Глубочайшее желание человеческого сердца — это желание любви, жажда глубоких, доверительных, чистых отношений с со своими ближними, но не только — отношений с кем-то, кто больше людей. Однако нашей природе свойственна трагическая, гротескная раздвоенность; больше всего мы жаждем любви — но в то же время стремимся к эгоистическому самоутверждению, которое нас от любви отторгает. Молодые люди вступают в брак и клянутся в вечной любви, а потом разводятся и делят мебель; политики все время говорят о мире, а планету все время потрясают войны; все говорят о справедливости, и каждый стремится к превосходству. В чем причина такой раздвоенности? Что за глубочайшая, неисцелимая рана зияет в человеческой природе?
Философы и психологи объясняют ее по-разному — твердые атеисты находят соперничество и враждебность естественным порождением Эволюции, а в проявлениях бескорыстной любви видят странную аномалию, которой трудно подыскать правдоподобное объяснение. Бессловесные скоты грызут друг друга, человек есть лишь сильно усовершенствовавшийся скот, и в том, что он грызет своих ближних, нет ничего удивительного.
Но другие начинают с любви, и именно грызню находят аномалией; совесть говорит нам о том, что любовь есть нечто должное, в время как ненависть — что-то противоестественное, порча, повреждение, отпадение от подлинной сущности и предназначения человека. Эта глубокая интуиция — мы созданы для любви, именно любовь соответствует нашей подлинной природе — находит подтверждение в Священному Писании. «Бог есть любовь» — говорит Апостол; любовь не есть просто наше субъективное переживание, это глубочайшая реальность, то, что по слову поэта «движет солнце и светила». Отсутствие любви — это трагический разрыв в самой ткани мироздания, симптом смертельной болезни, зияющая пропасть. Церковь называет это повреждение грехом; причина его в том, что человек злоупотребил своей свободной волей, поставив в центр своей жизни самого себя, а не Бога, выбрав эгоистичное самоутверждение, а не любовь, мятеж, а не доверие. Человек нанес — и продолжает наносить — глубочайшие раны и самому себе, и мирозданию в целом. Мир настолько глубоко поражен грехом, что сама мысль о том, что Бог есть любовь, становится неочевидна. Древние язычники вовсе не считали своих богов любящими или милосердными; современный атеист заявляет, что «мир полон кровью и слезами» и поэтому над ним нет никакого любящего Бога. Почему же Апостолы провозглашают любовь Божию с таким необоримым ликованием? Они жили в другом мире? Вовсе нет; окружавший их мир был еще более жестоким чем наш, их Учитель умер на кресте под насмешки толпы, они сами подвергались гонениям и большинство из них приняло насильственную смерть.
В чем был источник их уверенности в любви Божией? Апостол Иоанн говорит об этом: «В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. (1Иоан.4:10)». Ему вторит Апостол Павел: «Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками. (Рим.5:8)». Мы уверены в любви Божией, потому что Христос умер за нас.
Любовь Божия к нам открылась в том…
Противники христианства любят указывать на то, что его главным символом является орудие позорной казни. Мы должны быть благодарны им за напоминание. Сейчас Распятие – слишком привычный символ; мы видим его не только на церквях, но где угодно – вплоть до бижутерии включительно. Человек первых веков нашей эры был бы этим, безусловно, крайне шокирован. Тогда крест был орудием страшной, мучительной казни. Сначала обреченного человека бичевали римским бичом с вшитыми с в него свинчатками и кусочками кости, раздиравшими тело до ребер; потом заставляли нести деревянный брус к месту казни. Затем прибивали его за запястья (более поздняя иконописная традиция, изображающая пробитыми ладони Распятого, не вполне точна) к этому самому брусу и закрепляли его горизонтально на вертикальном столбе, к которому прибивали голени. Обычно человек умирал от удушья – из-за того, что грудная клетка вытягивалась под тяжестью тела, и, чтобы глотнуть воздуха, человек должен был приподниматься на пробитых конечностях. Наконец, наступал момент, когда следующего вдоха он сделать уже не мог. Смерть на Кресте была не только крайне болезненной, но и позорной. Закон запрещал предавать такой казни людей, у которых было римское гражданство – распятие римлянина наносило бы бесчестье Риму. Более того, такая смерть символизировала Божье отвержение, была знаком проклятия. Как говорит Ветхий Завет, «проклят пред Богом всякий повешенный на дереве (Втор.21:23)»
Нам теперь сложно понять, насколько шокирующей была проповедь Апостолов о Христе – Божием Помазаннике, избавителе Своего народа, и при этом распятом. Апостола Павел говорит: «мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие(1Кор.1:23)»
И для иудеев, почитавших Бога ветхозаветного Откровения, и для эллинов (так во времена Апостола называли всех язычников, независимо от национальности), весть о распятом Спасителе была более чем неприемлемой. На роль Божественного Спасителя мог претендовать кто-то великолепный, могущественный, сокрушительно победоносный. Спасение, которое он должен был принести, должно было заключаться в грандиозном триумфе над всеми врагами Божьего народа и установлении царства мира, справедливости и изобилия, где все страдания останутся позади, а для всех верных наступит золотой век. У иудеев того времени были некоторые причины для таких ожиданий – Ветхий Завет содержит пророчества о мессианском царстве в конце времен; а люди, как это свойственно людям во все времена, видели только пророчества о триумфе и предпочитали не замечать пророчеств о страдании и унижении Мессии.
