Несомненно, то благородство и величие, которое я почувствовал во время первой встречи с Патриархом, не покидало его никогда, даже в минуты, когда он чему-то радовался или о чем-то скорбел, когда был добрым или строгим. Это был простой человек, который даже шутил в присутствии сестер или иподиаконов, это еще больше позволяло увидеть в нем доброго пастыря.
«Мне не раз приходилось говорить о предназначении человека,
об исторических судьбах Церкви и проблемах современного мира на церковных собраниях,
в многочисленных обращениях и интервью.
Моей главной темой всегда остается встреча человека с Богом,
соприкосновение души с вечностью. Исчерпать эту тему невозможно…»[1]
Алексий II, Патриарх Московский и всея Руси
— Вам посчастливилось лично общаться с Патриархом Алексием. Каким Вы запомнили Патриарха Алексия II? Каким он был в жизни, в непосредственном общении?
— Милостью Божией, мне посчастливилось знать Святейшего Патриарха лично. Первый раз я увидел Святейшего в канун праздника Успения Пресвятой Богородицы в Троицкой Лавре. Это был первый праздник Успения, который Патриарх служил в патриаршем достоинстве. В это год я поступил в семинарию и был зачислен в хор, который проходил певческое послушание в Лавре. Наверное, как и для каждого человека, а тем более студента семинарии первая встреча с Патриархом произвела необыкновенное впечатление, может быть даже чрезвычайное. Тогда мне Патриарх показался таким благородным и каким-то очень сильным человеком, от которого веяло чем-то особым, не обычным. Во время помазания это чувство еще больше усилилось, а потом, вернувшись на клирос, все студенты между собой говорили о своих чувствах и радости такого краткого общения с Предстоятелем Церкви.
— Помните ли Вы первую встречу с Его Святейшеством. Что Вас более всего тогда поразило в нем?
— Конечно, первая встреча и личное знакомство с Патриархом запомнится навсегда. Дело было так: в сентябре месяце в канун праздника Воскресения Словущего инспектором академии архимандритом Сергием (Соколовым) мне было поручено послушание иподиакона у викария Святейшего Патриарха, епископа Истринского Арсения. Так мое послушание продолжалось около полутора лет. Старший иподиакон владыки, который намеревался жениться, предложил мне быть старшим иподиаконом и одновременно выполнять обязанности келейника владыки. Ввиду того что епископ Арсений проживал вместе со Святейшим, в резиденции в Переделкине, мне и посчастливилось занять место моего предшественника Игоря Беловенцева, ныне новгородского священника, и жить там же.
К своим новым обязанностям я приступил в канун праздника Рождества Пресвятой Богородицы, предварительно имея встречу и беседу с владыкой Арсением. Первый мой день пребывания в резиденции был накануне праздника. А после праздника, на следующий день, я увидел Святейшего первый раз в домашней обстановке. Это был сбор урожая в саду, все, кто жил в резиденции, занимались какой-то работой. Мой коллега, иподиакон и келейник Святейшего Патриарха Николай Муравлев, ныне священник в Санкт-Петербурге, с которым мы жили в одной келье, пригласил меня помогать в сад, сказав, что мы будем помогать Святейшему и сестрам собирать урожай. Моему восторгу не было предела, но и несомненно это было очень сильное волнение. Как я смогу помогать Святейшему, а если он меня о чем-то спросит, смогу ли я ему что-то ответить адекватное?
Был вечер, когда мы пришли в сад Патриарх и сестры уже трудились. Святейший был одет в бордовый подрясник, который показался мне совершенно необычного кроя, отличавшийся от других. Мне было очень интересно, отличается ли Патриарх в обыденной жизни, от того, когда он служит в храме или выступает на экране телевизора? Несомненно, могу отметить, что, то благородство и его величие, которое я почувствовал во время первой встречи с Патриархом, не покидало его никогда, даже в минуты, когда он чему-то радовался или о чем-то скорбел, когда был добрым или строгим. Я уже не помню досконально, о чем мы говорили, но это точно было о том, как я пришел в Церковь, из какой епархии я поступал в семинарию. Простота, с который Патриарх держал себя, совершенно развеяла мое волнение и страх. Это был простой человек, который даже шутил в присутствии сестер или иподиаконов, это еще больше позволяло в нем увидеть доброго пастыря.
