В последние годы наблюдается значительный рост интереса к жизни и деятельности протопресвитера военного и морского духовенства Александра Желобовского, и поэтому весьма актуальным является написание его подробной научной биографии. Задача эта непростая, поскольку историография вопроса до сих пор остается практически неразработанной, в то время как источников, посвященных жизни и деятельности протопресвитера, до нас дошло достаточно много.В настоящей статье, рассмотрены источники, затрагивающие связь протопресвитера со своей малой родиной — Вологодской землей (в ее современных границах).
[1].
Причем они хранятся не только в центральных (главным образом, в РГИА), но и в региональных и даже некоторых зарубежных архивах, что значительно осложняет работу исследователя.
Главными документами, позволяющими изучить его родословную и выявить подробности детских лет, являются клировые ведомости Желобовской церкви и материалы фонда Белозерского духовного училища.
Поскольку до 1788 года Белозерский уезд входил в состав Вологодской епархии, самые ранние клировые ведомости Желобовской церкви хранятся в фонде 496 «Вологодская духовная консистория» Государственного архива Вологодской области (ГАВО). В нем, в частности, имеются ведомости за 1763, 1766, 1774 и 1780 годы[2].
Клировые ведомости за 1788, 1789, 1791—1797, 1801, 1803, 1808, 1810—1812, 1815, 1817, 1818, 1833 годы находятся в фонде 480 «Новгородская духовная консистория» Государственного архива Новгородской области (ГАНО) []. К сожалению, в данном фонде отсутствуют ведомости за 1834—1871 годы, что лишает нас возможности выявить ряд важных подробностей, относящихся к ранним годам жизни А.А. Желобовского и периоду его учебы в Белозерском духовном училище.
В последнем случае нам на помощь приходят материалы фонда 982 «Белозерское духовное училище» ГАВО, в котором имеется 6 дел, где упоминается имя будущего протопресвитера[3].
Недостающие сведения позволяют частично восстановить исповедные ведомости и метрические книги, хранящиеся в упомянутых выше фондах 480 ГАНО и 496 ГАВО, а также фонде 983 «Белозерское духовное правление» ГАВО.
Дополнительные подробности белозерского периода жизни протопресвитера дает глава о нем из книги профессора А.А. Бронзова «Белозерское духовное училище за сто лет его существования (1809—1909 гг.)», значительная часть которой посвящена периоду учебы отца Александра[4], а также книга «Двадцатипятилетний юбилей священнической службы настоятеля Сергиевского всей артиллерии собора, протоиерея Александра Алексеевича Желобовского», в которой приводятся краткие воспоминания священника о своем детстве[5].
Так выглядит основной комплекс использованных нами источников, посвященных раннему периоду жизни главы военного и морского духовенства. Отметим его основные вехи.
Отец Александр родился 28 августа 1834 года в семье дьячка Желобовской церкви Белозерского уезда Новгородской губернии (ныне это деревня Петропочинок Череповецкого района Вологодской области).
Из клировой ведомости за 1833 год мы узнаем, что отец будущего протопресвитера собственной фамилии не имел и писался просто по имени—отчеству Алексей Иванов. Родился он около 1799 года и происходил из семьи дьячка, то есть относился к потомственным церковнослужителям. Интересной особенностью его биографии является крайне редкое в то время наличие у него неоконченного среднего образования. Алексей Иванов был уволен из низшего отделения Новгородской духовной семинарии. К сожалению, причины увольнения не указываются, по-видимому, ими стали семейные обстоятельства, возможно, материальные проблемы. Как бы то ни было, Алексей Иванов считал очень важным для своих сыновей получение хорошего образования и не жалел ни сил, ни средств на их обучение.
