Выдающийся русский философ Владимир Сергеевич Соловьёв (1853–1900) в своей магистерской диссертации «Кризис отвлечённых начал», защищённой в Санкт-Петербургском Императорском университете в 1874 г., утверждал, что исторически и логически неизбежно возникновение новой философии как синтеза религии, метафизики и положительной науки, который соединит логическое совершенство западной формы с полнотой содержания духовных созерцаний Востока. «Опираясь, с одной стороны, на данные положительной науки, эта философия, с другой стороны, подает руку религии, — писал он. — Осуществление этого универсального синтеза науки, философии и религии, первые и далеко ещё не совершенные начала которого мы имеем в “философии сверхсознательного”, должно быть высшею целью и последним результатом умственного развития. Достижение этой цели будет восстановлением совершенного внутреннего единства умственного мира во исполнение завета древней мудрости: Συνάψιεσ ὅλα καὶ οὐχ ὅλα, συµφερόµενον διαφερόµενον, συνᾷδον διᾷδον, καὶ ἐκ πάντων ἓν καὶ ἐξ ἑνὸς πάντα[1]»[2].

Рассуждения Соловьёва — почти полуторавековой давности — в течение многих лет казались благопожеланиями, не имеющими под собой твёрдой почвы. Казалось, что естественные, или, как их называл Соловьёв, «положительные» науки, в первую очередь — физика, дают исчерпывающее знание о мире, а религия и теология остались в далёком прошлом. Действительно, когда-то, в эпоху Средневековья, теология имела важнейшее значение — прежде всего потому, что на неё возлагалась задача легитимации власти. Именно поэтому в средневековом университете системообразующими факультетами были теологический и юридический: первый освящал власть, второй регламентировал механизмы её осуществления. В Новое время это место заняли естественнонаучные дисциплины, прежде всего физика, поскольку именно они открывают то знание, которое, по известному афоризму Френсиса Бэкона (Francis Bacon, 1561–1626), дарует человеку могущество: «Scientia et potentia humana in idem coincidunt» — «Знание и могущество человека совпадают». Поэтому в ХХ столетии фактически главным факультетом университета стал факультет физический: именно физики создали атомное оружие, радикально изменившее расстановку политических сил в мире. Теологическое знание казалось окончательно утратившим свою актуальность.

Была и ещё одна причина, по которой теология оказалась оттеснена на периферию академического мира: в научной картине мира Нового времени просто не было места для тех сущностей — душ, ангелов, Бога, — существование которых постулировалось теологическим знанием. И это не просто конфликт двух возможных точек зрения. Проблема была куда серьёзнее. Научная картина мира полностью исключала даже саму возможность существования чего-либо помимо материи! Дело в том, что обнаруженные классической физикой динамические законы оказались детерминистическими. Это означает, что если система замкнута, то на основании знания её состояния в некий момент времени можно абсолютно точно предсказать поведение этой системы в будущем и вычислить его в прошлом. Фактически детерминизм законов природы означает, что в мире нет никакого «зазора» для свободы; дальнейшее поведение каждой системы однозначно предопределено её нынешним состоянием, если же нам кажется, что нечто происходит «случайно» или «по промыслу Божию», то такое впечатление есть лишь иллюзия, обусловленная неполной нашего знания. Один из создателей классической механики, французский физик и математик Пьер-Симон Лаплас (Pierre-Simon de Laplace, 1749–1827) в работе «Опыт философии теории вероятностей» (1814) писал: «Мы можем рассматривать настоящее состояние Вселенной как следствие его прошлого и причину его будущего. Разум, которому в каждый определённый момент времени были бы известны все силы, приводящие природу в движение, и положение всех тел, из которых она состоит, будь он также достаточно обширен, чтобы подвергнуть эти данные анализу, смог бы объять единым законом движение величайших тел Вселенной и мельчайшего атома; для такого разума ничего не было бы неясного и будущее существовало бы в его глазах точно так же, как прошлое»[3]. Фактически наука даёт возможность человеку встать на точку зрения Бога — если не по отношению ко всей Вселенной (узнать точное значение всех сил и положение всех тел в мире невозможно), то, по крайней мере, по отношению к некоторой её части, измерение состояния которой для нас доступно. Отсюда с неизбежностью следует, что, если наука способна однозначно предсказать состояние вещей в любой момент времени, то используемый ею аппарат является исчерпывающим языком описания мира. Подтверждаемая практикой полнота используемого физикой языка описания мира приводит к тому, что наука начинает претендовать не только на описание того, что существует, но и на определение того, что в принципе может существовать, а значит — и на исключение того, что в принципе существовать не может. В итоге постулируется, что реальный мир именно таков, каким его предполагает теория, а предположение о существовании чего-либо ещё — душ, ангелов, и уж тем более Бога — является избыточным. Разумеется, можно просто декларативно утверждать, что душа, как и Бог, есть, но проблема заключается в том, как построить такую целостную богословскую систему мира, которая не отрицала бы несомненных фактов современной науки, общих для всех — как верующих, так и неверующих, — и при этом была бы способна органично определить понятие существования не только для материальных тел, но и для душ.

