Детство

Я родилась 3 июня 1954 года в городе Вологде в семье диакона кафедрального собора Иоанна Пономарева. Владыка Гавриил благословил назвать меня в честь великой княгини Российской Ольги и подарил на крестины серебряную ложечку с перламутром. Крестил меня протоиерей Вячеслав Якобс, сейчас митрополит Таллинский и всея Эстонии Корнилий. В 1955 году отца перевели на Лысую гору Усть-Кубинского района, в 1960 году — в город Грязовец. В 1961 году его рукоположили во пресвитера и направили в село Носовское Череповецкого района в храм святых Богоотец Иоакима и Анны, где он и служил до своей кончины в 1973 году. Школа в селе была только начальная — четыре класса, в 5-й класс нужно было ходить за три километра в деревню Данское, а с 8-го по 10-й класс в деревню Малечкино, за шесть километров.

В школе я училась хорошо, но было запрещено посещать храм, могли исключить из школы, а другой школы поблизости не было, мальчишки дразнили «монашенкой», поэтому была замкнутой, ни с кем не общалась.

Портниха и студентка

После окончания школы в 1971 году поехала в Ленинград поступать в фармацевтический институт (мама хотела, чтобы я была фармацевтом), но меня не приняли из-за того, что отец был священником. Попыталась поступись в Первый медицинский институт – он был недалеко от фармацевтического, но тоже неудачно. Вернулась домой в деревню, работы там не было. Прихожанка храма Ольга Михайловна пригласила меня учиться шить в ателье в г. Череповце, и через полгода обучения я работала в ателье портнихой женского легкого платья. Сначала я собиралась через год снова поступать в медицинский институт, но на швейной фабрике неожиданно открыли подготовительные курсы для поступления в Технологический институт, и я записалась на них. В 1972 году поступила на заочное отделение в Ленинградский филиал Московского технологического института, в 1978-м окончила институт. Из ателье меня перевели в Отдел труда и заработной платы нормировщиком, после окончания института назначили начальником Отдела труда и заработной платы.

Клирос

В Череповце я жила на квартире у замечательных людей, глубоко верующих Елизаветы Федоровны и ее матери Марии Михайловны. Жили очень скромно, но гостеприимно. Вместе с ними по праздникам ходила на службу в Череповецкий Воскресенский собор, на работе об этом не знали. На выходные ездила к маме в село Носовское. После смерти отца в течение двух лет на службу приезжали разные священники из города, а в 1975-м назначили отца Иакова с матушкой Леониллой. Они поставили меня на клирос, научили петь, читать, проводить службу. Продолжая работать на швейной фабрике, я по воскресным дням теперь уже регулярно пела и читала на клиросе, но на работе об этом по-прежнему не знали.

Случай с начальницей

Был интересный случай с моей начальницей Валентиной Тимофеевной. Она знала, что на выходные я езжу в деревню, что там есть церковь, но не подозревала, что я хожу в храм. Однажды она меня попросила, умоляла сделать это ради нее, чтобы в воскресенье я пришла в храм просто постоять рядом, но чтобы никто не знал. Каково же было ее удивление, когда я вошла в храм, перекрестилась, потом взяла ее с собой на клирос и там стала петь и читать! Потом она приходила не раз в наш сельский храм, заходила в гости домой. Осенью 1977 г. она похоронила отца, а потом и сама заболела, сделали операцию. Перед отъездом на сессию я ее навестила в больнице, принесла святой воды и просфору, она была очень рада, а 10 декабря ее не стало.

«Здесь твое место»

После защиты дипломной работы я вернулась на фабрику, и меня по просьбе сотрудников отдела назначили начальником ОТЗ вместо почившей Валентины Тимофеевны. Было мне тогда всего 24 года. Конечно, работать было непросто, фабрика большая, более десяти ателье, полторы тысячи работающих, трудно было. Проработала год начальником ОТЗ и уволилась, но причина для увольнения была не в трудностях на работе, а в том, что совершенно неожиданно для всех я стала работать в сельском храме псаломщиком. К тому времени – 1979 год – в сельскую церковь назначили настоятелем отца Александра Красавина. Службу проводить было некому, а у меня уже неплохо получалось, и батюшка попросил, чтобы я была в храме постоянно. Очень непросто было пойти на этот шаг, все родные и знакомые были против. Но мне приснился покойный отец, в белой блестящей ризе, вышел из алтаря, взял меня за руку, провел на клирос и сказал: «Здесь твое место». Я проснулась и больше уже не раздумывала, подала заявление на увольнение. Меня не отпускали, директор умолял остаться, но я ушла.