В 1833 году в его семье имелись: жена Авдотья (Евдокия) Дмитриева (приблизительно 1801 г.р.) и трое детей: Устина (Иустина, приблизительно 1819 г.р.), Иван (приблизительно 1829 г.р.) и Александра (приблизительно, 1832 г.р.). Позднее родились: сын Александр (1834—1910, будущий протопресвитер) и 3 дочери. В документах Белозерского училища указывается на наличие в семье родителей Александра Желобовского 4 дочерей и 2 сыновей, в число которых старшая дочь Иустина, по-видимому, не входила. (В подобного рода документах обычно указывались только «неустроенные» дети, то есть не вышедшие замуж или не отданные на службу). Получается, что Алексей Иванов отдал своего сына учиться в крайне неблагоприятное для этого время. Одновременно с Александром в Белозерском училище обучался старший его брат Иван, на содержание которого уходило все скудное годовое жалование дьячка, и предстояло еще растить малолетних дочерей. В дополнительной ведомости об учениках Белозерских духовных уездного и приходского училищ, «имеющих нужду в бурсачном пособии на 2-ю половину 1843 года», указано, что Алексей Иванов содержал себя с семейством за счет прихода из 237 душ со 150 десятин земли. Начиная с декабря 1844 года, указывалось на наличие у него также годового жалования в 30 рублей. Этих средств не хватало даже на обучение одного сына, не говоря о двоих. Кроме того, отправляя Александра в Белозерск, семейство теряло ценного работника на поле, а сельское хозяйство фактически являлось единственным источником содержания (жалование и доходы от треб тратились на обучение). Поэтому велик был соблазн оставить младшего сына при себе в качестве помощника по хозяйству, что позволило бы преодолеть нужду и безболезненно поднять малолетних дочерей на ноги. К тому же, старший сын Иван показывал недюжинные способности к учению, и было видно, что он вряд ли вернется в свой приход и станет наследником отцовского имущества.
Но Алексей Иванов мыслил иначе. А.А. Желобовский так вспоминал об этом: «Покойный отец мой, причетник сельской малоприходной церкви, не получивший полного семинарского образования по причинам от него вовсе независящим, высоко ценил ученье. «Учитесь, дети, нередко повторял он мне и старшему брату моему, — учитесь дети: последние пожитки свои продам на содержание ваше в школе, не пожалею, — только учитесь». И действительно, добытые тяжелым, кровавым потом рубли безропотно тратил он на ученье сыновей своих, желая им участи лучшей, чем какую влачил сам. Иметь таких родителей, провести самые дорогие лета детства под их благотворным влиянием, — разве это не величайшая милость Божия! Кто удостоился ее, тот чувствуй и Господа благодари» [6].
Отдавая Александра учиться, родители обрекали свою семью на полную нищету, а себя на каторжный труд. Тем не менее, они пошли на этот шаг, и, как выяснилось, не напрасно.
В сентябре 1842 года Александр, которому едва исполнилось 8 лет, был отвезен в Белозерское училище, находившееся в 60 верстах от Петропочинка. Дальность расположения учебного заведения резко ограничивала возможность общения с родителями, в котором мальчик особо нуждался в период адаптации. Митрополит Евлогий (Георгиевский) так описывал жизнь учащихся: «Курс Духовного училища был пятилетний (4 класса и подготовительный). Дети поступали — крошки, девятилетние мальчики. Их привозили из теплого семейного гнезда в казарму. Какую бурю они, бедные, переживали! Их распределяли по койкам (в одном дортуаре человек по 40). Иной малыш и с хозяйством-то своим — бельем, тетрадками, книжками — не умеет управиться и спать не умеет, не имея под боком стенки… Приезжали они, нежные, сентиментальные, доверчивые, и переживали, каждый по-своему, настоящую драму… Суровая школа была» [7].
Александр Желобовский, в отличие от митрополита Евлогия, был отдан в училище не в 9-летнем, а 8-летнем возрасте, то есть сложности периода адаптации для него были еще острее. И они не прошли бесследно: мальчик тяжело заболел. В разрядном списке, датируемом 28 ноября 1842 года, напротив фамилии А.А. Желобовского стоит помета: «По болезни успехов не оказали». Оправившись от болезни, Александр ревностно стал наверстывать упущенное. В ведомости за февраль 1843 года в графе «Способности, успехи» записано: «хорошие», а «прилежание» — «усердное, очень ревностное». К маю 1843 года Александр Желобовский вошел в число лучших учеников. В ведомости за май указано: поведение очень хорошее, способности, успехи — очень хорошие, прилежание — весьма усердное. То есть за все он получил самые высшие оценки. Сходные характеристики наблюдаются и в последующих ведомостях.
