Иерей Игорь Иванов. «Очевидное» богословие св. прав. Иоанна Кронштадтского

«Очевидное» богословие св. прав. Иоанна Кронштадтского

Неочевидные очевидности… Они с нами. Только мы их не замечаем. А если и замечаем, то тогда, когда они вдруг куда-то деваются. Мысль была, да уплыла. Чувство было, да остыло. Совесть грела, да сгорела… Была вера, да утратилась. Было знание, да забылось. Присутствие – первично. Отсутствие – вторично. Но оба они – очевидны. Хотя не всем.

Очевидно то, на что смотришь. На что не глядишь, того, как бы и нет. То, что видно, но на что не смотришь – неочевидная очевидность. На что смотреть, а на что нет – в этом проявляется свобода воли, сила или слабость души, ума и духа.

Свет очевиден и в нем все очевидно. Свет истины «просвещает всякого человека, грядущего в мир». Свет очей и свет ума, зрение и умозрение взаимосвязаны. Ум хранит зрение, хранит и направляет очи. Это логика «софросине» – логика целомудрия, логика здравомыслия, логика Логоса, Христианская Логика.

Насколько мог сам св. прав. Иоанн Кронштадтский, судя по его дневникам, стремился руководствоваться этой божественной Логикой. Возьмем его последний дневник 1908 года. Несколько записей касаются этих вопросов – ум священника недоумевает, почему же очевидности неочевидны, и пытается это объяснить.

Вот запись от 11 августа 1908 года: «Логика Христианская, кажется, не трудна и легко может быть понимаема и изучаема, и слишком жизненна для того, чтобы полюбить и изучить, и усвоить ее всем сердцем; а между тем ее-то, эту Христианскую логику, и забыли почти все; и простые, и ученые (мнимоученые), именно в нее не вникают и не изучают с усердием, как другие земные и утилитарные науки, искусства и художественные мастерства; и оправдана эта небесная логика и премудрость чадами ея, вроде — Серафима Саровского, Феодосия Черниговского, Тихона Задонского, Митрофана Воронежского и всеми древними, средневековыми и новыми святыми угодниками Божиими…»

Здесь два аргумента: один касается доступности для каждого этого «очевидного богословия», второй указывает на сонм тех, кто уже преуспел в его усвоении.

Этот богословие соприсутствует нам всегда – оно в нас и в мире, в самом непреложном факте нашего существования. Как написал в своей оде «Бог», Г.Р.Державин:

…В воздушном океане оном, Миры умножа миллионом Стократ других миров, — и то, Когда дерзну сравнить с тобою, Лишь будет точкою одною; А я перед тобой — ничто.

Ничто! — Но ты во мне сияешь Величеством твоих доброт; Во мне себя изображаешь, Как солнце в малой капле вод. Ничто! — Но жизнь я ощущаю, Несытым некаким летаю Всегда пареньем в высоты; Тебя душа моя быть чает, Вникает, мыслит, рассуждает: Я есмь — конечно, есть и ты!…

Эти же мысли своей одновременной очевидностью (для смысленных) и неочевидностью (для бессмысленных) также волнуют св. прав. Иоанна Кронштадтского: «Ежедневно видя твердое и неизменно правильное течение всех светил и планет небесных и твердое стояние земного шара (круга) со всеми горами и долинами, со всеми морями, озерами, реками и источниками, со всеми полями, лугами, лесами и до бесконечности разнообразными растениями, плодами, цветами изумительно прекрасными, и всего животного царства — людей, скотов, зверей, птиц, насекомых, рыб, царства ископаемых богатств или металлов; горючих нефтяных богатств; удивляюсь и не могу надивиться благости, силе и премудрости Творца единого в Троице, и перенесясь мысленно к миру невидимому, нетленному, вечному, несравненно превосходящему мир видимый, еще более поражаюсь с удивлением Создателю всех миров, видимых и невидимых; и если мир видимый так прекрасен, разнообразен, полон жизни и красоты, то каков мир невидимый? Не напрасно сказано в Слове Божием, что око не виде и ухо не слыша и никому на сердце не всходило, то, что приготовил Бог любящим Его (1Кор 2,9). Возлюбите же немедленно Бога все смысленные христиане и достигните совершенства в любви и вечной правде» (запись от 19 августа 1908 года)

Созвучна этому и запись от 26 мая 1908: «Творчество и Промысел Божий на цветах, на траве, на кустарниках и деревьях, на птицах, животных домашних и зверях, на рыбах, на раковинах и панцирях, живых тварях — на всяком творении. Наперед мысль (придумано) — рисунок всех тварей, цвет, форма, запах до безконечности разнообразно…»

Отец Иоанн призывает своих современников к этой осмысленности, к этой последовательности Христианской Логике: «Интересуетесь ли вы, братья и сестры, всеискупительным делом Христовым, Его домостроительством человеческого спасения. Интересуетесь ли Церковью, учением Евангелия, Таинствами. Интересуетесь ли делом молитвы сердечной, покаянием нелицемерным с делами покаяния? Интересуетесь ли Жизнию Вечною, которой интересовались совершенно, самоотверженно все святые апостолы Христовы, святители, мученики, преподобные, столпники, безсребренники. Которой интересовались все смысленные, здравомыслящие люди?

