Доклад профессора М.В. Шкаровского, преподавателя Санкт-Петербургской православной духовной академии, на конференции «Судьба русской эскадры. Севастополь-Бизерта. 90 лет похода», Санкт-Петербург, Александро-Невская лавра, 2-3 декабря 2010 г.

В период Второй Мировой войны итальянские войска, помимо части Балканского полуострова, оккупировали и территорию Туниса, где также существовали русские церковные общины, в частности, община при храме – памятнике русским кораблям во имя св. блгв. вел. кн. Александра Невского в г. Бизерта. Этот город стал последним пристанищем российского императорского и Белого флота под Андреевским флагом.

14 апреля 1918 г. в советском флоте был официально введен красный флаг РСФСР, но над кораблями Белой армии продолжал реять русский военно-морской флаг Андреевский флаг, учрежденный в 1699 г. Петром Великим (с изображением голубого косого Андреевского креста на белом полотнище). После поражения армии под командованием генерала П.Н. Врангеля в середине ноября 1920 г. российский Черноморский флот из Севастополя и других городов Крыма совершил переход в Константинополь (Стамбул). Всего на 132 кораблях из Крыма было эвакуировано около 150 тыс. человек. Количество и состав оказавшихся в Константинополе военных судов уже не соответствовал прежнему названию, и поэтому приказом командующего вице-адмирала М.А. Кедрова от 21 ноября 1920 г. флот был переименован в Русскую эскадру.

После кратковременного пребывания в Константинополе эскадра в составе 33 боевых кораблей (два линкора, два крейсера, 10 эсминцев и др.) и одного парохода, совершив героический переход в тяжёлых погодных условиях, в период с 22 декабря 1920 по 17 февраля 1921 гг. прибыла в северо-африканский порт Бизерта, который тогда принадлежал Франции. При этом на линкоре «Генерал Алексеев» были перевезены 345 гардемаринов и кадетов Морского корпуса, основанного Петром Великим в виде «школы математических и навигацких наук» еще в 1701 г. В декабре 1920 г. и последний боевой корабль Балтийского флота под Андреевским флагом – сторожевое судно «Китобой» совершил переход из г. Ревеля (Таллина) в Тунис. Всего в Бизерте первоначально поселилось более пяти тысяч моряков и членов их семей, в том числе 700 офицеров. Правда, позднее они были помещены в семь лагерей в различных частях страны.[1]

Каждый день пребывания на чужбине русские беженцы жили надеждой на скорое возвращение на Родину, но этим надеждам не суждено было сбыться. Часть эмигрантов со временем перебрались в более благополучные страны, прежде всего во Францию, но многие нашли свое упокоение в древней земле Карфагена. Большинство из них были погребены на русских участках христианского кладбища в Бизерте: адмиралы (например, М. Беренс и Б. Николя), офицеры, матросы и их родственники (всего около 400 человек).

На русских кораблях в Тунис прибыли 13 православных священников, из них своей активностью выделялся главный священник эскадры протоиерей Георгий Спасский. Именно он уже в 1921 г. начал переписку с властями Франции о юридическом оформлении русского православного прихода в Тунисе. Церковные службы первоначально проходили на специально оборудованной для этих целей палубе линкора «Георгий Победоносец» и в корабельных храмах других судов: линкора «Генерал Алексеев», крейсеров «Кагул» и «Алмаз», где служили протоиереи Иоанникий Полетаев, Василий Торский, священник Николой Богомолов и др. В первые годы изгнания церкви были устроены и в лагерях беженцев: храм свт. Николая в Айн-Драхме, где служил протоиерей Николай Венецкий с крейсера «Алмаз», а также в лагерях Надор, Ремель и Сен-Жан.[2]

13 января 1921 г. на берег был переведен Морской корпус в составе 60 преподавателей, 17 офицеров-экстернов, 235 гардемаринов, 110 кадетов, 40 членов команды и 50 членом семей. Корпус начал свою деятельность на горе Гибер — в трех километрах от центра Бизерты – в старом французском военном форте Джебель Кебир (по-арабски — «большая гора»), где в течение пяти лет готовили гардемаринов.[3]В одном из помещений форта в том же году была устроена гарнизонная церковь св. Павла Исповедника (небесного покровителя основанного в XVIII веке в Санкт-Петербурге Морского корпуса), убранство для которой было взято из корабельного храма линкора «Генерал Алексеев». Настоятелем этой церкви служил пользовавшийся большим авторитетом и уважением духовник и законоучитель корпуса митрофорный протоиерей Георгий Спасский. Он родился в 1877 г. в семье священника в Гродненской епархии, закончил Литовскую Духовную семинарию и Московскую Духовную Академию, был законоучителем в Вильно, настоятелем собора в Севастополе, с 1917 г. — главным священником Черноморского флота, известным духовным писателем и проповедником.[4]

Один из прихожан Павловского храма – преподаватель корпуса Владимир Берг позднее вспоминал: «Вы входите в полутемный каземат. Там — в стране магометанских мечетей и католического костела поставил отец Георгий Спасский свою Русскую православную церковь в пещерном каземате высокого Кебира. С низкого, сводчатого потолка спускаются зеленые гирлянды пушистого воска и туи, в них вплетены живые цветы. Гирлянды темной рамой окружают белый иконостас с Царскими вратами. На иконостасе образ Христа Спасителя и Св. Павла Исповедника. Справа и слева две белых хоругви и знаменитый флаг. Белые покрывала на аналоях сшиты из бязи и золотых позументов, паникадило из жести. Через узкую бойницу падает луч солнца на Тайную Вечерю над Царскими вратами. В этой церкви, бедной и скромной, уютной и ласковой совершал все службы и требы церковные для Морского Корпуса и их семей, заместитель Епископа Северной Африки, митрофорный прот. отец Георгий Спасский».[5] Прислуживал пастырю диакон Иоанн Байздренко.

Православный храм стал важным психологическим фактором для людей, потерявших привычные жизненные опоры. «Церковь сделалась составной частью Морского корпуса, и церковная жизнь вошла существенным элементом в наш русский африканский быт. К ней привыкли и с ней свыклись все, не только одни православные. Вспоминая наши многочисленные церковные службы, можно сказать с уверенностью, что церковь вносила какую-то умиротворяющую регулярность в наш годовой служебный обиход, объединяла, давала много сладких минут своим утешением и красотой. Наша церковь строилась общими усилиями. В глубине темного коридора, под земляным валом, в самом далеком каземате, слабо освященном узкими амбразурами окон. Иконостас был взят с эскадры. Плащаница, венцы, хоругви, иконы делались местными художниками. Ризы и церковные облачения шили дамы. Каждое новое достижение в этом отношении было предметом общего внимания и составляло гордость всех. На праздниках ходили в поля за зеленью и цветами… У правого клироса, в особом киоте, стояла наша местная икона Богородицы «Радость странным»; она была написана в Сфаяте и являлась религиозным символом утешения странников. Перед ней всегда горела лампадка… Хор был предметом особого внимания… Оказалась и нотная библиотека, подобранная с большим вкусом, и любители церковного пения могли услышать здесь, помимо старых напевов, и итальянщину, вроде «покаяния» Веделя и высокую и глубокую музыку Гречанинова, Архангельского, Чеснокова».[6]

Особенное значение имело появление в Бизерте иконы Божией Матери «Радость странным». О ее происхождении, сохранились воспоминания преподавателя корпуса Николая Кнорринга: «Мысль о ней возникла на эскадре, где кто-то видел сон — Божию Матерь, как покровительницу странников — беженцев. Отец Георгий захотел запечатлеть этот религиозный момент, и одна художница, жившая в Корпусе, написала икону — Богородицу в лучах среди наших кораблей и беженских лагерей».[7]

Значительную роль в унылом, однообразном быту, где в чуждом национальном и культурном окружении ничего кроме гарнизона и храма не было, имели церковные праздники. «Так, в нашем русском уголке в Африке церковь врастала в быт. С ней были связаны и наши радости, она же утешала нас, когда видела наши слезы. Вот почему, когда мы вспоминаем нашу Африку, мы вспоминаем и темный коридор и большую комнату с узкими амбразурами. Там, над алтарем был нарисован голубь. Церковь разобрали, иконостас сложили, а голубь остался… Может быть, он цел и до сих пор».[8]

Морской корпус был ликвидирован по требованию французских властей 25 мая 1925 г. Тогда же оказалась закрыта и гарнизонная церковь св. Павла Исповедника. Всего в Тунисе к этому времени оставалось не более 700 русских. Большинство корабельных священников также уехало в другие страны, прежде всего во Францию. Так один из них – протоиерей Василий Торский в феврале 1922 г. приехал в Париж, но не сумел «устроиться» в местной жизни и уже в апреле того же года скончался от инфаркта в больнице для бедных (похоронен на кладбище Батиньол).[9] В 1924 г. святыни и утварь одной из корабельных церквей бывший флотский протоиерей Николай Венецкий перевез в приход г. Крезо во Франции, устроенный русскими рабочими при пушечном заводе.[10]