Характерно, что первые полтора года Александр Желобовский и его старший сын Иван содержались в училище за счет родителей, что создавало множество трудностей: в частности, отсутствовали средства на покупку учебников и письменных принадлежностей. Не удивительно, что в 1898 году, когда А.А. Желобовский был избран почетным попечителем Белозерского училища, он, вспоминая свои детские проблемы, первым же делом написал: у кого из учеников нет учебников, пусть покупают на его счет, так как он берет навсегда этот расход на себя[8].
Успехи Александра и Ивана и тяжело материальное положение их родителей, позволили положительно решить вопрос о назначении будущему протопресвитеру так называемого «бурсачного пособия». Во второй половине 1843 года было выделено местным начальством 8 рублей 57 копеек, а семинарским правлением — 7 рублей 14 копеек. На 1844 год местным начальством было выделено 17 рублей 14 копеек, а семинарским правлением 14 рублей 28 копеек. Такой же оклад был назначен и на 1845 год, при этом семинарским правлением выделено 8 рублей, а в 1846 году — 12 рублей. На 1847 год выделено местным начальством 17 рублей 14 копеек и семинарским правлением — 16 рублей, на 1848 год местным начальством назначен — 21 рубль 50 копеек а семинарским правлением — 25 рублей. Возрастание суммы связано с тем, что часть ее направлялась на содержание брата Ивана, перешедшего в Новгородскую семинарию. (Иван на протяжении всего обучения официально числился на отцовском содержании, которого не хватало).
О распределении выделяемой суммы между братьями позволяет, в частности судить «Список расходов «бурсачной суммы» за 1848 год. Из полугодового оклада 12 рублей 50 копеек: 7 рублей 14 копеек было выделено брату Ивану, а на содержание Александра оставлено 5 рублей 36 копеек. Подобное распределение вполне объяснимо: содержание в семинарии обходились дороже. Интересно, что «бурсачные суммы» получал не Александр лично, а некая «вдова дьячиха Федосья Дмитриева», а расписывались за них сначала брат Иван, а затем сам Александр. Кем приходилась Федосья Дмитриева А.А. Желобовскому еще предстоит выяснить, возможно, тетей (ее отчество совпадает с отчеством матери протопресвитера).
Учился Александр очень хорошо, в аттестате по всем предметам у него стояли высшие отметки, но он никогда не превозносился успехами. В графе «одобрения» стояло: «Особенно отличились скромностью и прилежанием». Прекрасно характеризуют личные качества протопресвитера его воспоминания о прощании с Белозерским училищем: По окончании курса в Белозерском училище был отслужен напутственный молебен, после которого «я с искренними слезами прощался с каждым Учителем, кланяясь ему в ноги и принимая отеческое благословение и добрый совет. Через 60 лет я с умилением вспоминаю этот прощальный молебен» и прощание, в котором столько «было искренности, доброжелательности и признательности… и ни малейшей тени недовольства». «К Учителям, особенно к Смотрителю и Инспектору я относился с почтением до благоговения» [9].
Другими важными качествами протопресвитера являлись упорство, усердие и ревность в исполнении как больших, так и малых дел. Как вспоминал бывший ученик Белозерского училища И.Г Сретенский, однажды учащиеся (около 70 человек) укладывали дрова в поленницы под наблюдением учителя А.В. Ферапонтова. Когда все было закончено, наставник сказал: «Много вас тут было, но все большей частью лодырничали, — я заметил единственно-трудолюбивого только А. Желобовского, сделавшего больше прочих…»[10].
Эти качества, заложенные в раннем детстве, во многом обеспечили будущую успешную деятельность главы военного и морского духовенства и вывели его в число наиболее влиятельных священнослужителей своего времени.
