Прежде чем приступить к рассмотрению данного вопроса, определимся с основными понятиями.
Капитализм — это строй социально-экономических отношений, характеризующийся формальной свободой всех членов общества, свободой промышленности, свободой конкуренции, наличием частной собственности. Характерной чертой капитализма является общественное разделение труда и производство на широкий рынок с целью получения прибыли. [4;с.819]
Предприятие — это самостоятельный хозяйствующий субъект, созданный предпринимателем или объединением предпринимателей для производства продукции, выполнения работ и оказания услуг в целях удовлетворения общественных потребностей и получения прибыли. [7;с.8]
Старообрядческая традиция – это духовное, религиозное движение, зародившееся в середине XVII в. из столичных и провинциальных групп «ревнителей древнего благочестия», «старолюбцев» и иных течений, объединившихся впоследствии на основе формального неприятия церковных нововведений патриарха Никона. В своем развитии старообрядчество прошло ряд стадий и этапов. Оно начиналось как единое движение на платформе следования дореформенному православию. Сам термин «старообрядец» приобрел значение сугубо видовое. Он формально объединял представителей различных движений, церквей, направлений, согласий и т. д.[2]
Капитализм в России начал развиваться в 1830-1840-е гг., когда началось массовое внедрение машин в промышленности и массовое вытеснение крепостного труда свободным наемным трудом. Дополнительный импульс эти процессы получили после отмены крепостного права в 1861 году. Происходило резкое увеличение промышленного производства. Развитие шло быстрыми темпами, перемежавшимися периодами кризисов и депрессий (1860-1870-е гг., начало 1900-х гг.). В результате Октябрьской революции 1917 года капиталистические отношения были разрушены.[3]
Вопрос о происхождении старообрядческих капиталов и развитии капиталистического предприятия интересовал многих исследователей, начиная с середины XIX столетия. В.В. Андреев считал, что «сила раскола состояла в деньгах, в капиталах». [1; с.23-25]
Очевидная констатация факта не объясняет сути проблемы. Образовавшиеся пробелы в экономической теории в отношении развития предприятий старообрядцев поспешили заполнить рассказы о «тайных сектах, передающих по наследству огромные капиталы», «особых тайных способах ведения торговли» и, наконец, колдовстве и волховании староверов. Подобный упрощенный взгляд на старообрядчество был продиктован прежде всего принципиальным неверием российского общества как в собственные силы старообрядцев, так и в возможность старообрядчества инкорпорироваться в сложившуюся капиталистическую модель. [2]
Одним из значимых параметров при исследовании такого сложного явления, как конфессиональное предпринимательство, является понятие социокультурной нормы. Нормы составляют неподверженное изменению ядро. На определенном этапе развития способствуют предпринимательской активности и могут выдвинуть группу, являющуюся носителем этих норм, в авангард институционально-экономических преобразований. Тем не менее на другом историческом этапе те же самые нормы могут стать препятствием для принятия эффективных решений.
Норма, которая востребована практически всегда в рамках капиталистического типа отношений, заключена в известной фразе «постоянно лишь изменение».
В первой половине XIX в. старообрядцы создали разветвленную торговую и информационную сеть, доминировали на ярмарках, им удалось организовать крупные предприятия с наемными работниками из числа единоверцев, а накопленные капиталы общин вложить в выгодное текстильное производство. Во второй половине XIX в. религиозные нормы староверов скорее препятствовали, чем способствовали активному участию в акционерных обществах, банковской и другой деятельности. [6; с.34]
Формирование старообрядческой экономической модели имеет длительную противоречивую историю. Структурное оформление ее теоретической части занимает значительный хронологический период и с определенной долей условности может быть разделено на следующие этапы:
- вторая половина XVII в.;
- XVIII–начало XIX в.;
- середина XIX–начало ХХ в.
Нас же интересует последний исторический этап.
Отношения правительства со старообрядцами развивалось по пути либерализации, переходя от открытых гонений в эпоху Николая I и добродушного игнорирования при Александре II к прагматичному нейтралитету Александра III. Этим объяснялись и аналогичные процессы, протекавшие в самом старообрядчестве: от сопротивления режиму в 1825–1860 гг. до нейтралитета в 1860–1881 гг.
Не случайно в первой половине XIX в. крупнейшие торговые и промышленные компании Москвы находились в руках старообрядцев Морозовых, Рахмановых, Шелапутиных, Рябушинских, Хлудовых, Гучковых. Фактически формировались старообрядческие банковские, финансовые и промышленные элиты, выступившие за пересмотр условий деятельности на внутреннем рынке Российской империи. Однако далеко не все политические деятели осознавали необходимость кардинального пересмотра правительственного курса в отношении старообрядцев.
