Доклад, прочитанный на III студенческой научно-богословской конференции Санкт-Петербургской православной академии. Победитель в номинации «Церковно-практические дисциплины».
Введение
Старая французская пословица гласит: «С королём говори по-королевски, с сапожником как сапожник». Это отнюдь не значит, что мы должны уподобиться сапожнику, это значит, что мы должны найти понятные для его мировоззрения термины, чтобы он смог понять то, что мы хотим ему сказать. Для духовенства, служащего на границ двух этносов и мировоззрений, необходимо уметь находить нужные слова и для людей, позиционирующих себя как православные христиане, но на деле являющихся далёкими от церковной традиции, и для иноверцев, чуждых свету Евангельского откровения, и безусловно, эти слова должны быть сказаны по-разному.
Православная догматика является константой для христианского миропонимания и направлена на то, чтобы раскрывать истину о Боге людям, благовествовать о Христе. Однако формы её раскрытия меняются от эпохи к эпохе и, более того, от этнокультурной среды, в которой она проповедуется.
К сожалению, следование образцам древней риторической и гомилетической дисциплины не всегда приводит нас к продуктивному диалогу с аудиторией. Порой механическая проповедь оказывается непонятной даже для благожелательно настроенных слушателей, не говоря уже о наших оппонентах.
Ввиду всего вышесказанного молодым современным миссионерам необходимо искать новые формы ведения диалога с представителями иных религий, но не терять при этом нить святоотеческой преемственности. Как любая наука богословие имеет в себе две цели: стратегическую – донести человеку истину о Боге и Спасителе Господе Иисусе Христе, и тактическую – адаптировать древнее знание апостолов и святых отцов для удобного восприятия современного слушателя.
Так как на Северном Кавказе наиболее остро стоит вопрос о построении диалогового межрелигиозного моста через пропасть христианского и мусульманского мировоззрения, то в данном докладе основное внимание будет уделено именно этому вопросу.
На Западе сложились две тенденции: или равнодушно принимать последователей ислама и их идеи, не обращая внимания на растущее число мусульман, их культурное и религиозное влияние, или видеть в них пугала, которые принесли в мир множество политических проблем. Конечно, мы знаем, что среди последователей Мухаммеда множество по-человечески прекрасных людей, щедрых и доброжелательных к своим ближним независимо от их веры, но для многих из нас общее влияние современного ислама, особенно в христианских регионах, является серьезной проблемой. Мы не хотим быть наивными с одной стороны и нетерпимыми с другой.
В многонациональной Российской Федерации, где мусульманство является второй по значимости религией, непонимание между Православием и Исламом может стать смертельно опасным, а взаимопонимание может принести прекрасные плоды. Мы должны объединить наши усилия и в делах милосердия, и в борьбе с равно неприемлемыми для нас явлениями — духовным растлением народа, пропагандой разврата и насилия, наконец, с искажением образа наших религий в действиях псевдохристианских сект и лжеисламских экстремистов. Опыт такой совместной борьбы уже имеется. Кто поддержал Православную Церковь в протестах против демонстрации на НТВ чудовищного по богохульству фильма Скорсезе “Последнее искушение Христа”? Ни одна из орудующих в России бесчисленных “конфессий и деноминаций” и словом по этому поводу не обмолвилась (так сектанты сами засвидетельствовали свое равнодушие к Христу Спасителю). Православных поддержали мусульмане, также возмущенные оскорблением Безгрешного Исы.
Не нужно смешивать мусульман как людей, стремящихся к жизни в соответствии с Божьей волей, к исполнению Закона и молитвенному общению с Богом, и лжеучением, которое они разделяют — исламом. Наш общий враг — это и терроризм, одинаково противный и Православию, и настоящему Исламу. В заявлении Духовного управления российских мусульман по поводу бандитских терактов сказано: «С душевным содроганием и болью восприняли мусульмане России террористические акты, унесшие сотни жизней мирных граждан, среди которых беззащитные дети, женщины, старики… Мусульмане, как все люди доброй воли, осуждают эти жестокие бесчеловечные акты убийства невинных людей. Подобные действия противоречат принципам всех мировых религий, в том числе и Ислама».
Нельзя поддаваться на провокации “мировой закулисы”, пытающейся насадить вражду между Православием и Исламом. У нас в памяти трагический опыт Ливана, где полыхала межрелигиозная резня, пока обе стороны не поняли: их натравливает друг на друга и извлекает из этого выгоду “третья сторона”. Тогда мусульмане и христиане объединились в борьбе за спасение своей общей Родины, и Ливан выстоял.
Запад слишком наглядно продемонстрировал свое двуличие. “Обличительные” вопли по поводу борьбы с экстремизмом, изгнание российской делегации из ПАСЕ, раскрытые объятия для бандитских эмиссаров: так западные “демократы” поддерживают орудующих в Чечне палачей, террористов, наркодельцов, работорговцев. Цель этой вакханалии очевидна: Западу желательна не сильная и процветающая, а измученная внутренними неурядицами Россия. И нужно быть до слепоты наивным человеком, чтобы продолжать верить в искренность “дружеских чувств”, о которых говорят “западные партнеры”. Конечно, нужно стараться “быть в мире со всеми людьми”, да и запад отнюдь не однороден, но вспоминается горькая фраза императора Александра III Миротворца: “У России друзей нет”, и его же горькая шутка: “У России все-таки есть два друга — это ее армия и ее флот”. Однако многими веками раньше, во времена Святой Руси прозвучали и иные слова, это завет благоверного великого князя Александра Невского: “Крепить оборону на Западе, а друзей искать на Востоке”. Это не столь мрачно, как изречение предпоследнего российского монарха. Россия действительно при желании может обрести искренних друзей в исламском мире, прежде всего, конечно, в мусульманских странах Содружества.