В 1849 году Александр Алексеевич окончил Белозерское училище по 1 (высшему) разряду, четвертым по списку из 30 выпускников, и поступил в Новгородскую духовную семинарию. Дальнейший период его жизни уже непосредственно не связан с Вологодской землей.
Подведем итоги. Как видим детство отца Александра отнюдь нельзя назвать безоблачным. Ему пришлось пережить множество проблем: в 8-летнем возрасте он был увезен из дома и вынужден был жить вдалеке от родителей с незнакомыми людьми, ведя очень скудную почти нищенскую жизнь. Но все эти неприятности постепенно забылись, а осталось в памяти чувство безграничной любви, которым щедро оделяли его родители и учителя Белозерского училища. Чувство это многократно усиливалось пониманием, что родители, отдавая ему последние тяжким трудом заработанные средства, фактически приносили себя в жертву ради его личного благополучия. Поэтому на всю оставшуюся жизнь он сохранил чувства горячей привязанности и благодарности к своим родителям и своей малой родине (Петропочинку и Белозерску), а также преподавателям училища. Именно поэтому отец Александр завещал похоронить себя не в столичном Петербурге, где покоились его жена и сын, а на удаленном сельском кладбище рядом с могилами своих дорогих родителей.
С 1849 года Александр Алексеевич жил вдалеке от Белозерского края, крайне редко получая возможность навещать свою малую родину (в период учебы он мог бывать дома только в летние каникулы, после рукоположения он лишился и этой возможности, так как отпуска священнослужителям давались лишь в исключительных случаях[11]).
Тем не менее, внутреннюю связь с родиной отец Александр не утрачивал никогда. А если ему удавалось посетить родной край, то он старался потратить это время на помощь своим землякам.
Один из таких визитов в Белозерск описан в упомянутой выше книге А.А. Бронзова.
А.А. Желобовский, испытавший трудности и лишения учебы, знал не понаслышке, что больше всего на свете детям, оторванным от своих семей, требуется доброта и ласка, которую учителя и наставники в силу своего должностного положения в полной мере дать не могли.
Поэтому он, скопив некоторую сумму денег из своего небольшого тогда жалования, решил устроить для детей праздник. По его просьбе, занятия в Белозерском духовном училище на три дня были отменены. И в это время о. Александр угощал школяров за Спасской горой на поляне сбитнем, калачами, пряниками и прочими белозерскими лакомствами. «И, — как вспоминал один из учащихся, — мы забывали на время об уроках и ученических печалях и невзгодах: искренне пели, играли, веселились, как только может веселиться несравненное детство, беззаботное, жизнерадостное» [12].
О своей учебе в Белозерском училище в то незабвенное время оставили воспоминания несколько бывших учеников, и все они в один голос утверждали, что эти три дня стали для них самыми светлыми воспоминаниями училищной жизни. И сделали их такими, отнюдь не лакомства и даже не временная отмена занятий, а доброе, отцовское отношение к ним священника. «Его любовь к нам сквозила заметно. Казалось, перед ним были не чужие, а до некоторой степени как бы его собственные дети», — вспоминал один из участников этого события[13]. В те дни о. Александр много поучал своих питомцев, но делал это так ненавязчиво, что его слова, глубоко трогая их сердца, не создавали впечатления проповедей или нравоучений. Это были слова доброго отца, горячо любящего своих детей. А они так нуждались в этой любви!
Необходимо отметить, что Белозерское училище было обязано Александру Алексеевичу очень многим, даже своим существованием. Его планировали упразднить, объединив с Кирилловским духовным училищем. Но благодаря ходатайству А.А. Желобовского, имевшему большие связи и влияние в обществе, оно не только не было закрыто, но даже расширено и благоустроено.
