«Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче» – молились мы, отвечая на призыв Святой Церкви войти, по слову Святейшего Патриарха Кирилла, в школу покаяния. Войти с Божьей помощью. Святитель Иннокентий Херсонский, оставивший нам замечательные комментарии на то, как совершается покаяние в Великом посту, говорил о несвободе грешника, о том, что грешник действительно не может отворить двери этой школы покаяния без Божией помощи. Великий пост дает нам возможность лишний раз подумать об этой несвободе, которая образуется, когда мы грешим. Грех раз за разом отнимает у человека возможность творить правду, раз за разом ослабляет человека так, что в конце концов он полностью теряет свою волю.
Тот, кто считает, что грешить и каяться одинаково легко, никогда не приступал к покаянию. По мысли Иннокентия Херсонского, он никогда даже не пытался каяться, ибо не знает, что на самом деле полностью связан грехом. Эта связанность грехом касается не только отдельных людей – иногда это касается целых народов. Мы знаем примеры в истории: XVII век, XX столетие, даже нынешние дни дают нам возможность видеть, как иногда целые народы, связанные грехом, творят беззакония и, будучи несвободны от греха, продолжают творить то, что абсолютно противоречит логике здорового разума.
Эта несвобода должна быть нам известна. Нам должно быть известно, что любое наше грехопадение – потеря нашей свободы. В конце концов, об этом говорит и апостол: «Всяк творяй грех раб есть греха». И, несмотря на то, что мы вроде бы должны все это помнить и знать, мы забываем об этом. Мы забываем и забываем простой рецепт, который давался нам в том же покаянном тропаре. Как отворить эти двери покаяния? Как войти в эту школу покаяния, которой является Великий пост? «Утреннюет (стремится – прим. ред.) бо дух мой ко храму святому Твоему» – вот и ответ.
Парадокс религиозной жизни заключается в том, что во внешней несвободе, во внешней нашей ограниченности, в изолировании себя от внешней жизни происходит раскрепощение нашего духа, освобождение нашей души. Да, внешне мы себя изолируем, внешне мы себя помещаем в невидимое место присутствия Божия. Вроде мы обездвижены, вроде мы в каком-то смысле связаны нашей молитвой здесь – на самом деле в этот момент дух раскрепощается. Именно в этот момент начинается то освобождение ума, которое очень важно. Без создания этой внутренней святыни, без служения этому внутреннему храму, без этого духа, который «утреннюет ко храму», мы не отверзем двери покаяния. И поэтому надо уметь любить службу, надо уметь ценить это раскрепощение духа, которое дается нам на храмовой молитве.
Весной 1945 года союзные войска освободили один из немецких концлагерей. Случилось удивительное: узники этого концлагеря, работавшие на очень страшных работах, в том числе и в каменоломнях, отказались садиться по теплушкам и ехать в те страны, откуда все они были депортированы и привезены в Германию. Они похоронили своих товарищей и из остатков эсэсовских будок, с которых по ним стреляли из пулеметов, они сложили храм. Несколько месяцев измученные люди оставались в концлагере и строили этот храм, посвященный Страстям Христовым. Так что путь по концлагерю стал теперь своеобразным крестным путем, когда человек, проходя мимо могил узников, в конце концов приходит к храму.
Так же и мы: из остатков наших греховных падений, из всего того дикого, гадкого, жуткого, срамного, что мы натворили, нам надлежит творить собственный храм, творить собственную святыню, нам надлежит выстраивать эту святыню, и только тогда мы действительно находим для себя силы к покаянию, мы находим для себя связь с Богом.
Связь с Богом мы ищем. Человечество ищет Бога, начиная со своего изгнания из Рая. Там, в Раю, Бог искал Адама, но стоило нам уйти из Рая – и мы ищем Бога. И вот, этот поиск Бога приводил людей в самые разные вещи и состояния. Люди до сих пор ищут Его – на кончике пера, вглядываясь в линии на ладони, в очертания кофейной гущи и в астральные зооморфические силы, пытаясь там разглядеть Бога; ищут Бога в сочетании звуков и красок. Мы с вами тоже ищем Его здесь. Наша духовная жизнь здесь – это богоискательство. Мы вглядывались в книги, мы искали Его в диспутах, в кельях и классах; мы искали Бога в образах, которые создавали, в сочетании звуков, разучивая тропарные и стихирные гласы. Настало время поискать Его в единственном месте, где Бог может быть – в своем сердце. Именно это место Бог предназначил для Себя, именно его оставил для Себя, именно там мы по-настоящему можем к Нему идти, а это значит, что надо прислушаться к голосу Бога, к голосу своей совести, к естественному нравственному закону, который вложен в нас. Это значит, что надо спуститься на предельно возможную глубину искренности с самим собой, для того чтобы отбросить всякую мимикрию, всякое хамелеонство, всякое актерство, которое так свойственно нам, которое мы приобретаем за время своих грехопадений. Надо ощутить, конечно же, Его присутствие рядом.
Есть замечательный рассказ о том, как папа с мальчиком поехали посмотреть Москву. Папа повел мальчика по всем достопримечательностям, музеям, вывел на Красную площадь, показал ему мавзолей, наверное. А дома мама спросила мальчика: «Ну, так ты был в Москве? Она тебя поразила?» – «Да, поразила». – «А что ты чувствовал?» – «А я все время чувствовал папину руку, потому что я так боялся потеряться в этом городе».
Будем бояться потеряться в этом страшном мире. Не будем отвлекаться на все то, что нам может представить мир, и будем всегда ощущать эту Отцовскую руку. Отцовскую руку Христа, Который держит нас.