Благословение схимонахини

Еще один человек благословил меня на церковное служение — схимонахиня Пахомия, которая жила в то время в Череповце, часто говорила иносказательно. Как-то спросила меня: «Если тебе придется сгореть на костре, чтобы город остался в живых — пойдешь?» Я ответила, что пойду, тогда она благословила меня перейти работать в церковь. Это был 1979 год, до перестройки еще было далеко, и что буду учиться в духовной академии, даже в голову не могло прийти.

Александро-Невская лавра

Мой отец окончил Ленинградскую духовную семинарию заочно в 1964 г., но я тогда и подумать не могла, что тоже буду здесь учиться. Во время экзаменационных сессий в институте я любила ходить в Троицкий собор Александро-Невской лавры, делала это перед каждым экзаменом и, если получалось, в воскресные или праздничные дни. Иногда попадала на праздничные богослужения, которые совершал митрополит Никодим, в том числе и на архиерейские хиротонии — епископа Хрисанфа Кировского и Слободского, епископа Кирилла Выборгского. Народу в храме было очень много, стоять приходилось на одной ноге, перекреститься не всегда удавалось, но все было видно (стояла в центре, недалеко от кафедры). Тогда и представить было трудно, что потом я буду учиться в академии под омофором владыки Кирилла, а позже он станет Патриархом Московским и всея Руси.

В 1978 году я окончила институт, а расставаться с Ленинградом было жаль, все-таки в течение шести лет два раза в год приезжала сюда на сессию.

Подготовка к поступлению

9 июля 1979 года, на праздник Тихвинской иконы Божией Матери, к нам в село приехал епископ Дамаскин, назначенный на Вологодскую кафедру. Он благословил меня поступать на регентское отделение Ленинградской духовной академии. Я очень сомневалась, т. к. музыкального образования у меня не было, но владыка сказал: «Туда всех берут, и слепых, и хромых». Я поехала в июле в Ленинград. Но оказалось, что первый прием абитуриентов был в апреле и я уже опоздала, нужно приехать на следующий год.

Стала я готовиться к поступлению на регентское отделение, проводила службы в нашем сельском храме, штудировала типикон. Музыкального образования у меня не было, да и в деревне не с кем было готовиться. Прихожане из г. Череповца привели меня к матушке Зинаиде — регенту Воскресенского собора, она была уже очень старенькой, хором не управляла. Я сказала, что собираюсь поехать учиться на регента. «Для начала нужно выучить гаммы», — сказала матушка Зинаида. А я подумала: «Зачем мне гаммы? Ведь мне нужно научиться тон задавать». Нотной грамоты я не знала и думала, что тон вовсе не зависит от этих гамм! Сейчас это смешно вспоминать, но тогда это все было серьезно.

В 1980 г. на праздник Тихвинской иконы Божией Матери к нам в село приехал уже новый владыка — архиепископ Михаил (Мудьюгин), я обратилась к нему за благословением на учебу. Он был строг, сказал, что на регентское большой конкурс, к тому же у меня нет музыкального образования, и за благословением пришлось ехать к нему в Вологду. Он меня строго спрашивал, как я провожу службы, потом написал рекомендацию, но сказал, что не будет лично просить обо мне ректора, хотя он был преподавателем в академии и бывшим ректором. Уехала я невеселая, но документы на поступление в академию отвезла.

В связи с проведением олимпиады в 1980 году вступительные экзамены проводились в начале сентября. Я провела дома с бабушками службу на Успение Божией Матери и уехала в Пюхтицы, в монастырь. Мама не знала о том, что я поехала поступать учиться. В Пюхтицах я бывала до этого не раз, еще застала старицу матушку Екатерину, отца Петра Серегина, который благословил меня на экзамены. Вместе со мной поступала его внучка Надя Серегина.

Вступительные экзамены

Начались вступительные экзамены на регентское отделение, абитуриентов было очень много — шесть человек на место! Экзамены проходили несколько дней, и каждый день в вестибюле вывешивали список тех, кто не прошел по конкурсу. Сдавали экзамены мы в профессорской, там присутствовал ректор архиепископ Кирилл, преподаватели академии и регентского отделения, спрашивали молитвы, чтение и музыкальные данные проверяли сразу. Отвечать перед большой комиссией было страшно, петь я старалась так тихо, чтобы никто не услышал, а на молитвах запнулась.