В 1923 г. переехал в Париж и протоиерей Георгий Спасский. Один из русских беженцев позднее так вспоминал о нем: «…в эмигрантской среде большим авторитетом и почтением пользовались так называемые «разъездные священники». Здесь требовались люди, склонные к подвижничеству, самоотверженные, люди чуткого, отзывчивого сердца. Одним из таких священников был отец Георгий… Еще во время службы на флоте, а потом в изгнании в Бизерте он приобрел популярность как прекрасный оратор, образованный и литературно одаренный человек. Он был священником нового склада, ищущим глубокого общения с народом, знающим его нужды и горести… В эти годы эмигрантского невзгодья отца Георгия можно было видеть в бедных каморках, в подвалах, среди больных и убогих. За день он успевал посетить двадцать – тридцать домов. Умер он скоропостижно от разрыва сердца 16 января 1934 г. во время лекции «О догмате».»[11] От парижского периода служения о. Георгия сохранились его яркие проповеди, опубликованные в русскоязычной церковной прессе. С 1925 г. до кончины пастырь состоял в составе причта собора св. кн. Александра Невского на ул. Дарю.[12]

Из Бизерты часть русской общины постепенно перебралась в г. Тунис, где в бесплатно предоставленном М. Баккушем в 1922 г. доме № 60 на улице Сельер (rue des Selliers) в средневековой арабской части города (Медине) было оборудовано помещение для церкви, освященной во имя Воскресения Христова. Сюда привезли иконостас, церковную утварь и иконы из корабельных храмов, в основном с крейсера «Кагул». Основателем прихода в г. Тунисе и настоятелем церкви Воскресения Христова был митрофорный протоиерей Константин Павлович Михайловский (1869-1942), проживавший со своей семьей в этом же доме. До 1914 г. о. Константин служил ключарем Гродненского кафедрального собора, затем священником лейб-гвардии Финляндского полка, в I Мировую войну «с примерным усердием и самопожертвованием исполнял пастырские обязанности под огнем неприятеля на поле брани», за что был награжден четырьмя государственными орденами и золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте. Протоиерей К. Михайловский пользовался большим уважением среди арабского населения и местной греческой колонии, в храме которой он служил, когда там не было настоятеля.[13]

После признания 28 октября 1924 г. правительством Франции Советского Союза оно потребовало от русского командования сдачи и разоружения боевых кораблей Белого флота. В результате часть флота была уведена французами в Тулон, другая – продана или затоплена вблизи Бизерты, а в 1936 г. последний русский корабль – линкор «Генерал Алексеев» передан на слом. Однако флаг с флагманского корабля линкора «Георгий Победоносец», спущенный вечером 29 октября 1924 г., был сохранен как святыня и символ русской эмиграции.[14]

Корабельная церковь на «Георгии Победоносце», где до спуска Андреевского флага служил протоиерей Иоанникий Полетаев, была в конце октября 1924 г. перенесена в арендованную бизертскую квартиру на улице Анжу (rue d’Anjou, сегодня rue d’Egypte), в одной из комнат которой и проходили службы. Эта домовая церковь, как и прежняя корабельная, была освящена во имя св. Георгия Победоносца, она действовала до 1938 г., настоятелем служил о. Иоанникий, скончавшийся в 1942 г. в г. Тунисе.[15]

В начале 1930-х гг., после гибели почти всех кораблей, у русских моряков появился замысел построить в Бизерте часовню в память о последнем военно-морском соединении Российской империи под Андреевским флагом, благодаря которому в дни крымской катастрофы десятки тысяч русских беженцев спасли свои жизни. В состав созданного в 1930 г. в Тунисе с разрешения французского морского командования организационного комитета вошли: вице-адмирал А.М. Герасимов (председатель), контр-адмирал С.Н. Ворожейкин, капитаны 1-го ранга М.Ю. Гаршин и Г.Ф. Гильдебрандт, капитан 2-го ранга И.С. Рыков, старший лейтенант А.С. Манштейн и капитан артиллерии Г. Янушевский. Почетными членами стали вице-адмирал М.А. Кедров, бывший командующий эскадрой контр-адмирал М.А. Беренс и протоиерей Константин Михайловский. Одним из инициаторов строительства церкви также был протоиерей Георгий Спасский.[16]

Через «Морской журнал» комитет обратился с призывом ко всем русским эмигрантам общими усилиями помочь делу сооружения храма-памятника русским кораблям. Пожертвования на его строительство поступали из Туниса, Франции, Чехословакии и других стран. Так инженер-коммерсант А.П. Клягин, работавший прежде в аппарате российского военного агента в Париже, передал в будущий храм много предметов с купленного им одного из русских кораблей — люстры, якоря, мраморные плиты.

Вместо первоначально задуманной часовни на пожертвования русских изгнанников была построена церковь; в 1936 г. удалось получить разрешение французских властей на ее возведение. 30 декабря 1936 г. специальным постановлением премьер-министра Туниса было разрешено создание «Культовой ассоциации православных Бизерты», устав которой утвердили 28 февраля 1938 г. Возглавил ассоциации выборный совет из пяти членов, президентом которого стал контр-адмирал С.Н. Ворожейкин, а вице-президентом — капитан 1-го ранга Г.Ф. Гильдебрандт. Декрет бея Туниса от 25 января 1937 г. подтвердил покупку ассоциацией земельного участка в Бизерте на ул. Ниццы (rue de Nice), рядом с железнодорожной станцией.[17]

На основании решения муниципалитета Бизерты от 11 сентября 1937 г. в том же году началось строительство каменного храма св. блгв. вел. кн. Александра Невского – первой русской церкви, возведенной на территории Африки. Здание строилось по проекту и под руководством военного инженера полковника императорской армии Николая Сергеевича Сухоржевского (1878-1954).[18]

Торжественная закладка храма состоялась 10 октября, корреспондент издававшегося в Праге «Морского журнала» так писал об этом событии: «На церемонию закладки были приглашены все высшие французские и тунисские власти, военные и гражданские, вся русская колония Тунизии, последний командующий эскадрою контр-адмирал Беренс и командиры кораблей. Закладку совершил протоиерей Константин Михайловский. Место будущей церкви, строящейся во имя святого благоверного великого князя Александра Невского, было красиво убрано флагами, причем около места будущего святого престола красовались русские флаги — морской Андреевский и национальный. В закладной камень были вложены икона Спасителя, коробочка с русской землей и кусок пергамента с «надписанием» о закладке. Трогательная церемония закладки русского храма произвела на иностранцев глубокое впечатление».[19]

Строительные работы завершились через год, торжественное малое освящение храма о. Константином состоялось 10 сентября 1938 г. В 1939 г. была окончена внутренняя роспись церкви. Первым ее настоятелем служил протоиерей Иоаникий Полетаев. Сразу же после освящения в храм передали на постоянное хранение исторический Андреевский флаг с линкора «Георгий Победоносец». В архитектурном украшении церкви было использовано много предметов с последнего корабля Русской эскадры – линкора «Генерал Алексеев». Купивший судно инженер и купец А.П. Клягин передал Комитету по сооружению храма-памятника корабельные якоря, люстры и мраморные плиты.[20]

Небольшой пятиглавый храм св. блгв. вел. кн. Александра Невского был сооружен в стиле русских церквей XVII века (в традициях суздальских и вологодских земель) и стал единственным храмом-памятником Черноморской эскадры российского флота. На правой внутренней стене церкви установили таблицу с названиями 33 боевых русских кораблей, пришедших в 1920 г. в Бизерту, а также мемориальные доски с именами морских офицеров русской эскадры. В Александро-Невский храм были переданы старинные иконы с кораблей (в том числе образа Христа Спасителя, Божией Матери, свв. Константина и Елены с линкора «Георгий Победоносец»), различные флотские реликвии и документы. Вместо алтарной завесы на Царских вратах повесили Андреевский флаг, сшитый женами и вдовами моряков; подсвечниками служили снарядные гильзы.[21]

Фрески на стенах церкви, отдельные иконы и почти все храмовые украшения были выполнены самими прихожанами и членами клира. Иконы иконостаса и фигуры двух евангелистов в верхней части свода были выписаны художником Г. Чапегой, малые иконы иконостаса – В.Н. Зверевым, икону в киоте св. кн. Александра Невского написал сын директора Морского корпуса вице-адмирала А.М. Герасимова В.А. Герасимов, икону «Тайная вечеря» — Г.М. Янушевский, крест над киотом – старший лейтенант А.С. Манштейн. Во второй половине 1940-х гг. известный русский архитектор Михаил Федорович Козмин написал образы еще двух евангелистов в верхней части церковного свода. Входную дверь храма в первой половине 1950-х гг. оформил его многолетний настоятель протоиерей Иоанн Малиженовский, а решетку церковной ограды сделал М.В. Михайлов. Во второй половине 1950-х – начале 1960-х гг. настоятель того времени архимандрит Пантелеимон (Рогов) расписал церковь фресками.[22]

В храме проходили прощальные церемонии по кораблям эскадры, здесь отпевали российских моряков, прежде чем проводить их на бизертское кладбище. Созданный в Тунисе православный приход, как и большинство русских общин на французских территориях, находился в юрисдикции возглавляемого митрополитом Евлогием (Георгиевским) Западно-Европейского экзархата Вселенского Патриархата. В июне 1941 – сентябре 1947 гг. настоятелем храма св. кн. Александра Невского служил известный русский богослов протоиерей Николай Николаевич Афанасьев (1893-1960), прибывший из Франции на смену тяжело заболевшего о. Константина Михайловского. В 1930-е гг. о. Николай был профессором канонического права в Свято-Сергиевском Богословском институте в Париже, куда вернулся в 1947 г. и в 1950 г. защитил докторскую диссертацию по богословию.

