Возлюбленные о Господе братья и сестры! Сегодня мы с вами молитвенно совершаем празднование памяти святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова небесного покровителя наших духовных школ. Несомненно, что здесь, в Санкт-Петербургской духовной академии, апостол Иоанн Богослов пользуется особым почитанием и любовью. Мы все знаем его как автора четвертого Евангелия, автора Апокалипсиса, автора трех посланий, входящих в канон Нового Завета. Мы читаем эти тексты, изучаем их, мы много раз слышали на Пасху возвышенные слова о том, что вначале было Слово. Знаем, что эти слова связаны с самым началом Библии, с повествованием о словесном творении мира Словом Божиим. Но давайте присмотримся к себе внимательнее. Действительно ли мы воспринимаем это Откровение как то, что по-настоящему меняет нас, меняет способ нашего бытия в мире?
Наше восприятие мира, в том числе и восприятие Библии, восприятие священных текстов, в значительной степени обусловлено нашим мировоззрением, тем мировоззрением, которое формируется у нас, в основном, в школе. И мы со школьных лет привыкаем к тому, что мы живем в мире, который мы называем материальным. Нам кажется, что есть тяжелая вязкая материя, из которой состоит наше тело, и она является чуть ли не единственной реальностью. Когда мы говорим о человеческой душе, то порой нам кажется, что то, что называется душой – это просто результат какой-то сложной активности клеток нашего мозга. Когда же мы обретаем веру и встречаемся с откровением Божиим, то возникает неизбежный конфликт между тем, что говорит Писание, и тем, что говорит наше мировоззрение, очень глубоко укоренившееся в нашей душе. Чтобы разрешить этот конфликт мы, порой, пытаемся откровение Божие приспособить к нашему материалистическому мировоззрению. Мы говорим: «Повествование о творении мира Словом Божиим – это метафора, это возвышенное богословское повествование, пользующееся мифологическим языком». Порой, мы начинаем обвинять науку, под влиянием которой сформировалось такое мировоззрение, в том, что вот она де материалистическая, что она возникла в оппозиции к церковному вероучению. Но на самом деле современная наука, изучающая природный мир, возникла как естественная теология, как богословие Книги Природы, восполняющее богословие Писания. Наука возникла на основании представлений о том, что Бог дал людям Откровение в двух видах: первое – это Библия, а второе – сам мир. Сама природа является Книгой Творца, повествующей о Его величии и Его могуществе. Изучая книгу Творца, мы можем глубже понять Его и глубже постичь Писание. Когда же мы говорим о том, что наука настаивает на материальности мира, то это относится лишь к науке позапрошлого, XIХ века. В XX, а тем более в XXI веке произошло радикальное изменение представлений об устроении мироздания. Выяснилось, что то, из чего состоит ткань бытия, не материя в школьном смысле слова, а то, что больше похоже на логосы, на живую реальность, с которой мы взаимодействуем в момент её осознания. Наше сознание воздействует на «материю» – именно поэтому мы можем, например, управлять своим телом: мы говорим своей руке – «поднимись», и она поднимается. Сегодня, в начале третьего тысячелетия от Рождества Христова, мы начинаем понимать, что мир действительно представляет собой такую живую, трепетную реальность. Однако по инерции, по лености нашего сознания, мы продолжаем смотреть на мир как на косную инертную «материю» – но это обусловлено, прежде всего, нашей исходной установкой.
Один из творцов новой физики, лауреат Нобелевской премии Вернер Гейзенберг в своих воспоминаниях приводит рассказ о том, как однажды во время прогулки со своим коллегой выдающимся датским физиком Нильсом Бором они подошли к замку Кронборг. В тот момент они обсуждали вопрос, может ли слово, сознание воздействовать на реальность. Для того, чтобы показать, что это действительно возможно, Бор сказал Гейзенбергу: «Сейчас я произнесу два слова – и мир изменится». Он сказал: «Это Эльсинор». И Гейзенгер вспоминает, что мир для него действительно внезапно преобразился. Только что это были просто старые крепостные стены, но вдруг он увидел тень отца Гамлета, услышал гамлетовское «быть или не быть?», замок наполнился ассоциациями, связанными с шекспировской пьесой, Гейзенберг словно бы попал в XIII век.