— Что же Вы ошибаетесь? — спросил владыка. — Потому что боюсь Вас, — ответила я. — Но у Вас же высшее образование. — В институте было не так страшно отвечать.

А потом стал меня спрашивать по уставу: как провести службу на Успение, если праздник случится в воскресный день. Но я уже дома провела такую службу, поэтому отвечала без запинок, сколько стихир и каких петь на «Господи воззвах», на «стиховне» и т. д. Наверное, это и сыграло решающую роль. В последний день вывесили списки поступивших, моя фамилия была первой (тогда печатали не по алфавиту). Радости моей не было конца! Поехала домой выписываться и за вещами, мама была недовольна, сказала, что учить меня больше не будет и денег не дала. Все годы учебы я жила только на стипендию 14 рублей 48 копеек, но это были большие деньги! Билет плацкартный до Череповца стоил всего 7 рублей.

Учеба. Первые трудности

С 1980-го по 1983 год я училась на регентском отделении. Срок обучения в то время был три года, на четырехлетнее обучение перешли с 1984 года, тогда не было разделения на группы по сольфеджио, все учились вместе — и с музыкальной школой, и без нее. Самым трудным предметом для меня было сольфеджио, оказалось, что гаммы все-таки надо знать! Как было трудно! По Библейской истории Игорь Цезаревич Миронович задавал много учить. Первая моя отметка у него была двойка. Было это в день святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. У меня были подружки в классе — Надя Серегина и Люба Покладова, они были именинницами, накануне я ездила за цветами для них. А утром пошла вместе с ними на литургию, которая была на первой паре. О том, что надо отпрашиваться с урока, я не знала, и причина мне казалась весьма уважительной. В середине урока мы пришли в класс, именинниц спрашивать не стали, а меня — сразу к доске, а поскольку учить мне было некогда, получила двойку. Сколько раз я потом просила Игоря Цезаревича, чтобы он меня спросил, но он не вызывал меня отвечать, я очень переживала.

Приехал в академию выпускник, наш батюшка из Череповца протоиерей Георгий Трубицын. Я ему рассказала о своем горе, он поговорил с Игорем Цезаревичем, и наконец тот меня спросил на уроке, двойку свою я исправила. Больше я уже не ходила молиться за именинниц во время уроков.

Семинаристы

В те годы академия занимала только половину здания, в левом крыле был Учебный комбинат. Уроки по богословским предметам у нас проходили в читальном зале, сейчас это часть библиотеки, а музыкальные — на третьем этаже в конце коридора. Во время перемены идти на урок приходилось сквозь строй студентов, а это было очень страшно для меня, я ни на кого не смотрела и старалась пробежать быстрее этот коридор. У Нади, моей подруги, были знакомые студенты — иподиаконы владыки Мелитона, они приезжали к ним в Петрозаводск с владыкой (папа у Нади был старостой в храме). Надя с ними разговаривала, а я стояла рядом и глаза не поднимала. Стали они меня «воспитывать»: «У нас в академии принято, чтобы девушки здоровались и улыбались». Я приняла все за «чистую монету» и стала со всеми здороваться, но оказалось, что это нужно было делать только с ними, но было поздно. Я уже стала улыбаться и не так сильно боялась семинаристов. Владыка Кирилл нам сразу же сказал, что замуж выходить можно только после Пасхи на последнем курсе. Поэтому на предложения мальчиков «погулять после ужина» (а раньше все гуляли после ужина в парке и это было не страшно, как сейчас), я ответила, что приехала сюда учиться, а не гулять. Больше гулять не предлагали.

Цветы для ректора

В первые годы на регентском отделении не было своих дежурных помощников, за нами следили академические, и матушка Анна Тельпис проверяла отбой. В октябре нам назначили воспитательницу Нину Федоровну. Она ухаживала за могилкой митрополита Никодима и очень любила нашего ректора владыку Кирилла. Приближался день его рождения — 20 ноября. Нина Федоровна сказала, что нужно поздравить ректора, мы собрали деньги, цветы купила она, и теперь нужно было их вручить. Владыка должен был пойти в актовый зал, нам нужно было его перехватить около канцелярии, весь класс еще не собрался, было несколько человек. Вдруг показался владыка, нужно ему вручать цветы, а все испугались. Тогда я взяла букет и поздравила его с днем рождения.