В годы II Мировой войны русская община в Тунисе пережила четыре режима: сначала Третьей Французской республики, затем после быстрого разгрома Франции гитлеровской Германией коллаборационистского правительства Виши, с ноября 1942 по май 1943 гг. — территория Туниса была оккупирована фашистской Италией и нацистской Германией и наконец в последний период страной управляла администрация «Сражающейся Франции» под руководством де Голля. Часть русских эмигрантов воевала на стороне «Сражающейся Франции», причем некоторые погибли в боях или позднее скончались от ран (один из таких людей – мичман российского флота похоронен на бизертском кладбище). Позднее в русском храме Воскресения Христова была установлена мраморная мемориальная доска в память эмигрантов, погибших в 1939-1943 гг. в боях с нацистами в Северной Африке. В числе нанесенных на ней фамилий указаны Федоров, Харламов, Александров, Груненков, Юргенс и др.

Следует упомянуть интересную судьбу бывшего лейтенанта российского флота Сергея Николаевича Еникеева. В начале Второй мировой войны он пошел добровольцем на французский флот и в чине капитан-лейтенанта служил старшим механиком базы по ремонту подводных лодок в Бизерте. В ноябре 1942 г. во время оккупации Бизерты русские он устроил диверсию на одной из ремонтировавшихся там немецких подводных лодках. Сын С.Н. Еникеева старший лейтенант французского флота погиб 19 декабря 1940 г. на подводной лодке «Сфакс» во время боя с немцами.[23]

Кроме того, в устроенных в Тунисе и Ливии в годы войны концлагерях содержалось около 20 тысяч советских военнопленных, которых немцы привезли для работы на северо-африканских рудниках, строительства дорог и фортификационных сооружений. Вследствие чрезвычайно тяжелых условий содержания, издевательств и побоев более семи тысяч военнопленных умерли в период заключения или были расстреляны нацистами при отступлении. Однако части узников удалось бежать, и в дальнейшем они сражались в частях союзников.

В целом в годы войны русская эмиграция в Тунисе существенно сократилась, в частности 1 сентября 1942 г. умер протоиерей Константин Михайловский,[24]и в том же году скончался протоиерей Иоанникий Полетаев. Во время оккупации, в 1943 г. умер и бывший командующий эскадрой контр-адмирал Михаил Андреевич Беренс. Он был отпет в церкви Воскресения Христова и погребен в русской части христианского кладбища г. Туниса «Ле Буржель» (Le Bourgel), но в послевоенный период перезахоронен на бизертском кладбище (в настоящее время на «Ле Буржель» сохранилось два участка, где покоятся русские моряки, члены их семей и другие эмигранты, в том числе скончавшийся 26 ноября 1949 г. талантливый художник-ориенталист А.А. Рубцов, широко известный в Тунисе и во Франции и в наши дни; скончавшийся 23 января 1954 г. строитель храма св. кн. Александра Невского Н.С. Сухаржевский и погибший 15 сентября 1967 г. известный русский архитектор К.В. Левандовский).[25]

Домовый храм Воскресения Христова в г. Тунисе весь период оккупации оставался действующим, ее настоятелем в это время служил протоиерей Николай Афанасьев. Еще в 1941 г. была создана Православная ассоциация русских г. Туниса для строительства в этом городе новой каменной церкви Воскресения Христова (в нее вошли около 300 человек), однако военные события отсрочили выполнение этого плана. Вторая русская церковь св. кн. Александра Невского в ноябре 1942 г. сильно пострадала от бомбардировок англо-американской авиации, которым подвергалась военно-морская база Бизерта. Итальянские и немецкие войска заняли Бизерту в ноябре 1942 г., и с этого времени начались жестокие бомбардировки, разрушившие город на 70 %.[26]

В конце войны среди части русских эмигрантов в стране широкое распространение получили просоветские настроения. В январе 1944 г. один из их представителей – Иван Мирошниченко даже был назначен консулом СССР в Алжире Богомоловым представителем советского консульства в Тунисе. В следующем месяце некоторые белые эмигранты участвовали в церемонии празднования 26-й годовщины создания Красной армии и стояли в почетном карауле у государственного герба СССР. 7 мая 1944 г. собрание русской колонии Туниса приняло коллективное обращение к советскому консулу в Алжире с декларацией «искреннего желания быть, прежде всего, полезными нашей Родине» и выражением своего несогласия с идентификацией их французскими властями как «лиц без гражданства».[27]

В центре просоветских настроений оказался протоиерей Николай Афанасьев. Летом 1944 г. он оказал сбор пожертвований в пользу СССР и советской армии, в результате чего было собрано и отправлено в Москву на имя И. Сталина довольно значительную сумму — 80 тыс. французских франков в сопровождении поздравительной телеграммой, в которой выражалась гордость за успехи Советского Союза в войне. После этого некоторые антисоветски настроенные эмигранты в знак протеста против позиции о. Николая перестали посещать русские церкви и начали ходить на службы в греческий храм г. Туниса.[28]

Однако о. Н. Афанасьев продолжал объединять вокруг себя просоветски настроенных прихожан, а французские источники даже указывают на него, как на информатора посольства СССР в Париже. В октябре 1946 г. в Туниса был создан «Союз патриотов СССР», а в начале мая 1947 г. в ходе визита в эту страну секретаря консульства СССР в Алжире Костягина русским эмигрантам было выдано около 70 советских паспортов. Стремясь пресечь подобные настроения, французские власти в первую очередь решили заменить священника на «более надежного» в идеологическом и политическом плане человека. В сентябре 1947 о. Н. Афанасьеву отказали в продлении вида на жительство, и он был вынужден покинуть Тунис.[29]

На смену о. Николаю приехал известный на юге Франции миссионер карловацкой ориентации иеромонах (вскоре возведенный в сан игумена) Феодосий (в миру Борис Трушевич), до принятия монашеского пострига и посвящения в священный сан служивший чиновником на металлургическом заводе в Каннах. Первоначально у него были трения с прихожанами, и в 1948 г. настоятелем Воскресенской церкви в Тунисе даже временно назначался священник Игнатий Любимов, но затем о. Феодосий вернулся к службе в этом храме и оставался там до мая 1951 г. За несколько лет благодаря своей большой энергии и высоким моральным качествам он смог объединить разделенную политическими разногласиями русскую колонию, и количество прихожан вновь выросло до нескольких десятков человек, «аккуратно вносящих свою лепту на дело церкви и регулярно посещающих богослужения». Общее же численность его паствы доходила до 500 человек (возможно, эта цифра преувеличена).[30]

Отец Феодосий сыграл значительную роль в переходе в 1947 г. обоих тунисских храмов в юрисдикцию Русской Православной Церкви за границей.[31] В этом году газета «Русская мысль» писала: «После временной советизации русской православной церкви в Тунисе, русская колония, не разделяющая московской позиции, вновь обрела свой храм… отслужена панихида по всем русским людям, замученным в СССР и умершим без погребения».[32]

Одной из важнейших задач русской колонии было восстановление сильно пострадавшей в годы войны церкви св. кн. Александра Невского. Болью отозвалось в русских сердцах послевоенное воззвание «Памяти русской эскадры в Бизерте» с призывом помочь в ремонте храма, написанное бывшим начальником штаба эскадры контр-адмиралом Александром Ивановичем Тихменевым: «В далекой Бизерте, в Северной Африке, где нашли себе приют остатки Российского Императорского флота, не только у моряков, но и у всех русских людей дрогнуло сердце, когда в 17 часов 25 минут 29 октября 1924 года раздалась последняя команда: «На флаг и гюйс!» — и спустя одну минуту: «Флаг и гюйс спустить!» Тихо спускались флаги с изображением креста Святого Андрея Первозванного, символа Флота, нет – символа былой, почти 250-летней славы и величия России. Там, в Бизерте, сооружен скромный храм – памятник последним кораблям Российского Императорского флота; в нем завеса на Царских Вратах – Андреевский стяг, в этом храме-памятнике – мраморная доска с названиями кораблей эскадры. Храм этот будет служить местом поклонения будущих русских поколений».[33]

Призыв адмирала нашел отклик. В 1949 г. выходившая в Париже газета «Русская мысль» сообщала: «Стараниями 25 русских семейств и игумена Феодосия, храм теперь полностью восстановлен и открыт для богослужений. Французское правительство ассигновало на ремонт 957 тыс. франков. Остальные суммы, до полутора миллионов, были собраны среди верующих».[34] Руководил реставрационными работами русский архитектор Михаил Федорович Козмин (1901-1999), приехавший в Тунис в 1946 г. Первая служба в церкви св. кн. Александра Невского после завершения ее восстановления состоялась в воскресенье 6 ноября 1949 г., совершил ее новый настоятель храма протоиерей Иоанн Малиженовский.

