Сегодня мы должны задуматься о том, что чувствовал ветхий старец Симеон, держа на руках Младенца, о Котором одном говорили все пророчества, все священные книги. Которого одного ждал весь мир и ждет до сих пор каждый из нас. Ждал и Симеон. Он дождался первым, и остается только предполагать, что происходило в его душе, какой любовью и какой мистической радостью наполнилась она в те секунды, когда он произносил пророчество о себе и о Марии, матери Младенца.
Симеон шагнул в бессмертие после этой великой встречи. И он первым внес в бессмертие свет надежды на спасение: он видел Младенца, Который уничтожит древний закон смерти. Он внес в бессмертие свет Богомладенца, Которого он держал на руках, и первым осветил себе путь, тропу бессмертия в вечной темноте потустороннего мира.
Каждый из нас встретится однажды лицом к лицу со смертью. Это непросто представить, а еще тяжелее – удержать в памяти хоть сколько-то. Но ведь все мы именно к этому моменту стремимся и приближаемся ежедневно, ежечасно. Через всю жизнь, порой очень долгую, проносит каждый человек ожидание главной встречи. И всю свою жизнь каждый из нас, каждый по-своему, к этой встрече готовится. Ведь за дверью смерти нас ожидает встреча с Богом – лицом к лицу. Это – главный момент жизни любого из бывших на земле за все тысячелетия ее существования.
И смыслу сегодняшнего дня вторит евангельское чтение о Страшном Суде. Ведь каждый из нас умрет. Это бесспорно и очевидно, пожалуй, в мире нет ничего более очевидного, чем собственная смерть. Это и есть наша встреча с Творцом, с Истиной, с Вечной жизнью. В сегодняшнем Евангелии Господь напоминает, что за порогом этой смерти Он будет судить нас. Он говорит даже, по каким критериям и качествам будут отобраны Его друзья от остальных: на том Суде Он не спросит нас о количестве наших молитв и богословских знаний, не спросит о посещении служб и правильном исполнении предписаний. И даже больше: наш Творец на том самом главном Суде не спросит даже о том, были ли мы настоящими христианами. То есть, большая часть потраченного нами времени на главном Суде всего нашего бытия не будет иметь вообще никакого значения.
Бог будет смотреть на способность любить и поступать по любви — на наше отношение к нуждающимся – к больному, заключенному, замерзающему, голодному. Какие бы мы не строили логические объяснения своей веры, каким бы ни прикрывались благочестием – все это окажется тогда, в тот самый главный момент, ненужным: это недвусмысленно, с Божественной правдивой прямотой сказано Господом нашим Иисусом Христом в сегодняшнем евангелии. Господь будет отбирать людей в Свое Царствие по принципу простой человечности, такой, на которую способен любой человек, даже неверующий, даже язычник, об этом нужно помнить всегда, во всех обстоятельствах жизни.
Может быть, наша жизнь в церкви способствует тому, что кажется иногда, что уже и так все хорошо и комфортно, что мы и так делаем больше, чем большинство за церковной оградой. Нужно быть трезвыми и понимать, что это далеко не так. Что чувство душевного комфорта резко отличается от той любви, которая страдает за страдающего, готовая пойти на смерть для того, чтобы помочь другому. Что настоящая любовь – это никогда не комфорт, но постоянное смятение, поиск, страдание от разлуки или непонимания, напряженное усилие во что бы то не стало помочь, спасти, уберечь, накормить, наконец, самого, казалось бы, чужого, оправдать и согреть своим сердцем самого последнего – которого и мир весь уже осудил – вот это христианство, и только это — критерий Божественного Страшного Судного дня.
Сегодня мы напоминаем себе о подготовке к этой встрече. И нужно трезво отдавать себе отчет в том, что к этой встрече действительно нужно готовиться. Не потому, что Бог может поступить с нами не по любви. Не потому, что Он не сможет нас простить за наши грехи. А потому, что неподготовленными мы не сможем жить с Ним в Его Царстве любви и добра. Жить вечно с теми существами и людьми, которые по праву являются гражданами Рая.
Все в наших руках. Нужно лишь ответственно отнестись к дару жизни и к тайне смерти. Пронести через весь жизненный путь свет веры и любви, претворить всю свою жизнь в ожидание, как Симеон:
Он шел умирать. И не в уличный гул он, дверь отворивши руками, шагнул, но в глухонемые владения смерти. Он шел по пространству, лишенному тверди.
он слышал, что время утратило звук. И образ Младенца с сияньем вокруг пушистого темени смертной тропою душа Симеона несла пред собою.
как некий светильник, в ту черную тьму, в которой дотоле еще никому дорогу себе озарять не случалось. Светильник светил, и тропа расширялась.
(Иосиф Бродский)
Чтец Сергей Маляров
