Уважаемые организаторы и участники круглого стола! Дорогие друзья! Разрешите приветствовать Вас от лица нашей Санкт-Петербургской православной духовной академии и пожелать Вам помощи свыше в Ваших трудах, дальнейших творческих успехов в Вашей научной работе.

Тема нашего сегодняшнего круглого стола — «Религиозные истоки правосудия» — включает в себя широкий круг вопросов, который будет интересен как правоведам, занимающимся общей теорией права, так и представителям различных религий и конфессий. Никто не станет спорить, что даже сам символ современного правосудия, прочно закрепившийся в общественном сознании большинства народов мира, религиозен — это мифологическая богиня древних греков Фемида, или Юстиция у римлян, со своими неизменными атрибутами: весами справедливости, карающим мечом возмездия и повязкой беспристрастия на глазах.

Предыдущие докладчики, очень кратко, только в самых основных чертах, ввиду ограниченного регламента нашей встречи, рассказали нам об устройстве двух религиозно-правовых систем: религиозного права и, в частности, устройства религиозного суда, как древнего, так и современного иудаизма, а также правовых началах буддизма. Продолжая этот обзор, в качестве еще одного из исторических примеров хотелось бы подробнее остановиться на таком особом явлении религиозно-правового порядка, как история канонического права и церковного судоустройства Православной Единой Вселенской Христовой Церкви, состоящей на сегодняшний день из 15‑ти Поместных, т.е. расположенных в том или ином «месте» земного шара, Церквей: Константинопольской, Александрийской, Антиохийской, Иерусалимской, Русской, Грузинской, Сербской, Румынской, Болгарской, Кипрской, Элладской, Албанской, Польской, Чешской и Словацкой, Американской.

Как известно, Тора (תורה), Моисеево законодательство, появившееся приблизительно в XIII в. до н.э., станет значительным законодательно-формирующим фактором не только для иудаизма, но и для некоторых других религий, в частности, например, для ислама. Каноническое право Православной Вселенской Церкви здесь, как известно, тоже не является исключением.

Центральным же формирующим звеном самой Торы является Декалог, в котором четыре первые заповеди посвящены обязанностям человека по отношению к Богу-Творцу, Богу-Промыслителю, а оставшиеся шесть — обязанностям людей по отношению друг ко другу, их взаимоотношениям. Впоследствии в связи с нравственными основами канонического права эти «вертикальная» и «горизонтальная» составляющие Декалога трактуются некоторыми христианскими мыслителями как прообраз креста Господня, а в более широком смысле, как прообраз крестоношения при исполнении заповедей: после грехопадения первых людей человеческая природа повреждена, и поэтому выполнение заповедей Бога требует напряжения, «восстания» против своей греховности.

Ветхозаветная теократия — парадигма общественного правового устройства, наиболее приближенного к возможному после грехопадения идеалу. С точки зрения современных правовых систем некоторые способы приговоров по законам Торы, например, побиение камнями (Исх 19:13), представляются бесчеловечными, но необходимо помнить, что на деле многое, что в новое время стало привычным, в Торе не зафиксировано ни законодательно, ни исторически, например, практика изощренной физической пытки. К тому же следует подчеркнуть, что многое, что выглядит в Торе бесчеловечным, например, неотвратимый патриархальный принцип адекватного возмездия — «глаз за глаз, зуб за зуб,.. рану за рану, ушиб за ушиб» (Исх 21:23‑25), — трактуется не как жестокость, а именно как ограничение чрезмерной жестокости.

Декалог в каноническом праве Православной Вселенской Церкви, оставаясь формально значимым правовым источником, теоретически и нравственно переосмыслен, возвышен в связи с новой заповедью Христа о любви к Богу и ближнему (Лк 10:27): евангельские заповеди призывают человека на новую ступень — не только не делать зла, но и активно служить добру, жертвуя зачастую своим ego ради блага ближнего. Но в реальной жизни, как это всегда и бывает, последователи христианской веры тоже нарушают не только этот возвышенный внутренний нравственный принцип, но и заповеди-принуждения своего небесного Отца, что объясняется опять-таки поврежденностью человеческой природы после грехопадения Адама и Евы.