Хотя после войны в стране оставалось немного российских моряков и членов их семей, в конце 1940-х — начале 1950-х гг. русская община в Тунисе существенно пополнилась новыми беженцами. В первую очередь это были так называемые перемещенные лица (Ди-Пи) из лагерей в Германии, Италии и Австрии. Несмотря на появление новых эмигрантов, представители «первой волны» продолжали жить в соответствии со старыми традициями, по заведенному укладу. Большинство общественно значимых событий для них, так или иначе, было связано с флотом; например, отмечая в 1951 г. юбилей создания Навигацкой школы, от которой в России пошли многие флотские традиции, первым делом отслужили по этому поводу специальную церковную службу. Местные клирики поздравили своих прихожан — отставных моряков. Контр-адмирал А.И. Тихменев выступил на состоявшемся после богослужения собрании с докладом, в котором, вспоминая русскую историю, выразил гордость Петром I и его эпохой.[35] Традиционно отмечались царские дни, в частности, 25 декабря 1952 г. в храме св. кн. Александра Невского протоиерей Иоанн Малиженовский отслужил панихиду по императору Николаю II и царской семье.[36]

В начале 1950-х гг. в Тунисе сложилась достаточно большая русская колония, для которой была характерна активная церковно-приходская жизнь. Руководство Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ) видело перспективность этой общины и в этой связи приняло решение направить в Северную Африку архиерея, с целью устройства отдельной епархии. Этим архиереем стал приехавший в 1951 г. в Тунис из Германии архиепископ Пантелеимон (Рудык, 1896-1968). Из-за нехватки духовенства Владыке нередко приходилось служить в храме св. кн. Александра Невского во время болезни настоятеля за священника.[37]

Помимо русских церквей в стране имелись три православных храма Александрийского Патриархата: в г. Тунис, на острове Джерба и в г. Сфакс, в которых служили местные греческие клирики. Учреждение в Северной Африке епархии РПЦЗ вызвали серьезные разногласия между русским и греческим духовенством, о которых сообщалось в прессе: «Конфликт, вызванный приездом архиепископа Пантелеимона в Северную Африку, пока не разрешен. Назначенный управлять православными русскими приходами, находящимися в ведении Зарубежного Архиерейского Синода, без предварительного соглашения с патриархом Александрийским, которому канонически подчинена вся Африка, он прибыл к месту своего нового служения. Это вызвало немедленную реакцию со стороны греков. Только что налаживавшееся сотрудничество в постройке совместных православных церквей, нарушилось, и патриарх запретил своему духовенству общение с русскими священниками, поминающими архиепископа Пантелеимона».[38]

Через год переведенного в Буэнос-Айрес Владыку Пантелеимона сменил епископ Нафанаил (Львов, 1906-1986), имевший большой опыт миссионерской работы в различных странах, в том числе в Китае, Чехословакии и на Цейлоне. Он сумел урегулировать конфликт с Александрийской Патриархией. В письме патриаршего викария митрополита Триполийского Феофана на имя Первоиерарха РПЦЗ митрополита Анастасия (Грибановского) от 31 декабря 1952 г. в благожелательном тоне отмечалось лояльное отношение епископа Нафанаила к местной церковной власти.[39]

Возглавив Северо-Африканскую епархию, и, прибыв в Тунис, Владыка Нафанаил увидел необходимость более интенсивной работы с целью расширения церковной жизни в русской среде и решил построить новый храм. Местом для возведения будущей церкви была выбрана столица – г. Тунис; храм задумывался, как кафедральный собор для всей Северной Африке, где тогда проживало 4 тыс. русских эмигрантов, не считая солдат Иностранного легиона.[40] В прессе того времени отмечалось: «Этот памятник древнему русскому благочестию был задуман давно, но осуществление его началось благодаря исключительной энергии епископа Нафанаила… Высокообразованный и проникновенный духовный проповедник, отлично знающий европейские языки, епископ Нафанаил увлек за собой всю паству, победив царивший до него здесь скептицизм. Начался приток пожертвований. Лаской и духовным обаянием владыка объединил всех, сумев заинтересовать постройкой церкви и местные гражданские власти».[41]

Вскоре начался сбор средств на строительство храма. Большая часть денег поступила от русских эмигрантов — родственников моряков, а участок земли в одном из лучших районов города русской общине подарил муниципалитет г. Туниса. В 1953 г. было получено разрешение на строительство, и 11 октября того же года заложен первый камень в основание церкви Воскресения Христова. Под этот камень была помещена частица мощей священномученика Киприана, епископа Карфагенского, знаменитого распространителя христианства на северо-африканской земле в III веке. Закладку церкви совершил епископ Нафанаил в сослужении настоятеля Александро-Невского храма о. Иоанна Малиженовского. Русская пресса, в те дни сообщала о том, что на праздничном богослужении «бей был представлен генералом Бахчи, резидент — начальником дипломатического кабинета, маркизом де Шуазель», от лица русской колонии в стране присутствовал ее старшина адмирал А.И. Тихменев.[42] Один из офицеров отметил внимание французов к тому, как русские проявляли свои религиозные чувства: «Когда мы пели наши печальные церковные песни, в окна смотрели на нас бородатые французы-офицеры, внимательно рассматривая, будто стараясь разгадать наши молитвы».[43]

Осенью 1953 г. была избрана строительная комиссия под председательством епископа Нафанаила и в составе инженеров В.Е. Ладоговского, Сукурского, Шпалянского, казначея А.И. Штоля и сына покойного о. Константина К.К. Михайловского. Новый храм возводился по проекту уже упоминавшегося архитектора Михаила Федоровича Козмина (1901-1999) – племянника священномученика архиепископа Рязанского Иувеналия (Масловского). Инженером-строителем был Владимир Ефимович Лагодовский (1895-1983), прибывший в страну 25 декабря 1920 г. с русской эскадрой. Благодаря своим личным знакомствам и связям с многочисленными строительными кампаниями, В.Е. Лагодовский смог организовать сбор пожертвований и обеспечить специальные невысокие тарифы на строительные работы по возведению храма, постройка которого оценивалась в 5 млн. франков.[44]

В разгар строительства, — в 1954 г. Архиерейский Синод неожиданно перевел епископа Нафанаила в Германию, «где ему было назначено особое послушание, по поводу которого тунисской пастве не было дано никаких объяснений». Церковь Воскресения Христова несколько лет оставалась без настоятеля, в это время в Тунис присылались командированные священники из Парижа. В результате прекратила существование «налаженная» Владыкой Нафанаилом детская школа, в которую ему удалось привлечь небывалое ранее количество учащихся. Вскоре умер староста церкви С.С. Плешко, «вкладывавший в дело постройки всю свою душу».[45]

Однако строительство все же продолжалось, в июне 1955 г. получила право на существование Православная ассоциация церкви Воскресения Христова в г. Тунисе. К лету 1956 г. возведение храма было завершено и 10 июня состоялось его торжественное освящение, которое совершил святой архиепископ Шанхайский Иоанн (Максимович) – в то время архиепископ Западно-Европейский в сослужении епископа Женевского Леонтия (Барташевича) и настоятеля иеромонаха Митрофана (Едлинского-Мануйлова). Знаменитый подвижник Владыка Иоанн по долгу архипастырского служения уже посещал русскую паству в Тунисе в 1952 г. В новый храм перенесли иконы и утварь из бывшей домовой церкви на улице Сельер.[46]

Небольшое белоснежное здание (рассчитанное на 300 человек) с покрытым глазурью куполом, увенчанным золотым православным крестом, было построено по образцу древнего памятника русской архитектуры XII века церкви Покрова на Нерли. Воскресенский храм остался не расписанным внутри из-за отсутствия необходимых художников и средств. Место его расположения было выбрано очень удачно – в центре города, на проспекте Мухамеда V (аvenue Mohammed V), д. 12.[47]

