Доклад преподавателя Санкт-Петербургской православной духовной академии иеромонаха Мефодия (Зинковского) на Ежегодной Сретенской научно-практической конференции «Психея и Пневма», 24 февраля 2011 г., Санкт-Петербург.
Целью данной статьи является сопоставление богословского понятия человеческой «личности», занимавшего богословскую и философскую мысль XX-го и начала XXI века, с понятием «культуры». Каково соотношение этих двух понятий? Существует ли и, если да, то каково взаимовлияние «культуры» и «личности», возможно ли описать их взаимодействие? В своей работе «Вера и Культура» прот. Г.Флоровский задает вопрос: «нужна ли «культура» для осуществления человеком своей личности, или же культура не более как внешние одежды, нужные в некоторых случаях, но не принадлежащие органически к самой сущности человеческого существования?»[1]. То есть, может быть, личность настолько свободна и автономна, что ее мир определяется по преимуществу некими ее собственными, внутренними факторами, тогда как культура есть вовсе не необходимый элемент, но лишь довесок к личностному бытию? Можно сформулировать проблему и в обратной последовательности: велико ли «генетическое» влияние той или иной человеческой личности, или группы личностей, на культуру? И, если да, то каковы пути личностного воздействия на культуру, носит оно более внешне-эстетический характер или можно указать некоторые онтологические первоосновы подобного личностного отпечатка?
Нам представляется важным провести параллели между понятиями «личность» и «культура», дать обоснование их сродности, выявить схемы их взаимовлияния. Конечно, определения понятия «культуры» многочисленны и разнообразны, как и понимание «личности» сильно разнится в психологии, философии и богословии. Однако как этимология самого слова «культура», так и определения лучших культурологов и социологов, подводят нас именно к идее сродности понятий человеческих «культуры» и «личности». Так, например, выдающийся социолог XX века П.А.Сорокин определяет культуру как «над-природное явление», тогда как богословское понятие человеческой личности, как известно, состоит именно в несводимости «личности» к ее природе, почему выдающийся богослов русского зарубежья В.Н.Лосский называет понятие человеческой личности «мета-физическим». Вслед за древними мыслителями (Марком Порцием, Цицероном и другими) современные философы говорят о человеческой культуре как об одной из высших сфер деятельности человека: «Всякая Культура (даже материальная Культура) есть Культура духа, всякая Культура имеет духовную основу — она есть продукт творческой работы духа над природными стихиями.[2] В данном определении Бердяева ясно вырисовывается представление о культуре как о продукте, отображении или результате определенного отношения высших сил и способностей человека к природным стихиям.
Представляется, что культура может быть в самом общем смысле определена как отношение или как система отношений, а в отношения, если брать это понятие в его глубинном, а не поверхностно-внешнем смысле, вступают именно личности. Если это так, то носителем культуры может быть тот или те, кто выражает свое отношение – личность или общность личностей. Русский философ и богослов XX века А.Ф. Лосев определяет культуру именно через понятие «отношение»: «культура … есть отношение общего и частного или общего и единичного», причем отношение понимаемое диалектически. «Термин «общность» гораздо больше соответствует пониманию культуры, чем такие термины, как: «идея», «символ» или «ценность».» Ибо каждый из них выражает лишь «отдельные стороны культуры».[3]
Понятие «общность» подразумевает в своем онтологическом значении не просто совокупность или объединение чего-либо или кого-либо, но общение личностей. Таким образом, та или иная культура является средством выражения отношения и орудием общения ее носителей с кем-то, т.е. другими личностями: Богом, другим человеком или группой людей, наконец, с самим собой, или с чем-то: космосом, окружающей природой и животными, культурными атрефактами других эпох, сочинениями современников и т.д. Следовательно, всякая культура прежде всего должна предполагать и определять культуру общения личностей, как являющихся ее носителями, так и воспринимающих эту культуру «извне». Истинная культура должна опираться на правильное представление и ощущение, будь то менее осознанное и более интуитивное, или наоборот, человеческой личности и законов ее бытия, ее динамики, ее отношений, как с другими личностями, так и с природой мира и человека.
