Вступив на путь проповеди Евангелия, святой апостол Павел столкнулся с широким спектром философий и религий греко-римского мира. В обществе первого века по Р. Х. наблюдалась тенденция замены веры в древних богов и богинь классической мифологии чуть ли не всеобщим агностицизмом. Было распространено развитие астрологии и суеверий, люди обращались к гороскопам и гаданиям, использовали амулеты и заклинания, обращались за помощью к экзорцистам и заклинателям. Рационализм расшатал основы веры и многие от скептицизма перешли к легковерию. Почитатели экзотических мистериальных религий принесли с Востока новых богов. Многие люди, надеясь на духовное спасение и ритуальное очищение, получали инициацию сразу в нескольких культах.[1] Люди смело заполняли образовавшийся вакуум в душе новомодными религиями (культ Митры, Исиды, Диониса, Кибелы).[2]

Сравнивая мистериальные религии и христианство, можно заметить лишь некоторое поверхностное сходство:

1. исходной точкой зарождения мистерий и христианства является Восток, откуда они проникают в Рим;

2. как христианство, так и мистериальные религии предлагают своим приверженцам «спасение»;

3. все мистерии имеют обряды посвящения (в христианстве такую роль играет Крещение и Священная Трапеза (Причастие));

4. христианство и мистические религии называют Бога-Спасителя «господом».

В процессе истории происходило порой переплетение христианства и мистических религий. Это было связано с тем, что последователи

мистических учений, приходя в Церковь, приносили с собой понятия своих мистических верований, привнося старую «закваску» в исповедание новой веры. Возможно, данная проблема стала причиной смут в церкви Коринфа, с которой столкнулся святой апостол Павел.[3]

Сходство между мистериями и христианством породило в умах ученых XIX — начала XX века мысль, что святой апостол Павел превратил простое этическое учение Иисуса Христа в, своего рода, мистическую религию.[4] В частности, некоторые ученые утверждали, что таинство Вечери Господней и представление об умирающем и воскресающем боге заимствованы из языческих культов.[5] Также существовало мнение, что святой апостол Павел находился под влиянием религий таинств, которые были очень распространены в древнем мире. Эти религии предлагали своим последователям могущество и защиту того или иного божества в земной и загробной жизни.[6] Впоследствии, ученое сообщество опровергло вышеприведенную точку зрения о копировании мистериальных религий святым апостолом Павлом не найдя никаких реальных доказательств в ее пользу. Все данные, которыми располагает библеистика, свидетельствуют о следующем:

1. Различные мистические религии всегда имели в своей сущности синкретизм, который впитывал в себя элементы других религий. Однако христиане отвергали это, поскольку осознавали, что именно им открыта истина Господом Иисусом Христом во всей полноте;

2. На греко-римский мир огромное впечатление производило не сходство христианства с другими религиями, а его отличие от них. Зачастую выдвигалось обвинение христиан в атеизме, так как они не признавали возможность существования других богов;[7]

3. Немаловажен и тот факт, что все культы обещали перерождение, а не воскрешение, к которому призывало христианство;

4. Божественное существо, в котором христиане видели своего Господа, являлось реальной исторической личностью, жившей на земле за несколько десятков лет до написания Священного Писания Нового Завета, тогда как мистериальные божества являлись мифологическими фигурами древности;

5. Во всех мистериях, где присутствует умирающее божество, его смерть происходит по принуждению, а не добровольно. Смерть богов сопровождается ожесточением и отчаянием и никогда в ней не проявляется элемент любви, который был присущ крестной смерти и страданиям Господа Иисуса Христа. Согласно Посланиям святого апостола Павла, искупительная любовь Божья была свободным божественным мотивом для смерти Господа Иисуса Христа;

6. Последователи языческих культов проповедовали бесконечный повтор мирового процесса, подобно вечному бегу по кругу, который никуда не ведет. Мистериальные обряды смерти и воскресения богов отражали вегетативный цикл и смену времен года. Для святого апостола Павла временной процесс представлял собой серию уникальных событий, центр которых — событие смерти и воскресения Господа Иисуса Христа, который должен стать кульминацией мирового процесса при Своем славном возвращении.[8] Мистика святого апостола с ее пламенным ожиданием конца мира, есть нечто абсолютно своеобразное. Никакая, ни до, ни после нее, ни одновременно с ней существовавшая мистика с ней несравнима.[9]