Иконостас, большие и часть маленьких икон, а также подсвечники и хоругви тунисского храма происходили с русских кораблей: линкора «Генерал Алексеев», крейсера «Кагул» и штабного судна «Георгий Победоносец». Помимо этого в церкви поместили две иконы: Крещения Господня и Благовещения Пресвятой Богородицы, когда-то снятые с кораблей, затопленных в 1854 г. в Севастополе. Главной святыней храма является напрестольный крест, в котором содержится частица Животворящего Древа Креста Господня и частица мощей священномученика Киприана Карфагенского. Со временем в Воскресенском храме также установили две мраморные мемориальные доски: одна — на русском и французском языках с именами погибших русских эмигрантов, воевавших на стороне «Сражающейся Франции», другая — на русском повешена в 2002 г. в память о советских военнопленных, скончавшихся в Тунисе и Ливии в годы II Мировой войны.[48]

Рядом с храмом был построен приходской дом, в котором находились квартира настоятеля, комната псаломщика, зал для собраний, церковная библиотека, читальня, комната для заседаний и приемов и помещение для престарелых. Благодаря активной деятельности переизбранного в 1956 г. приходского совета под председательством П.Д. Люцернова в короткий срок удалось полностью выплатить долг за часть участка церковной земли. Много усилий приложил приходской совет для устройства нескольких десятков пожилых русских эмигрантов во французские дома престарелых, выделения пенсий вдовам и решения других социальных проблем в жизни прихожан.[49]

Ассоциации русских православных христиан получили купчие и дарственные на земельные участки под церквами Александра Невского и Воскресения Христова от французских властей. После признания Францией независимости Туниса 20 марта 1956 г. их право на владение этими участками было подтверждено указами первого президента страны Хабиба Бургибы, в частности декретом от 16 ноября 1957 г. С конца 1940-х по 1960-е гг. при Воскресенской церкви существовал хороший церковный хор под руководством Николая Николаевича Вороневского (1893-1968), исполнявшего в храме обязанности пономаря, псаломщика, регента, а в 1967-1968 гг. служившего там диаконом. В 1950-е гг. известная в Тунисе художница Наталья Маркова организовала при церкви Воскресения Христова студию живописи.[50]

После провозглашения независимости Туниса большинство имевших французское подданство русских эмигрантов было вынуждено переехать во Францию. В начале 1960-х гг. в северо-африканской стране осталось всего несколько русских семей. В конце весны 1961 г. в связи с резким сокращением паствы последний русский настоятель храмов архимандрит Пантелеимон (Рогов) уехал в Нью-Йорк, и оба прихода в городах Тунисе и Бизерте стал обслуживать один — два раза в год священник Александрийского Патриархата из греческого православного собора св. Георгия Победоносца в тунисской столице: в июне 1961 – апреле 1967 гг. – протоиерей Георгий Фунтенекас, а с 1968 г. – о. Николай. В конце 1961 г. в печати РПЦЗ было опубликовано объявление старосты Воскресенской церкви К.К. Михайловского и председателя религиозного общества Туниса В.М. Михайлова о вакансии настоятеля в этом храме,[51] однако отклика на призыв не последовало.

В первой половине 1980-х гг. власти Туниса под предлогом реконструкции старой части столицы пытались разобрать церковь Воскресения Христова. Староста храма П.С. Суходольская и другие прихожане с большим трудом отстояли его от сноса. Попечительницей храма св. блгв. вел. кн. Александра Невского и хранительницей ряда российских морских стягов несколько десятилетий была Анастасия Александровна Ширинская, так и не принявшая ни французского, ни тунисского гражданства. Дочь командира миноносца «Жаркий» старшего лейтенанта А.С. Манштейна, отличившегося в Первую мировую войну (также похороненного на бизертском кладбище), она двенадцатилетней девочкой была свидетельницей трагической церемонии последнего спуска Андреевского флага.

К 1980-м гг. в Бизерте осталось лишь две русских семьи — Ширинских и Иловайских. Остро встал вопрос о содержании ветшавших церквей и сохранении их имущества. В 1985 г. А.А. Ширинская принесла домой небольшую картонную коробку с церковными документами – все, что осталось от многотысячного православного прихода в Тунисе. В 1988 г. в ответ на тревожные письма И.О. Иловайского секретарь Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей епископ Григорий (Граббе) сообщил из Нью-Йорка, что Синод постановил поручить архиепископу Женевскому и Западно-Европейскому Антонию направить кого-либо из священнослужителей в Бизерту для выяснения положения на месте. Секретарь Синода также предложил рассмотреть возможность передачи наиболее памятных и ценных церковных предметов на хранение в музей Русской Православной Церкви за границей в Свято-Троицком монастыре в Джорданвилле (США).[52]

Однако архиепископ Женевский и Западно-Европейский Антоний смог лишь выразить сочувствие прихожанам. В своем письме в феврале 1989 г. он поддержал намерение взявшей к тому времени на себя ответственность за русское наследие в Тунисе А.А. Ширинской зарегистрировать приходящие в упадок церкви как памятники истории в надежде получить средства на их ремонт. Но обращение Анастасии Александровны к местным властям осталось без ответа. Приезд в Тунис из Нью-Йорка архиепископа Лавра (позднее Первоиерарха Русской Православной Церкви за границей в сане митрополита) также оказался безрезультатным.[53]

Позднее А.А. Ширинская вспоминала: «Просто удивительно, что нам оставили храмы. Тунисцы к нам хорошо относились, но здания разваливались, денег на их ремонт не было, да и, по сути дела, они тогда были практически бесхозными: формально владельцем храмов была «Ассоциация русских православных», но самих православных почти не было. Оставались 2-3 старушки. А советские люди, которые работали здесь по контракту, мимо храма даже пройти боялись – как бы кто не заметил. Только некоторые тунисцы помогали с ремонтом, чтобы все окончательно не рухнуло. Это чудо, что храмы не отобрали, и что они уцелели! Я очень осторожно отношусь к чудесам, но думаю, что это наши отцы молились, чтобы все это сохранить».[54]

С конца 1980-х гг. количество прихожан в обоих русских храмах все же стало постепенно увеличиваться за счет женщин из различных республик СССР, чьи мужья — тунисцы получили образование в советских вузах. Некоторые из них вступили в объединенную Православную ассоциацию городов Туниса и Бизерты.

В феврале 1990 г. А.А. Ширинская, продолжавшая возглавлять русскую православную общину в Тунисе, выражая общее желание верующих, обратилась к Патриарху Московскому и всея Руси Пимену. В своем письме (подписанном 37 верующими) она сообщила, что православные приходы в Тунисе, находящиеся в юрисдикции Русской Православной Церкви за границей, уже около 30 лет не имеют русского священника, а побывавший в Тунисе в 1989 г. представитель Архиерейского Синода архиепископ Лавр не смог помочь возродить духовную жизнь общины. Поэтому А.А. Ширинская просила Патриарха принять местную русскую православную общину в юрисдикцию Московского Патриархата и направить в Тунис священника из Москвы. По свидетельству Анастасии Александровны архиепископ Женевский и Западно-Европейский Антоний проявил понимание и согласился с ее предложением как единственным вариантом по спасению церквей, на которые уже стали покушаться тунисские власти под предлогом их бездействия.[55]

В марте и июне 1990 г. в Тунисе побывал и встретился с верующими экзарх Патриарха Московского и всея Руси при Александрийском Патриархе архимандрит Феофан (Ашурков, ныне епископ Магаданский и Синегорский). В своем рапорте председателю Отдела внешних церковных сношений митрополиту Смоленскому и Калининградскому Кириллу (нынешнему Патриарху) он сообщил о проживании в Тунисе, помимо представителей старой эмиграции, более тысячи соотечественниц, проявляющих большой интерес к православной вере и по-настоящему верующих. Отец Феофан также отметил неформальный интерес к церкви членов советской колонии в Тунисе и завершил свой рапорт выводом о целесообразности принятия православных соотечественников, проживающих в Тунисе, под омофор Патриарха Московского и всея Руси и направления туда священника. По информации архимандрита тунисские власти не возражали против открытия прихода Московского Патриархата в Тунисе, а посольство СССР обещало этому делу всяческую поддержку.[56]

В сентябре 1991 г. Бизерту посетили учебные корабли Балтийского флота с курсантами ряда ленинградских училищ. Печальное состояние храма св. кн. Александра Невского и русского кладбища в этом городе вызвали сильную тревогу моряков, и вскоре «в городе на Неве» был создан комитет «Бизерта» под председательством начальника Высшего военно-морского училища им. Дзержинского контр-адмирала Г.М. Мироненко. Комитет планировал совместить следующий учебный поход с осуществлением благотворительной акции по восстановлению храма и русского кладбища в Бизерте.

13 декабря 1991 г. Г.М. Мироненко обратился к митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну с просьбой войти в состав почетного комитета поддержки этой акции и благословить отправиться в поход с военными моряками священника. Через неделю Владыка выразил свое согласие,[57] однако в связи с кризисом флота после распада СССР планируемый поход не состоялся.