Старообрядцы фабриканты Морозовы
Степан Павлович Рябушинский
Последний император Николай II (1894–1917 гг.) начал свое правление в русле старого семейного принципа – «никаких уступок». Этот тезис он заявил в своей тронной речи. Однако вскоре монарх был вынужден пойти на социальные реформы. Так как их неизбежность была давно очевидна. [2]
В 1906 г. все последние ограничения старообрядцев были уничтожены, и старообрядцы широко воспользовались своими правами, создав много своих журналов, издавая книги о старообрядчестве, созывая свои съезды и соборы. В этом отношении они оказались в лучшем положении, чем «господствующая» Православная Русская Церковь, которой не позволили избрать своего патриарха и приостановили даже созыв начавших было собираться соборов. [5; с.536]
Первоначально капиталы накапливались в основном в торговле. Весь XIX век староверы сохраняли прочные, доминирующие позиции в торговле хлебом, железом, кожей, продуктами питания. Торговлю вели индивиды, но они представляли, как правило, корпорации, которые несли коллективную ответственность и служили дополнительными гарантами по сделкам. Трудолюбие, осторожность и аскетизм староверов всегда способствовали накоплению капиталов, дополнительному доверию. [6;с.36]
К 1910 г. система старообрядческих монополий достигла уровня концернов. Начался этап формирования финансовой олигархии и сращивания торгово-промышленного и банковского капиталов. В 1914 г. представители старообрядчества контролировали значительную часть банковских активов в Санкт-Петербургском международном банке, Нижегородско-Самарском банке, Северном страховом обществе, Частном коммерческом банке и пр. Аналогичная ситуация наблюдалась и в провинции. Интересы старообрядческих финансово-промышленных кругов были широко представлены в Государственной думе России и во Временном правительстве. Окончание золотого века российского старообрядчества и свертывание оригинальной экономической модели произошло с приходом советской власти. [2]
Благодаря капиталам купцов общинам в прямом смысле удается выжить, переносить преследования. Фигура купца зачастую находится в центре не только материальной и организационной, но и духовной жизни общин. Однако на определенном этапе возникает необходимость выбора между светской экономикой и религией, а компромисс в таких вопросах оборачивается, с одной стороны, «оскудением веры», с другой — потерями в эффективности.
Активное включение в процесс модернизации размывало социокультурные нормы староверия, а следовательно, приводило к тому, что купцы переходили в единоверие и православие либо к номинальному староверию. Более того, есть основания предполагать, что именно традиционное мировоззрение и сформировавшиеся культурные нормы не позволили староверам активно включиться в новый виток модернизации России на рубеже XIX–XX вв., поскольку требовалось тесно взаимодействовать с государством и иностранцами, отходить от семейных и общинных форм ведения дела, участвовать в светской жизни. [6;с.39]
Таким образом, основной проблемой в развитии капиталистического предприятия в общинах старообрядцев являлось следование строгим нормам в жизненном укладе. Приходится признать, что нередко социально-групповые интересы брали верх над идеей религиозного единства. Так, третье поколение купцов-старообрядцев уже охотно принимало нормы, свойственные своему социальному слою: кафтан сменялся фраком; такие светские развлечения, как театр, скачки постепенно входили в обиход. Нередки были случаи получения образования за границей. Светская культура вытесняла религиозную. Поэтому одна группа предпринимателей лишь формально сохраняла приверженность староверию; другая же отказывалась от выгодных предприятий, сохраняя традиционный и размеренный уклад своей жизни. Оба эти процесса вместе привели к ослаблению старообрядческого предпринимательства.
Магистрант II курса церковно-практического отделения академии Сергей Мячин в своей статье рассматривает причины ослабления старообрядческого предпринимательства в России.
[1] Андреев В.В. Раскол и его значение в народной русской истории. СПб., 1870. С. 23–25. [2] Бородкин А.В. Эволюция старообрядческой экономической модели (вторая половина XVII – начало XX вв.). [Электронный ресурс]. – URL: http://www.anti-raskol.ru/pages/1130. (15.03.2013). [3] Капитализм. [Электронный ресурс]. – URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/Капитализм. (19.04.2013). [4] Капитализм. // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — СПб. — Т.20. – С. 819 — 825. [5] Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. В двух томах /Сост. Г.М.Прохоров. Общ. ред. В.В. Нехотина. М.: Институт ДИ-ДИК, Квадрига, 2009 — 688 с. [6] Расков Д.Е. Социальные нормы и институциональные изменения, или как понять динамику экономической активности старообрядцев.// Журнал институциональных исследований. Т. 4, № 3. 2012. С.34-42. [7] Экономика предприятия: Учебник для вузов /Под ред. проф. В.Я. Горфинкеля, проф. В.А. Швандара. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. — 670 с.