7. Вытеснение образов воскресения образами рождения было присуще греческой идее возрождения. Очевидно, что в эллинистических мистериальных религиях мистика воскресения переплетается с мистикой возрождения. Святой апостол Павел же являет в своем богословии исключительно мистику воскресения. Обновление бытия человека, которое

происходит благодаря единству с умершим и воскресшим Господом Иисусом Христом, с логической последовательностью называется у него именно воскресением.[10] Умирание и воскресание со Христом происходит в учении апостола не символически, а представляет собой прямую реальность, поскольку вся его мысль определяется эсхатологическим ожиданием. Для языческой идеи возрождения данная парадигма мышления неприемлема;[11]

8. Различие наблюдается также между символической и реалистической мистикой. В мистериальных религиях эллинизма символ сгущается и возвышается до реальности. Благодаря тому, что верующий настойчиво думает о символическом соответствии и переживает его в акте инициации, оно становится для него реальностью. У святого апостола Павла символическое измерение вообще отсутствует. Он утверждает лишь нечто непостижимое, а именно что исторический факт смерти и воскресения Христа сказывается и продолжается в верующих;[12]

9. Для святого апостола Павла крещение представляет собой погребение и воскресение со Христом, поскольку совершается оно во имя Господа Иисуса Христа. Отсюда следует, что мистика бытия во Христе рассматривается как спасение. В акте эллинистического посвящения все основано на осмысленных действиях инициируемого. Здесь символ и реальность пронизывают друг друга. Посвящаемый переносит на внешние действия все то, что должен был пережить внутри себя. Имеет значение в данном случае любая мелочь, которая предает обряду лишь внешнюю форму. У святого апостола Павла чувственная сторона акта крещения не имеет принципиального значения. Торжественная церемониальность эллинистических мистерий ему не присуща. Он лишь наделяет сакральные действия тем значением, которое подобает им с точки зрения его мистики;[13]

10. У святого апостола Павла таинство Причастия, подобно таинству Крещения также объединяется мистикой бытия во Христе. Как Причастие создает общность с умершим Христом, так идоложертвенные трапезы создают общность с бесами (1 Кор 10:14-22)[14];

11. Касательно сферы таинств, следует отметить, что у святого апостола Павла таинства даруют не просто вечную жизнь, как в греческих мистериальных религиях, но причастность к готовящемуся иному состоянию мира. Таинство, таким образом, стоит в связи с космическим свершением. Таинства у святого апостола Павла начинаются со смертью Господа Иисуса Христа и заканчиваются с Его возвращением в сиянии славы, тогда как в эллинистических религиях таинства уходят своими корнями в глубокую древность и их действия распространяются на все времена и все поколения людей.[15] Таинства у святого апостола не только превосходят мистерии, но и не сравнимы по всем основам;[16]

12. Мистика эллинистических мистериальных религий — мифологична; мистика святого апостола Павла — исторически-космична. Это является одним из фундаментальных отличий, поскольку исторически-космическая мистика ориентирована на последние времена, тогда как мифологическая мистика направлена на начальные времена. В мистериях миф входит в современность. В мистике же святого апостола Павла все идет своим объективным ходом. Преобразующие мир силы, впервые давшие о себе знать в смерти и воскресении Господа Иисуса Христа, начинают действенно сказываться на христианах;[17]

13. Мистика святого апостола Павла коллективистична, мистика же мистериальных религий – индивидуалистична;[18]

Вернувшись к биографии святого апостола Павла можно убедиться, что он несомненно был знаком с мистическими религиями и находил их некоторое поверхностное сходство с христианством.[19] Мистерии были очень распространены, и терминология их быстро усваивалась эллинистическим иудейством.[20] Важно отметить, что Тарс был центром парсийского мистеризма, который был тесно связан с митраизмом. Именно здесь святой апостол Павел получил мистерический словарный вокабуляр, который использовал в дальнейшем в своих Посланиях. [21]

Святой апостол Павел, готовый «для всех сделаться всем» (1Кор 9:22), мог иногда сознательно использовать мистериальный язык, но наполнял его новым, христианским смыслом. Ему хорошо была известна терминология мистических религий и она могла применяться легко.[22] В его Посланиях можно найти образы из языческих мистерий соумирания и совоскресения с умирающими и воскресающими богами. Например, в Послании к Римлянам (6:1-10), он изображает христианское таинство Крещения, описывая его в мистериальных терминах, знакомых и близких его адресатам.