— Какие черты характера открывались в Патриархе при более близком общении с ним? Что особенно запоминалось, удивило?
— Святейший Патриарх был достаточно стабильным и сдержанным человеком, несмотря на строгость в каких-то вопросах, он никогда не позволял себе грубостей. Отличительной его чертой было отношение к покаянию, при любых обстоятельствах он всегда прощал человека, если было видно чистое раскаяние. Несколько таких моментов было и в моей жизни, когда по неопытности мог вызвать на себя гнев Патриарха, но в каждом из этих моментов действительно просил у Святейшего прощения с настоящим покаянным чувством. И он прощал!
— Какой образ Патриарха он Вам оставил?
— Образ «Доброго пастыря». Патриарх был глубоко преданным Церкви человеком. Основой его жизни были богослужения, в которых он черпал духовную силу и об этом часто говорил сам. Любил порядок и благочиние во время богослужения, всегда мог подсказать какие-то особенности служб.
Несомненно, Святейший был удивительным администратором, путь архиерейского служения в высоких должностях дали ему определенный опыт построения отношений как внутри Церкви, так и за ее пределами. Многие из нас, иподиаконов, отмечали, что Патриарх для нас был молчаливым учителем в системе управления, он не был многословен, но всегда по его переживаниям и отношению к работе мы видели и понимали, почему он принял то или другое решение. Патриарх был трудоголиком, никогда не проводил время праздно, без работы. Любил, чтобы его окружение так же трудилось, каждый на своем послушании и в меру своих сил. Меня всегда удивляло то, что он всегда из Управления Патриархии привозил с собой несколько дипломатов документов, с которыми работал допоздна. Я застал служение Святейшего практически в полном расцвете его сил, но знаю и то, что когда он был тяжело болен, даже во время болезни он никогда не оставлял работы с документами. Став епископом, очень часто вспоминаю Святейшего Патриарха и его решения в том или ином деле, для меня это хороший опыт.
— Многие отмечают, что Патриарх имел дар духовного общения с людьми, что он буквально с первых мгновений видел душу каждого человека. Вы наблюдали такое?
— Патриарх был очень хорошим психологом, это возможно только человеку с колоссальным пастырским опытом. Его дар духовного общения с людьми заключался в добром отношении к своей пастве. Многим людям, которые имели нужду, он всегда помогал. На помазании во время полиелея или после службы во время благословения он очень часто принимал от людей какие-то записки и письма с просьбами. Мы потом видели, что во время следующей службы он немного склонялся к человеку, что-то ему говорил и передавал конверт, очень часто в них была финансовая помощь. Имел хорошую память на просьбы людей, заранее готовил что-то и при первой возможности помогал. Люди не забывают такого. Как молодой епископ, могу сказать, что такая организованность очень сложна, нам нужно этому учиться, а самое главное этого хотеть и к этому стремиться.
— Патриарх имел у народа огромный авторитет и уважение. Как Вы считаете, почему? Из-за должности или из-за каких-то личных качеств?
— Авторитет и уважение вырабатывается с годами. Мне помнится, что его избрание на Патриарший престол в Москве было воспринято с осторожностью. Но потом в короткий срок он сумел показать пастырям и пастве свою любовь к Церкви и к людям.
— Часто можно слышать мнение, что за период патриаршества Алексия II Церковь слишком сблизилась с государством. Так ли это на самом деле? И как, на Ваш взгляд, можно охарактеризовать отношения между Православной Церковью и государством в период патриаршества Алексия II?