Таким образом, правильные богословские представления о человеческой личности могут позволить нам определить основные характерные черты истинной культуры, а динамичность личности человека является залогом динамической природы любой человеческой культуры. Культуру можно определить как специфический образ бытия человеческой личности, она характеризует жизнедеятельность общностей человеческих личностей, общества в целом. Культура не может не быть выразительницей личностного образа бытия человека.
Первый вывод, который мы можем сделать из факта сродности понятий «личность» и «культура», состоит в том, что «всякая культура религиозна в своем основном смысле, хотя бы ее эмпирическое содержание и стояло вне религии».[4] Ведь «религия» (союз, воссоединение, отношение с особым почтением), согласно этимологии, есть понятие связанное опять же с отношением: а именно, с отношением человека и Бога. То есть, «религия», как и «культура», есть понятие сугубо личностное. Поэтому истинная культура не может не быть религиозна, а любая культура, отвергающая личностное отношение между человеком и его Творцом, отвергающая сообразность личности человеческой и Абсолютной Личности Бога, в конце концов, приходит в своей отрицательной динамике к отрицанию самой человеческой личности или к вырождению этого понятия, и следовательно, неизбежно, утрачивает свою собственную онтологическую базу и вырождается сама. Отсюда, очевидным становится утверждение величайшего православного персоналиста XX века архимандрита Софрония (Сахарова), что «через удаление от христианского персонализма неустранимой становится де-гуманизация масс»[5]. К сожалению, именно этим путем пошла в своем развитии, или скорее в своей деградации, западно-европейская культура. И хотя все же понятие о «единстве религии и культуры сохраняется на подсознательном уровне», на уровне сознания религия и культура стали противопоставляться[6].
Иронией истории можно было бы назвать тот факт, что целая эпоха, ставшая символом постепенного рас-церковления и де-христианизации европейского человечества, получила имя «гуманизма». Дело в том, что так называемый «гуманизм» оказывался «неспособным утвердить личностность»[7], ибо «своим основанием имеет человека, человеком исчерпывается его цель, средства и содержание», и «освобождение от Бога – явное или тайное желание многих творцов»[8] гуманистической культуры. А без Личности Божественной, образом и собеседником Которой призван был быть Адам, человеческая «личность обесценена и разорена, человек становится вещью», а соответствующая культура такого человека «овеществлена и механизирована»[9]. Поэтому, исторический гуманизм есть в своей глубинной сущности «анти-гуманизм», ибо он анти-личностен и анти-человечен, а культура гуманизма есть в своей сути анти-культура, поскольку не отвечает на жизненно важные запросы, предъявляемые человеческим духом к истинной культуре, и, в первую очередь, на вопрос о смысле жизни и смерти. «Культура, которая не может осмыслить смерть, не может стать смыслом жизни»[10]. А смерть невозможно осмыслить в рамках сколь угодно возвышенного психико-биологического представления о человеке. Только правильная персоналистическая антропология, основанная на понятии о Личности Творца и Богочеловека, позволяет «преодолеть смерть и смертность, обеспечить бессмертие»[11], следовательно, стать личностно-образующей силой истинной культуры. «Без разрешения проблемы, Что есть Человек, — невозможно построение подлинно человеческого общества»[12], подлинно человеческой культуры.
Так, к сожалению, «с тех пор, как Боэций в V в. отождествил личность с индивидуумом («Личность есть индивидуальная субстанция рациональной природы»), западная мысль никогда не прекращала строить себя и свою культуру на этом основании».[13] И гуманизм можно рассматривать как естественное и неизбежное религиозно-культурное следствие неверной антропологической модели, результат искаженного представления о человеческой личности. Постепенно минимализируя присутствие и значение Личностного Абсолюта в человеческой истории, выводя Бога из непосредственного общения с человеком, утверждая божественность человека как «вещи в себе», гуманизм не в силах был сохранить подлинное личностное представление о предмете своих высших чаяний — человеке.