Такая задача казалась достаточно абстрактной и оторванной от реальной жизни до тех пор, пока «трудная проблема сознания» — как её стали называть с лёгкой руки Дэвида Чалмерса (David John Chalmers) — не стала восприниматься как главный научный вызов третьего тысячелетия[4]. Свой главный труд «Сознающий ум: в поисках фундаментальной теории» (1996) Чалмерс открывает следующими словами: «Сознание — величайшая тайна. Это, возможно, наибольшее из громадных препятствий к научному пониманию мира… Современные научные теории едва ли вообще касаются действительно сложных вопросов о сознании. Дело обстоит не так, что у нас нет детальной теории; мы абсолютно не понимаем, как сознание встроено в природу»[5]. И до сих пор, несмотря на непрестанно возрастающее количество лабораторий, анализирующих принципы работы мозга, — в первую очередь, в рамках американского проекта The BRAIN Initiative, европейского The Human Brain Project, японского Brain/MINDS и китайского China Brain, — ответа на вопрос, что такое сознание и как оно связано с функциями мозга, по-прежнему нет.

С «трудной проблемой» сознания тесно связана и интенсивно обсуждаемая сегодня программа построения искусственного интеллекта. Вопрос стоит столь остро, что Президент Российской Федерации В. В. Путин, проводя 1-го сентября 2017 г. Всероссийский открытый урок «Россия, устремлённая в будущее», отметил, что «искусственный интеллект — будущее не только России, это будущее всего человечества. Здесь колоссальные возможности и трудно прогнозируемые сегодня угрозы. Тот, кто станет лидером в этой сфере, будет властелином мира. И очень не хотелось бы, чтобы эта монополия была сосредоточена в чьих-то конкретных руках. Поэтому мы, если будем лидерами в этой сфере, также будем делиться этими технологиями со всем миром, как мы сегодня делимся атомными технологиями, ядерными технологиями. Но чтобы не стоять в конце очереди, нужно над этим работать уже сегодня»[6].

Основная сложность, о которую неизменно спотыкаются попытки нейронаук объяснить природу человеческого сознания — это проблема его субъективности и интенциональности. Действительно, в отличие от объективно существующих «тел» сознание субъективно, мы его переживаем. И абсолютно непонятно, как эта субъективность может появиться в объективном мире. Кроме того, психическое, в отличие от физического (которое просто есть), всегда на что-то направлено, интенционально. Сегодня совершенно неясно, как в мире тел может возникнуть интенциональность?

Один из влиятельнейших современных американских философов Джон  Сёрл (John Roger Searle), которого называют «живым классиком философии сознания», утверждает, что основное направление в философии сознания последних пятидесяти лет, а с учётом даты первой публикации — более трёх четвертей века, представляется очевидно ложным. По мнению Сёрла, картезианский дуализм и материалистический монизм ложны; дуализм, убежден Сёрл, не согласуется с современной научной картиной мира (прежде всего — в силу каузальной замкнутости мира «тел»); материалистический же монизм, несмотря на свою очевидную неспособность решить проблему сознания, является наиболее распространенным воззрением по причинам, скорее, психологического характера: настойчивые попытки решить проблему сознания, оставаясь в рамках материалистической парадигмы, обусловлены не научными, но, прежде всего, «идеологическими» причинами — страхом перед возможностью допущения реальности «психического», от чего один шаг до приятия реальности «духовного»[7].

По нашему глубокому убеждению, расширение пространства научного поиска и включение в  него теологического дискурса (для которого характерен именно личностный взгляд «изнутри»[8]) позволит преодолеть те материалистические «шоры», которые сегодня являются объективным препятствием на пути исследования сознания, и будет способствовать решению ряда актуальных научных проблем.

Оправданность такого шага обусловлена уже хотя бы тем, что цена ошибки очень велика: стоимость проектов исследований мозга составляет миллиарды долларов и выбор ложного пути дорого обойдётся инвесторам, поэтому, как говорил известный американский философ науки Пол Фейерабенд (Paul Karl Feyerabend, 1924–1994), «Anything goes» — «Всё подходит». Показательно, что в 2016 г. руководитель европейского проекта The Human Brain Project профессор Генри Маркрэм (Henry Markram) был отстранён от руководства, а сама исследовательская программа была переформатирована[9]. Разумеется, сама по себе теология не решит проблему сознания, но, во-первых, поможет отсечь тупиковые направления поиска, к каковым, по убеждению ряда авторитетных исследователей (John Searle, Roger Penrose, Александр Каплан, Татьяна Черниговская, Robert Epstein, Anthony Chemero), относятся попытки компьютерного моделирования работы мозга. Во-вторых, расширение пространства научного поиска и включение в него теологического дискурса позволит создать новый понятийный «двумерный» язык, способный описать как объективность «внешнего» физического, так и субъективность «внутреннего» психического миров, и, таким образом, привнести в естествознание «человекоразмерный» гуманитарный дискурс.

О необходимости построения такого языка более полувека назад говорил выдающийся американский математик и физик лауреат Нобелевской премии Юджин Вигнер (Eugene Paul Wigner, 1902-1995). Он утверждал, что физика и психология представляют собою две важнейшие дисциплины, создающие взаимодополнительные картины мира: физика описывает внешний по отношению к человеку объект(ив)ный мир, психология — субъект(ив)ную реальность мира внутреннего. В полной картине мироздания, утверждал он, оба эти взгляда должны быть согласованы[10]. Вигнер надеялся, что в будущем физика и психология смогут быть объединены в одну более глубокую дисциплину, и сегодня мы вплотную подходим к реализации его чаяний.