По представлению митрополита Кирилла от 10 февраля 1992 г. Священный Синод под председательством Святейшего Патриарх Московского и всея Руси Алексия II 18 февраля постановил принять русскую православную общину в Тунисе в юрисдикцию Московского Патриархата и назначить священника Димитрия Нецветаева настоятелем Воскресенского храма в столице страны. К этому времени, благодаря взносам новых членов Православной ассоциации городов Туниса и Бизерты, удалось частично отремонтировать храмы. Благотворительный взнос в размере трех тысяч американских долларов на приведение в порядок обеих церквей поступил от Ясира Арафата — председателя исполкома Организации освобождения Палестины, штаб-квартира которой в то время находилась в тунисской столице. В феврале 1992 г. на освящении после ремонта Воскресенского храма присутствовала супруга Ясира Арафата — Суха, христианка по происхождению. Она сделала вклад в церковь в виде искусно выполненной из оливкового дерева «Тайной Вечери».[58]

Приезд в июне 1992 г. священника Димитрия Дмитриевича Нецветаева, назначенного настоятелем русских храмов в Тунисе и Бизерте, сплотил верующих и значительно оживил приходскую жизнь. Если сначала на литургии присутствовало 3-4 человека, то через несколько лет их число выросло в 10 раз. Церкви стали центрами притяжения для русскоязычных соотечественниц и их детей, число которых в Тунисе в начале 1997 г. уже составляло более 2500 человек. На богослужениях начали присутствовать сотрудники посольства Российской Федерации, других государственных учреждений России, проживавшие в Тунисе российские предприниматели, а также православные болгары, румыны, сербы, палестинцы. Во время двунадесятых праздников, когда в Воскресенском храме обычно служил экзарх Северной Африки митрополит Карфагенский Ириней, церковь посещали до 300 прихожан, а на Пасху приходило до 450 верующих. Здесь же совершались обряды крещения, венчания, заказывались различные молебны.

Вскоре после падения советской власти, 17 января 1992 г. постановлением правительства Андреевский флаг был возвращен в качестве официального Военно-морскому флоту России. Его освящение произошло 15 февраля того же года, в праздник Сретения Господня в Николо-Богоявленском Морском соборе Санкт-Петербурга. Ныне этот освященный флаг в дни праздников реет в северной столице над главным Адмиралтейством. Первый на флоте официальный подъем Андреевского флага в российском флоте состоялся на эскадренном миноносце «Беспокойный». Эти события пробудили интерес к святыням, хранившимся в Александро-Невской церкви Бизерты.

В сентябре 1996 г. из Санкт-Петербурга в Тунис прибыла научно-историческая экспедиция «Андреевский флаг» под руководством президента Андреевского фонда Е.П. Истомина. Участники экспедиции передали храму св. кн. Александра Невского в Бизерте современные Андреевские флаги – один от Нахимовского училища, другой от командира Военно-морской базы адмирала А.Н. Корнилова, а также привезенные из северной столицы бронзовый крест и икону Святителя Николая. Так вновь связалась нить, объединяющая разные поколения, разные судьбы моряков, верно служивших России.

Символом исторических связей и морского братства явилась и передача в в 1996 г. бизертский храм св. кн. Александра Невского освященной земли из севастопольского Владимирского собора, где покоятся знаменитые русские адмиралы: Нахимов, Корнилов, Истомин, Тотлебен. В торжественной обстановке, у мемориальной доски с именами погибших русских моряков в храме св. кн. Александра Невского эту акцию осуществил академик капитана 1-го ранга В. Ахутин (научный руководитель экспедиции). В знак благодарности и памяти нерушимой морской традиции участникам экспедиции был передан исторический Андреевский флаг с флагманского корабля броненосца «Георгий Победоносец».[59]

Осенью 1996 г. эта национальная святыня была привезена в Санкт-Петербург и через три года помещена на вечное хранение в кафедральный Казанский собор у могилы знаменитого полководца фельдмаршала М.И. Кутузова. Акция передачи флага состоялась 9 декабря 1999 г. (в этот день митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир и настоятель собора протоиерей Павел Красноцветов внесли его в алтарь храма), а церемония чествования святыни войсками и водружение ее почетное место в соборе – 18 декабря. Помещенный в специальную раму исторический Андреевский флаг был пронесен перед строем воспитанников военно-учебных заведений Санкт-Петербурга ротой почетного караула петербургского гарнизона. Протоиерей Павел Красноцветов отслужил благодарственный молебен за возвращение символа русской воинской славы в Отечество.

Обращаясь к юным кадетам и нахимовцам, отец Павел выразил надежду, что они станут свидетелями возрождения и величия России и ее вооруженных сил. Пастырь также высказал пожелание, чтобы в будущем веке и грядущем тысячелетии Россия была избавлена от тех страшных испытаний, которые выпали на ее долю в XX столетии. По окончании молебна многочисленные гости и прихожане храма совершили обряд поклонения, приложившись к национальной святыне, после чего рама с заключенным в ней Андреевским флагом была водружена на место его хранения в Казанском соборе.[60]

В последнее десятилетие у петербуржцев появилась традиция отмечать дату последнего спуска Андреевского флага в Бизерте его символическим поднятием. Так 29 октября 1999 г. (через 75 лет после спуска) Андреевский флаг был торжественно поднят на пришедшем в Бизерту из Санкт-Петербурга парусном судне «Седов». В этой церемонии на борту корабля принимала участие старейшина русской диаспоры в Тунисе – староста православных приходов в городах Бизерте и Тунисе А.А. Ширинская. Часть заботливо сохраненных документов и переписки, касающихся судьбы российской эскадры и моряков она безвозмездно передала в архивы России.

Через пять лет – 29 октября 2004 г. в Бизерте вновь прошла памятная акция подъема Андреевского флага с участием петербургских гостей. А.А. Ширинская была награждена грамотой губернатора Санкт-Петербурга В.И. Матвеенко. При этом некоторые церковные и исторические реликвии русской эмиграции были переданы Кронштадтскому Морскому корпусу, при котором строится храм памяти великого флотоводца святого воина Федора Ушакова.

К тому времени А.А. Ширинской был торжественно вручен российский паспорт (17 июля 1997 г.); на русском (в 1999, 2003 и 2006 гг.) и французском языках вышла книга воспоминаний Анастасии Александровны «Бизерта. Последняя стоянка» — рассказ о трагической судьбе российских моряков и кораблей, нашедших свой последний причал у берегов Туниса. Книга выдержала несколько изданий и в августе 2005 г. была удостоена всероссийской литературной премии св. кн. Александра Невского, учрежденной Союзом писателей России и Центром гуманитарного и делового сотрудничества. Прекрасно написанная книга послужила основанием принятия А.А. Ширинской в Союз писателей России. В 2007 г. в знак признательности Анастасии Александровны за ее огромный вклад в развитие тунисско-российских отношений тунисские власти приняли решение назвать ее именем площадь, на которой расположен Александро-Невский храм в Бизерте.[61]

Многолетняя подвижническая деятельность А.А. Ширинской была отмечена наградами Русской Православной Церкви: орденами равноапостольной княгини Ольги, преподобного Сергия Радонежского (2002) и святителя Иннокентия Московского II степени (2007). Русское географическое общество наградило ее медалью Литке, а командование Военно-морского флота – медалью «300 лет Российскому флоту». А.А. Ширинская стала единственной женщиной, которую Санкт-Петербургское Морское собрание наградило орденом «За заслуги», а 16 апреля 2003 г. она была награждена указом президента Российской Федерации орденом «Дружбы народов». Президент Туниса также отметил в 1997 г. государственной наградой этой страны – орденом «Командор культуры» заслуги Анастасии Александровны в области культуры. В 2005 г. Законодательное собрание Санкт-Петербурга отметило заслуги А.А. Ширинской почетным дипломом за выдающийся личный вклад в культурное развитие северной столицы.

31 мая 2007 г. митрополит Владимир обратился к председателю топонимической комиссии Санкт-Петербурга вице-губернатору Санкт-Петербурга С.Б. Тарасову с поддержкой предложения Фонда содействия флоту «Отечество» о присвоении одному из учреждений культуры, а также одному из новых проездов (скверов) в приморской части Санкт-Петербурга имени Анастасии Ширинской.

В 2006 г., несмотря на то, что она сама находится в процессе восстановления и вынуждена вести большой объем реставрационных работ, Свято-Троицкая Александро-Невская Лавра по благословению митрополита Владимира и председателя Отдела внешних церковных связей митрополита Кирилла взяла на себя окормление прихода храма-памятника Российскому императорскому флоту в Бизерте и начала работу по его реставрации.