Мне кажется, что наша априорная материалистическая точка зрения зачастую мешает нам увидеть мир как словесное творение Божие. К сожалению, нам очень тяжело до конца, всем сердцем, всем разумом принять то Откровение, которое дает нам Господь. Сейчас произнесу четыре слова, после которых, я надеюсь, ваше восприятие реальности изменится: «Мир есть психическое Бога». Как может быть иначе? Это не «материальная реальность», это то, что создано словом Божиим. Если мы сотворены по образу и по подобию Творца, то какова реальность, созидаемая нами нашими словами? Реальность психическая. Мы просто боимся это додумать до конца. Посмотрите, когда мы в Символе Веры исповедуем Бога Творцом, буквально – Поэтом мироздания, разве не об этом мы говорим? Когда преподобный Максим Исповедник, один из величайших византийских богословов, называет мир «цельнотканным хитоном Логоса», разве не об этом он говорит? Когда святитель Григорий Палама именует мироздание «писанием самоипостасного Слова», разве не об этом он говорит? Мне кажется, что если мы научимся видеть мир так, то совершенно изменятся наши отношения – с миром, друг с другом, с Богом. Мы поймем, что Бог не где-то там, далеко от нас, и до Него не достучаться и не докричаться, мы поймем, что Он всегда рядом с нами, в каком-то смысле мы – в Нем. И от того, как мы живем, от того, как мы общаемся с другими и с Богом действительно зависит то, каким является этот мир.
Митрополит Антоний Сурожский, замечательный и чрезвычайно глубокий, как мне представляется, богослов, сказал в одной из своих проповедей удивительные слова: Бог ничего мертвого не творит. То, что мы считаем мертвой материей, нам представляется таковым просто в силу нашей слепоты. Если бы материя была мертвой, то те Таинства, которые совершаются Церковью, были бы просто магическим насилием над этой материей. И Владыка Антоний говорит о том, что то, что происходит в Таинстве Евхаристии, в Таинстве Тела и Крови Христовых, то что происходит сейчас на Божественной Литургии – это обнаружение того, к чему призвано все сотворенное Богом естество – быть преображенным, воссоединенным с Творцом. Собственно, спасение в контексте христианской традиции традиционно понималось именно так: как преображение и обожение. Именно об этом говорит нам Откровение, именно об этом говорит нам апостол Иоанн Богослов.
Удивительным образом современная физика – физика XX-XXI веков, возникшая как исследование Книги Творца, свидетельствует о том, что то, что мы называем материей, больше похоже на психическое, чем на материальное в обыденном смысле слова. Сегодня мы все чаще слышим разговоры о конце науки, конце истории, и действительно, есть ощущение, что мир дошел до некоторого предела. Ощущение, что тот путь, по которому шел мир до сих пор, исчерпан. И если мы считаем себя носителями Откровения, носителями слова Божия, то мы должны попытаться указать миру дальнейший путь . Сможем ли мы это сделать, окажемся ли мы достойны того, к чему мы призваны, зависит от нас. И сегодня мы возносим наши молитвы апостолу и евангелисту Иоанну Богослову, чтоб он вразумил нас, дал способность не умом только, но сердцем и всем естеством усвоить то слово Откровения, которое дано нам. Слово о том, что в начале было Слово, что все естество словесно, и что мы, сотворенные по образу и по подобию Слова Отца нашего Небесного, призваны к тому, чтобы этот мир преобразить, чтобы , в конце концов, привести его к соединению с Богом, дабы Бог стал всяческая во всех. Аминь!
Проповедь секретаря Ученого совета СПбПДА протоиерея Кирилла Копейкина за Божественной литургией в домовом храме Санкт-Петербургской православной духовной академии в престольный праздник, день памяти святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, 9 октября 2013 года.