Такой универсальный «психо-физический» язык в середине ХХ века пытались создать один из творцов квантовой механики лауреат Нобелевской премии Вольфганг Паули (Wolfgang Ernst Pauli, 1900–1958) и родоначальник аналитической психологии Карл Густав Юнг (Carl Gustav Jung, 1875–1961). В результате продолжавшихся более двух десятилетий совместных исследований они пришли к выводу, что «наиболее удовлетворительным было бы такое положение, когда физическое и психическое можно было бы рассматривать как дополняющие друг друга аспекты одной и той же действительности»[11], подобные телу и душе — не две разные «субстанции», как воспринимаем их мы после Декарта (René Descartes, 1596-1650), а два взаимо-дополнительных взгляда на (целостного) человека — изнутри и снаружи, как то подразумевается в библейском контексте. Поднятая Юнгом и Паули проблематика в последнее время привлекает всё более пристальное внимание исследователей. К сожалению, ранняя смерть Паули в 1958 г. помешала завершению их проекта. Опыт взаимодействия Юнга и Паули, который в последнее время привлекает всё большее внимание, может стать одной из «точек роста» междисциплинарной исследовательской программы в области физики, психологии и теологии[12].

По нашему глубокому убеждению, обращение к смысловому теологическому (не материалистическому) контексту происхождения современной науки[13] позволяет дать содержательную интерпретацию математически описуемого «структурного» знания о мире и человеке, и наполнить объект(ив)ное знание субъект(ив)ным содержанием[14]. Создание нового понятийного «двумерного» языка, способного описать как объективность «внешнего» физического, так и субъективность «внутреннего» психического миров, будет содействовать решению по крайней мере трёх важнейших научных проблем: 1) построению языка описания сознания, что считается главным научным вызовом XXI века; 2) завершению второй квантовой революции, суть которой состоит в освоении эффектов, связанных с возможностью манипулирования с единичными квантовыми объектами, что должно привести к новому технологическому прорыву, в частности — созданию квантовых компьютеров, реализация которых, по мнению ряда исследователей, позволит моделировать психические процессы; 3) осмыслению человеком своего места в мироздании и «гуманитаризации» естествознания[15]. Фактически указанные задачи и есть перечисленные Нобелевским лауреатом академиком В. Л. Гинзбургом (1916–2009) в нобелевской лекции «три “великих” проблемы современной физики», существование которых, по его словам, означает, что «пока вопросы не выяснены, ни в чём нельзя быть уверенным»[16].

1. Построение языка описания сознания (в терминологии Гинзбурга — «вопрос о редукции живого к неживому, т. е. вопрос о возможности объяснить происхождение жизни и мышления на основе одной физики»). Как уже было сказано, сознание субъективно. При этом, в силу каузальной замкнутости физического мира, «добавить» к нему какую-то иную «внешнюю» реальность не представляется возможным. Для описания «субъект(ив)ности» необходим не отстранённый «объект(ив)ный» подход, а взгляд «изнутри», описание «от первого лица», что характерно именно для теологического дискурса. Такое воззрение на мир открывается в Библии, представляющей собою, с точки зрения иудаизма, христианства и ислама (для которых библейский текст является Священным Писанием), Откровение Творца, взирающего на мир «изнутри» бытия. На Библию следует смотреть не столько как на рассказ об исторических событиях, сколько как на повествование об истории внутреннего мира человека, а значит — на рассказ о природе человеческой души. Разумеется, это относится ко всем сакральным текстам вообще, обращение же к библейскому повествованию связано с тем, что современная наука, как уже было сказано, возникла в контексте европейской интеллектуальной традиции, укорененной в библейском мировосприятии. Сложившийся в результате многовековых духовных поисков библейский символический язык как нельзя лучше подходит для описания динамики внутреннего мира человека: библейские сказания, принимаемые за космологические теории или мифологические истории — это, по существу, проекции глубинных архетипических структур психики. Ключом к нахождению универсальных психических структур является математика, обладающая поистине невероятными и, казалось бы, взаимоисключающими свойствами. С одной стороны, математика идеальна в том смысле, что в природе нет математических объектов, они существуют только в человеческом разуме. С другой стороны, математика универсальна в том смысле, что она едина для всех людей независимо от этнической или конфессиональной принадлежности. Мы не знаем других таких идеальных универсальных конструктов. По всей вероятности, природа тех (психических) сил, которыми создаётся математическая реальность, едина для всех людей; только так можно объяснить то, что «субъективная» математика оказывается универсальной и общезначимой. Наконец, математика демонстрирует, по выражению нобелевского лауреата Юджина Вигнера, «непостижимую эффективность» в естественных науках, что всегда поражало как физиков (Эйнштейна, Дирака, Вигнера, Дайсона), так и математиков, внесших значительный вклад в физику (Клейна, Гильберта, Минковского, Вейля). Возникает ощущение, что существует архетипический параллелизм между творением мира и сотворением математического универсума человеком, созданным по образу и подобию Творца мироздания. Действительно, математика творится из ничего словом математика-творца в его собственной внутренней психической реальности, как и мир, согласно библейскому повествованию, творится из ничего словом Творца, в Котором (ἐν αὐτῷ) «мы живем, и движемся, и существуем» (Деян 17:28). По мнению одного из отцов-основателей современной науки Фрэнсиса Бэкона, изучение Книги Природы, взаимодополнительной по отношению к Библии, даёт ключ к уразумению Писания[17]. Главный вывод естествознания, который был впервые сформулирован Галилеем, заключается в следующем: Книга Природы написана на языке математики[18]; причём, как подчёркивал Галилей, математическое познание мира «по объективной достоверности равно божественному»[19]. Обращение к экзистенциально прочитываемому библейскому Шестодневу в «математическом» контексте творения математики словом математика-творца из ничего даёт возможность наполнить математическую структуру экзистенциально переживаемым («психическим») смысловым содержанием и создать новый понятийный «не-вещный», символический в исходном смысле слова — со-единяющий — «двумерный» язык, позволяющий описать как объект(ив)ность «внешнего» физического, так и субъект(ив)ность и «внутреннего» психического миров[20]. Такой проект может быть назван «Те(хн)ология разума»[21].