Миссия в горниле межконфессиональных и межэтнических противоречий
Как известно, институт IBT (Institute of Bible Translation), центральный офис которого находится в Швеции, организовал перевод Библии на адыгейский, кабардинский, осетинский, карачаевский, чеченский, ногайский, аварский, лезгинский, кумыкский, лакский, даргинский, табасаранский, шорский, рутулский, агульский, андийский и безцинский языки и продолжает ее переводить и на другие языки. Однако отмечено, что в результате столь методичных переводческих трудов процент обратившихся мусульман в христианство крайне низок. С чем же связанна такая миссионерская непробиваемость Кавказа?
Возможно, с недостатком качественной миссионерской литературы? Но минувшее десятилетие дало обильный апологетический урожай, это и труды о. Даниила Сысоева, отдельные статьи по данному вопросу священника Олега Стеняева, дневники обратившихся из ислама в православие, а если потратить пару недель и ознакомиться со Святоотеческими трудами по данному вопросу, то ищущий несомненно найдёт широкое поле для миссионерского осмысления прочитанного и применение его в своей полемике с мусульманами.
Возможно, утверждение о том, что ислам не обращаемая религия, действительно имеет место быть? Но и с этим трудно согласиться, ибо случаи, когда мусульмане, хоть и тайно, но искренне принимают христианство, не единичны. Я молодой священник, в сане, Божьей милостью, всего полтора года, но в своей практике имею два случая, когда приходилось совершать крещение над мусульманином. Эти случаи не показатель каких-то моих выдающихся миссионерских способностей, но сердечный импульс самих иноверных братьев. Следовательно, практически каждый священник, служащий на Северном Кавказе, время от времени встречает мусульман, желающих принять Святое Крещение.
Проблема миссии на рассматриваемом нами регионе заключается, на мой взгляд, в прочных тэйповых кровнородственных связях коренного населения. Для чеченца или дагестанца национальная принадлежность является определяющей в выборе религии, и, осмелюсь сказать, даже довлеющей над ней. Я в первую очередь чеченец, а потом уже мусульманин. Я дагестанец, следовательно, я мусульманин.
Тотальная малограмотность и давление общественного мнения мешают коренному населению сделать свободный выбор в пользу того или иного мировоззрения. Выбор ислама для него является не актом свободной воли, а обязательной необходимостью.
Сомневающийся или симпатизирующий христианству иноверец боится не столько принять крещение, сколько подвергнуться дискриминации со стороны своего рода, что в тэйповых семьях сродни самоубийству. Именно поэтому новообращённые христиане из мусульман предпочитают держать свою веру в тайне, а порой даже формально участвовать в мусульманских богослужениях и праздниках, украдкой посещая церковь.
Отец Даниил Сысоев в своей лекции «Ислам. Православный взгляд» рассказывает такой интересный случай из своей биографии: «Однажды у меня принял крещение один юноша мусульманин и по окончанию таинства просит, чтобы я ни в коем случаи не говорил об этом его брату, иначе тот его убьёт. Через неделю крестился его брат и обратился ко мне с той же самой просьбой».[1]
Если так сложен переход в православие из ислама в либеральной Москве, то сколь более сложен он на традиционалистском Северном Кавказе? Если в столице возможно убийство священника по религиозным мотивам, то не меньшей опасности подвергается мусульманин, принимающий христианское исповедание в столь сложном регионе. Поэтому внимание к новокрещёным из ислама должно быть предельно серьёзное, а обучение их православному миросозерцанию и пониманию Бога носить системный и углублённый характер. Одной огласительной беседы во время Таинства Крещения, а некоторые священники и её опускают, явно не достаточно, чтобы дать человеку твёрдость веры, достаточную для исповедания своих убеждений даже до крови, если понадобиться. В идеале мы должны прийти к такому заключению: «Если ты не можешь избежать участи мученика — становись им! Иди на мученичество!».
К сожалению, формирование нового религиозного сознания у молодежи Кавказа идет по очень болезненному, изуродованному пути. Вместо познания норм шариата, изучения Корана, ислам становится основой для отрицания национальных достоинств соседей, неуважительного отношения к их вере. Ислам в молодежной среде — это оправдание агрессивности и нетерпимости. У стариков же картина иная, они страдают той же проблемой, что и старики православные. Их понимание и применение ислама не поднимается выше бытового уровня, следовательно, вести с ними богословский диалог бывает весьма трудно и практически бесполезно.
Существует распространённое заблуждение, что все исламские экстремисты ваххабиты. Это далеко не так. Много сельской молодёжи из горных районов, являются представителями традиционного ислама, и в то же время весьма симпатизируют террористическим методам взаимодействия с окружающим миром. Этим мальчикам подбрасывают исламистские лозунги типа «Аллах над нами, Россия под нами» или «Выше Корана нет закона!». Мальчишки честны в своих убеждениях и очень часто не подозревают, что не все воюют «за идею». Кто-то защищает криминальный бизнес, кто-то — нефтяные скважины, кто-то хочет уйти от ответственности за преступления. И большинство этих боевиков тоже по убеждениям далеко не ваххабиты.
