Многое из того, что мы сегодня считаем естественным не только с церковной точки зрения, но и светской, – это сугубо христианские идеи. То, что в российском законодательстве семья – это брак между мужчиной и женщиной, но не между мужчиной и мужчиной, не между женщиной и женщиной, не между мужчиной и женщинами, не между женщиной и собакой, – это сугубо христианская истина.
Посмотрим на дохристианский мир: брак отнюдь не ограничивался узами между одним мужчиной и одной женщиной. Вспомним нравы язычников или тот же исламский мир на его исторической родине, где полигамия – это норма жизни. В античности, как известно, были широко распространены гомосексуальные отношения, императоры окружали себя юношами, да и простые граждане не чурались таковыми отношениями. Все это воспринималось в порядке вещей.
Нам сейчас, слава Богу, в страшном сне не приснится, чтобы нынешний глава государства на параде Победы стоял на трибуне и держал за ручку какого-нибудь «бойфренда». Но где гарантии, что лет через сорок этого не сможет произойти?
Посмотрим в лицо некогда христианскому западному миру, который на наших глазах дехристианизируется. Европа стремительными темпами разлагается. Всё явственнее звучат призывы различных политических сил снять возрастные ограничения на половые отношения. «Зачем детей лишать удовольствий, которые получают взрослые?»
Вполне возможно, что в скором времени различные извращения получат на Западе законодательную защиту. Это лишь вопрос времени. Буквально недавно в ленте новостей прочитал: «16 лет назад 25-летняя Доминик Лесбирель решила связать себя семейными узами с котом. Овдовев, женщина готовится сыграть свадьбу с собакой». Без комментариев.
Что такое «светская этика»? Кто определяет ее нормы? Для примера: брачное право – это одна из граней современного западного законодательства, которая радикально меняется в связи с ускоренной дехристианизацией Старого и Нового Света. Но есть и другие вопросы, такие как добровольное прекращение жизни, или эвтаназия. Если человек болеет и попросил себя убить, его можно убивать? А если у него плохое настроение, и он попросил себя убить, – что тогда?
Русский атеист отличается от ближневосточного атеиста тем, что он православный атеист. Православный не в вероучительном смысле, а в культурологическом. Он воспитывался в цивилизации, сформированной Православием. Тысячелетие на Руси говорили, что семью надо беречь. До революции случался один развод на тысячи семей. Советские дети были воспитаны или дореволюционными бабушками и дедушками, или внуками дореволюционных бабушек и дедушек. Быть может, поэтому нормы морали не рассыпались в одночасье, ведь за спиной стоял тысячелетний опыт народа. Христианские ценности хранили, если можно так выразиться, по «инерции».
В советские годы статистика разводов неумолимо росла из года в год. В наши дни мы видим, что она достигла своего апогея. Хотя если пессимист скажет, что дела идут хуже некуда, оптимист «подбодрит» и скажет: «есть куда». Вот, например, сейчас по отдельно взятому региону на 100 браков в месяц 110 разводов. А сколько семейных пар просто не дошли до ЗАГСа? Как ни прискорбно это осознавать, семья вымирает в России. И если раньше к матерям-одиночкам относились с состраданием, так как практически все они были вдовами, у которых мужья погибли на фронте или в советских лагерях, то теперь 20-летние девчонки превращаются в матерей-одиночек только потому, что однажды «весело» провели время. Страшно и говорить о том, что творится в школах…
Недавно меня пригласили в одну общеобразовательную школу, чтобы пообщаться с девочками о проблеме раннего материнства. Меня ужаснуло то, что сотрудники больницы и иные говорили не о нравственности, а о методах контрацепции в девятом классе.
Что же может сделать «светская этика»? Как она защитит наше общество?
Наши дети в большинстве своем религиозны. Если зайти в класс и спросить, кто верит в Бога, поднимут руки практически все дети. Но религиозность надо направить в нужное русло, иначе придет дядя и расскажет нашим детям о Боге иначе. Свято место пусто не бывает. Тысячи наших соотечественников воюют на стороне «Исламского государства», и многие из них этнически русские. Возможно, всем им мама в детстве не привила веру отцов, любовь к родной культуре, к истории своей страны.
Чем все это закончится?
Если этнически православные не узнают о своей вере, то будет беда. Если этническому мусульманину не расскажет мулла о мирном исламе, который для России является традиционным, то придет дядя и будет проповедовать идеи экстремистов.
Наше общество стоит на перепутье. Мы можем остаться верными Православию, а можем пойти по пути нравственного разложения и размножения псевдорелигиозных, социально опасных культов. Если сегодня мы не обратимся к Православию, то завтра не нужно будет удивляться тому, что наши внуки окажутся в обществе извращенцев или сами станут таковыми.
Ответственность за судьбу нашего общества лежит на каждом из нас.
Дай Бог, чтобы общественные деятели, профессорско-преподавательская корпорация, а также те, кто стоит у власти, осознали значение того выбора, который однажды сделал князь Владимир. Дай Бог, чтобы каждый из нас был верен тем ценностям, которые больше тысячелетия берегли наши отцы и матери.