Поскольку человеческая личность, согласно православной антропологии, обладает данной ей душевно-телесной природой и неотделима от этой природы, не мыслится автономно существующей вне этой природы, хотя и не является ее частью, то и культуру мы не можем мыслить абстрактно, отвлеченно от человеческой сложной природы. Культура выражает те или иные личностные отношения в конкретных природно-материальных проявлениях и, в обратном порядке, она призвана к определенному целевому воздействию на воспринимающие эти природно-материальные проявления субъекты — личности. Таким образом, культура может мыслиться как некий посредник в общении личностей, даже разделенных огромными временными и пространственными расстояниями.
Согласно исследованиям современных социологов, основание главных изменений в функционировании той или иной социокультурной системы кроется «во всей совокупности ее собственных актуальных и потенциальных свойств и ее связях с другими социокультурными явлениями. Все внешние силы (географические, биологические и даже социокультурные), должны рассматриваться, как правило, лишь как второстепенные факторы, либо подрывающие, либо облегчающие реализацию потенций системы».[14] Это научное заключение о закономерностях в развитии социокультурных систем свидетельствует о принципиально более внутренней, чем внешней, обусловленности их динамики. А это, в свою очередь, подтверждает свойство несводимости культуры, как к ее внешним атрибутам и проявлениям, так и вообще к внешним к ней, природным факторам.
Исходя из несводимости человеческой личности к ее природе, мы можем говорить и о некоторой неполной выразимости, несводимости того или иного типа культуры к ее материально-природным проявлениям, артефактам, памятникам и т.д. Это утверждение означает, что в любой культуре есть некий иррациональный остаток. Например, если кто-либо смог бы собрать все сочинения, устные и письменные высказывания, скажем, Ф.М. Достоевского и провести, на первый взгляд, исчерпывающий их анализ, то все равно не получил бы окончательного на все времена заключения о мировоззренческой позиции выбранного писателя. Новые исследования всегда могут вскрыть новые черты и аспекты его творчества, а, значит, и его неповторимой личности. Это еще более верно в приложении к целым культурным эпохам и периодам, течениям и направлениям различных под- и суб-культур. Подобное свойство культуры побуждает человека к постоянному движению вперед, к освоению новых перспектив и пространств, к непрерывному развитию и обогащению его личности в процессе познания. «Человек, как … личность не может быть познан посредством объективированного внешнего наблюдения и анализа».[15] Таким же образом, чем более полна и истинна культура в своем содержании, тем менее она может быть исчерпывающе проанализирована рациональными научными методами, и тем более она будет содержать в себе нетривиальную, не банальную составляющую, способную увлечь, заинтересовать, послужить к созиданию воспринимающей ее содержание личности.
Богословское понятие человеческой личности, в связи с несводимостью ее к природе, дает онтологическое обоснование свободы личности. Богословское понятие свободы далеко не есть синоним свободы выбора, но скорее «свободы быть собой». «Личность не может быть подчинена стереотипам…, только личность свободна в подлинном смысле этого слова»[16]. Исходя из этого положения и сродности понятий «культуры» и «личности», мы можем сделать вывод о том, что истинная культура может быть создана и развита лишь только свободно сформировавшимися и раскрывшимися личностями. В свою очередь, лишь подлинная культура способна формировать и развивать без какого-либо элемента насилия или подавления личности, ее воспринимающие. Настоящая культура, привлекая к себе новые индивидуумы, способствует свободному раскрытию потенциально заложенных в них Создателем способностей и талантов, и укрепляет и углубляет сама себя, включая в себя творческие силы новых своих восприемников. И, рассуждая от обратного, всякая усеченная, внутренне несвободная, закомплексованная, находящаяся в сильной зависимости от различных внешних факторов личность будет не способна создавать полноценные культурные феномены. Деятельность несвободных личностей ведет к созданию таких псевдо-культур, которые не могут не порабощать, не лишать творческой свободы, не «клонировать» новые индивидуумы, способные лишь копировать, тиражировать поведенческие схемы творцов псевдо-культур.