2. Завершение второй квантовой революции (в терминологии Гинзбурга — «проблема интерпретации нерелятивистской квантовой механики и возможности узнать что-либо новое даже в области её применимости»). Первой квантовой революцией называют цепь технологических прорывов, которые стали возможны благодаря технической реализации и «макроскопизации» специфически квантовомеханических микроскопических эффектов. К их числу относятся создание транзистора (1947), микросхемы (1958), лазера (1960). Именно эти изобретения сделали возможным стремительное развитие компьютерных технологий и, как следствие, информационную революцию последней четверти ХХ столетия. Сейчас физики научились манипулировать с единичными квантовыми объектами: в 2012 г. Нобелевская премия была присуждена Сержу Арошу (Serge Haroche) и Дэвиду Уайленду (David Jeffrey Wineland) с формулировкой за «создание прорывных технологий манипулирования квантовыми системами, которые сделали возможными измерение отдельных квантовых систем и управление ими»[22]. Как ожидается, техническая реализация устройств на единичных квантовых объектах приведёт к следующему технологическому прорыву, в частности — к созданию сверхбыстрых квантовых компьютеров, сверхчувствительных квантовых датчиков, абсолютно защищённых линий квантовой связи и т. п.[23] В 2016 г. на конференции Quantum Europe в Амстердаме[24] был принят Квантовый манифест[25], подписанный 3400 исследователями. Китай строит крупнейший в мире Институт квантовых исследований[26], в Соединённых Штатах запускается Национальная квантовая инициатива[27], с финансированием порядка 1 млрд. долларов. Стремясь не отстать от Америки и Китая, Европа в 2018 году запускает флагманскую инициативу по квантовым технологиям, с финансированием 1 млрд. евро, которая может поставить Европу в авангарде «второй квантовой революции», в результате чего ожидается радикальная трансформация науки, промышленности и общества[28]. В Великобритании, после Brexit уже не являющейся частью Евросоюза, запущена своя национальная программа квантовых технологий UK National Quantum Technologies Programme [29].

Несмотря на обилие участвующих во второй квантовой революции выдающихся учёных, и здесь не обойтись без привлечения теологии. Дело в том, что квантовая механика возникла и развивалась не как описание реальности, а как описание результатов наблюдений. В этом смысле она напоминает геоцентрическую систему Птолемея, прекрасно объяснявшую наблюдаемую с земли картину движения планет, но не саму физическую реальность. Пытаться разработать прорывные квантовые информационные технологии, создать эффективные устройства квантовой криптографии и квантовые компьютеры, зная только квантовомеханический формализм — это почти то же, что запускать искусственный спутник земли, используя систему Птолемея, — утверждают известные американские физики Джордж Гринштейн (George Greenstein) и Артур Зайонц (Arthur G. Zajonc) в книге «Квантовый вызов» (2006)[30]. В связи с этим возникает вопрос: возможен ли «коперниканский переворот» в микромире? Как подчеркивает известный историк науки И. С. Дмитриев, «мировоззренческая дерзость Коперника состояла… в том, что он осмелился предложить теорию, описывающую мир как целое с… “божественной” позиции и потому претендующую на статус “онтологической истины”»[31]. Можем ли мы сегодня дерзнуть обрести подобную «божественную» позицию при взгляде на реальность микромира? По нашему глубокому убеждению, «коперниканский переворот» в микромире (точнее, в его отстранённо-объект(ив)ном «западном» описании) становится возможным посредством обращения к библейской («восточной») традиции, представляющей собою, как было сказано, взгляд «изнутри» бытия. Такой проект может быть назван «Квантовая те(хн)ология». (Примечательно, что пробуждению в научном сообществе интереса к пониманию природы и поиску способов описания единичных квантовых объектов — из чего впоследствии выросла современная теория квантовой информации, в частности, идеи квантовых вычислений, квантовой криптографии и квантовых компьютеров, — в немалой степени способствова ли члены неформальной Fundamental Fysiks Group, действовавшей в 1970-х гг. в Беркли. Будучи разочарованы недостаточным финансированием фундаментальных исследований и навязыванием преимущественно прикладных тем, они не ограничивались тем, что квантовая механика превосходно работает «для всех практических целей», но стремились постичь «внутреннюю» природу мира, обращаясь к «восточной» традиции, для которой характерно недуальное восприятие действительности. Члены Fundamental Fysiks Group, как и многие другие физики, стремившиеся понять природу квантового мира, обращали свой взор к мистической традиции Востока. Им казалось, что своего рода «дополнительность» восточного (в том числе — библейского) подхода позволит преодолеть ограниченность новоевропейской субъект-объектной парадигмы. По крайней мере отчасти их надежды оправдались: они помогли вновь возродить в массовом сознании образ физики как науки, затрагивающей фундаментальные проблемы, в том числе философские и религиозные проблемы бытия, смысла существования[32]. Удивительно глубокое соответствие математической («психической», «внутренней») модели универсума внешнему миру вынуждает поставить вопрос не только о структурной, но и об онтологической природе этого соответствия. Вспоминая тот философско-теологический контекст, в котором возникала новоевропейская наука, логично предположить, что соответствие между внутренней «психической» математической моделью и внешним физическим миром не ограничивается только их структурным подобием, но может быть распространено и на сферу онтологии[33]. Это позволит решить проблему интерпретации нерелятивистской квантовой механики, и перейти от описания результатов наблюдений к описанию самой реальности, без чего невозможно включение психической реальности в научную картину мира и завершение второй квантовой революции, ведь именно психика и является подлинной «средой обитания» (квантовой) информации.