Исторически сложилось так, что с первых лет своего существования Лавра была тесно связана с российским флотом. Когда в апреле 1917 г. Петр Великий издал указ о создании института православного духовенства флота, этот институт изначально был отделен от епархиального руководства, и его делами всецело занималась Александро-Невская Лавра. После этого долгое время почти каждый флотский священник принимал свое назначение в обители.

С возрождением Лавры, как действующего монастыря, начиная с 1994 г., эта связь начала возобновляться, и в обитель за духовным окормлением стали обращаться многие представители морской общественности, среди них: Санкт-Петербургское морское собрание, фонд содействия флоту «Отечество», организация «Церковь и флот» памяти святого праведного воина Федора Ушакова.

С 28 октября по 6 ноября 2006 г. наместник Александро-Невской Лавры архимандрит Назарий (Лавриненко) в составе небольшой делегации совершил первую поездку в Тунис для участия в мероприятиях, устроенных фондом «Отечество» и организацией «Церковь и флот», а также согласования деятельности Лавры по вопросу конкретной помощи русскому храму в Бизерте. 3 ноября члены делегации приняли участие в вечере, организованном Российским национальным культурным центром в Тунисе, посвященном дню народного единения, на котором состоялась презентация третьего издания книги А.А. Ширинской «Бизерта. Последняя стоянка». В завершение мероприятия любительский коллектив из Москвы «Домашний Театр», представил свою постановку комедии А.Н. Островского «Бешеные деньги».

4 ноября в день празднования Казанской иконы Божией Матери архим. Назарий совместно с отцом Димитрием Нецветаевым отслужил молебен в Александро-Невском храме Бизерты. После молебна члены делегации вместе с А.А. Ширинской посетили места последней стоянки русского флота и расположения Морского корпуса, отслужили панихиду на немусульманском кладбище, на котором были захоронены российские моряки и члены их семей, и провели уборку на трех русских частях кладбища.

Представители Александро-Невской Лавры с горечью отметили, что иконостас, ветхие облачения, утварь и все убранство церкви св. кн. Александра Невского в целом «составляет печальное зрелище». Во время посещения храма и встреч с А.А. Ширинской, членами общины и настоятелем отцом Димитрием Нецветаевым были обсуждены существующие проблемы и составлен план помощи храму, сняты лекала и размеры икон иконостаса, жертвенника и престола. Также были выяснены возможности помощи со стороны посольства Российской Федерации и Тунисского Российского культурного центра в организации переправки подготовленных Лаврой церковной утвари и икон для храма в Бизерте.

После возвращения делегации мастерские Александро-Невской Лавры сразу же приступили к пошиву облачений на жертвенник и престол, священнических и диаконских облачений, написанию икон для иконостаса; началась работа над проектом по обновлению иконостаса и украшению его резьбой и позолотой.[62]

Санкт-Петербургский культурно-просветительский фонд «Тайны века» в 2007 г. разработал программу создания в Бизерте Русского культурного центра, организации там постоянно действующих выставок петербургских художников и мастеров декоративно-прикладного искусства. С помощью посольства России и Российского культурного центра в Тунисе на бизертинском кладбище был воздвигнут памятник офицерам и матросам российской эскадры, а само кладбище приведено в порядок и огорожено стеной.

В ответ на обращение архимандрита Назария в Совет Федерации Федерального собрания Российской Федерации заместитель председателя Совета А.П. Торшин в письме от 29 мая 2007 г. выразил поддержку предложения наместника Лавры о проведении акции «Русская Бизерта»: создании в этом городе Музея Русского флота и единого мемориального комплекса с русским кладбищем и православным храмом-памятником. В мемориальный комплекс планируется включить и дом А.А. Ширинской на ул. Пьера Кюри, д. 4, где она проживала вместе с родителями с 1920 г., и где хранятся собранные Анастасией Александровной иконы, старинные книги и предметы быта, находившиеся на кораблях российской эскадры. Находящийся в Санкт-Петербурге Центральный военно-морской музей выразил готовность оказать помощь в пополнении экспозиции будущего комплекса.[63]

4-10 сентября 2007 г. наместник Александро-Невской Лавры архимандрит Назарий в составе делегации общественности Санкт-Петербурга вновь посетил Тунис для участия в торжественных мероприятиях в рамках международной программы «Петербург – Бизерта», посвященных 95-летию А.А. Ширинской. В г. Тунисе о. Назарий отслужил молебен в Воскресенском храме и 5 сентября выступил на вечере чествования А.А. Ширинской в помещении Российского культурного центра, где состоялась презентация фильма «Русская бабушка из Бизерты».

Архимандрит также зачитал поздравительное письмо Анастасии Александровне от председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, в котором говорилось: «Вы, как и большинство наших соотечественников, оказавшихся на чужбине, всегда помнили о России и пронесли к ней любовь через все эти годы. Невзирая на тяготы и лишения, которые Вам довелось испытать, Вы прилагали все силы, чтобы сохранить память о пребывании в Тунисе русской эскадры. Благодаря Вашим трудам, удалось спасти от разрушения, возведенные на средства русских эмигрантов православные храмы в Тунисе и Бизерте, в которых теперь снова возносится молитва».[64]

На следующий день архимандрит посетил церковь св. блгв. вел кн. Александра Невского в Бизерте, русскую часть городского кладбища и дом А.А. Ширинской. Наместник Лавры привез часть необходимых для обустройства храма облачений и утвари: дарохранительницу, купель, лампады, дароносицу, напрестольные кресты, подсвечники, Евангелие и т.д. В поездке о. Назария сопровождал руководитель лаврской иконописно-реставрационной мастерской Д. Мироненко, с помощью которого были произведены недостающие замеры иконостаса, храма и территории, спланированы и согласованы дальнейшие шаги по благоукрашению Александро-Невской церкви. В 2008 г. в лаврской иконописной мастерской был написан для Бизертского храма образ Божией Матери «Умиление» и разработана икона св. кн. Александра Невского. Так началось оказание помощи братией Лавры прихожанам этого памятного для русских людей храма.

В настоящее время православные церкви в Тунисе, благодаря деятельности отца Димитрия Нецветаева, поддерживаемого во всех благих начинаниях посольством России, превратились в действенное место общения и укрепления связей с соотечественниками, воспитания детей от смешанных браков в духе любви и уважения к родине их матерей и её тысячелетней православной культуре. Сейчас русскоязычная диаспора в Тунисе насчитывает около трех тысяч человек и имеет тенденцию к росту.

Церковно-приходской совет обоих храмов тесно взаимодействует с представительством Российского центра международного научного и культурного сотрудничества при правительстве Российской Федерации и Российским центром науки и культуры в Тунисе. Они вместе организуют и проводят музыкально-литературные вечера и кинопросмотры, отмечают знаменательные даты в истории России, изыскивают средства для ремонта храмов и ухода за могилами русских моряков на бизертском и тунисском кладбищах.

В октябре 2005 г. благодаря дару россиянина Н.Д. Осипова в храме Воскресения Христова появилась собственная звонница с тремя колоколами, специально отлитыми в Москве. Планируется расписать стены церкви.[65] Представительство и центр помогают настоятелю в превращении храмов в места паломничества возрастающего потока российских туристов в Тунис. Эта деятельность получила положительную оценку Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, наградившего директора Российским центром науки и культуры в Тунисе памятной грамотой.

Однако жизнь русской православной общины в Тунисе омрачает серьезное обстоятельство, касающееся права собственности на церковные земельные участки. К сожалению, 1 октября 1994 г. Министерство иностранных дел Туниса со ссылкой на закон от 2 августа 1988 г. уведомило посольство Российской Федерации о том, что Православная ассоциация церкви Воскресения в г. Тунисе распущена, а земельный участок под храмом передан в собственность тунисского государства. За два года до этой ноты тунисское правительство в целях противодействия исламскому фундаментализму издало закон о запрете и роспуске в стране всех религиозных организаций, включая мусульманские. После этого русская община при поддержке посольства Российской Федерации предприняла несколько попыток совершить перерегистрацию Православной ассоциации Воскресенской церкви и восстановить свои права на владение церковным земельным участком, но безрезультатно.[66]

Вопрос о судьбе земельного участка под храмом в Бизерте, купленного местной Православной ассоциацией в 1937 г., также пока не решен. Участок находится под постоянной угрозой отторжения, так как фактически принадлежит юридически несуществующей Ассоциации православных г. Бизерта. Следует учитывать и возможные посягательства на расположенные в престижных городских районах церковные участки со стороны их соседей; в г. Тунисе — это банковские структуры, а в Бизерте — свободная экономическая зона.