— Считаю это действительным и разумным. Церковь не может одна нести Слово Христово и благочестие в народ. Патриарх, имея громадный опыт общения с государственными структурами во время его работы управляющим делами, применил его в период своего патриаршества. Менялась власть, идеология, люди, а митрополит Алексий, оставаясь в должности первого помощника Патриарха Пимена, анализируя политическую ситуацию, часто был инициатором в Синоде и принимал многие решения для пользы Церкви. В период его патриаршества отношения между Церковью и государством заключались в синергизме.
— Как можно охарактеризовать внутрицерковную жизнь в период патриаршества Святейшего Патриарха Алексия II?
— Я думаю, что наша жизнь была сосредоточена на устроении Церкви как духовного государственного и народного института. Период стабильности, сохранения древних русских церковных традиций. Единственной болезненной раной в этот период стал раскол Церкви в Украине.
— Многие отмечают важность материального свидетельства усилий Святейшего Патриарха Алексия II (тысячи восстановленных храмов, сотни монастырей). А каково, по Вашему мнению, его духовное наследие? Оставил ли Святейший Патриарх духовное завещание России?
— Служение каждого Патриарха заключается в каких-то усилиях. В разные периоды жизни нашей Церкви Господь поставлял Патриарха, необходимого для того времени. Молитвенника, администратора или богослова. Но независимо от времени и от устроения каждый из Патриархов стал для нас пастырем. Патриарх Алексий по-особому относился к восстановлению храмов и монастырей, в этом он видел духовное возрождение своей Церкви и народа Божьего. Думаю, что его духовным завещанием стал его образ «Доброго пастыря», свидетельством этому служит то, что у его надгробья всегда множество людей возносит свои молитвы о его упокоении, оставляя свои просьбы к Богу в его предстательство. Россия духовно окрепла. Те традиции духовного возрождения и нравственного укрепления, которые заложил Патриарх Алексий, успешно продолжает Патриарх Кирилл.
— Символично, что Святейший Патриарх Алексий II взошел на патриарший престол в канун «Смутного времени» — крушения величайшей державы, некогда существовавшей на Земном шаре. Невольно вспоминаются времена патриаршества Первосвятителей Московский, патриархов-мучеников свв. Гермогена и Тихона… Какова, на Ваш взгляд, была главная заслуга Русской Православной Церкви и лично Патриарха в этот непростой социально-экономической и этнополитической ситуации?
— Патриарх смог сохранить единство народа, единство Церкви. Своим спокойствием и мудрим советом он давал надежду многим людям, которые стояли на пути распутья. Тогда многое зависело от Церкви, он осталась единственным институтом доверия в государстве. Именно поэтому Патриарх выступал миротворцем во многих политических процессах и передрягах, что часто ему давалось ухудшением здоровья. Даже в самые сложные минуты, в болезненном состоянии, он стоял у Святого престола и возносил молитвы за мир.
— Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и Святейший Патриарх Сербский Павел были поистине предстоятелями пред Богом, с именами которых связана целая эпоха в истории взаимоотношений Русской Православной Церкви и Сербской Православной Церкви. Вспомним, например, его обращение к главам стран-участниц НАТО и к руководителям Североатлантического альянса с протестами против карательных военных действий, а также его посещение уже подвергаемого бомбардировкам Белграда. Какие общие черты Вы бы выделили, сравнивая личности двух великих Предстоятелей братских Церквей?
— Два великих Патриарха, которые стали собирателями своих земель, любящих Святую Церковь и Творца. Несущие слово Христовой истины из глубины своих сердец.
Царство Небесное, нашему Отцу и приснопамятному Святейшему Патриарху Алексию!
[1] Эпилог взят из предисловия к книге «Войдите в радость Господа своего», подготовленной в честь 75-летия приснопамятного Патриарха Московского и вся Руси Алексия II.
