Говоря об отце Виталии, в первую очередь хочется сказать, что велением его сердца, главным девизом его жизни было послушание, деятельное смирение, от которых родился великий дар жертвенной любви к Богу и к людям. Мы с мамой жили в Тбилиси и окормлялись у отца Виталия в русском храме Александра Невского до самой кончины. Я помню его всегда жизнерадостного, улыбающегося, хотя глаза были опущены, все было проникнуто смирением. Мы приходили туда, где он жил, потом переехали на Московский проспект с матушкой Серафимой. Он учил, прежде всего, жизни с Господом. Огромное количество людей приезжало к нему, но все в его жизни, прежде всего, было проникнуто Богом. Он был образцом смирения: на все брал благословение, целовал руку, просил благословения, показывая этим, что каждый человек имеет дары Бога, не старался подчеркнуть свою особенность, но каждого человека встречал поклоном. Это свидетельствует не только о его смирении, но и о том, что он имел дар Духа Святого – видение благодати, наполняющей каждого человека. Отец Виталий всегда говорил: «видите в каждом человеке Христа.»

Вся его жизнь была проникнута любовью к Богу и людям. Дети подходили под его благословение, кланялись, иногда посмеивались, он улыбался, подшучивал: «вот искушение, искушение…» У него были необычайные бархатные руки, теплые, порой горячие, от них струилась эта всепроникающая любовь. Служил каждому. Очень трепетно и благоговейно относился к трапезе. Дети садились за стол, батюшка читал молитвы, тарелки перекрещивал — молился. Он смотрел, чтобы никакая крошечка ни упала с трапезы, даже яйца пасхальные не разрешал нам разбивать об стол, он говорил: «стол – это престол», так относился к столу, что это продолжение Божественной трапезы. Отец Виталий равно принимал всех — и архиереев, и священников.  Все ели гречневую кашу, огурцы, очень часто он клал туда конфеты – на одну тарелку. Учил самоотречению. Мы – его духовные чада, на все брали благословение. Если он видел, что кто-то намеревается поступить по-своему, то не обличал человека, а кланялся ему в ноги и говорил: «прости меня, я такой непослушный». Через собственное смирение и самоуничижение он видел каждого человека личностью, личностью во Христе. Действительно, когда человек увидит в себе зависть, гордость, пороки, он действительно понимает, что птица, прославляющая своего Творца, намного выше и лучше, чем горделивое человеческое «я». Когда человек откажется от себя, своей греховной воли – тогда в его сердце придет Христос. Вот этому он всегда учил. Делайте все с послушанием, оно все вылечит, не надо отдельно тратить лишних сил на борьбу с со страстями. Идите своим жизненным путем: врач – врач, священник – священник. Не спасет отдельно ни священство, ни что-либо иное – спасет послушание Богу. Повар станет святым поваром, врач станет святым врачом, монах освятится через монашество.

Вся жизнь отца Виталия – пример подлинного послушания. Перед кончиной митрополит Зиновий принял от отца Виталия схиму, он окормлял владыку до самой его смерти. Владыка благословлял его, чтобы каждый день на 10-15 минут отец Виталий заходил к нему и исповедовал.

Мама говорила, что он скрывает сильные боли, хотя иногда таким образом он обличал кого-то, но никогда не говорил, что обличает. Батюшка никогда не приписывал зло человеку, он видел только образ Божий – Бог его рассудит, а о болезнях он говорил: «ну вылечится болезнь духовная — и они (болезни) сами забудутся». Отец Виталий говорил, что если в тебе появляется к кому-то осуждение или чувство неприязни, ты видишь чужие пороки, то, прежде всего, поврежден ты, потому что цель послушания и духовной жизни – не видеть ни в ком недостатки. Благодать послушания дает дар любви, который видит благодатное состояние человека. Когда кто-то проходил мимо него и ругался матом, кричал, и находящиеся рядом люди начинали осуждать сквернослова, он говорил: «я не слышу, я слышу, что он тропарь поет»; как-то кто-то ругался, а он говорит: «вы что, это же акафист читает человек нараспев». Этим он показывал, что не надо слушать и доверять своим чувствам, глазам, ушам, которые помрачены – этим вы не поможете, зло не победить этим, оно побеждается только добром, горячей молитвой, признанием того, что мы бессильны сами исправить это. Любовь, призывая Бога, изменит и тебя и всех вокруг. Даже любые советы, наставления, которые делаются без любви, даже с небольшим раздражением, хоть и самый назидательный совет – он разрушит и того, кто советует, и того, кому он дается. Поэтому лишь некоторые люди имеют особое благословение на наставничество. А самое лучшее учительство – молитва, в ней любовь самая совершенная, без неприязни и без корысти.