По историческим меркам Ислам в Чечне еще очень молод: никакого сравнения с древним мусульманством узбеков или туркмен. Чеченцы еще не успели изжить так называемый “синдром неофита”, при котором духовная жизнь подменяется внешней активностью. Ваххабитам здесь удалось фальсифицировать лозунг внешнего джихада, который объявляется лишь в исключительных случаях. Первой жертвой этого лжеджихада стали мусульмане Дагестана, второй — сами чеченцы. Для зрелого просвещенного Ислама первенствующее значение имеет не внешний, а внутренний джихад: “священная война”, которую верующий ведет с грехом в собственной душе. Можно провести аналогию со словами апостола Павла: «наша брань не против крови и плоти, но… против духов злобы поднебесной» (Еф 6:12). Тщетны надежды на то, что одним восстановлением экономики можно успокоить мятежный край. Экономика, безусловно, важна. Но разъяренного фанатика не остановишь, протягивая ему кусок хлеба, — его может вразумить лишь голос религиозного наставника, не заражённого чумой экстремизма. Если российские власти этого не осознают, республика еще долго будет оставаться кровоточащей язвой в теле России.
Принципиальные различия в системе мусульманского и христианского богословия и принципы ведения межконфессионального диалога
Предисловие
Богословский диалог между исламом и христианством развивается со Средних веков. Переписка императора Никифора и халифа Гарун-аль-Рашида, полемика другого византийского императора Мануила II Палеолога с мусульманским улемом, многие трактаты отцов Церкви об исламе и сочинения мусульманских богословов о христианстве составляют уже немалый массив информации. Стиль ведения полемики между двумя крупнейшими мировыми религиями, правда, вряд ли можно было бы назвать взаимоуважительным — о политкорректности его участники не слышали и в выражениях не стеснялись, максимально откровенно излагая свое отношение к не своей религии.
Дополнительным фактором, осложняющим христиано-мусульманский диалог, стали принципиальные различия в системе мусульманского и христианского богословия. Мусульманское богословие очень вариативно и допускает различные толкования, казалось бы, базовых догматов — например, причин отпадения Иблиса от Аллаха или определения неверия («куфра») и многобожия («ширка»). Естественно, что и вещи, принципиальные для диалога, как то отношение к Троице, жертвоприношению Авраама, распятию Иисуса Христа, искажению христианами Библии понимались разными мусульманскими богословами по-разному. Поэтому по большинству острых вопросов с исламской стороны высказывалась не позиция ислама как такового, а позиция конкретных ученых, которая могла быть оспорена их коллегами или впоследствии пересмотрена ими же.
Другой серьезной проблемой в исламо-христианском диалоге являются двойные стандарты, на которые обратил внимание кардинал Жан-Луи Торан. Действительно, мусульмане в христианских странах пользуются всеми правами и могут вести свою проповедь в любых масштабах, в то время как христиане в странах с мусульманским большинством ощущают себя людьми второго сорта и зачастую являются таковыми официально — как «зиммии», поражаемые в правах меньшинства «Людей Писания». Саудовская Аравия, самая богатая и влиятельная страна исламского мира, до сих пор сохраняет драконовские законы в отношении немусульман, категорически запрещая им посещение Мекки и Медины (хотя в этих городах христиане и иудеи появились задолго до мусульман), любые формы проповеди и даже молитвенных собраний. Запрет на ношение нательного креста и хранения Евангелия для христиан в Саудовской Аравии плохо сочетается с призывами саудовских богословов улучшать исламо-христианское взаимопонимание и бороться и исламофобией.
В любой миссионерской работе мы должны досконально знать местную культуру и уметь говорить в смысловых рамках данного этноса, поскольку иначе наше слово может быть не услышано и не понято. Так, когда мы говорим с мусульманином, мы должны понимать образ мыслей мусульманина. Бессмысленно использовать в речи привычные для православной догматики термины: Троица, благодать, Боговоплощение и т.п., потому что они не будут поняты мусульманином, более того многие термины в нашем и их богословии омонимичны. Поэтому необходимо искать те богословские категории, которые являются идентичными как для христианского мировоззрения, так и для мусульманского, например: единство Божие, всемогущество Его, разрушительное действие греха для личности и т.д.
Идентично вышеприведённому высказывается и религиовед Юрий Максимов: «Многие понятия в христианстве и исламе омонимичны, то есть по-русски называются одними и теми же словами, но на деле подразумевают совершенно разное наполнение. Это касается в общем-то почти всех религий, но ислама — особенно. Когда мы произносим: «молитва», «пост», «милостыня», «паломничество», «душа», «грех», «Писание», — христиане и мусульмане подразумевают при этом совершенно разные вещи. Если этого не знать, при разговоре неизбежно возникает и нарастает взаимное непонимание. Поскольку каждый априори считает, что оппонент имеет в виду под употребляемым словом именно то, что имеет в виду он сам!»[2]
Что у нас общего?