С тех пор я все время поздравляла владыку от лица нашего класса — с днем рождения, с днем Ангела, с Пасхой. Потом уже выработался протокол — где и когда вручать цветы — на солее, на кафедре, при выходе из храма или около покоев. Об этом заботилась Нина Федоровна. Девочки старшеклассницы были недовольны, почему только я поздравляю, но я им предлагала сделать то же и от своего класса. Мне приходилось собирать деньги по 10-20 копеек, ехать утром до молитвы на Кузнечный рынок за цветами — магазинов цветочных тогда не было. Этим заниматься никто не хотел. Потом, когда я уже стала учиться в академии, говорили, что меня оставили здесь, потому что я дарила цветы ректору.

Под клиросом

Теперь о пении в хоре. В 1980 году в академическом храме было два хора — на правом клиросе пел смешанный хор под управлением иеромонаха Ионафана, а на левом клиросе – мужской хор по управлением студента Богдана Карпича. Клиросы были маленькие, только до хоругвей, поэтому в хор не могли взять всех учащихся. Несколько учащихся 1 класса регентского отделения, в том числе и я, стояли под правым клиросом и на службе не пели. А петь-то хотелось!

Любительский хор

Меня пригласили девочки на раннюю литургию. В то время было много прихожан, служились две литургии – в семь и в десять часов. На ранней литургии пел любительский хор, стоял он во время службы под правым клиросом. Все годы обучения я пела на ранней литургии, а в третьем классе управляла этим хором. Бабушки меня любили. Жалели, когда я не смогла к ним приходить в конце 3-го класса, т.к. меня взяли в хор. А во втором и в третьем классе во время всенощного бдения мы стояли под клиросом.

Большой хор

Каждый год поступали новые девочки, с музыкальным образованием, их брали в хор, а нас нет. И только в третьем классе, после Пасхи отец Ионафан спросил меня: «Ну что, петь хочешь? Тогда приходи». Я была очень рада наконец-то петь в большом хоре, очень любила спевки и до сих пор это мое любимое занятие. Во время обучения нам приходилось работать с учебным хором, во втором классе — с женским, а в третьем — со смешанным. Еще нужно было сдавать экзамен на службе. Первую всенощную проводила Вера Никитюк, а литургию — я, обе мы без музыкального образования. Экзамен со смешанным хором в актовом зале пришлось сдавать при ярком свете софитов, снимали фильм об академии и выбрали меня. Как пел хор! Мне поставили пятерку!

После регентского

Три года пролетели быстро. Я готовилась стать регентом в своем селе, каждое лето во время каникул я управляла бабушками, и они были довольны. Кроме того, мне предлагали быть регентом в Воскресенском соборе в Череповце, а владыка Михаил ждал меня в кафедральный собор в Вологде и был очень недоволен, когда меня оставили в академии, потребовал замену. Владыка Кирилл направил в Вологду мою одноклассницу Тоню Сагидуллину, она работала за меня три года регентом в кафедральном соборе, но потом вышла замуж и уехала в Прибалтику.

Ассамблея ВСЦ и первый архиерейский хор

В июле 1983 г. в Ванкувере (Канада) проходила Ассамблея Всемирного Совета Церквей (ВСЦ), на которой присутствовала большая делегация Русской Православной Церкви — сорок человек, в том числе десять женщин, среди них три выпускницы регентского отделения: инокиня Марина (Дыба), Варя Правдолюбова и я. Заседания проходили в разных группах, подгруппах, меня определили в Богословскую. Среди членов этой подгруппы была профессор из Свято-Владимирской семинарии в Нью-Йорке Кони Таразар — первая женщина, окончившая эту семинарию. Кони пригласила меня учиться в Свято-Владимирскую семинарию. Думаю, что это было сказано из вежливости, но я все приняла всерьез и во время перерыва сказала об этом владыке Кириллу, на что он ответил: «Подожди, Оля, надо дома поучиться». Я же, не очень задумываясь, ответила: «Дома я уже закончила регентское отделение, где еще можно учиться?». Ассамблея проходила долго, недели три, в воскресные дни совершалась Божественная литургия в часовне, все члены делегации молились, служил один из священников, а пели в основном архиереи. Управляли этим хором мы по очереди, мне пришлось первой, а потом Варя и Марина. Владыки пели, старались, но, может быть, не все получалось. Владыка Кирилл сказал: «Ничего, Оля добрая, ругать не будет». Это был мой первый архиерейский хор!