3. Осмысление человеком своего места в мироздании и «гуманитаризация» естествознания (в терминологии Гинзбурга — «вопрос о возрастании энтропии, необратимости и “стреле времени”», иначе говоря, вопрос о том, достаточно ли обратимых законов физики для того, чтобы объяснить присущую миру необратимость, проявляющуюся, в частности, в том, что Вселенная развивается, эволюционирует, в ней возникают живые организмы, на смену простым формам которых приходят всё более сложные и, в конечном счёте, появляется сознание; и, самое главное, — какова та цель, к которой это движение устремлено). Отвечая на вопрос «В чём ценность естественных наук?» (такой вопрос сегодня общество всё чаще адресует учёным, тратящим колоссальные деньги на чрезвычайно дорогостоящие исследовательские проекты, подобные большому адронному коллайдеру LHC или детектору гравитационных волн LIGO) один из крупнейших физиков ХХ столетия лауреат Нобелевской премии Эрвин Шрёдингер утверждал: «“Их сфера, цель и ценность такие же, как и у любой другой области человеческого знания”. Более того, ни одна из них в отдельности, но лишь их союз имеет какую-то сферу или ценность, и это достаточно просто описывается: она должна подчиняться заповеди Дельфийского оракула — Гνῶθι σεαυτόν (“познай себя”). Или, говоря короче, выразительной риторике Плотина (Эннеады VI, 4, 14): ἡμεῖς δέ, τἰνες δέ ἡμεῖς (“А мы, кто же мы?”)»[34]. Одним из аспектов этого вопрошания является попытка осмысления человеком своего места в мироздании. «Вечное молчание этих бесконечных пространств ужасает меня», — восклицал Паскаль (Blaise Pascal, 1623–1662), поражаясь вопиющему несоответствию удручающей малости и телесной слабости человека пред лицом колоссальной Вселенной, но, в то же время, и его колоссальной интеллектуальной мощи, способной эту Вселенную постичь. Но почему же Вселенная молчит?! Так называемый «принцип Коперника» гласит, что во Вселенной нет выделенных мест, а значит, Земля не уникальна, и в космосе должно быть множество звездных систем и планет с условиями, аналогичными земным (что подтверждается последними открытиями экзопланет). Таким образом, ничто не должно препятствовать зарождению и развитию жизни и разума по земному сценарию в других местах Вселенной. Поскольку Вселенная существует, по последним оценкам, порядка 13,8×1010 лет, а наша цивилизация на протяжении последнего столетия развивается с экспоненциальным ускорением, то в космосе (в силу принципа Коперника) должны существовать технологические цивилизации, неизмеримо превосходящие нашу, а между тем, мы их почему-то не наблюдаем! Отсутствие видимых следов деятельности инопланетных цивилизаций, которые должны были бы расселиться по всей Вселенной за миллиарды лет своего развития, получило название «парадокса Ферми». «Великое молчание Вселенной, парадокс Ферми — это не просто кризис отдельной физической теории (типа общей теории относительности или теории великого объединения), а кризис цивилизации», цивилизации, создавшей науку, позволившую на протяжении последнего столетия развиваться экспоненциально, — утверждает профессор кафедры астрофизики и звездной астрономии физического факультета МГУ В. М. Липунов[35].

Вероятно, человечество до сих пор не понимает своего места и роли во Вселенной; нам следует переосмыслить себя в космологическом контексте, — полагают известный астрофизик Джоэл Примак (Joel R. Primack) и философ науки Нэнси Абрамс (Nancy Ellen Abrams): «Необходимость общей космологии была очень глубоко внедрена в нас, мы должны вернуться к ней… Космология поистине является достижением человечества. Она может стать общим основанием современной мифологии, которая может вдохновить общее видение многомиллионного будущего нашей планеты»[36]. Именно такую задачу ставит перед собой Международная ассоциация Всемирной истории, которую возглавляет Дэвид Кристиан (David Gilbert Christian). При финансовой поддержке Билла Гейтса (William Henry Gates III) он запустил проект Big History, в рамках которого в школах внедряется новая дисциплина — захватывающий синтез истории, космологии, геологии, физики и социологии, рассказывающий об истории развития Вселенной от Большого взрыва до социальных сетей[37]. Этот синтез не полон без учета теологического дискурса, представляющего собою вопрошание о человеческой сущности, не сводимой к биологическому или социальному существованию и являющегося неотъемлемым элементом знания гуманитарного.

