Смерть неизбежна. Неизбежна и та скорбь, которая приходит за смертью близких и родных нам людей. Мысль о том, что мы никогда их не увидим, не услышим, не поговорим, остается тяжестью в наших сердцах. И, подобно тем солунянам, мы как бы остаемся без надежды и в неведении о той будущности, какая ожидает нас всех.
Но, вот, апостол Павел пишет о том, что не нужно скорбеть так, как прочие, как те, которые не имеют надежды. О какой же надежде говорит апостол Павел?
Представление о том, что смерть – это не конец, а начало загробной жизни души, является предметом веры всех религий и верований. Верили в бессмертие души и те, кто окружал христианские общины того времени – язычники и иудеи. Но есть и то, что превышает внехристианский разум и даже не укладывается в сознание ветхозаветного человека – это воскресение тела и восстановление связи его с душой.
Не раз говорил об этом воскресении Господь. И, пожалуй, самым ярким и наглядным примером посмертного пути является путь Самого Господа. Крестная смерть, трехдневное пребывание с душами умерших, Воскресение, явление ученикам в обновленном теле, Вознесение на небо – этим Господь проложил путь для всего человечества.
Смерть пугает всех. И это не только потому, что мы боимся разлуки, боимся не реализовать свою жизнь. Само чувство страха смерти подсказывает, что смерть противоестественна, чужда человеческой природе. Действительно, человек создан бессмертным. Но грех, овладевший человеком, а через человека заразивший весь мир, принес собой смерть. Эта неизбежная закономерность, в которой, однако, сокрыта премудрость и приоткрыта тайна Божественного домостроительства нашего спасения.
Вошедший в мир грех расстроил первозданное естество человека и мира. А ведь каким человек и мир были до грехопадения? Бог так высказывается в отношении мира – «это хорошо», а в отношении человека – «весьма хорошо»[1]. Вот это «весьма хорошо» и говорит нам о той первозданности и естественности сотворенного. И поэтому, все, что мы испытываем и чувствуем вследствие греха – боль, усталость, болезнь, стыд, страх, страдание, разобщенность, природные катаклизмы… и, в конечном счете – смерть, — все это мы воспринимаем как нечто чуждое, неестественное. Действительно, сама интуиция подсказывает, а вера утверждает о жизни отличной от здешней жизни.
Не было бы смысла в том, что была бы только загробная жизнь души, пускай даже вечная. Тогда, действительно, было бы место скорби, и не было бы надежды. Но, вот, Священное Писание апокалиптическими образами возвещает нам о Всеобщем воскресении мертвых и о восхищении оставшихся в живых. Силою Божиею элементы разложившихся тел соединятся вновь в тела. Смерть побеждена, потому что Воскресение вновь соединило души со своими телами. Только эти тела уже другие — обновленные, духовные, нетленные. Пример этого – первозданный Адам, Второй Адам — Господь, явившийся по Своем воскресении. Частично свойства духовного тела в этой жизни показывают нам святые. Это и светившийся подобно солнцу св. Серафим Саровский, свт. Николай Чудотворец, мгновенно перемещавшийся в пространстве; это и многочисленные благоухающие нетленные мощи.
Воскресение дарует нам непосредственное общение с Господом, дарует возможность вновь увидеть тех, с кем нас временно разлучила смерть. Свт. Иоанн Златоуст об этом пишет так: «Мы узнаем не только тех, которые здесь нам были знакомы, но и тех увидим, которых никогда не видали»[2]. Только мы их увидим уже такими, какими они должны были бы стать в своем земном предназначении.
Обращаясь к солунянам, ап. Павел писал «об умерших во Христе»[3] — т.е. о праведниках. Но воскреснут все умершие. И поэтому каждый отразит на себе печать своего земного жительства. «Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе»[4]. Так будет и с воскресшими. Кто будет в славе, а кто в бесславии. По словам св. Иоанна Дамаскина, «в день воскресения будет великий небесный стыд, когда всякий узнает другого и сам будет узнан»[5].
Путь к всеобщему воскресению пролегает через долину смерти. По словам свт. Григория Нисского «смерть благодетельна»[6]. Наилучший образ воскресения – пшеничное зерно – указывает нам о необходимости временной разлуки с родными, разлуки души и тела, чтобы воскреснуть в новую жизнь, о необходимости совлечься, чтобы облечься в лучшее.
Но, с другой стороны, смерть лишает возможности уже сделать и исправить то, что скажется на посмертной участи. Хотя смерть и прерывает видимое общение с усопшими, но, то невидимое общение, которое предлагает нам Церковь, действенно — оно способно изменить и облегчить участь усопших. Все наши молитвы, приносимая Бескровная Жертва, милостыня, – это не только наша земная помощь, но и напоминание нам о том, что усопшие живы душой, это напоминание о временности земной жизни и будущности вечной жизни.
Проповедь студента II курса ЦПО магистратуры чтеца Петрова Дмитрия, произнесенная в храме Двенадцати апостолов на Божественной Литургии 30 мая 2015 года (Троицкая родительская суббота).