Перечень земных, нравственных добродетелей, к которым призываются верующие, в Православии и Исламе почти одинаков. Христианство часто называют религией любви, Ислам — религией справедливости. Сущностное различие наших мировоззрений — в определении того, какое из двух этих великих чувств должно главенствовать при служении человека Богу. Но в земной жизни — справедливости не о чем спорить с любовью.
“Если возможно, будьте в мире со всеми людьми”, — заповедует Евангелие.
“Кто примирит и уладит, милость тому от Аллаха; ибо Аллах любит справедливых”, — гласит Коран.
При этом знать то общее, что существует в наших религиях, очень и очень полезно. Часто предрассудки как со стороны христианства, так и со стороны ислама есть следствие элементарного невежества. Для многих это может стать поразительным открытием: при ближайшем рассмотрении мусульмане оказываются несравненно лучшими христианами, чем бесчисленные псевдохристианские конфессии, которые, по выражению святителя Игнатия (Брянчанинова), “уже в Бога насилу веруют”. Сектанты измыслили собственное учение, противоречащее духу Нового Завета. Они не поклоняются святым Божиим, не веруют в непорочное зачатие Христа от Пречистой Его Матери, называют “мифами” засвидетельствованные в Евангелии чудеса Господни, то есть отвергают те истины христианства, в которые твердо верят и мусульмане.
Несмотря на неверное понимание Личности Иисуса Христа как Сына Божия, Он окружён в мусульманстве высоким почитанием. Целая глава Корана, сура “Марйям”, посвящена Его непорочному зачатию от Духа Божия и чудесному рождению от Пречистой Девы Марии (Госпожи Марйям). Выдающийся мусульманский богослов Аль-Бадайви говорит о чудесном рождении Иисуса так: «Это выдающееся событие ставит Ису (мир Ему!) выше всех людей и вестников, так как Он был рожден без содействия человека». Мусульмане знают, что Христос исцелял силою Божией прокаженных и слепорожденных, воскрешал мертвых. Исламу известно о телесном вознесении Иисуса на Небеса: «Аллах вознес Его к Себе, ведь Аллах велик и мудр» (Сура 3 “Семейство Имрана”, аят 156/158/). Мусульмане веруют, что Иисус вновь придет, чтобы победить духов злобы и царствовать над человечеством.
Алгоритм диалога
Опыт многих миссионеров, трудившихся на ниве благовествования мусульманам, позволяет нам сформировать алгоритм поведения, который создаст наиболее плодотворный фундамент для нашей проповеди:
Относитесь к собеседнику с уважением, не превозноситесь над ним, не говорите пренебрежительно о его вере.
Встречайтесь с ними один на один. Беседовать с мусульманами лучше всего поодиночке. Когда вы будете беседовать с группой мусульман, они с усердием будут отстаивать свою веру, чтобы не показать другим, что у них есть какие-то сомнения.
Как можно чаще указывайте на Иисуса Христа, но старайтесь не быть назойливым.
Используйте евангельские притчи. На мусульман притчи и житейские примеры воздействуют сильнее, чем отвлечённое богословие.
Прочтите хотя бы выдержки из Корана, чтобы познакомиться с мусульманским мироощущением.
Будьте спокойны и настойчивы, мусульмане известны тем, что медленнее всех прочих обращаются ко Христу.
С Библией обращайтесь почтительно. В исламских странах существует обычай никогда не опускать Коран ниже уровня груди. Мусульмане хранят Коран на самой высокой полке в доме так, чтобы выше Корана уже ничего не стояло. Кроме того, они считают проявлением неуважения писать на страницах Корана или Библии.
Никогда не критикуйте ислам, Коран или Мухаммеда. Старайтесь вообще избегать разговора об этих предметах. Лучше уделяйте побольше внимание Благой Вести.
Не ведите мусульманина с собой в церковь, пока он твёрдо не примет Христа. Многие моменты церковного богослужения покажутся обычному мусульманину унизительными для Бога, а потому оскорбительными и для него самого (например, то, что мужчины и женщины стоят вместе и иногда касаются друг друга). Когда же решите взять мусульманина с собой в церковь, заранее обсудите с ним все, что он там увидит. Лучше всего знакомить мусульманина с христианской культурой не торопясь, пригласив его на неформальное изучение Библии.
Не спорьте с мусульманином. Поймите, что ваш собеседник не может позволить себе проиграть спор, потому что тогда он потеряет лицо. Старайтесь тактично стимулировать его мышление.
Не стоит тратить время на поиск противоречий в Коране. Это бесплодный путь, вас закидают сотнями страниц текста с согласованиями противоречий. За более чем тысячу лет с момента написания этой книги, исламские теологи составили многочисленные толкования расхождений в тексте; одним из способов преодоления противоречий является теория насха — отмена одного постановления или указания Аллаха на другое, которое было составлено после него.
Немного иначе обстоит дело, если мы общаемся не с потомственным мусульманином, а с неофитом, недавно принявшим ислам. Такой мусульманин не обладает всесторонней информированностью о своей вере, тем более что большое количество исламской теологической литературы остается непереведенной. Поэтому, полемизируя с православными, мусульманин неофит сам часто не осознаёт, что отрицаемые им или утверждаемые им тезисы воспринимаются исламом несколько иначе и должны быть подтверждены теологическими авторитетами.