Учиться в академии!

Вернулись из Канады мы уже в августе, владыка Кирилл отпустил меня домой и сказал, чтобы к 30 августа вернулась в академию. Приехала я, жду в канцелярии весь день, а Ученый совет шел долго, часов до шести вечера. После Совета владыка пришел в кабинет, пригласил меня и сообщил, что на Совете решили меня оставить при академии, назначили дежурным помощником по регентскому отделению (этому я не обрадовалась), воспитателем в первый класс (тоже приняла без радости), предложил преподавать историю церковного пения, но я отказалась решительно, т. к. я без музыкального образования, попросила лучше дать мне устав, но владыка не дал. И в конце беседы владыка мне сообщает, что я буду учиться в академии! Я так обрадовалась, что согласилась быть дежурным помощником и воспитателем при этом.

«Попрошу посторонних покинуть аудиторию»

1 сентября 1983 года был молебен на начало нового учебного года, а потом в Актовом зале состоялось общее собрание, представили новых преподавателей, в том числе и меня как дежурного помощника и воспитателя, студенты дружно аплодировали. О том, что я буду учиться в академии, ни слова, и, видимо, преподаватели об этом не знали, а самое главное — об этом не должен был знать Григорий Семенович — уполномоченный. Он бы точно не разрешил мне учиться. После собрания начались лекции, раньше 1 сентября был учебным днем. Пришла в аудиторию I курса на третьем этаже, спросила, где есть свободная парта, выбрала ту, которая ближе к выходу. Прозвенел звонок, ребята сказали, что мне нужно уйти из класса, т. к. начинается урок, в аудиторию вошел профессор протоиерей Ливерий Воронов, очень серьезный преподаватель. После молитвы сказал: «Попрошу посторонних покинуть аудиторию». Пришлось объяснять, что меня ректор благословил слушать его лекции, и я осталась в классе. На следующем уроке пришел другой преподаватель, и снова все повторилось. Потом все преподаватели уже привыкли и не выгоняли меня из класса.

«Мефимоны»

Вместе со мной должны были учиться Вероника Самойленко и Маша Зверева, но у них были маленькие дети, и на лекции они не приходили. Слушать лекции было интересно. Литургику у нас преподавал профессор Н.Д. Успенский, он мог задавать вопросы неожиданно во время лекции, ответить не всегда могли. Однажды он спрашивает, как называется чтение канона Андрея Критского на греческом языке. Я греческого языка не знала, но помню, бабушки в деревне говорили, «пойдем на мефимоны», т.е. на канон, и ответила «мефимоны». Как он обрадовался и поставил меня в пример семинаристам, которые уже 4 года учились в семинарии, а меня взяли в академию без семинарии, только с регентским отделением.

Серьезная учеба

Оказалось, что нужно писать сочинения, я этого делать не умела, писала средне, но четверку получала. Потом началась зимняя сессия, мне тоже пришлось сдавать экзамены. Я думала, просто послушаю лекции и все. Учить пришлось очень серьезно, меня выручали мои конспекты, я старалась все записать. На экзаменах преподаватели «гоняли» меня по всему материалу, но отметки получила хорошие, четверки и пятерки, троек не было.

После сдачи первой сессии ко мне и ребята стали лучше относиться, поняли, что я учусь серьезно, предложили писать конспекты под копирку. На экзаменах нужно было обязательно показать конспект, так они отрывали корочки с моей тетради, приклеивали свои и получали пятерки.