В начале ХХ века было возведено новое училищное здание на территории Кремля[14]. Причем, в числе первых жертвователей на новостройку значится имя о. Александра, внесшего на это дело 500 рублей. Им же были пожертвованы в училище благолепные иконы, училищная библиотека пополнена многочисленными и весьма ценными изданиями. Благодаря усердию протопресвитера, училище приобрело прекрасный волшебный фонарь с картинками к нему, богатейшие атласы, приборы и коллекции в качестве пособий по природоведению и черчению. Ревнуя о благолепии совершаемого при участии учеников богослужения, Александр Алексеевич наделил училище весьма ценными церковными облачениями для священнослужителей и другими принадлежностями богослужения.
С 1898 года и до самой смерти он состоял почетным блюстителем по хозяйственной части Белозерского духовного училища[15]. Узнав о своем избрании на эту хлопотную должность, Александр Алексеевич ответил, что принимает это предложение «с удовольствием» и спустя непродолжительное время выслал в училище 100 рублей и написал, у кого из учеников нет учебников, пусть покупают на его счет, так как он берет навсегда этот расход на себя. В следующем году он прислал в училище неплохую подборку книг. В дальнейшем он также неизменно присылал щедрые пожертвования на нужды училища и, как уже сообщалось, способствовал устройству в нем нового училищного здания и его благоустройству.
Еще в 1874 году (в год 25-летия священнического служения будущего протопресвитера) была учреждена в Белозерском училище специальная стипендия имени А.А. Желобовского. Деньги на стипендию были собраны военным духовенством и частными благотворителями. В 1909 году сам училищный совет постановил открыть особую стипендию имени Желобовского через присоединение из запасных училищных сумм 1600 рублей к имевшемуся ранее капиталу.
Активное участие принимал протопресвитер в Обществе вспомоществования недостаточным ученикам Белозерского духовного училища, главным жертвователем которого он оставался до конца жизни. В отчете комитета этого общества за 1893—94 годы содержатся замечательные слова, характеризующие особое отношение главы военного духовенства к учебному заведению, поставившего его в свое время на добрый путь:
«О, если бы бывшие воспитанники училища хоть сколько-нибудь подражали неугасаемой любви о. Протопресвитера к родному училищу». [16]
Александр Алексеевич действительно горячо любил Белозерское училище, но с не меньшей любовью и благоговением относились к нему преподаватели и ученики данного учебного заведения. Знаменательно, что в нем установилась добрая традиция 27 ноября (в день училищного праздника) награждать особо отличившихся воспитанников печатными поучениями Александра Алексеевича. И эту награду дети всегда принимали с большим удовольствием и радостью.
Много благотворил отец Александр и своему родному Желобовскому приходу.
16 августа 1897 года, отправляясь в поездку для обозрения подведомственных ему церквей, он совершил освящение отремонтированного холодного Троицкого храма.
На средства Александра Алексеевича было устроено новое здание церковно-приходской школы, попечителем которой он являлся на протяжении 30 лет.
15 августа 1900 года о. Александр освятил выстроенную на его же средства богадельню в селе Желоби для больных и беспомощных стариков и старух прихода. Содержание бедняков было обеспечено вкладом Александра Алексеевича в 3600 рублей[17] (очень большая по тем временам сумма). Впоследствии большие вклады в содержание богадельни внесли петербургские купцы — почитатели протопресвитера, что позволило в 1905 году ее значительно расширить.
В 1904 году отец Александр приступил к устройству новой теплой половины храма[18]. К этой работе он привлек одного из лучших петербургских архитекторов. Старую маловместительную часть церкви вместе с колокольней снесли, оставив только алтари, и возвели новые стены. Работы проводились быстро и качественно, так что к августу 1905 года храм был закончен. 28 августа (в день рождения протопресвитера) состоялось его освящение, которое совершал сам А.А. Желобовский в сослужении 8 священников и 3 диаконов и огромном стечении народа.
Вместимость теплой половины храма после перестройки составило 1000 человек, то есть Желобовская церковь стала одной из самых крупных на территории Белозерского уезда. От аналогичных сельских церквей она отличалась высокими потолками и прекрасной акустикой. Окна имели красивую полуциркульную форму. Внутри храма стояли четыре изящные четырехгранные колонны, как бы разделяющее его на две части, по числу приделов.