Священное Писание призывает нас познать Истину, которая «сделает нас свободными» (Ин 8:32). Очевидно, что познание Истины, — Абсолютного Личного Бога, есть цело-жизненный процесс, к которому призвана всякая человеческая личность. Тварная свобода не есть нечто, сразу же данное в своем осуществлении первым творческим повелением: «Да будет», — а лишь заданное и искомое. «Рождающийся в мир человек» (Ин.16,21) свободен лишь потенциально. И в христианском подвиге всей жизни осуществляет эту свободу в той или иной мере»[17]. Поэтому подлинная культура призвана создавать благоприятную среду для динамического развития свободы индивидов, включенных в нее. При этом ее носители должны обладать трезвой оценкой нетривиальности путей достижения подобных высоких целей, ибо истинная свобода может достигаться лишь в свободном постепенном познании, чуждом мутаций или скачков. «Бог есть высочайшая свобода» и наша встреча с Ним «непременно покоится на акте свободы» и «это есть органический, а не механический процесс»[18].
С другой стороны, любые типы псевдо-культуры неизбежно, в том или ином виде, склонны к примитивизму в оценке путей и средств достижения человеком духовных высот, занижая подсознательно значение свободы в становлении личности. В результате они обязательно предлагают совершение некого чудесного «скачка» в «благобытие» при условии выполнения определенных более или менее механических или магических операций. Первое предложение «прыжка» в Божественное бытие человек услышал в Эдеме, из уст дьявола. Быт (3,5). Вместо планомерного, задуманного благим Богом развития личностей прародителей посредством становления первобытной культуры общения с самим Абсолютом и друг с другом, возникает, обреченный на провал, вариант утопического «рывка» вперед. Наше ограниченное бытие изменчиво, и «навязывание ему идеального содержания переходит либо в революционизм, т.е. насильственное и противоестественное насаждение «земного рая», либо в ту или иную «магическую концепцию»».[19] Как отрыв культуры от тварного мира – «акосмизм», уход в мистицизм, так и «натурализм», с его утопическим и механическим обожением мира — два полюса слабости человеческого духа, ищущего нетерпеливого скачкообразного прорыва в мнимый рай, вместо подлинного пути формирования личности через посильное постепенное преображение природы, быта, среды обитания и т.д. Эти размышления подводят вплотную к следующему свойству личности, а, следовательно, и культуры — творчеству.
Подлинной личности всегда характерна творческая деятельность, творческое самовыражение. Будучи образом Создателя, Который является Творцом в абсолютном смысле этого слова, поскольку Он привел в бытие Свое творение из абсолютного «ничто», человек призван к творческому отношению как к своему Творцу, так и всему тварному миру. Причем, поскольку, именно и прежде всего в нашем личностном образе бытия мы сообразны Богу, следовательно, главная возможность реализации творческого потенциала Адама находится именно в сфере построения личностных отношений, а значит, непосредственно связана и с культурой. Истинное творчество всегда неразрывно связано с личностью — как личностью творца, так и того к кому его творчество обращено, направлено. «Творчество – никак не удается понять большинству представителей науки. И неудивительно. Чтобы понять творчество, надо понять сознание… Если бы мы глубже понимали эту категорию», неразрывно связанную, а иногда и отождествляемую с категорией личности, во всей ее несводимости ко всему прочему, «то мы поняли бы такую же самостоятельность и несводимость категории творчества»[20]. «Вся полнота творческих замыслов не только оправдана, но и задана человеку в словах Спасителя: «Будьте совершенны, как совершен ваш Отец Небесный»…Для христианского сознания творческая активность должна базироваться на моральном творчестве», основным началом которого является любовь, раскрывающая перед нами «безграничный мир, ждущий нашего любящего и творческого отношения»[21]. Как истинное развитие человеческой личности, так и подлинное развитие культуры неразрывно связано со свободным творчеством. Поэтому подлинная культура всегда создается творческими людьми с одной стороны, а с другой, всегда стимулирует развитие настоящего творческого потенциала в своих адептах, чем расширяет базу для собственного