Родственник в верхах

Некоторые преподаватели любили пошутить, анекдот рассказать, а в моем присутствии боялись, «отводили душу», когда меня не было. Как первую женщину-богослова меня часто отправляли на конференции в заграничные командировки. Протоиерей Стефан Дымша преподавал каноническое право, любил подтрунивать надо мной. Однажды по телевизору выступал Борис Николаевич Пономарев, член политбюро ЦК КПСС, заведующий Международным отделом ЦК КПСС. Утром отец Стефан на уроке спрашивает: «Оля, это не Ваш родственник вчера по телевизору выступал?» и хихикает, а я спокойно отвечаю: «Борис Николаевич? — так это папин троюродный дядя». Отец говорил, что Б.Н. Пономарев его дальний родственник, но они никогда не виделись и не переписывались. Отец Стефан даже в лице изменился, хихикать перестал, и прошел слух по всей академии, что у меня дядя в «верхах», поэтому меня и в академию взяли. Даже ректор, владыка Кирилл спросил у меня однажды: «А что, Оля, у тебя, правда, папа в верхах?» Я уже и забыла про отца Стефана и его вопрос, ответила, что может быть. Это уже вторая версия, почему меня в академию взяли.

Окончание обучения

Сама я как-то спросила у владыки, почему именно меня взяли учиться в академию, он ответил: «Потому, что ты не выйдешь замуж и доучишься до конца». Я возмущалась сильно, но он оказался прав. Владыка хотел, чтобы другие девочки тоже учились в академии. Иванова Ирина и инокиня Лариса Кривицкая посещали занятия в семинарии, учили древние языки, Новый Завет и Догматику, но к моменту окончания ими регентского отделения владыку Кирилла перевели в Смоленск, и в академию девочек не взяли. Мне удалось в 1987 г. окончить академию, но кандидатскую диссертацию я так и не написала, времени не было, ведь кроме учебы я была дежурным помощником и воспитателем, приходилось часто выезжать в заграничные командировки.

Инспектор на лыжах

Наш курс был дружным, поющим, на череде пели только своим курсом, на переменах спевки делали, управлял хором Ваня Замараев. В «дни здоровья» (раньше такие бывали) ездили всем курсом кататься на лыжах в Кавголово, в Павловск, в то время там были хорошие лыжные базы. Правда, студенты про меня шутили, что «инспектор стоит на лыжах, как корова на льду», но это не мешало мне объехать горку и потом догонять их по ровной поверхности (с горки спускаться я боялась, падала).

Усопшие и живые

После окончания академии из нашего курса оставили преподавателем отца Георгия Шмида, он и сейчас преподает Священное Писание Нового Завета; Валерия Новика, позже он принял постриг с именем Вениамина, был инспектором, уехал учиться в Италию, больше не преподавал, скончался в 2010 году. Борис Тихомиров после окончания академии учился в аспирантуре в Москве, с 1991 года преподает Священное Писание Ветхого Завета в СПбПДА. Петя Краснов был старостой курса, принял монашеский постриг с именем Феофан, служил в Даниловом монастыре, на Валааме, в Горненском монастыре в Иерусалиме, умер в 2008 г. Протоиерей Василий Гдешинский служил на Украине, умер в 2012 году. Остальные живы, все служат на разных приходах, многие уже имеют награду — митру.

Встречи выпускников

Организатором и заводилой на курсе был Вася Середа, по его инициативе устраивались встречи выпускников через 10, 20 и 25 лет. Раньше служили молебен и панихиду, а на 25-летие в июне 2012 года служили Божественную литургию, возглавлял заслуженный профессор протоиерей Василий Стойков.

Отцу Василию сослужили: протоиерей Павел Самойленко из Ставрополя, протоиерей Георгий Шмид, ключарь собора Владимирской иконы Божией Матери в Санкт-Петербурге, протоиерей Александр Ямандий из Молдавии, протоиерей Сергий Трухачев из Хотьково Московской области, протоиерей Андрей Хохлов из Москвы, протоиерей Василий Середа из города Холмы Новгородской области, священник Игорь Давыдов из Москвы, диакон Сергий Цыпкало из Санкт-Петербурга, а мне пришлось читать апостол, т.к. все служили, а Б.А. Тихомиров опоздал.

Жизнь продолжается

После окончания академии в 1987 г. я осталась дежурным помощником на регентском отделении и проработала 10 лет в этой должности, потом назначили делопроизводителем на регентском отделении, а в марте 1993 г. назначили заведующей канцелярией.

За 33 года многое изменилось — у регентского отделения теперь свой учебный корпус. Елена Михайловна Гундяева, заведующая регентским отделением, как заботливая мама печется о своих детишках, благоукрашает и учебный корпус и общежитие для девочек. Академический храм отреставрирован в петербургском стиле и радует всех молящихся. Проводится День открытых дверей для абитуриентов. Жизнь продолжается.

Фото из архива автора