Библейское Откровение породило богатейшую культуру. Наука, возникшая как богословие Книги Природы, восполняющее библейское Откровение, также способна генерировать новые культурные смыслы. Как говорил один из создателей квантовой механики лауреат Нобелевской премии Вольфганг Паули, «не так уж маловажно то, что думают физики, ведь именно узость… идеала объективного мира, существующего в пространстве и времени по закону причинности… вызвала конфликт с духовными формами различных религий. И если само естествознание ломает эти узкие рамки — как оно это сделало в теории относительности и в еще большей мере способно сделать в квантовой теории… , — то соотношение между естествознанием и тем содержанием, которое хотят охватить своими духовными формами религии, начинает выглядеть опять-таки иначе. … В будущем… наука… будет не только терпимее к различным формам религии, но сможет, пожалуй, полнее рассматривая целое, обогатить и мир ценностей»[38]. Как уже было сказано, физические теории являются теориями отношений, открытыми для содержательной интерпретации. Идея проекта «Вселенская те(хн)ология» заключается в том, чтобы дать художественную интерпретацию обнаруживаемым в результате изучения Книги Природы фундаментальным закономерностям мироздания в контексте библейской традиции, лежащей в основании трёх авраамических религий — иудаизма, христианства и ислама, поскольку наука возникла как исследование текста Книги Мира, дополнительной по отношению к Библии. Такой проект напоминает Игру, описанную выдающимся немецким писателем, лауреатом Нобелевской премии Германом Гессе (Hermann Hesse, 1877–1962) в романе «Игра в бисер» (Das Glasperlenspiel, 1943). Если обнаруживаемые наукой фундаментальные закономерности мироздания «заговорят» на языке культуры (в середине ХХ века это пытались сделать Карл Густав Юнг и Вольфганг Паули), то научные теории, до сих пор бывшие «орудиями воздействия» на внешний мир, станут тем, чем мир — а значит, в определенном смысле, сам Творец — отвечает нам, воздействуя на наш внутренний мир.

Разумеется, перечисленные исследовательские проекты с точки зрения традиционного церковного сознания могут показаться странными и даже соблазнительными, однако уже более столетия назад выдающийся русский религиозный философ, профессор и ректор Императорского Московского университета князь Сергей Николаевич Трубецкой (1862-1905) настаивал на необходимости «построить философию Церкви как … физику богоматерии». «Конечно, такая философская задача и опасна и трудна, — отмечал он. — Она законна, однако, и даже необходима в современной и грядущей православной философии, ибо только такая высшая религиозная физиология может дать нам ключ к разумению тайны жизни всех существ и вместе создать христианскую науку, христианское естествознание. Такая религиозная физика одна в силах победить материальную и безбожную физику нашего века, и не внешним образом только, а посредством внутреннего раскрытия истины, её переизбытка. Физика эмпирическая не уничтожится, она лишь войдёт и воспримется в высшую физику, которая введёт её в Церковь, окрестит её в себе … . Мало того, одна такая физика религиозная, философская, и вместе с тем позитивная, есть физика, имеющая предметом своего умозрения не субъективный, а вселенский идеал жизни, может дать в себе истинное основание опытному естествознанию»[39].

[1]  «[Неразрывные] сочетания образуют целое и нецелое, сходящееся и расходящееся, согласие и разногласие; из всего одно и из одного всё [образуется]», — изречение, приписываемое Гераклиту (Маковельский А. Досократики. Ч. 1. Казань, 1914. С. 149).

[2] Соловьёв В. С. Кризис западной философии (Против позитивистов) // Соловьёв В. С. Сочинения в 2 т. Т. 2 / Общ. ред. и сост. А. В. Гулыги, А. Ф. Лосева; примеч. С. Л. Кравца и др.. М.: Мысль, 1990. С. 121–122.

[3] Laplace P.-S. Essai philosophique sur les probabilités. Courcier, 1814. Р. 2.

[4] Chalmers D. J. Moving forward on the problem of consciousness // Journal of Consciousness Studies. 1997. Vol. 4, № 1. P. 3–46.

[5] Chalmers D. The Conscious Mind: In Search of a Fundamental Theory. Oxford University Press, 1996. P. xi

[6] https://ria.ru/technology/20170901/1501566046.html

[7] Searle J. R. The Rediscovery of the Mind. MIT Press, 1992

[8] Rev. Kirill Kopeikin. The Orthodox Tradition and personal view on the Universe // Modern Science and the Orthodox Tradition. An Uneasy Relationship? Athens, 2017. Р. 15

[9] https://www.nature.com/news/rethinking-the-brain-1.17168

[10] Wigner E. P. The Limits of Science // Proceedings of the American Philosophical Society. 1950. Vol. 94. P. 422–427

[11] Pauli W. Der Einfluss archetypischer Vorstellungen auf die Bildung naturwissenschaftlicher Theorien bei Kepler // Natureklärung und Psyche. Studien aus dem C. G. Jung-Institut, IV. Zurich, 1952. S. 192.

[12] Копейкин К. В. По следам Юнга и Паули в поисках соприкосновения физического и психического миров // Известные и неизвестные открытия ХХ века. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2016. С. 85–97.