Иногда в наше время люди, под влиянием крайне поверхностной атеистической литературы, говорят, что христианство-де, ответило на ожидания людей, люди страстно хотели поверить во что-то такое, и вот, создали себе подходящий миф. На самом деле, нет ничего более далекого от реальности, чем такое предположение. Евангелие не соответствовало ничьим ожиданиям; оно было в высшей степени неожиданным. «Спасение» в античном мире (да и сейчас) связывается с громогласной победой; людей спасает могучий, торжествующий победитель. Апостолы проповедовали Того, кто совершает наше спасение в предельном унижении, муке и позоре – никакого более глубокого позора и никакого более окончательного поражения, чем смерть на Кресте, античный мир не знал. Согласно представлениям того времени (да, на самом деле, и современным представлениям) Иисус был самым жалким неудачником, которого только можно себе представить. Отвергнутый и властями, и толпой, и римлянами, и Его собственным народом, иудеями, и наконец, как на это указывала смерть на Кресте, отвергнутый Богом. Еще насмешники, упомянутые в Евангелии, говорили: «других спасал, а Себя Самого не может спасти; если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него; уповал на Бога; пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий Сын.(Матф.27:42,43)»
Даже Апостолы после Страстной Пятницы оказываются совершенно убитыми и подавленными; их надежды рухнули: «А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля (Лук.24:21)». Но затем происходит нечто, что переворачивает всю их жизнь — и жизнь великого множества людей с тех пор. Иисус воскресает из мертвых и является ученикам. Как свидетельствует Апостол Павел, « и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе, потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился Иакову, также всем Апостолам; а после всех явился и мне, как некоему извергу. (1Кор.15:4-8)».
После того, как воскресший Иисус возносится к Отцу, и на Апостолов в день Пятидесятницы нисходит Святой Дух, они идут проповедовать о том, что Распятый воскрес, что Он есть Спаситель, предсказанный Пророками, более того, что в Нем мы встречаем Самого Бога. Слова Апостола «а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, (1Кор.1:23)». Для нас «Христос распятый» — привычное выражение; для Иудеев мысль, что Бог может стать человеком, и к тому же человеком замученным и убитым, казалось богохульством; для Эллинов, которые могли представить Бога только блаженным, бесстрастным и неуязвимым, весть о распятом Боге казалась смехотворным безумием.
Но именно эту весть возвещали Апостолы — единородный Сын Божий, совечный Отцу и равный Ему, стал человеком, и претерпел муку и смерть «нас ради человек и нашего ради спасения». Сын Божий покинул свою неуязвимость, и облекся в человеческую плоть и кровь, чтобы претерпеть всю человеческую боль и умереть ради своих падших и мятежных творений, ради тех, кто отвергает, оскорбляет и знать не желает Его. Сам Христос говорит о цели Своего прихода: «Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих. (Мар.10:45)». Бог нисходит, чтобы послужить Своим творениям, до смерти, и смерти Крестной. Именно видя такого Бога, Апостолы и проповедуют, что Бог есть любовь.
Возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.