При строительстве было применено множество технических новинок. В частности, под всем полом были проведены вытяжные трубы, что давало постоянный приток свежего воздуха, прекрасно вентилируя помещение. Обогрев совершался калориферными печами.
По словам очевидцев, «общее впечатление от всего внутреннего устройства — чего-то светлого, отрадного. Нет той нагроможденности массивных колонн, несоразмерно громадных печей, низких неуклюжих сводов и т.п., чем так отличается большинство зимних храмов в наших сельских церквях. Все — просто и изящно». [19]
Протопресвитером церковь была богато украшена иконами, снабжена всей необходимой утварью, она имела одну из самых богатых ризниц среди сельских церквей Белозерского уезда.
Вслед за храмом началось возведение трехъярусной колокольни, которую Александр Алексеевич решил устроить (по примеру древних церквей) в стороне от храма — в церковной ограде. Колокольня, законченная уже после кончины протопресвитера, стала также одним из самых красивых сооружений края.
На средства Александра Алексеевича вокруг церковного погоста была выстроена «великолепная ограда» (так о ней отзывались современники), новые дома для причта и сторожа, выстроены два каменных здания церковно-приходской школы и богадельни. При церкви и школе образованы хорошие библиотеки. Кроме того, на его средства были проведены и хорошо обустроены через мхи и болота дороги.
Следует отметить, что протопресвитер благотворил не только Желобовскому приходу и г. Белозерску. Он с готовностью помогал всем нуждающимся. Характерна в этом отношении история бедной Тырпицко-Заводской церкви Белозерского уезда (ныне Бабаевский район Вологодской области). На просьбу ее священника о помощи откликнулись святой праведный Иоанн Кронштадтский, в 1902 и 1903 годах дважды пожертвовавший по 100 рублей на содержание храма, и отец Александр, в 1903 году подаривший этой бедной и удаленной церкви два полных священнических облачения, одно диаконское и одежды на жертвенник.
Подобных примеров можно привести немало.
Подведем итоги.
Историю взаимоотношений А.А. Желобовского с Вологодским краем можно условно разбить на 3 этапа:
1. 1834—1849 гг. — раннее детство и годы учебы в Белозерском училище, когда будущий протопресвитер проживал и учился в пределах нынешней Вологодской области, то есть его связь с Вологодской землей была непосредственная.
2. 1849—1910 гг. — годы учебы в семинарии и академии и службы в сане священнослужителя, когда А.А. Желобовский, проживая вдали от малой родины, вместе с тем не оставлял ее своим попечением.
3. С 1910 г. по настоящее время — его посмертная судьба, также тесным образом связанная с Вологодским краем. Согласно завещанию, Александр Алексеевич был похоронен на Желобовском погосте. Встреча его останков на малой родине состоялась очень торжественная, но позднее (в советские годы) могила, приходское кладбище, ограда, здания храма, колокольни, богадельни, приходской школы, им устроенные в Петропочинке, подверглись разорению. В настоящее время память о знаменитом земляке вновь возрождается. В Белозерске торжественно открыта улица его имени, установлена мемориальная доска на здании бывшего Белозерского духовного училища, в Череповце состоялись первые в России региональные научно-краеведческие чтения памяти протопресвитера Александра Желобовского. Это лишь небольшая часть осуществленных и планируемых проектов по увековечению имени отца Александра на малой родине, что говорит о том, что тема, вынесенная в заголовок настоящей статьи, приобретает все большую актуальность.
Приложение.
Рапорт о проводах тела в Бозе почившего протопресвитера о. Александра Алексеевича Желобовского.