Я вам расскажу несколько случаев. Отцу Виталию во всей полноте были ниспосланы от Бога благодатные дары, и он относился к ним очень спокойно, понимая свое собственное недостоинство. Поэтому я и не хочу говорить об отце Виталии, как об удивительном святом – это человек, который жил Богом, прежде всего, и Бог Своею благодатью пребывал в его чистом сердце. К чему призван каждый человек? Батюшка говорил, что все бы мы стали старцами, если слушали бы, что нам говорят. Он никогда не делал различия между людьми, он говорил, что единственный самый великий – Бог. Все знали, что отец Виталий имеет дар прозрения, дар исцеления. Много людей, больных раком, получали исцеление по его молитвам, вкушая освященную пищу. Обычно человеку, корчащемуся от боли в желудке, отец Виталий давал перец, несмотря на то, что это жестоко нарушало диету, чтобы тот никогда не подумал, что это он о нем молился – он давал обычно противоположное (колбасу и прочее). Он говорил, что пища, как и природа после грехопадения, подвержена тлению и несет отпечаток смерти, но молитва ее освящает, делает, может быть, первозданной, той самой, которая была в Царстве Небесном.

Батюшка, несомненно, обладал даром видения участи усопших. Одна раба Божия уже в средних годах внезапно начала худеть, страдать от истощения. Она обратилась в больницу. После сдачи крови обнаружилось, что у нее одна из форм онкогематологии, то есть, рак крови. Но тогда этот подтип рака не могли понять и думали, что это одна из новых неизвестных форм. Тогда еще лучевая терапия, химотерапия — не так были развиты. Она уже готовилась к отходу, и тут находится знакомый человек, который говорит ей: «езжайте в Тбилиси, там есть русские старцы, спросите у них совета». Она едет на поезде, заходит в храм Александра Невского, там стоит толпа людей, среди них отец Виталий. она думает, что к нему не подойдет, а он в эту же минуту поворачивает к ней голову, подходит и говорит: «Матушка, сейчас я приму их и подойду к тебе». В общем, принял всех, подходит к ней и говорит: «Ты знаешь, твоя болезнь поможет твоей маме» и рассказывает ей, что когда она собиралась вступить в брак, то делала это по своей воле, и мама прокляла ее. Это слово проклятия ушло в вечность, и там не может разрешиться, а это и есть причина болезни. «Сейчас я почитаю молитву разрешительную, и все уйдет», – сказал старец, накрыл ее епитрахилью, помолился, и она говорит: «как будто сто вагонов сняли». Она вернулась, а у нее были гистологические стекла сданы – врачи шокированы, такого просто не бывает, они думали, что у нее был рак крови, а она оказалась абсолютно здорова. Старец постоянно напоминал, что любое слово, сказанное в поспешности – имеет отражение в вечности, даже так, что потом душа может быть связана. Другой случай был. У одного человека в семье близкий родственник умерший был вором. Чтобы помочь его несчастной душе, нужно было сходить к обворованным людям и отдать ворованное, батюшка видел это и подсказывал. Много было таких случаев. Когда он вынимал частички за Проскомидией, матушка Серафима (его келейница) рассказывала, как он ей говорил, что видел все поминаемые им души. Даже мог сказать конкретно за кого молиться: «мать, ставь свечу – у этого сегодня операция; этому надо готовить кровать дополнительную» – о каждой душе заботился, для него все было открыто пред Господом. Призвание матушки Серафимы тоже было особым, она преставилась в 2007 году, а отец Виталий в 1992 году.

Расскажу о своей жизни. Будучи курсантом Военно-Медицинской Академии, на 3 году обучения я не имел возможности ездить за границу, даже в Грузию, но произошло чудо. Нам предложили поездку на Святую Гору Афон, которую организовал заграничный пастор. Разрешение мы могли получить только в Москве, так как уже имели секретность. Мы составили письмо в московские структуры, отвечающие за безопасность, в Министерство Обороны, и они все-таки дали нам резолюцию на выезд на Рождественские каникулы. Дата моего приезда была четко определена – я должен был вернуться к 11 января. И происходит следующая удивительная вещь. Само Рождество я встретил на Святой Горе, а на Собор Пресвятой Богородицы я отправился в Иверон, в Иверский монастырь. После утренней литургии встречаю там грузин. Для меня это радостная встреча: мой отец – грузин, рано погиб, радость встречи было не описать. Я им говорю: «не знаете, ли вы русский храм в Тбилиси?», а он говорит: «да, я знаю и вот вам подарок» и достает свечу с могилы отца Виталия, и у меня слезы градом покатились, думаю, не просто так отец Виталий протянул свечу. Так мы и встретились в Иверии, вот только на Афоне. Батюшка говорил, что «свеча за вас горит; свеча за вас молится», у него всегда в келье огромное количество свечей горело. А потом происходит следующее. Проходит несколько дней, время уезжать – а начинается шторм, я не могу выехать, мой самолет улетает. Представляете? 11 января должны быть на занятиях, а со Святой Горы выехать можно было только паромом. Но в душе у меня был удивительный покой. Только во второй половине дня 11 числа пришел корабль, и нас отвезли на пристань. Нашлись люди, которые помогли купить новый билет, но только уже на 13 число. Они говорят, «ну ничего что тринадцатое, мы вам сразу возьмем до Санкт-Петербурга, последним рейсом из Москвы прилетите, чтобы 13-ого вы были уже в Петербурге».