[13] Новоевропейская наука, как сегодня хорошо известно, возникла в контексте представления о двух взаимодополнительных Книгах Творца — Библии и Книге Природы, между которыми нет и не может быть противоречия, поскольку они созданы одним Автором.

[14] Естествознание Нового времени моделирует мир при помощи введения величин, позволяющих сопоставить элементам реального физического мира не существующие в природе математические объекты — числа. Такое сопоставление осуществляется в процессе реализации процедуры измерения — исследования отношения одного элемента физической реальности к другому. Таким образом, объективирующая наука описывает лишь проекции мира на измерительные приборы, а получающиеся в итоге физические теории оказываются теориями отношений, открытыми для содержательной интерпретации.

[15] Kopeikin K. V. What do you need to answer the questions: What is consciousness? What is the place of man in the Universe? Are we alone in the Universe? // Physics, Engineering and Technologies for Biomedicine. The 2nd International Symposium. October 10-14 2017. Moscow, MEPhI, 2017. P. 47–48.

[16] Гинзбург В. Л. О сверхпроводимости и сверхтекучести (что мне удалось сделать, а что не удалось), а также о «физическом минимуме» на начало XXI века // Успехи физических наук. 2004. Т. 174. Вып. 11. С. 1253.

[17] Бэкон Ф. О достоинстве и преумножении наук // Бэкон Ф. Сочинения. В 2 т. Т. 1 / сост., общ. ред. и вступ. ст. А. Л. Субботина, пер. Н. А. Фёдорова. М., 1971. С. 128.

[18] Галилей Г. Пробирных дел мастер / пер. Ю. А. Данилова. М., 1987. С. 41.

[19] Галилей Г. Диалог о двух главнейших системах мира — птоломеевой и коперниковой / пер. А. И. Долгова. М.; Л., 1948. С. 89.

[20] Копейкин К. В. Знал ли Моисей математическую физику? Может ли обращение к библейскому Шестодневу помочь разрешению «трудной проблемы» сознания и преодолению разрыва естественнонаучного и гуманитарного знания? // Studia Petropolitana Biblica I (SPВ I) / отв. ред. А. А. Алексеев. СПб.: Контраст, 2015. C. 426–460.

[21] Копейкин К., прот. Теологический дискурс исследования сознания // Научные труды кафедры богословия. Выпуск 1: 2015–16 учебный год. СПб.: Изд-во СПбДА, 2016. С. 45–72.

[22] https://www.nobelprize.org/nobel_prizes/physics/laureates/2012/press.html

[23] Dowling J. P., Milburn G. J. Quantum Technology: The Second Quantum Revolution // https://arxiv.org/pdf/quant-ph/0206091.pdf

[24] https://qutech.nl/quantumeurope/

[25] https://qutech.nl/wp-content/uploads/2016/05/93056_Quantum-Manifesto_WEB.pdf

[26] https://www.scmp.com/news/china/society/article/2110563/china-buildingworlds-biggest-quantum-research-facility

[27] https://www.lightourfuture.org/getattachment/85484dca-465a-46f4-8c8c-090aeb845d09/FINAL Action-Plan-for-a-NQI-Apr-3-2018.pdf

[28] https://www.nature.com/news/europe-s-billion-euro-quantum-project-takesshape-1.21925

[29] http://uknqt.epsrc.ac.uk/

[30] Greenstein G., Zajonc A. The Quantum Challenge: Modern Research on the Foundations of Quantum Mechanics Jones and Bartlett Publishers, lnc., 2006.

[31] Дмитриев И. С. Искушение святого Коперника: ненаучные корни научной революции. СПб.: Издательство СПбГУ, 2006. С. 43.

[32] Kaiser D. How the Hippies Saved Physics: Science, Counterculture, and the Quantum Revival. W. W. Norton & Company, 2011.

[33] Копейкин К. В., прот. Что есть реальность? Размышляя над произведениями Эрвина Шрёдингера. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2014.

[34] Шрёдингер Э. Наука и гуманизм. М.; Ижевск, НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика» 2001. С. 11.

[35] Lipunov V. M. On the problem of the Super Ratio in astrophysics // Astrophysics and Space Science. 1997. N 252. P. 73–81.

[36] http://theoryandpractice.ru/posts/6047-chelovechestvo-ne-ponimaet-svoey-roli-vovselennoy nensi-abrams-o-novoy-mifologii-dlya-zemlyan

[37] https://school.bighistoryproject.com/bhplive

[38]  Цит. по: Гейзенберг В. Часть и целое (Беседы вокруг атомной физики) // Гейзенберг В. Избранные философские работы: Шаги за горизонт. Часть и целое (Беседы вокруг атомной физики) / пер. А. В. Ахутина, В. В. Бибихина. СПб.: Наука, 2006. С. 359–360

[39] Трубецкой С. Н. О святой Софии, Премудрости Божией // Вопросы философии. 1995. № 9. С. 140.

Источники и литература

Литература

1. Бэкон Ф. О достоинстве и преумножении наук // Бэкон Ф. Сочинения. В 2 т. Т. 1 / сост., общ. ред. и вступ. ст. А. Л. Субботина, пер. Н. А. Фёдорова. М., 1971. С. 85–546.

2. Галилей Г. Диалог о двух главнейших системах мира — птоломеевой и коперниковой / пер. А. И. Долгова. М.; Л., 1948.

3. Галилей Г. Пробирных дел мастер / пер. Ю. А. Данилова. М., 1987.