По убеждению прихожан для положительного решения местными властями вопроса о закреплении земельных участков за Русской Православной Церковью и регистрации бывшей православной Ассоциации хотя бы в светской оболочке под названием «Русско-славянская культурная ассоциация» необходимо соответствующее обращение Патриарха Московского и всея Руси к президенту Тунисской республики. Исключительное значение имел бы также официальный визит Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Тунис.[67]

В связи с существующей проблемой шефство Александро-Невской Лавры имеет особое значение для защиты русских храмов в Тунисе и дальнейшего развития их приходской жизни. 26 июня 2008 г. был официально зарегистрирован фонд «Сохранения исторического и культурного наследия имени Анастасии Александровны Манштейн-Ширинской». В октябре следующего года лаврская делегация во главе с наместником епископом Выборским Назарием участвовала в открытии в Бизерте «Дом Ширинской» — фактически музейного собрания фотографий, документов, икон и вещей, связанных с русским флотом. Анастасия Александровна скончалась 20 декабря 2009 г. На девятый день ее кончины – 29 декабря в Александро-Невской Лавре состоялся вечер памяти старейшины русской общины в Тунисе. После панихиды в Свято-Духовском центре обители прозвучали воспоминания об А.А. Ширинской, ее стихи и стихи, посвященные ей, был показан недавно снятый документальный фильм «Бабушка из Бизерты».[68]

В 2010 г. планируются новые поездки в страну лаврской делегации во главе с наместником епископом Выборским Назарием для завершения реставрации Александро-Невской церкви (в том числе ее росписей) и окончательного решения вопроса об устройстве Музея Русского флота и единого мемориального комплекса в Бизерте.

 [1] Рябова В.И. Российская эмиграция в Африке в 1920-1945 гг. М., 2005. С. 29, 51; Российская диаспора в Африке. М., 2001. С. 5; Кнорринг Н. Сфаят // Узники Бизерты: Документальные повести о жизни русских моряков в Африке. М., 1998. С. 124-125.

[2] Панова М. Русская православная община в Тунисе // Новый журнал. Нью-Йорк. 2008. Кн. 252. С. 278.

[3] Шадрунов В.А. Последние гардемарины России // Санкт-Петербургские ведомости. 1991. 14 ноября.

[4] Луконин Ю.В., Новиков С.С. Россияне в Тунисе // Российская диаспора в Африке. С. 82.

[5] Берг В. Последние гардемарины // Узники Бизерты. С. 92-93.

[6] Там же. С. 93-94.

[7] Кнорринг Н. Воспоминания об о. Георгие // Протоиерей Георгий Спасский. Сборник. Париж, 1938. С. 86.

[8] Берг В. Указ. соч. С. 94.

[9] Косик В.И. Русское церковное зарубежье: XX век в биографиях духовенства от Америки до Японии. Материалы к словарю-справочнику. М., 2008. С. 351-352.

[10] Ковалевский П.Е. Дневники 1918-1922. СПб, 2001. С. 380, 382; Митрополит Евлогий (Георгиевский). Путь моей жизни: Воспоминания Митрополита Евлогия, изложенные по его рассказам Т. Манухиной. М., 1994. С. 467.

[11] Костиков В. Не будем проклинать изгнанье… Пути и судьбы русской эмиграции. М., 1994. С. 383.

[12] История Русской эскадры в Северной Африке. Церковь и флот. СПб., 2009. С. 19.

[13] Церковное обозрение. Белград. 1943. № 1. С. 8; Горячкин Г.В., Гриценко Т.Г., Фомин О.И. Русская эмиграция в Египте и Тунисе (1920-39 гг.). М., 2000. С. 59; Черкасов-Георгиевский В. Русский храм на чужбине. М., 2003. С. 228.

[14] Исакова Е.В., Шкаровский М.В. Никольский морской собор и другие морские храмы Санкт-Петербурга. СПб., 2003. С. 239.

[15] Горячкин Г.В., Гриценко Т.Г., Фомин О.И. Указ. соч. С. 59.

[16] Рябова В.И. Указ. соч. С. 113.

[17] Панова М. Архитектура русской эмиграции в Тунисе // Новый журнал. 2006. Кн. 245. С. 289.

[18] Россия в изгнании. М., 1999. С. 84.

[19] Закладка морского храма в Бизерте // Морской журнал. Прага. 1937. № 10-11. С. 35 (233).

[20] Черкасов-Георгиевский В. Указ. соч. С. 219.

[21] Канцелярия Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры.

[22] Луконин Ю.В., Новиков С.С. Указ. соч. С. 82; Панова М. Архитектура русской эмиграции в Тунисе. С. 289-290; Махрова М. Мой Тунис. М., 2002. С. 39; Черкасов-Георгиевский В. Указ. соч. С. 222-223.

[23] История Русской эскадры в Северной Африке. Церковь и флот. С. 12.

[24] Церковное обозрение. Белград. 1943. № 1. С. 8.

[25] Панова М. Архитектура русской эмиграции в Тунисе. С. 289, 295; Ее же. Русская кисть Туниса. Жизнь и творчество Александра Рубцова // Новый журнал. 2007. Кн. 249. С. 249, 256.

[26] Ее же. Русская православная община в Тунисе. С. 283-284.

[27] Там же. С. 287-288.

[28] Русская колония в Тунисе: от собственного корреспондента // Русская мысль. 1949. 3 июня. С. 9.

[29] Панова М. Русская православная община в Тунисе. С. 289-290.

[30] Русская колония в Тунисе: от собственного корреспондента. С. 9; Русская колония в Тунисе // Русская мысль. 1949. 3 сентября.

[31] Бовкало А.А. Русские православные приходы в Африке // Азия и Африка сегодня. Москва. 2003. № 1. С. 71.

[32] Нам пишут из Туниса // Русская мысль. 1947. № 32. С. 4.

[33] Исакова Е.В., Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 239-240; Ширинская А.А. Бизерта. Последняя стоянка. М., 1999. С. 195.

[34] Русская церковь в Бизерте // Русская мысль. 1949. 21 декабря.

[35] А.В. Празднование юбилея Навигацкой школы // Русская мысль. 1951. № 322. С. 4.

[36] Бизерта // Русская мысль. 1953. № 516. С. 4.

[37] Хроника церковной жизни в Тунисе // Русская мысль. 1951. № 369. С. 5.

[38] Иванов И. Церковные дела в Тунисе // Русская мысль. 1951. № 402. С. 4.

[39] Архиепископ Нафанаил (Львов). Беседы о Священном Писании и о вере и Церкви. Т. 5. Нью-Йорк, 1995. С. 59.

[40] Там же. Т. 1. Нью-Йорк, 1991. С. 205.

[41] Зернин А. Русская жизнь в Тунисе // Русская мысль. 1954. № 690. С. 3.

[42] Кафедральный собор в Африке // Русская мысль. 1953. № 600. С. 3.

[43] Колупаев В.Е. Российская диаспора и Русская Православная Церковь в Тунисе (по печатным источникам) // Нансеновские чтения 2007. СПб., 2008. С. 233.

[44] Панова М. Архитектура русской эмиграции в Тунисе. С. 293.

[45] Зернин А. Указ соч. С. 3.

[46] Панова М. Русская православная община в Тунисе. С. 286.

[47] Баранчук Н. Русский храм под небом Африки // Православный мир. 1997. № 2. С. 35

[48] Канцелярия Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры.

[49] Черкасов-Георгиевский В. Указ. соч. С. 228.

[50] Махрова К.В. Русская жизнь в Тунисе // Русская мысль. 1959.Апрель. № 1353; Махрова Г. Из России в Россию. М., 1998 С. 87, 96-97; Панова М. Русская православная община в Тунисе. С. 285, 292-293.

[51] Троицкий православный русский календарь на 1962 год. Джорданвилл, 1961. С. 36.

[52] История Русской эскадры в Северной Африке. Церковь и флот. С. 20.

[53] Синодальный архив Русской Православной Церкви за границей в Нью-Йорке.

[54] Исаева А. Хранители Православия в Тунисе // Фома. 2007. № 1 (45). С. 86.

[55] Ширинская А.А. Бизерта. Последняя стоянка. М., 1999. С. 214; Махрова Г. Указ. соч. С. 41.

[56] Панова М. Русская православная община в Тунисе. С. 295.

[57] Архив Санкт-Петербургской епархии, ф. 1, оп 26 (5), д. 24.

[58] Канцелярия Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры.

[59] Марьянова Ю. Андреевский флаг. Дороги судьбы. Караван. Санкт-Петербург. 2007. № 2 (77). С. 7.

[60] Казанский собор. Исторический очерк строительства и церковной жизни. СПб., 2001. С. 238; Исакова Е.В., Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 240.

[61] Марьянова Ю. Указ. соч. С. 7.

[62] Канцелярия Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры.

[63] Там же.

[64] Там же.

[65] Панова М. Архитектура русской эмиграции в Тунисе. С. 293.

[66] История Русской эскадры в Северной Африке. Церковь и флот. С. 22.

[67] Русская православная община в Тунисе // Вестник Александро-Невской Лавры. 2008. № 7 (50). С. 9.

[68] Хранительница русского духа // Вода живая. 2010. № 2. С. 9.