Так вот, прилетаем в Москву, подходим к стойке, чтобы купить билеты до Санкт-Петербурга, а нам говорят, что на последний рейс посадили всех с предпоследнего, самолет сломался, мест нет, только 14 января можно на поезде добраться. Приходится ехать на ж/д вокзал, а у меня, я забыл сказать, к сожалению, не было телефона, чтобы поддерживать связь с начальством. Так что все эти дни я был как дезертир. И вдруг нахожу в рюкзаке клочок бумаги, на котором номер телефона сокурсника. Я ему звоню и спрашиваю, как мне позвонить начальнику курса и сказать, что я уже в России. Он говорит: «срочно звони – тебя хотят отчислять». Я позвонил начальнику, а он мне сказал, что вопрос уже решен, но надо уточнить в ученом совете. Я позвонил знакомым из совета, они рассказали, что было голосование, в том числе и по моему вопросу. Сказали, что все хорошо, мол, получили телеграмму, то есть все в порядке, меня решили оставить. После я перезвонил начальнику курса, сообщил, что есть оправдательная телеграмма. Приезжаю я 14 числа, проходит несколько дней, а было потрясающее спокойствие, я сдаю свои документы, начальство меня не замечает – как будто я все эти дни был на месте. В Крещенский сочельник я прихожу в Ученый совет к знакомой, и она мне говорит: «Дмитрий, как вы смогли со Святой Горы прислать телеграмму?» Я сильно удивился: «Вы, наверное, перепутали, я не посылал телеграммы, даже не знаю, как это можно было сделать на Святой Горе». И тут она мне рассказывает, что 11 числа в 9 утра было заседание Ученого совета. Сидят все генералы и старшие офицеры – начальники служб, клиник, кафедр, факультетов и начинают заслушивание. Дошли до учебного процесса, поднимается наш начальник курса и сообщает, что у него отсутствует курсант, уехал заграницу, никаких известий нет. Поднялся шум, решили отчислять как дезертира. Тогда поднялся заместитель начальника Академии, полковник Мальский, и говорит: «Вы знаете, получена телеграмма международного образца, она у меня на столе лежит» и зачитывает текст: «Я, Морозов Дмитрий Михайлович, нахожусь в Греции. В связи с погодными условиями не могу прибыть. Буду 14 января». Вы понимаете, 11 числа уже было известно, что я буду 14, хотя я сам об этом не знал, даже не подозревал, думал, что 13 буду. Позже выяснилось, что сотрудники ФСБ при академии проверяли, что все коды соответствуют греческим, что это не из России послали друзья или еще кто-то. И вот администрация захотела эту телеграмму поднять, потому что это чудо. Обращаются в архив от имени начальника академии. Архивистка бедная начинает искать эту полку в архиве, там все это должно быть приложено к письму о том, что я нарушил сроки выезда заграницу. Все учетные номера стоят, а телеграммы нет, пропала телеграмма. Она забеспокоилась, решила обратиться во все почтовые отделения, чтобы продублировать, а из всех почтовых отделений приходит один и тот же ответ: с 1 по 14 января Военно-медицинская академия вообще не получала корреспонденции из Греции. Когда строевой отдел узнал об этом, то воспринял это как массовую галлюцинацию. Многие уверовали через это. А я понимаю, что это – духовный почерк Матери Божией и отца Виталия. Он очень часто отправлял телеграммы без индексов, напишет например: «Машеньке – недостойный Венедикт» и отправлял, и люди получали. Множество было таких примеров. А ведь в моей жизни это не так давно было. Молитвами Пресвятой Богородицы и отца Виталия Господь совершил со мной чудо!

Отец Виталий – мой крестный отец, не просто духовный. Я же ведь с 8 лет жил не в Грузии, но очень хорошо остались в памяти все его слова, ведь все, что он говорил, было от Бога. Постепенно все, что он когда-то говорил мне о моей жизни, случилось. Удивительно то, что он никогда к себе не привязывал, с ним мы постоянно ощущали присутствие Бога среди нас, ощущение той Божественной Любви, которая передавалась от него всем окружающим людям. Батюшка всегда говорил: «Я не ищу чад, молюсь Богу, и кого Господь посылает, тот приходит, и Сам Господь ведет этого человека». Это было самое главное в его жизни – Таинство Божественной любви.

«Имейте любовь, и разойдутся стены» — так поучал своих духовных чад схиархимандрит Виталий. И в полной мере реализовав подвигом своей жизни эту высочайшую заповедь Христа, сокрушив, прежде всего, стены присущей падшей человеческой природе духовной ограниченности, он был удостоен от Бога благодатного дара преодолевать и материальные преграды, быть выше любых пространственно-временных категорий, уже в этой земной жизни уподобившись гражданам Небесного Иерусалима…