Говоря о связи А.А. Желобовского с Вологодским краем нельзя обойти молчанием историю его похорон, которая ныне известна, главным образом, на основании рассказов старожилов, включенных в ряд популярных изданий об о. Александре. Менее доступна широкому читателю статья митрофорного протоиерея Н.А. Каллистова, опубликованная в журнале «Вестник военного духовенства» в 1910 году[20]. Совершенно недоступным является официальный отчет протоиерея Н.А. Каллистова, хранящийся ныне в РГИА. Этот отчет содержит ряд сведений, не упомянутых в «Вестнике морского духовенства», и позволяет под другим углом увидеть, как велико было почитание протопресвитера на малой родине, поэтому мы сочли необходимым опубликовать его целиком.
Его Высокопреподобию Исполняющему обязанности Протопресвитера военного и морского духовенства отцу протоиерею Евгению Петровичу Аквилонову.
Рапорт
Имею честь донести Вашему Высокопреподобию, что прах умершего о. Протопресвитера Александра Алексеевича Желобовского перевезен из г. С. Петербурга в с. Петров Починок, что в Желобях Новгородской епархии, для предания земле вполне благополучно и с должным почетом в сопровождении моем, священника Преображенского кладбища Николая Тихомирова, о. протодиакона домовой церкви почившего С.И. Демина и диакона Сергиевского всей артиллерии собора Павла Крестовоздвиженского.
Перед отходом поезда из столицы 1 сего мая в 8 часов вечера на вокзале совершена была лития о. Кедринским в присутствии почитателей, родных и чинов духовного правления, прибывших в последний раз проститься с почившим дорогим начальником.
По прибытии поезда на станцию Кадуй, гроб был перенесен из вагона на заранее приготовленные погребальные дроги, затем совершена была торжественная лития, по окончании которой, в сопровождении крестного хода, местные жители по личному желанию пронесли на руках через все селение прах почившего о. Протопресвитера.
Далее на пути следования печального кортежа 2 мая почтили своим особым вниманием и благорасположением усопшего о. Протопресвитера Свято-Троицкая Филиппо-Ирапская пустынь и причт Федото-Раменской церкви с о. благочинным протоиереем Матвеем Розовым во главе. Настоятель первой игумен о. Анастасий со всею монашествующею братиею в светлых облачениях встретили прах умершего и совершили торжественную панихиду, оказав потом полнейшее содействие к переправе гроба через реку Андогу. Жители села Федотова Раменья, не взирая на поздний и темный дождливый вечер, собрались все к церковной ограде в момент прибытия тела о. Протопресвитера, причем о. Благочинный М. Розов отслужил с причтом панихиду при участии хора певчих местной земской школы.
В 3 часа утра 3 сего мая прах усопшего Александра Алексеевича Желобовского прибыл в его родное село, жители которого целые сутки ожидали его честные останки, чтобы подобающим образом встретить их. Ни дождь, ни ветер, ни мрачная туча, покрывшая весь горизонт неба, ничуть не охладили рвения к отданию последнего долга своему горячо любимому, дорогому и незабвенному батюшке Александру, благоустроителю их храма Божия, богадельни, школы и общему благодетелю всех местных бедняков.
Как только явился в село гонец с известием, что похоронная процессия приближается, сейчас же все население явилось к церкви и в сопровождении местного духовенства и окрестностей вместе с крестным ходом тронулась навстречу праху о. Протопресвитера, который, по прибытии в Желоби, внесен был прежде всего в дом, выстроенный почившим для родных сирот, где совершена была под слезы и рыданья всех присутствовавших соборне панихида и где прах находился до 7 часов утра, когда он перенесен был на руках собравшихся священнослужителей и народа в церковь под перезвон колоколов и при крестном ходе.
В 8 часов утра началась литургия, которую совершил я, как старший из бывших налицо и как митрофорный, в сопровождении священников: местного о. Павла Новикова, села Елизаровского о. Прокопия Кузнецова, села Мотомского о. Александра Митусова, села Семено-Раменского о. Виктора Тогатова, села Бизяевского о. Петра Перкатова, села Шужгорского о. Василия Нелазского и о. Николая Тихомирова при служении о. протодиакона С.И. Демина и отцов диаконов Василия Ольховского и Николая Мудролюбова. Пел местный хор земской школы под руководством учительницы Надежды Яковлевны Истоминовой трогательно и умилительно. Храм был полон богомольцами.
