– Богословское отделение является одним из четырех отделений Санкт-Петербургской православной духовной академии. Какие учебные дисциплины, кроме общих для всей академии, входят в программу этого отделения?
– Прежде всего те дисциплины, которые подходят под понятие «богословие». Это понятие имеет несколько разновидностей. В тесном смысле слова богословие означает христианское учение о Боге, т.е. учение о Святой Троице и о богочеловеческой сущности Христа. Так понимаемое богословие входит в программу дисциплины «Догматическое богословие» как один из её разделов. В более широком смысле богословие есть учение обо всей христианской религии, рассматриваемой с точек зрения теоретической, библейской, исторической и практической. В таком, расширенном, смысле богословие является содержанием нескольких учебных дисциплин: «Догматическое богословие» в полном своем объёме, «Сравнительное богословие» (сейчас оно разделено на несколько дисциплин, прежде бывших его частями), «Библейское богословие», «Экзегетика Нового Завета», «Патрология», «Патристика и схоластика», «История догматической мысли», «История русского богословия», «Нравственное богословие».
Существует и ещё более широкое понимание богословия как учения о религии вообще, не только христианства. Это учение включает в себя анализ и оценку различных видов религиозных систем, их историю и их влияние на социальную жизнь. Под такое понимание богословия подходят дисциплины «Религиоведение», «Новые религиозные движения», «Социология религии». Под это же, наиболее широко понимание богословия подходит учебная дисциплина «Основное богословие», которое занимается, помимо прочего, разрешением проблемы отношения религии и естественно-научного знания. Кроме того, в учебный план богословского отделения входят дисциплины, которые не подходят под понятие богословия. Это «История философии» (от древности до нового времени), «Философия ХХ века», «История русской философии».
– В каком отношении находится философия к богословию? Нередко высказывается мнение, что философия противоречит богословию.
– Преподавание истории философии в академии основывается на следующем соображении. История философии в существенной своей части представляет собою свидетельство попыток человеческого разума своими силами, отказавшись от всех авторитетов, в том числе – от религиозной традиции и Божественного Откровения как основы этой религиозной традиции, достичь абсолютной истины, абсолютного знания. Эти попытки, в конце концов, приводят к одному и тому же результату – к признанию, осознанному или неосознанному, несостоятельности человеческого разума этой цели достичь. Древне-греческая философия, едва возникнув, уже в эпоху Перикла (VI век до н.э.) выродилась в поголовный скептицизм и релятивизм софистов. Платон, вслед за Сократом, противодействуя софистам, своим гносеологическо-метафизическим учением об идеях вдохновил было древнегреческую философскую мысль обосновать возможность достижения особого, философского абсолютного знания.
Но поколение спустя современник Александра Македонского Пиррон своим систематическим скептицизмом, возведённым в принцип, это влияние Платона в сущности обрушил. Плотин же в возобновлённый им платонизм, неоплатонизм вообще ввёл религиозный принцип – признание онтологической сферы божественной реальности, недоступной для человеческого познания. В этом пункте неоплатонизм согласуется с христианством. Недаром влияние неоплатонизма на зарождавшееся в то время (III век н.э.) христианское богословие никто не отрицает. Но разницу между христианским богословием и неоплатонизмом все же из виду нельзя упускать: источник истины для богословия – Божественное Откровение (Ветхий и Новый Заветы), для неоплатоников — мистический «экстасис». Новая европейская философия в обоих своих направлениях, эмпирическом и рационалистическом, тоже быстро дошла до фактического признания своей несостоятельности достичь объективно-реального знания. Эмпирики (Гоббс-Локк-Беркли-Юм) постепенно увеличивали долю субъективизма в человеческом знании, доведя её до максимума у Юма, который все суждения человеческого рассудка предложил назвать «верованиями», годными для обыденного употребления, но не имеющими теоретической ценности. Завершением этого абсолютного скептицизма было отрицание позитивизмом всякого теоретического значения за метафизикой как абстрактным результатом бесплодной деятельности философствующего разума.
Европейский рационализм в лице Канта тоже пришел к обесценению метафизики, признав её не имеющей научной ценности, т.е. ценности истинного философского (априорного) знания. А Шеллинг в конце концов вообще отказался от гносеологического рационализма, признав в качестве источника истинного знания Божественное Откровение, правда, понимая это откровение неизмеримо шире, чем это делает христианское богословие.
Зато российские последователи Шеллинга – Иван Киреевский, Алексей Хомяков, Владимир Соловьев, братья Трубецкие – пошли дальше: они признали откровение в строго христианском смысле и стали принципиальными защитниками церковно-богословского понимания христианства. А философы Павел Флоренский и Сергей Булгаков стали православными священнослужителями и выдающимися богословами. Так что история философии служит косвенным, а иногда и прямым подтверждением истинности христианского богословия. Что же касается обывательского мнения о противоречивости философии и богословия, то это просто недоразумение (в этимологическом смысле этого слова).
– Какая учебная дисциплина, входящая в программу богословской кафедры, занимается исследованием отношения богословия к естественно-научному знанию?
– Этот пункт входит в учебную программу т.н. «Основного богословия». Проблема отношения религии (богословия) и естественно-научного знания разрешается следующим образом. Естественно-научное знание имеет дело только с повторяющимися фактами в предметно-чувственном мире, фактами, фиксируемыми органами внешних чувств человека (чьи действия, органов внешних чувств, усиливаются инструментами). Естественно-научное знание принципиально игнорирует умозрение и его результат — метафизику. Поэтому те эмпирические обобщения (теории), к которым волей-неволей приходит естественно-научное знание и которые оно называет природными законами, не должны быть абсолютизируемы, потому что в таком случае они примут метафизическую модальность, а это для естественно-научного знания неприемлемо в принципе.
Вследствие этого естественно-научное знание никогда не может стать основой мировоззрения, которое всегда метафизично, ибо является результатом удовлетворения т.н. метафизической потребности, состоящей в поиске ответа на вопрос о смысле жизни, вопрос, которого нет ни в одной конкретной естественной науке. Если все же от лица естественно-научного знания выступает какая-либо метафизическо-мировоззренческая система с притязанием противопоставить себя религиозному мировоззрению, то всегда эта система является одной из модификаций т.н. натурализма, который действительно является мировоззрением, непримиримым по отношению к религиозному мировоззрению, но который (натурализм) не есть естественно-научное знание, а есть его незаконная подмена. Естественно-научное знание, в сущности своей, всегда есть прикладное знание, с любым видом мировоззрения сочетающееся, в том числе и с религиозным мировоззрением.
Пресс-служба СПбПДА