развития в будущем. Творческая энергия культуры созидает человека как целостное существо, включая как его неповторимую личность, так и его природный состав. Причем, составляющие человеческой природы, тело и душа, и природа, окружающая человека, являются своего рода «рычагами», посредством которых творческое культурное воздействие передается человеческой личности. И, в обратном направлении, можно говорить, с одной стороны, о «постижении личности по ее творческим произведениям… апосредованном природой, гетерогенной природе человека»[22] и посредством более или менее творчески осмысленного поведения человеческой личности, выражаемого через ее собственную природу в процессе личного общения с другими людьми. В обоих случаях та или иная природа служит своего рода материалом, позволяющим донести до воспринимающего лица как осознанные авторские идеи, так и интуитивные ощущения свойственные его личности. В результате, полем для творчества становится всякая человеческая деятельность. Начиная с кажущегося порой примитивным, — бытового общения, и заканчивая разнообразным высоким художественным поиском.
Однако, свобода, столь свойственная творчеству, может быть употреблена и неправильным, ошибочным образом. Главным критерием правильности направления творческого вектора можно назвать его созидательность по отношению к человеческой личности. Очевидно, что личность наша созидается, т.е. развивается позитивно тогда, когда в ней крепнут и расширяются те свойства и способности, о которых мы говорили выше, как о характерных чертах Бого-образной личности и подлинной культуры. Ясно, что не всегда сразу очевидными становятся подспудные тенденции определенных культурных течений и направлений и требуется время для выявления последствий их влияния на человека. Рано или поздно, тем не менее, их плоды становятся более и более очевидными для желающих составить беспристрастную оценку. Всякие культура, под-культура, культурное течение, которые тормозят и блокируют подлинные творческие начала в человеке, примитивизируют и сужают их, наряду с ущербностью представлений о личностной свободе, личностной несводимости, религиозности, являются если не прямо разрушительными, то, по крайней мере, вредными и стагнирующими. Не случайно, что «гносеологическое творчество греха многосторонне проявляется в философии, искусстве, поэзии, риторике, истории, … во всяком мастерстве и во всех науках, которые создают порабощенные грехом люди»[23]. ««Культура» есть человеческое достижение, она — собственное преднамеренное творчество человека, осуществленная же «цивилизация» часто оказывается враждебной человеческой творческой энергии… В «цивилизации» человек как бы отчуждается от самого себя, отчуждается и отрывается от самых корней своего существования, от своего «Я», от «природы», от Бога»[24].
Поскольку характерных свойств человеческой личности насчитывается много, то проведенное нами выше на основания сродности понятий усвоение ряда этих свойств подлинной человеческой культуре можно было бы продолжать достаточно долго. Более того, возможно число качественных личностных свойств можно считать неограниченным никаким конкретным числом. Среди неназванных и непроанализированных свойств остаются такие, как: открытость, уникальность, целостность и другие. Все эти свойства естественным образом должны будут присущи и подлинной культуре. Однако, хочется закончить нашу статью кратким указанием на обобщающее свойство целостности личности, которое предполагает ее гармоническое единство и целеустремленность одновременно. Целое не может быть простой суммой составляющих, оно не должно просто делиться на составляющие его части, но при этом оно не может в некотором смысле не «содержаться в каждой отдельной части»[25]. Целостность сродни церковно-органическому понятию соборности. Целью же целостной личности является построение правильных отношений с другими личностями, в том числе, и с самой собой. Любая культура, претендующая на подлинность должна обладать и стремиться к целостности, а значит соборности, гармоничности, целеустремленности к созиданию как своих творцов, так и своих адептов. Ибо, очевидно, что целостная человеческая индивидуальность — «как телесно-биологическая, так и психологическая – не пребывает в статическом состоянии, но осуществляется динамическим путем»[26].