По окончании литургии перед панихидой мною произнесено было приличествующее печальному торжеству краткое слово. Вслед за панихидой началось шествие с прахом почившего великого старца к могиле, во время которого никто не удержался от слез и многие рыдали, вспоминая доблести незабвенного Протопресвитера. Перед самым опусканием тела в могилу о. протодиакон Демин горячо и преданно любивший Александра Алексеевича, сказал глубоко прочувствованную речь, вызвавшую на глазах многих искренние слезы и душевное умиление.
Расставаясь с могилой о. Протопресвитера, я был свидетелем и очевидцем проявления глубочайшего уважения и любви к нему, как со стороны народа, обитающего в Желобях, так и со стороны духовенства, имевшего счастье знать его при жизни. Да вселит его Господь в лоне праведных.
Настоятель церквей Св. Троицкой и Милующей Божией Матери, что в Галерной гавани протоиерей Н. Каллистов.
4 мая 1910 г. № 173.
Резолюция Е.П. Аквилонова: 7 мая. В лице о. протоиерея Н.А. Каллистова глубоко благодарю всех, упомянутых в сем рапорте священнослужителей, отдавших последний долг в Бозе почившему о. Протопресвитеру. Рапорт — к делу. И.о. протопресвитера протоиерей Е. Аквилонов.Источник: РГИА. Ф. 806. Оп. 5. Д. 7253. Л. 18—19об. Подлинник.
Публикуется впервые.
Мальцев М.Г., историк-краевед, г. Череповец.
[1] До революции значительная часть этой территории, в том числе малая родина протопресвитера входили в состав Новгородской губернии.
[2] ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 2400, 2545, 3004, 3419.
[3] ГАНО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 1734, 1754, 1765, 1777, 1793, 1808, 1824, 1840, 1852, 1984, 2058, 2162, 2225, 2241, 2261, 2321, 2369, 2406, 2854.
[4] ГАВО. Ф. 982. Оп. 1. Д. 20, 21, 23, 84—86.
[5] Бронзов А.А. Белозерское духовное училище за сто лет его существования (1809—1909 гг.). Т. 1. СПб., 1909. С. 562—570.
[6] Двадцатипятилетний юбилей священнической службы настоятеля Сергиевского всей артиллерии собора, протоиерея Александра Алексеевича Желобовского. СПб., 1884.
[7] Там же. С. 7.
[8] Евлогий (Георгиевсий), митрополит. Путь моей жизни. Воспоминания. Париж, 1947.
[9] Бронзов А.А. Белозерское духовное училище… С. 562.
[10] Там же. С. 563.
[11] Там же. С. 563.
[12] В «Клировой ведомости» за 1910 год отмечено, что А.А. Желобовский за 51 год службы в официальном отпуске не был ни разу.
[13] Бронзов А.А. Белозерское духовное училище… С. 567.
[14] Там же. С. 567.
[15] Закладка его состоялась в 1899 году.
[16] 7 августа 1898 года училищным правлением он был избран на эту должность. 23 августа было получено благословение архиепископа Феогноста. 5 октября 1898 года о. Александр дал согласие, и 6 ноября был утвержден в должности. 28 ноября выслал в училище 100 рублей.
[17] Бронзов А.А. Белозерское духовное училище… С. 570.
[18] К 1905 году он вырос до 7 тысяч рублей.
[19] Благословение на строительство было получено в 1903 году. В 1904 году приступили к кладке стен.
[20] Новгородские епархиальные ведомости. 1905. № 21. С. 1352. Часть неофициальная.
[21] Каллистов Н.А., прот. Проводы тела в Бозе почившего о. протопресв. А. А. Желобовского из С.-Петербурга на родину для предания земле // Вестник военного духовенства. 1910. № 12. С. 377—384; № 13. С. 408—411.
Доклад на научно-богословской конференции на тему: «История военного и морского духовенства в Российской империи в конце XIX – начале XX вв.», прошедшей в СПбПДА в сентябре 2013 года.