Например, мусульманин может активно критиковать почитание святых в Православии и не знать, что суннитский и шиитский ислам допускают культ святых, в том числе в виде молитвенного обращения к ним и почитания их могил. Так, мусульманин может утверждать свободу воли человека вслед за несколькими модернистскими сайтами, но не знать, что такие утверждения противоречат строгому исламскому учению о предопределении и т.п.
О Боге
Многие люди полагают, что Бог Корана и Бог Библии — один и тот же Бог. Верно ли такое предположение? Давайте сравним библейское и кораническое представление о Боге.
Сходства: Оба едины, являются надмирными Творцами вселенной, Всемогущи, Всеведущи, Оба общаются с человечеством через посланников – ангелов, пророков, Писание, Оба судят грешников.
Различия: В Коране – Единоличен, не рассматривается как Отец, Дав Коран, обратился к человечеству с записанным словом, не любит грешников, желает поразить их за грехи, судит строго по соотношению добрых и злых дел, в помощь человечеству послал человека Мухаммеда, дабы тот возвестил будущий суд Аллаха.
В Евангелие – Троичен в Лицах, рассматривается как Отец верующих, обратился к миру с живым Словом, любит всех без исключения, желает покаяния грешника и милует Его, судит по состоянию души на момент суда, послал Свою Ипостась, дабы умереть за нас и дать возможность войти в Царствие Своё.
Любая личность наделена характерным для ней набором черт характера, свойств – это как отпечаток пальцев нашей души. Может ли одна и та же личность быть любвеобильной и жестокой, желать спасения грешников и в то же время уничтожения их? Если мы исповедуем Личностного Бога, то должны признать и за Ним определённый набор личностных свойств. В описании Бога мусульманином своего Бога мы узнаём с трудом.
Ислам исповедует абстрактный монотеизм. Этот факт не является открытием ислама, ещё задолго до его появления было известно «Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут.(Иак 2:19)», т.е. это хорошо, но недостаточно для исполнения Его воли.
При обсуждении вопроса о едином Боге следует помнить, что ислам категорически отказывается признать духовную природу Бога, отрицает, что Бог есть Дух. Ислам приписывает Богу антропоморфные атрибуты слуха и зрения (не в переносном смысле как всеведение, всемогущество и т.п., а в прямом), не принимаемые православным богословием, допускает наличие у Бога рук, лика, ног, хотя и не таких, как у творений. Это говорит о том, что Аллах не может соединяться с человеком, жить в его сердце, просвещать своей благодатью.
Согласно исламскому вероучению Аллах является творцом и добра, и зла, признаётся даже наличие добрых бесов (шайтанов).
На вопросе о монотеистическом видении мира стоит остановиться подробнее, ибо подавляющая часть мусульманского мира искренне считают нас многобожниками, неверно трактуя понятие Троица, упрекая христиан в том, что якобы те верят в трех богов. Это первое заблуждение, которое мы должны устранить в начале своего диалога.
Не пытайтесь использовать такие традиционные термины, как Отец, Сын и Святой Дух — потому, что для мусульманина это три бога! В их умах Отец отдельно, Сын отдельно, Святой Дух отдельно. Прекрасную модель разрешения этих противоречий даёт архимандрит Даниил, служащий миссионером в Индонезии, где христианская церковь находится в куда более суровых условиях, чем на Кавказе: «В беседах с ними я всегда подчеркиваю, что Бог — один, что единственный Бог — также Живой Бог, и как Живой Бог Он имеет Разум. Потому что если бы Бог не имел разума, я извиняюсь, Он был бы безумен. Бог должен иметь разум. Так как Он имеет Разум, Он имеет Слово. Слово Бога вмещается в Боге. Бог в Его Слове — это не двое, но один. Бог наполнен Своим Словом. И это Слово Божие явлено человеку. Вещь, которая находится внутри, как носимая во чреве: когда она появляется, ее называют рожденной от такого-то. Вот почему Слово Божие зовется Сын; Он — Чадо, рожденное от Бога, но прежде времен. Единый Бог зовется Отцом, потому что Он имеет свое Слово, рожденное от Него, называемое Сыном. Мусульмане верят, что Бог создал мир Cвоим Словом. Значит, то, во что мусульмане верят как в Слово, христиане называют Сыном. Таким образом, мы можем им объяснить, что Бог не имеет Cына отдельно от Cебя»[3].
Предрассудки, основанные на непонимании христианства в мусульманстве, имеют корень в личных заблуждениях Мухаммеда, перекочевавших в Коран. Пророк мусульман не был знаком с Православием, а встречался лишь с несторианами, монофизитами, а также с представителями мелких еретических сект. Именно против сектантских извращений направлены те места Корана, которые недобросовестные толкователи пытаются обратить против христианства в целом. В свое время Мухаммед столкнулся с “людьми из Найрана”, взгляды которых представляли собой некую дикую мешанину из язычества и христианства. Привыкнув поклоняться женскому идолу Иштар, в качестве ее замены они объявили “богиней” и “женой Бога” Деву Марию, а “их сына” сделали третьим своим кумиром. Эта ересь отражена в сочинениях Ахмеда аль-Макризи и Ибн Хазма, сейчас нечто подобное высказывает секта “Богородичный центр”. Но христиане никогда не считали Иисуса “сыном Бога” в грубом земном смысле, они никогда не поклонялись трем отдельным божествам. Подобные представления являются богохульством как с мусульманской, так и с христианской точки зрения.
