Можно ли изобразить Бога? Этим вопросом задавались богословы до VIII века. Разногласия были настолько сильны, что привели к разделению верующих на два лагеря: на иконоборцев и иконопочитателей.
Отвергая возможность изобразить Христа, иконоборцы приводили в пример ветхозаветную заповедь, запрещавшую изображать Бога. А защитники икон, наоборот, утверждали право изображать Христа как Второе Лицо Святой Троицы, как Бога, пришедшего во плоти, ведь написано в Евангелии, что «Слово стало плотью и обитало с нами, <….> и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Ин 1: 14). Защитники иконопочитания победили в 787 г. на VII Вселенском соборе. При этом они замечали, что икона изображает всего лишь человеческую природу Христа, тогда как Его Божественная природа по-прежнему остается неизобразимой.
Это уже сложившаяся богословская традиция. Сегодня мы видим в храме много икон Господа, Пресвятой Богородицы, святых угодников Божиих. Дьякон совершает каждение у образов святых. Задумаемся, могли бы мы сейчас молиться в такой обстановке, если бы тогда, в VIII веке, решения Собора были другими? А если бы победили нечестивцы, желающие избавиться от человеческих изображений в храмах? Не было бы у нас ни одной иконы Господа. А на Русскую землю пришло бы христианство, по учению которого храмы украшаются лишь растительными орнаментами. Только это уже не христианство.
Давайте посмотрим, в каких обстоятельствах происходили богословские дискуссии, посвященные столь важной части христианского исповедания и какой ценой наши предки отстояли дорогие для нас досточтимые изображения.
Представим обстановку тех дней исходя из исторических свидетельств. Житие Стефана Нового, пострадавшего за иконопочитание, сообщает: «…иконы ввергались — одни в болото, другие — в море, третьи — в огонь, а иные были рассекаемы и раздробляемы секирами. А те иконы, которые находились на церковных стенах, — одни сострагивались железом, другие замазываемы были краскою».
Преследование и ужасные казни иконопочитателей происходили в страшных масштабах. В первую очередь пыткам подвергались монахи. Император-иконоборец Константин V объявил их звание неблагонадежным политически. Монахов избивали, закалывали мечами, многим император выколол глаза. Другим смолой обмазывали бороду и поджигали их лица и головы. Известному всем нам богослову того времени Иоанну Дамаскину отрубили руку, братьям Феофану и Феодору иконоборцы каленым железом выжгли на лицах оскорбительные ямбические стихи, сочиненные императором. Но защитники иконопочитания не побоялись в ту страшную пору возвысить свой голос против нечестивцев, посягнувших на чистоту христианской веры. Они прошли через все ужасы в буквальном смысле войны за иконы.
Все они ясно понимали, что случится, если хотя бы в одном своем пункте чистота вероучения будет извращена. Уместно такое сравнение: если в корпусе корабля появится пробоина и не будет немедленно задраена, весь корабль пойдёт ко дну. То же самое происходит и в духовной жизни. Один раз не выявленная ересь перекинется на всё Тело Церкви и заразит его. Примеры того, как одно допущенное заблуждение порождает ряд других, мы можем увидеть у инославных. И отцы собора не побоялись подвергнуть свои жизни неминуемой опасности, чтобы только не распространилась опасная ересь.
И сейчас существует иконоборчество, только другое.
Тогда, больше тысячи лет назад, борьба велась с иконами, написанными человеком. А сегодня князь мира сего пытается уничтожить образ, сотворенный самим Богом. Этим образом является человек. Некогда Господь создал Свой прекрасный образ, вдохнул в него жизнь и поселил в райском саду. Но высший из всех образ взбунтовался, отвернулся от своего Творца, не пожелал быть похожим на Него и отдал себя во власть дьявола. И по сей день, спустя тысячи лет, мы страдаем от последствий этого бунта. Но милостивый Господь даёт нам возможность вновь приблизиться к Себе, хочет, чтобы человек снова стал таким же прекрасным, каким был до грехопадения. Постоянно идет борьба. Поврежденная грехом икона нашей души срочно нуждается в восстановлении. И лишь от нас зависит, в чьи руки мы отдадим её: вернем ли её Всевышнему Реставратору, Который восстановит потемневший, едва различимый образ, или же отдадим на поругание врагу, который сделает грязную мазню из нашей души, на которую и смотреть-то никому не захочется. С таким страшным видом иконоборчества сталкиваемся мы, и оно не прекратится до скончания века — дьявол всегда будет ополчаться против иконы, сотворенной Богом.
Сегодня мы пришли в храм, стоим перед иконами, и хотим молитвенно обратиться ко Господу. Но не успеваем поднять взор к образам святых угодников Божиих, как перед нами вырастает стена суетных помыслов, уносящих куда-нибудь подальше из храма. Не надо перечислять всего, чем можно заняться на богослужении. Мы делаем себе слишком много чести, думая, что разум наш сам производит дурные, а иногда и мудрые мысли, но на богослужении совсем неуместные. Это лукавый всегда предлагает нам что-нибудь интересное, только бы человек не заметил в доме Божием его Хозяина – Господа. И если мы собственным волевым усилием не изгоним из своей души развлекающего и поедающего змея, то получится, что главный иконоборец выиграл борьбу и ему даже иконы из храма выбрасывать и сжигать не нужно, ведь мы их всё равно не замечаем, и сами отгораживаемся от всего божественного? Особенно это касается нас, будущих пастырей, которые сами вскоре должны будем сделаться как бы живой иконой для вверенной нам паствы. А если взглянув на кого-то из нас, человек соблазнится и не захочет прийти в Церковь, к Богу, то слова из Евангелия от Матфея про мельничный жернов и глубину морскую относятся к нам. Аминь.
Проповедь студента I Библейско-богословского отделения магистратуры Санкт-Петербургской православной духовной академии чтеца Антония Афанасьева произнесенная на всенощном бдении 26 октября 2013 года