В Послании к Галатам (3:3) святой апостол Павел использует мистериальные термины: «получить посвящение, быть инициированным», «достигать совершенства».

Зная о распространенном увлечении астрологией в обществе, вере в судьбу, святой апостол Павел использует астрологические представления и термины (всегда в отрицающем контексте): высота (апогей на траектории планеты), глубина (соответственно перигей) (Рим. 8:39); астральные силы и астрологически опасные дни (Еф. 6:12-13); стихии (элементы), управляющие, судьбами мира и людей (Гал. 4:3-9).[23]

Несомненно, большой отпечаток на апостола язычников наложила культурная среда, в которой он вырос, но его нельзя рассматривать лишь только как порождение своей эпохи и среды. В первую очередь он осознавал себя человеком, благодаря вере соединившимся с Господом Иисусом Христом. И что бы он ни заимствовал из других источников, главным в его мысли было сознание, что он обрел новое направление своей жизни по дороге в Дамаск.[24] Христианство не было ни восприятием, ни применением чуждых доктрин, хотя бы и подготавливалось ими.[25] Оно, конечно, усваивало себе некоторые внешние формы языческого богопочитания, но преобразовывало их и наполняло новым содержанием.[26] Оно создавало из собственных недр свое особое религиозное бытие, которое отличалось оригинальностью и несравнимостью с языческими образцами.[27]

Примечание:

[1] Мецгер Б.М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание. М., 2006. С. 64-65.

[2] Там же. С. 70.

[3] Дрейн Д. Путеводитель по Новому Завету. М., 2007. С. 347-348.

[4] Там же. С. 348.

[5] Мецгер Б.М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание. М., 2006. С. 265.

[6] Хукер М. Святой Павел. М., 2005. С. 61.

[7] Дрейн Д. Путеводитель по Новому Завету. М., 2007. С. 348-349.

[8] Мецгер Б.М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание. М., 2006. С. 265-266.

[9] Швейцер А. Благоговение перед Жизнью. М., 1992. С. 258.

[10] Швейцер А. Благоговение перед Жизнью. М., 1992. С. 252.

[11] Там же С. 253.

[12] Швейцер А. Благоговение перед Жизнью. М., 1992. С. 254.

[13] Там же. С. 256.

[14] Швейцер А. Благоговение перед Жизнью. М., 1992. С. 256.

[15] Там же. С. 257.

[16] Глубоковский Н. Н., проф. Благовестие святого апостола Павла и мистерии// Христианское Чтение. СПб., 1909. С. 821.

[17] Швейцер А. Благоговение перед Жизнью. М., 1992. С. 258.

[18] Там же. С. 258.

[19] Дрейн Д. Путеводитель по Новому Завету. М., 2007. С. 349.

[20] Глубоковский Н. Н., проф. Благовестие святого апостола Павла и мистерии// Христианское Чтение. СПб., 1909. С. 478.

[21] Там же. С. 480-481.

[22] Дрейн Д. Путеводитель по Новому Завету. М., 2007. С. 349.

[23] http://azbyka.ru/ivliev/apostol_pavel_kak_hudognik-all.shtml

[24] Дрейн Д. Путеводитель по Новому Завету. М., 2007. С. 349.

[25] Там же. С. 476.

[26] Там же. С. 494.

[27] Там же. С. 476.

Список использованных источников и литературы:

Источники:

1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: Издание Московской Патриархии, 1983. – 1371 с.

Литература:

2. Глубоковский Н. Н., проф. Благовестие святого апостола Павла и мистерии// Христианское Чтение. СПб., 1909. С. 821.

3. Дрейн Д. Путеводитель по Новому Завету. М.: Триада, 2007. – 620 с.

4. Мецгер Б. М. Новый Завет. Контекст, формирование, содержание. М.: ББИ, 2006. – 360 с.

5. Хукер М. Святой Павел. М.: Фаир-Пресс, 2005. – 288 с.

6. Швейцер А. Благоговение перед Жизнью. М.: Прогресс, 1992. – 576 с.

Электронные ресурсы:

7. http://azbyka.ru/ivliev/apostol_pavel_kak_hudognik-all.shtml

священник Феодор (Ибрагимов) — I курс аспирантуры СПбДА

Доклад прочитан на  Ежегодной научно-богословской конференции, посвященной экзегетике и герменевтике Священного Писания, которая проходила  в Московской Духовной Академии 29-30 мая 2017 года