Однако среди исламских богословов были те, которые предпринимали попытки вдумчивого разобраться в учении христиан о Троице, эти попытки могут стать мостом для дальнейшего диалога. Выдающийся мусульманский богослов Имам аль-Рази пишет: “Христиане утверждают о Боге так: »Это Одно Существо, имеющее Три Личности (Ипостаси). И эти Три являются Единым Богом, подобно тому, как солнце имеет диск, лучи и тепло». Они понимают так, что »Отец» — Личность, »Сын» — Слово и »Святой Дух» — Жизнь. Ису, Сына Марйям, они называют »Сыном Бога» в смысле, подобном выражениям »сыновья пути» или »сыновья света». Они говорят: »Слово», являющееся Словом Божиим, соединилось с телом Мессии, Исы, как вода соединяется с вином, и огонь смешивается с огнем”[4].
Христианский догмат Троичности постигается не суждением, а верой: сам аль-Рази для себя его не принял. Но, во всяком случае, понимание христианства совершенно исключает приложение к нему понятия “кафр” — многобожие. Христианский мир может присоединиться к словам Ислама, направленным против еретиков из Найрана: “Не веровали те, которые говорили: »Ведь Аллах — третий из трех”, — тогда, как нет никакого божества кроме Единого Бога” (Сура 5 “Трапеза”, аят 77/73/). Учитель Церкви Афанасий Великий говорил: “Христианская вера не велит нам исповедовать, что каждая Ипостась (Личность) есть особый Бог или Господь. Так же точно наша вера запрещает говорить, что существует три Бога и три Господа. Мы поклоняемся Одному Богу, Имеющему Три Ипостаси”. По слову Библии: “Господь Бог, Господь Един есть. Он — Господь, это — Его Имя, и не даст Славы Своей иному и хвалы Своей истуканам” (Втор 6:4; Ис 42:8).[5]
Еще один способ разъяснить учение о Троице — показать, как оно отвечает нуждам, которые есть у любого человека, например:
Любовь. Бог Отец показал Свою любовь к нам, послав Своего Сына спасти нас (Ин 3:16; 1 Ин 4:9-10; Рим 5:8).
Избавление от вины и греха. Бог Сын взял на Себя наши грехи, умер вместо нас и воскрес из мертвых, чтобы даровать нам победу над грехом и смертью (Рим 5:8; 1 Кор 5:21; 15:3-4). Через Иисуса мы можем получить прощение грехов и избавление от вины (1 Ин 1:9).
Сочувствие. Поскольку Слово стало плотью и жило среди нас, мы знаем, что Бог, через Иисуса, может сочувствовать нашим страданиям (Флп 2:6-8; Евр 4:15).
Надежда. Поскольку Иисус физически воскрес из мертвых, у нас есть надежда, что и после смерти мы будем жить как личности. Кроме того, благодаря животворной силе Святого Духа у нас есть уверенность в вечной жизни (Рим 8:11, см. тж. 2 Кор 1:22; 5:5; Еф 1:13-14).
Преображение. Бог Святой Дух живет в нас (Рим 8:9-11; 1 Кор 3:16), оживляет наш дух, который прежде был мертв (Ин 3:3-7; 2 Кор 5:17; Тит 3:5), дает нам силу подчиняться Богу (Рим 8:5-17).
Общение с Богом. Мы можем иметь личные взаимоотношения с Богом, потому что Иисус разрушил преграду, отделявшую нас от Бога (Еф 2:12-18; Кол 1:21-22), потому что Он стал посредником между нами и Богом (1 Тим 2:5) и потому что Святой Дух помогает нам общаться с Богом (Рим 8:26-27).
О Сыне Божием
Идею Богосыновства Христа мусульмане понимают в грубой форме, как результат, прости Господи, физического соития Бога и Девы Марии, что само собой является кощунственным выражением, и у Бога нет сына такого рода, это правда. Но когда в диалоге с представителем ислама мы называем Спасителя Сыном Божьим, для него это звучит именно как богохульство. Поэтому прежде чем вводить в разговор понятие Богосыновства необходимо объяснить, что мы в него вкладываем.
В арабском языке понятие «чей-то сын» можно выразить двумя словами: валад и ибн. Валад всегда обозначает сына, появившегося в результате совокупления мужчины и женщины. Мы, христиане, согласны с тем, что Иисус не был валаддуллах, т.е. «сыном Бога» в таком смысле. Библия говорит, что Иисус родился от девственницы Марии (Мф 1:23; Лк 1:34). Более того, даже в самом Коране не отрицается непорочное зачатие Иисуса (Сура 3:47).
В отличие от валад, слово ибн может быть использовано в переносном смысле. Так, например, сами арабы называют странника ибнуссабил — «сын дороги»[6] Oни явно не подразумевают тем самым, что некто имел интимные отношения с дорогой. Именно в этом, более широком, метафорическом смысле Иисус является Сыном Божиим.
Когда Иисус называл Бога Своим Отцом, а Самого Себя — Сыном (Мф 11:27; Ин 5;17, 22-23), Он имел в виду вовсе не Свое физическое рождение. Таким образом Он говорил о Своих особых взаимоотношениях с Богом, о Своем равенстве с Богом по природе и положению. Быть чьим-то сыном — значит обладать одинаковыми с ним положением и качествами.