Поэтому ветхозаветный закон, дополненный установлениями из Священного Писания Нового Завета, не исчезает как канонический источник, он получает в каноническом праве свое дальнейшее развитие. Многое, очень многое из ветхозаветного закона перестает быть актуальным, но что-то, напротив, многократно трансформируясь и усложняясь, постепенно вбирает в себя все новые и новые церковные нормы и узаконения (каноны), особенно после Миланского эдикта 313 г императоров Константина Великого и Ликиния, когда основным высшим законодателем канонического права Православной Церкви начинают выступать Вселенские Соборы (σύνοδοι οἰκουμενικαί, concilia universalia), а затем и позднее, в особенности в Византийскую эпоху.

В этот период закладываются уже основы канонического правосудия, формируется церковное судоустройство и судопроизводство (см., например [1]). Наряду с кодификацией канонов происходит иногда их инкорпорация и консолидация с государственными византийскими законами. Ярчайшим примером этого являются так называемые «законоправила» — номоканоны, представляющие из себя кодифицированные сборники церковных канонов (κανόνες) совокупно с гражданскими законами (νόμοι). [2] Следует отметить, что были примеры, напротив, дистанцирования судебной церковной власти от государственной, например, уже представители II‑го Вселенского Собора (Константинополь, 381 г.) «…не желали вмешательства светских властей… в ход рассмотрения жалоб на епископов,.. такой же была, по крайней мере вначале, и позиция государства». [3]

Впоследствии, в эпоху Юстиниана, такое положение дел было закреплено уже специальными императорскими новеллами. 629 г. был неким водоразделом в этом отношении, так как император Ираклий издал в этом году закон, предусматривавший в случае, когда судебная тяжба касалась служителя Церкви, принцип превалирования подсудности ответчика: если истцом выступал клирик, а ответчиком мирянин, то дело разбиралось в гражданском суде, мирянин же мог заявлять на клирика только в церковный суд. [4]

После отделения Западной Церкви в середине XI в. и последующего краха Византийской империи в 1453 г. развитие канонического права Православной Вселенской Церкви продолжилось на уровне Поместных Церквей. На сегодняшний день единым для всех этих 15‑ти Церквей является так называемый «Вселенский Кодекс», состоящий из 85‑ти апостольских правил, дисциплинарных постановлений шести Вселенских и десяти Поместных Соборов, а также из правил (канонов) авторитетных церковных отцов и учителей. [5] Этот сборник не подлежит пересмотру ни целиком, ни в составе любой своей части не только в рамках какой-либо Православной Поместной Церкви, но даже и в рамках соборного обсуждения несколькими Церквами. Это — прерогатива только Всеправославного Собора, т.е. всеобщего собрания, на котором будут компетентные и специально уполномоченные на это представители всех 15‑ти Поместных Православных Церквей.

В отношении же функционирования современного православного церковного правосудия необходимо отметить очень важную его особенность: член Православной Церкви, преступивший те или иные Ее каноны, наказывается церковным судом только в границах самой Церкви. Иными словами, церковное наказание может проявить себя только в лишении виновного тех или иных прерогатив, тех или иных благ, которые находятся в ведении самой Церкви. Отсюда становится понятным и общее название церковных наказаний — «отлучение» (ἀφορισμός, excommunicatio). Наиболее известные из временных видов отлучения это, например, отлучение от причастия, то есть от участия в самом главном христианском богослужении — таинстве евхаристии, а также отлучение клирика от совершения богослужений — запрещение. Максимально строгое отлучение — так называемое «великое отлучение» или «анафема» (ἀνάθεμα, excommunicatio major). [6]

Необходимо подчеркнуть, что в православном мире, в отличие, например, от католицизма, на сегодняшний день не существует единого современного кодифицированного правового документа, касающегося всех сфер жизни православного христианина. В католичестве место такого обобщающего документа сейчас занимает так называемый CodexIurisCanonici [7], обнародованный властью папы Иоанна Павла II 25 января 1983 г. Поэтому многие внутрицерковные вопросы, касающиеся бытия той или иной Поместной Православной Церкви, в наше время решаются изданием норм, узаконений, официальных документов в границах самой этой Церкви, что является партикулярным правом по отношению к общецерковному праву вселенского Православия.