Все мы интересуемся часто сущими пустяками; отчего же не интересуемся этими, бесконечно важными для нас вопросами? Где разум? Где цель жизни? Разумная цель? — Есть много у всякого своих целей — пища, питие, одежда, богатство, наслаждение, разгул, игры, зрелища, ристалища, карты, табак. Аще едино на потребу? Где душа? Ея святость, правда и милосердие к людям? Пост, воздержание во всем?» (11 июля 1908 года).

Воздержание, умеренность, мера, равновесие, ровнодушие, гармония, золотой, срединный царский путь – эти термины давно стали критерием для целомудренного самопознания. Отказ от него равносилен самоубийству, самоубийству души, самоубийству тела.

При внимательной интроспекции ум подвижника наблюдает в себе то, чего не должно быть при присутствии в душе света – недолжную тьму… «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».

В записи от 19 августа 1908 читаем: «В нашем ветхом человеке есть запинка при чтении Слова Божия, или Богослужебных книг или писаний святоотеческих и вообще священных книг — тайно противится сказуемому или тому, что говорится и пишется. Это тайный голос ветхого противника, сатаны, который первый научился и научил падших духов, и людей противиться. Богу, Его Св. Истине и Правде. Так я замечал и замечаю, что он и мне, сердцу и уму моему, противится тайно при чтении молитв, канонов, стихир, Символа Веры, и я должен побороть и низвергать его замыслы. О, окаянный, прочь от меня, — враг истины и правды Божией! Ты ведешь к лжи, проклятию и смерти слушающих тебя, как Адама и Еву».

Это своего рода «доказательство от противного», «доказательство от Воланда». Раз есть Отрицающий, значит, есть и Утверждаемый! Как рассказывается в одном житии: ученики спросили отшельника о том, кто же научил его так молиться, и получили короткий ответ – бесы.

Падшим духам очень бы хотелось стать для человека «неочевидными», но молитва, чтение слова Божия, воздержание, – этот священный и святой мир, к которому мы пытаемся приникнуть, – как бы вызывая «огонь на себя», вынуждает демонов проявиться и стать очевидными нашему взору – преимущественно мысленному, а порой и физическому. Тем, что они пытаются сделать «неочевидными» для нашего ума очевидные Божии истины, они только раскрывают себя и свои «немощные дерзости». Но теперь уже от человека зависит, как относиться к опыту восприятия видимых и невидимых очевидностей.

С просветленным взором, с очищенным сердцем, с просвещенным умом человек очевиднейшим образом наполняется благодатью, ведь «блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят».

По мысли отца Иоанна, Господь Словом своим свидетельствует о Себе всегда: «Христос Словом Лазаря воскресил из мертвых — значит, Он Творец Лазаря, Творец рода человеческого. Он воскресил Словом сына вдовы — значит, Он, тем же Словом, сотворил мир из небытия. Он Словом запрещал ветрам и водам, — значит, Он и создал их своим Словом, коему всё повинуется. Он ходил по волнам морским как по суше, — значит, Он Творец морей, озер, и рек, и всяких источников; Он огонь претворял в росу, воду — в вино, реки — в кровь, пыль земную — в мошек, изводил из моря жаб для наказания Египтян; значит, Он Творец стихий — одним Словом. Тем же Словом Его в последние времена и земля обратится в пылающий огромный костер и стихии, сжигаемые, разорятся. Значит, тем же Словом Господним и мертвые все воскреснут. Огонь преложил в росу для трех отроков, Анании, Азарии и Мисаила, одним повелением, значит, Он одним повелением создал огонь, воду и все стихии. Понятно ли безбожникам это чудное Творчество и Промышление Господа о мире?» (12 октября 1908 г.)

И еще один аргумент приводит святой праведник. Это признание очевидной справедливости чествования добродетели и достойное следование по пути приобщения к ней: « В лике живописном Спасителя, Божией Матери, Предтечи и Святых — изображены — самая Святость, Правда, Благость, Кротость, Смирение, Милосердие, а в ликах Святых — всецелая преданность Богу.

С какой любовью надобно смотреть на св. иконы, на изображения св. Креста, на Евангелие и проч. святыни, напоминающие нам о великих делах и словесах Божиих и св. угодников. Так и смотри, а не поникай в землю лицом, не чуждайся сердцем и взором, как лютеране и пашковцы или евреи. Присвояйся небесной Церкви. Любишь памятники знаменитых людей чем-либо; любишь смотреть на их портреты, фотографии, отчего не любишь смотреть на лики Святых? Ты непоследователен, и весьма, весьма глуповат, фальшив и диковат» (запись от 1 августа 1908 года).

В заключение отметим, что строгость Кронштадтского пастыря к себе и к другим мотивировалась отнюдь не ханжеским ригоризмом, а сердечным искренним переживанием общей слепоты и глухоты, а наипаче горячим стремлением к их преодолению, к преображению себя и современников.

«Человека не место красит…» – Каждый знает смысл этой басни. Но на Котлине разной масти всякой всячины: страсти-мордасти…

Здесь грехов и судеб выкрутасы – Вот, работай с народной массой! Тут – прижечь, там – поставить пластырь… …Жизнь выравнивал добрый пастырь…

иерей Игорь Иванов, кандидат философских наук


Опубликовано 14.06.2015 | | Печать

Ошибка в тексте? Выделите её мышкой!
И нажмите: Ctrl + Enter