Во времена Иисуса иудеи понимали Его слова о том, что Он — Сын Божий, именно таким образом: «…но и Отцем Своим называл Бога, делая Себя равным Богу» (Ин 5:18). В другом случае Иисус сказал: «Я и Отец — одно» (Ин 10:30). Услышав такое заявлением, иудеи схватили камни, чтобы убить Иисуса «за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом» (Ин 10:33).
Один иранский христианин сказал, что он решает проблему, называя Иисуса «духовным сыном Бога». Это не значит, что мы можем отрицать человеческую природу Иисуса, однако такая формулировка, возможно, будет менее оскорбительной для мусульманина.
Возможно также задать своему собеседнику вопрос: «Разве вы не ограничиваешь возможности Бога, когда говорите, что Бог не может принять образ человека? Неужели вы думаете, что для Бога есть что-то невозможное? Вспомните, как ангел объявил Марии, что «у Бога не останется бессильным никакое слово» (Луки 1:37)».
Эта проблема затрагивает и вопрос о том, мог ли Бог найти лучший способ для общения с людьми. Представьте себе, что во время войны во Вьетнаме некая семья была разобщена. Отца принудили остаться во Вьетнаме, в то время как мать с двумя сыновьями сумела уехать в Соединенные Штаты. В течение семнадцати лет они общались друг с другом лишь посредством писем и фотографий. Отец мог только издалека смотреть, как растут его сыновья. Но, в конце концов, правительства США и Вьетнама заключили соглашение, в соответствии с которым отец смог поехать в Штаты и встретиться со своей семьей. Но что если бы этот человек вдруг заявил: «Я не вижу особой нужды видеться с вами. Семнадцать лет мне вполне хватало ваших писем и фотографий, думаю, что этого будет достаточно и впредь». Что бы вы подумали о таком отце? А что бы вы подумали о Боге, Который отказался от возможности пообщаться со Своими творениями лично?
О Святом Духе
Подобное понятийное заблуждение во взгляде ислама на христианство связано и со Святым Духом. Многие мусульмане думают, что под Именем Дух Святой мы почитаем архангела Джебраила (Гавриила), которому поклоняемся как Богу. Поэтому важно объяснить, что Святой Дух — это живой источник, неотрывный от Единого Бога и также являющейся носителем Божественной личности, как душа человеческая неотрывна от человека и является полноценным носителем личности человека.
О человеке
Расхождение в понимании между нашими конфессиями лежит не только в понимании Бога, но и в понимании человека. И исламский экстремизм, на мой взгляд, проистекает именно из заблуждений в области антропологии. Когда христианин делает злодеяние, даже оправданное обстоятельствами жизни, например: убийство врага на войне, он всё равно осознаёт себя грешником и кается. Когда исламский террорист совершает убийство, он не осознаёт себя виновным, его совесть молчит. Когда мне приходилось беседовать с радикально настроенной мусульманской молодёжью и спрашивать, как трезвомыслящий человек может под знаком ислама убивать ни в чём не повинных людей, мне отвечали, что это не человек совершает убийство, а Аллах убивает неверных руками террориста. Эта чудовищная трактовка промысла Божия позволяет любое зло возвести в разряд подвига и оправдать любое беззаконие волей Всевышнего.
О Писании
В понимании Священного Писания также имеются ряд противоречий. Чтобы точно уразуметь содержание книги, надо иметь ее автора рядом, чтобы он тебе лично объяснял ее смысл. Именно поэтому православное богословие учит тому, что в силу разного духовного возраста Библия открывается человеку по-разному, и без молитвы о даровании разумения невозможно постичь Писание вполне.
Библию писали конкретные люди, в конкретной исторической среде, поэтому текст её есть соработничество человека с Богом, именно ввиду человеческого фактора текст Священного Писания остаётся тварным и без Божией благодати не понятным для неверующего человека.
Мусульмане же исповедуют божественность, нерукотворность Корана. Практически уравнивая Коран c Аллахом, наделяя книгу атрибутами Бога и антропоморфизмами, а это уже отступление от «чистого монотеизма», каковым именуют мусульмане ислам. Подобные верования мы встречаем в индуизме, где Веды существуют вечно. Поэтому тезис многих мусульманских акыд «Коран — несотворенная речь Божья» есть положение языческого миропонимания, а не монотеистического миросозерцания.
В дискуссии о Священном Писании следует помнить, что, не смотря на то что Евангелие (Инджиль) и Ветхий Завет (Таурат – «Пятикнижие Моисеево», «Забур» — Псалтирь) являются для мусульман книгами богооткровенными, в то же время считаются искаженными христианами и иудеями. Однако на протяжении временного срока от возникновения ислама до нынешнего дня мусульмане так и не смогли указать где, когда и как именно была искажена Библия.
В разрешении этого вопроса может помочь библейская археология и текстология, подтверждающие высокую историческую достоверность библейских тестов. Аналогичные исследования коранических текстов затруднены, т.к. все неканонические тексты Корана были уничтожены при Османе. Христианские же неканонические тексты никто не уничтожал, их легко можно найти и прочитать.