Завершить эту статью хочется словами уже цитированной нами ранее работы о.Георгия Флоровского: «только свершаясь, может человек стать тем, к чему он был предназначен,… чтобы вершить дело, определенное Богом в Его творческом замысле именно как задание человеку… Культурный процесс, совершающийся в истории, соотносится с последним свершением, хотя и в таком смысле, который не поддается пока расшифровке. Нужно остерегаться преувеличивать «человеческие достижения», но нужно также остерегаться минимизировать творческое призвание человека. Судьбы человеческой культуры не оторваны от конечной судьбы человека»[27], тайна которой заключается в сообразости человека своему Абсолютному Личностному Творцу.
[1] Флоровский.Г., прот., Вера и Культура, Избранные Труды по Богословию и Философии, СПб, Изд.РХГИ, 2002, с.652
[2] Бердяев Н. А. Смысл истории. М., 1990, с. 166
[3] Лосев А.Ф. Философия культуры и античность. Греческая культура в мифах, символах и терминах, А.А.Тахо-Годи,
А.Ф.Лосев, Алетейа, Спб, 1999, с. 695
[4] Зеньковский .В., прот., Идея православной культуры, Собрание соч, т.2, стр.67
[5] Софроний (Сахаров), архим., Человечество и его история, Таинство христианской жизни, ТСЛ, 2009, стр. 191-192
[6] Eliot T.S., Christianity and Culture, Harvest Book, N.Y., 1949, p.142
[7] John (Ziziulas), metr. of Pergamon, Being as Comm: Studies in Personhood and the Church, NY, St.Vladimir’s Seminary Press, 1993, p.143
[8] Иустин (Попович), преп., Философские пропасти, На водоразделе культур, Изд.Сов.РПЦ, 2004, стр.199
[9] Иустин (Попович), преп., Философские пропасти, На водоразделе культур, стр.203
[10] Там же, стр. 199
[11] Там же, Агония гуманизма, стр. 62
[12] Софроний (Сахаров), архим., Указ.соч., стр. 191
[13] Иоанн Зизиулас, еп., Общение и Инаковость, Континент, 1995, № 83, стр.212
[14] Сорокин П., Социокультурная динамика и эволюционизм, Американская социологическая мысль: Тексты. М., Изд. МГУ, 1994, стр.9
[15] Чурсанов С.А. Лицом к Лицу, Понятие личности в православном богословии XX века, Изд. ПСТГУ, М., 2008, стр.152
[16] Иоанн Зизилуас, еп., Общение и инаковость, стр. 212-226, см.также John (Ziziulas), metr. of Pergamon, Comm and Otherness, Sobornost incorporating Eastern Church Review, 1994, p.17
[17] Софроний Сахаров, архим., Таинство христианской жизни, Свято-Троицкая Сергиева Лавра, Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь, 2009, стр.198
[18] Зеньковский В. прот., Идея Православной Культуры, Собр. соч., т.2, стр.78, 82
[19] Зеньковский В. прот., Черты Утопизма в Русской Мысли, Собр. соч., т.1, стр.217
[20] Лосев А.Ф., Диалектика Мифа, Изд. Мысль, Философское Наследие, т.130, Москва, 2001, стр.223
[21] Зеньковский В. прот., Проблема Творчества, Собр. соч., т.1, стр.93
[22] Янарас Х, Избранное: Личность и эрос, М., РОССПЭН, 2005, стр.147
[23] Иустин (Попович), преп., Проблема Личности и Познания, Собрание Творений, т.1, М., Паломник, 2004, стр.256
[24] Флоровский.Г., прот., Указ.соч, с.655
[25] Лосев А.Ф., Диалектика Мифа, стр.163
[26] Янарас Х, Вера Церкви, М., Центр по изучению религий, 1992, стр.108
[27] Флоровский.Г., прот., Указ.соч, с.661
