Сегодня мы вслед за евангелистом Лукой соприкоснулись с двумя совершенными Иисусом Христом чудесами, каждое из которых вряд ли может оставить равнодушным любого, кто читает эти евангельские строки.

Итак, Господь вновь возвращается в Галилею, где Его уже ждет большая толпа. И мы видим, как сквозь эту толпу к Нему пробивается один человек. Человек этот столь убит обрушившимся на него и его семью горем, что вопреки своему статусу и видному положению в обществе, единственное, что может произнести, падая к ногам Иисуса: «Учитель, помоги!». Имя этого человека Иаир, он занимает почетную должность старейшины местной синагоги и в его семье произошло непоправимое – заболела и лежит при смерти его единственная дочь. Это уже само по себе является достаточным поводом для отцовских слез, но Лука добавляет для нашего большего понимания ситуации, что девочке было двенадцать лет. Дело в том, что согласно распространенной практике того времени, двенадцатилетний рубеж был сроком, когда для молодой девушки наступало время стать невестой. А потому можно представить ситуацию той семьи, в которой радость застольных речей и пожеланий счастливой жизни будущей невесте внезапно сменилась горем обрушившегося недуга. Один лишь Бог знает, сколько бессонных ночей провел некогда счастливейший из отцов у изголовья кровати, к которой отныне оказалась прикована его дочь. Именно весь этот груз несчастный Иаир и приносит к ногам Спасителя. И Господь соглашается посетить его дом.

Но по дороге в дом Иаира мы сталкиваемся с еще одной трагедией человеческой жизни. В толпе, теснившей Иисуса, к Нему сзади дерзновенно подходит женщина, уже более двенадцати лет страдающая кровотечением. Подходит она именно дерзновенно, ибо если бы в тот момент другим стало известно о ее недуге, то она была бы наказана по всей строгости иудейских правовых норм, как человек, своей ритуальной нечистотой покусившийся на чистоту учителя закона. В Древнем Риме в свое время существовал вид казни, считавшийся наиболее жестоким и страшным, когда человека предавали забвению. Вроде бы человек еще жив, но для общества, для своих бывших родственников, друзей и знакомых – он уже мертв. С ним запрещалось говорить, на него запрещалось обращать внимание, он становился тотальным изгоем в обществе. Именно в таком положении изгоя, преданного забвению собственными религиозными соплеменниками, и оказалась в силу своей болезни эта женщина. Далее мы видим, что после ее исцеления Христос приходит-таки в дом начальника синагоги и воскрешает девочку, которая к тому моменту уже переступила порог жизни и смерти.

Две столь разные истории, две столь разные жизни. Но если посмотреть на два эти повествования как на единое целое, то перед нами откроется совершенно новая и неожиданная сторона нашей веры – вера как личная встреча со Христом. И если первая история говорит нам о том, ЧТО такое вера, то вторая показывает нам, КАК эта вера способна воскресить из мертвых. Вера, таким образом, заключается в прикосновении человека ко Христу в этой земной жизни и в прикосновении Христа к человеку после его смерти. И если в первой ситуации инициатива всецело принадлежит человеку – женщине, искавшей любой возможности войти в личный контакт со Христом, любым способом прикоснуться к Нему, то во втором случае ситуация полярно противоположная: Сам Христос протягивает Свою руку к мертвой девочке, воскрешая ее к новой жизни. И первое и второе – суть не что иное, как проявления Царства, принесенного Христом в мир людей. Но если на земле эти флуктуации приобрели две совершенно различные формы, то в глубинах Царства их объединяет главное: если человек всем сердцем желает найти Бога и прикоснуться к Нему, то Сам Бог отправляется на поиски этого человека и протягивает к нему Свою руку – в мире ли живых, в долинах ли смерти.

Именно такая встреча и произошла в доме Иаира между Христом и мертвой девочкой. Произошла она, правда, под громкий и злорадный смех толпы, не понявшей и не принявшей слов Учителя о том, что девочка не умерла, но спит. И смех этот ставит нас перед одной из самых острых проблем, будораживших ум человека: все то, что меня окружает, весь этот видимый мир – сон ли это или реальность? В ответе на этот вопрос одни мыслители говорили, что видимый мир это лишь сон бабочки, на которую смотрит Будда, иные представители западного рационализма утверждали «cogito ergo sum» (я мыслю, следовательно, существую), или же «dubito ergo sum» (я сомневаюсь, следовательно, существую). А вот для простого обывателя Гамлета этот вопрос вообще не стоял: все, чего он боялся, так это кошмаров в грядущем вечном сне. Но в тот момент в толпе пересмешников, окружавших гроб девочки, не оказалось Сократа, который бы спросил: «Учитель, а я сплю или умер?» И тогда, быть может, совсем в другом свете предстали бы перед нами слова Христа о сне девочки: «Тот мертвец, что перед вами в гробу, более полон жизни, чем вы все. Мертвая девочка является в большей степени участницей бытия и божественной синергии, нежели вы, думающие, что живете, но уже умершие для вечности». И действительно, рядом с Богом даже смерть становится лишь сном, тогда как вдали от Бога даже жизнь становится смертью.

В одном из афонских монастырей и по сей день сохранился обычай: если во время долгих ночных или предрассветных бдений кто-либо из братьев засыпает в стасидии, к нему подходит учиненный брат с фонарем в руках, наклоняется к самому уху и шепчет: «Умираем…умираем…», – призывая тем самым уснувшего вспомнить о быстротечности времени и о том, что сон разума и сон чувств – это уже провозвестник смерти вечной. Сегодня таким братом стал для нас с вами евангелист Лука, поднесший к нашим глазам светильник Евангельских строк и прошептавший: «Умираем…умираем…».

Услышанный нами сегодня евангельский рассказ ставит нас лицом к лицу перед весьма непростым вопросом: кто мы во всей этой истории? Являемся ли мы толпой, беспорядочно движущейся вокруг Христа, но так и не достигающей подлинного общения, подлинной встречи с Ним? Находим ли мы себя в числе пересмешников, утверждающих смерть девочки, а вместе с тем и свою собственную смерть? Или же мы исполнимся решимости последовать за исцеленной женщиной и вознесем молитву, столь долгожданную для Бога: «Спасибо Тебе, Господи, но не за чудеса, что Ты творишь, и не за дары, что Ты подаешь. Спасибо Тебе за то, что Ты есть в моей жизни, ибо Ты Сам – самое великое чудо для человека. Аминь».

Проповедь иеромонаха Амвросия (Мацегоры) в храме св. вмц. Екатерины в Риме 17 ноября 2013 года