил придать Иерусалиму новый статус — сто­лицы двух государств, иудейского и мусульманского. Свою позицию Предстоятель Русской Православной Церкви разъяснил в интервью корреспонденту журнала “Профиль”. Он в частности сказал: “Несмотря на недавние позитивные шаги, сделавшие возможным само обсуждение проблемы Иеру­салима, очевидно, что стороны конфликта вряд ли пойдут на уступки в вопросе о суверенитете над Старым городом и особенно над местом, которое евреи именуют Храмовой горой, а арабы — окрестностями мече­ти аль-Акса. В то же время нельзя игнорировать проблему, которая пра­ктически лишает народы Ближнего Востока надежды на примирение. Поэто­му я и высказал предложение, что международному сообществу стоит по­думать о взятии на себя большей ответственности за поддержание мира во Святом граде. При этом, конечно, не следует воздвигать в нем не­коего подобия Берлинской стены — я все-таки надеюсь, что жители Иерусалима смогут сосуществовать в городе, сообща решая вопросы управления им и сохраняя открытым доступ ко всем святыням — христианским, мусу­льманским, иудейским. Молюсь об этом, помня слова Псалмопевца Давида: Просите мира Иерусалиму (Пс 121:6)”⁹².

Между евреями и арабами не может быть такого мира, который есть всего лишь прекращение войны. Это должен быть мир подлинного сотрудниче­ства. В наши дни, как бы многообразно сложны ни были обстоятель­ства, веление времени состоит в подготовке пути к сотрудничеству народов. И поэтому святой град Иерусалим должен стать не источником конфронтации, в том числе и на религиозной почве, но местом подлин­ных миротворческих взаимоотношений междупредставителями христиан­ства, ислама и иудаизма. Ибо Церковь верует, что Иисус Христос есть мир наш, соделавший из обоих (иудеев и язычников — а. А.) одно и раз­рушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир (Еф 2:14).