4. Гейзенберг В. Часть и целое (Беседы вокруг атомной физики) // Гейзенберг В. Избранные философские работы: Шаги за горизонт. Часть и целое (Беседы вокруг атомной физики) / пер. А. В. Ахутина, В. В. Бибихина. СПб.: Наука, 2006. С. 275–517.

5. Гинзбург В. Л. О сверхпроводимости и сверхтекучести (что мне удалось сделать, а что не удалось), а также о «физическом минимуме» на начало XXI века // Успехи физических наук. 2004. Т. 174. Вып. 11. С. 1240–1255.

6. Дмитриев И. С. Искушение святого Коперника: ненаучные корни научной революции. СПб.: Издательство СПбГУ, 2006.

7. Копейкин К. В. Знал ли Моисей математическую физику? Может ли обращение к библейскому Шестодневу помочь разрешению «трудной проблемы» сознания и преодолению разрыва естественнонаучного и гуманитарного знания? // Studia Petropolitana Biblica I (SPВ I) / отв. ред. А. А. Алексеев. СПб.: Контраст, 2015. C. 426–460.

8. Копейкин К., прот. Теологический дискурс исследования сознания // Научные труды кафедры богословия. Выпуск 1: 2015–16 учебный год. СПб.: Изд-во СПбДА, 2016. С. 45–72.

9. Копейкин К. В. По следам Юнга и Паули в поисках соприкосновения физического и психического миров // Известные и неизвестные открытия ХХ века. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2016. С. 85–97.

10. Копейкин К. В., прот. Что есть реальность? Размышляя над произведениями Эрвина Шрёдингера. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2014.

11. Маковельский А. Досократики. Ч. 1. Казань, 1914.

12. Соловьёв В. С. Кризис западной философии (Против позитивистов) // Соловьёв В. С. Сочинения в 2 т. Т. 2 / Общ. ред. и сост. А. В. Гулыги, А. Ф. Лосева; примеч. С. Л. Кравца и др.. М.: Мысль, 1990. С. 3–138.

13. Трубецкой С. Н. О святой Софии, Премудрости Божией // Вопросы философии. 1995. № 9. С. 120–168.

14. Шрёдингер Э. Наука и гуманизм. М.; Ижевск, НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика» 2001.

15. Chalmers D. J. Moving forward on the problem of consciousness // Journal of Consciousness Studies. 1997. Vol. 4, № 1. P. 3–46.

16. Chalmers D. The Conscious Mind: In Search of a Fundamental Theory. Oxford University Press, 1996.

17. Greenstein G., Zajonc A. The Quantum Challenge: Modern Research on the Foundations of Quantum Mechanics Jones and Bartlett Publishers, lnc., 2006.

18. Kaiser D. How the Hippies Saved Physics: Science, Counterculture, and the Quantum Revival. W. W. Norton & Company, 2011.

19. Kopeikin K. V. What do you need to answer the questions: What is consciousness? What is the place of man in the Universe? Are we alone in the Universe? // Physics, Engineering and Technologies for Biomedicine. The 2nd International Symposium. October 10-14 2017. Moscow, MEPhI, 2017. P. 47-48.

20. Laplace P.-S. Essai philosophique sur les probabilités. Courcier, 1814.

21. Lipunov V. M. On the problem of the Super Ratio in astrophysics // Astrophysics and Space Science. 1997. N 252. P. 73–81.

22. Pauli W. Der Einfluss archetypischer Vorstellungen auf die Bildung naturwissenschaftlicher Theorien bei Kepler // Natureklärung und Psyche. Studien aus dem C. G. Jung-Institut, IV. Zurich, 1952. S. 109–194.

23. Rev. Kirill Kopeikin. The Orthodox Tradition and personal view on the Universe // Modern Science and the Orthodox Tradition. An Uneasy Relationship? Athens, 2017. Р. 15.

24. Searle J. R. The Rediscovery of the Mind. MIT Press, 1992.

25. Wigner E. P. The Limits of Science // Proceedings of the American Philosophical Society. 1950. Vol. 94. P. 422–427.

Интернет-источники

26. Dowling J. P., Milburn G. J. Quantum Technology: The Second Quantum Revolution // https://arxiv.org/pdf/quant-ph/0206091.pdf

27. http://theoryandpractice.ru/posts/6047-chelovechestvo-ne-ponimaet-svoey-rolivo-vselennoy-nensi-abrams-o-novoy-mifologii-dlya-zemlyan

28. http://uknqt.epsrc.ac.uk/

29. https://qutech.nl/quantumeurope/

30. https://qutech.nl/wp-content/uploads/2016/05/93056_Quantum-Manifesto_WEB. pdf

31. https://ria.ru/technology/20170901/1501566046.html

32. https://school.bighistoryproject.com/bhplive

33. https://www.lightourfuture.org/getattachment/85484dca-465a-46f4-8c8c090aeb845d09/FINAL Action-Plan-for-a-NQI-Apr-3-2018.pdf

34. https://www.nature.com/news/europe-s-billion-euro-quantum-project-takesshape-1.21925

35. https://www.nature.com/news/rethinking-the-brain-1.17168

36. https://www.nobelprize.org/nobel_prizes/physics/laureates/2012/press.html

37. https://www.scmp.com/news/china/society/article/2110563/china-buildingworlds-biggest quantum-research-facility

Труды кафедры богословия № 1 (2), 2018