Некоторое время назад в газетах написали про офицера, который вытаскивал людей из горящего здания, и, спасши несколько жизней, погиб. Подвиг этого человека вызывает в нас глубокое почтение; но представьте себе, если бы это именно Ваша жизнь была спасена ценой его жизни. Вы бы испытали не просто почтение, а нечто большее — глубокую благодарность, возможно, стыд, если это Вы сами каким-то образом навлекли на себя угрозу, от которой он Вас спас. Писание говорит о том, что Жертва Христа носит личный характер — он умер не за абстрактное человечество, но за конкретных людей. Как говорит Апостол, «А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня. (Гал.2:20)». Сын Божий умер за всех людей, без исключения; но каждого из них Он от вечности знал в лицо и по имени. Очами веры христианин видит в Иисусе того, кто возлюбил его лично, и умер за него лично, ради его спасения.
Неверующие часто упрекают христиан в приниженности; скорее им следовало бы подивиться тому, как высоко наша вера возносит человека. Мы верим, что Создателю и Владыке всего этого непостижимо огромного мироздания есть дело до малейшего из нас; мы верим, что Он настолько возлюбил даже самого незаметного из людей, что стал человеком и умер ради его спасения. Эта весть настолько огромна, что едва вмещается в нас; но самое важное в ней — это то, что она истинна. Мы призваны принять истину и строить нашу жизнь на ее основании.
Эта истина несет невыразимое утешение — как бы мы ни были немощны, негодны, неверны и запятнаны, Христос возлюбил нас и предал Себя за нас. Как бы ни удручали нас наши грехи, мы знаем, что Его любовь — больше. Как говорит блаженный Августин, «Я мог бы отчаяться по причине бесчисленных моих грехов, пороков и преступлений, которые совершил и ежедневно не перестаю совершать сердцем, устами, делом, всеми способами, которыми может грешить человеческая немощь, если бы Слово Твое, Боже мой, не стало плотью и в нас не обитало. Но я не осмеливаюсь уже отчаиваться, так как Он был послушным даже до смерти, и смерти крестной, понес на Себе рукописание грехов наших и, пригвоздив его ко кресту, распял грех и смерть. И я обрел безопасность в Нем, сидящем одесную Тебя и ходатайствующем о нас. Уповая на Него, я желаю прийти к Тебе, Которым мы уже воскресли, и ожили, и взошли на небо. Тебе хвала, Тебе слава, Тебе честь, Тебе благодарение».
Но эта же весть означает и огромную ответственность — Христос умер за моего ближнего; каждый день я вижу людей, за каждого из которых умер Сын Божий, с ними я ссорюсь и ругаюсь, их высмеиваю и унижаю, их нуждами пренебрегаю.
Вера требует пересмотреть отношение к другим людям в свете этого факта. Люди — независимо от их ума, красоты, социального положения, достатка и всего остального — драгоценны в очах Божиих; как говорит Спаситель, « Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного. (Матф.18:10)».
Рядом со мной в храме — даже в метро — стоит человек, за которого Воплощенный Бог принял муку и смерть. Если принять эту истину, и позволить ей определять нашу жизнь, наше отношение к людям изменится.
Если любите Меня, заповеди мои соблюдите.
Но как человек должен проявлять любовь к ближнему? Любой человек склонен к самообману, и множество глупостей (и даже злодейств) было совершено, якобы, из любви. Люди могут устраивать массовые бойни из любви к Родине и кровавые революции — из горячего сочувствия к угнетенным. Слово Божие научает нас пути подлинной любви — это путь соблюдения заповедей. В наше время слово «любовь» часто обозначает эмоциональное переживание, чувство, которое настигает нас внезапно, как высокая температура, и так же внезапно исчезает. В библейском понимании любовь — это определенное направление воли; Вы делаете добро и храните заповеди даже в отношениях с людьми, которые Вам неприятны. Опыт показывает, что мы склонны питать злобные чувства по отношению к тем, с кем мы обходимся несправедливо (нам хочется уверить себя, что они — негодяи, которые заслуживают только такого обращения). Верно и обратное — наше сердце смягчается к людям, по отношению к которым мы стараемся поступать по заповедям несмотря ни на что.
Вера учит нас руководствоваться не нашими эмоциями, гневом, страхом, обидами, уязвленным самолюбием — а словом Божиим, которое не может лгать или ошибаться. Понуждая себя — несмотря на чувства — к соблюдению заповедей, мы постепенно обнаруживаем и то, что и наши чувства приходят в порядок.
Это может быть долгим и нелегким процессом — но мы призваны покориться истине и дать ей изменять нашу жизнь, силою Того, кто возлюбил нас и предал Себя за нас.