Примечательно, что сам Коран считает предшествующие ему откровения, входящие в «писание», подлинными и авторитетными откровениями Бога (Сура 2:136; 4:163). Коран призывает иудеев и христиан «установить прямо Тору, Евангелие и то, что низведено им от Господа» (Сура 5:68). Коран ссылается на Тору и Евангелие в подтверждение того, что Мухаммед был пророком (Сура 7:157), и призывает всех сомневающихся в учении Мухаммеда «спросить тех, которые читают Писание до тебя» (Сура 10:94). Коран убеждает людей доверять прежним писаниям (Сура 4:136).
Было бы явной непоследовательностью, если бы Коран советовал людям обращаться к предшествующим священным текстам и верить им, и тут же учил, что эти тексты искажены и, следовательно, недостоверны.
Подобное искажение библейских текстов просто нереально. Для того чтобы совершить подобный «подвиг», все мировое сообщество иудеев должно было бы согласиться с изменениями в тексте, внесенными относительно малозначительной и удаленной еврейской общиной из города Медина. Кроме того, христиане всего мира, которые также обладали Торой, должны были бы принять внесенные евреями изменения, хотя в то время они не могли даже между собой придти к согласию в некоторых вопросах учения.
Кроме того, имеющиеся в нашем распоряжении манускрипты не свидетельствуют об искажении текста. Что касается достоверности Ветхого Завета, то свитки Мертвого моря, которые датируются 100 г. до Р. Х., поразительным образом подтверждают точность Масоретского текста, который датируется 900 г. н. э[7]. Эти даты очень важны, поскольку они свидетельствуют, что манускрипты, составленные уже после появления мусульманского учения о тахриф, идентичны манускриптам, существовавшим задолго до рождения Мухаммеда.
Что же касается достоверности Нового Завета, то исследователи Библии обнаружили 3157 греческих рукописей, которые содержат либо отрывки из Нового Завета, либо весь его целиком; датировка этих рукописей восходит ко второму веку н. э. (Geisler and Nix, p. 466). Девяносто пять процентов различий между этими документами составляют обыкновенные ошибки и описки: пропущенная по ошибке буква и т.п. В ответ на доводы мусульман, что эти разночтения значительно исказили христианское учение, следует сказать, что ни одно христианское учение не основывается исключительно на этих спорных моментах и не зависит от их достоверности (Bruce F.F. The New Testament Documents: Are They Reliable?, 1978, p. 20; Geisler and Nix, p. 474).
Об Основателях учения
Отдельный вопрос касается основателей ислама и христианства. Вопрос так широко и красочно раскрыт в общеизвестной книге о. Даниила Сысоева «Мухаммед, кто он?», что останавливаться на нём подробно нет смысла.
Беседуя с мусульманином о пророке Мухаммеде, не следует сразу противопоставлять его Христу, такое противопоставление, как правило, не даёт должного результата. Сначала лучше поразмышлять о его пророческом достоинстве. Священное Писание даёт нам ряд критериев, по которым мы можем отличить лжепророка от пророка истинного. Изучая личность Мухаммеда, мы не можем признать за ним пророческого статуса, ибо он:
— ничего нового для спасения человечества он не принёс;
— его нравственный облик не соответствовал пророческому и евангельскому;
— нет никаких доказательств того, что он послан Богом.
Критиковать жестокость Мухаммеда в отрыве от тезиса о нравственном облике пророка смысла не имеет. В полемике необходимо указать мусульманам, что некорректно сравнивать Мухаммеда с ветхозаветными пророками, т.к. он жил уже во времена Нового Завета. От кого получил Мухаммед откровение, сказано у апостола Иоанна Богослова: «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире. Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога…». (1Ин 4:1-3). К сожалению, очевидное для нас является богохульством и оскорблением для мусульманина, поэтому всё вышесказанное следует применять с крайней осторожностью.
Об искуплении
Догмат об искуплении, неотъемлемой частью которого является крестная смерть Спасителя – это серьезный камень преткновения для мусульманского мировоззрения. Мусульмане убеждены, что Бог Корана никогда не предал бы своего любимого пророка позору, разрешив его распять. Один иранский студент сказал: «Разве мы не больше вас почитаем Иисуса, когда отказываемся верить, что Бог позволил Ему умереть в страданиях на кресте? Мы верим, что Бог забрал Его на небо».[8] Таким образом, мусульмане отрицают, что Иисус был распят, и полагают, что Он был взят на небо, в то время как кто-то другой (по мнению некоторых — Иуда) занял Его место на кресте. Ниже приведен текст, на который прежде всего опираются, отрицая распятие: «Мы убили Мессию, Ису, сына Марйам, посланника Аллаха», а они не убили его и не распяли, но это только показалось им; и, поистине, те, которые спорят об этом, — в сомнении о нем; нет у них никакого знания, кроме предположений. Они не убивали его, нет, Аллах вознес его к Себе: ведь Аллах велик, мудр!» (Сура 4:157-158).
Однако если внимательно прочесть этот отрывок, то можно заметить, что в нем не отрицается факт распятия Иисуса, этот отрывок отрицает, что иудеи обрекли Иисуса на распятие. Кстати сказать, Иисуса распяли действительно не иудеи, а римляне (Иоанна 18:31). Но еще важнее то обстоятельство, что, в конечном итоге, на распятие Иисуса обрек Сам Бог (1 Пет 1:18-20; Рим 8:3-4). Даже Коран намекает на этот факт словами:
Вот сказал Аллах: «О, Иса! Я упокою тебя, и вознесу тебя ко Мне, и очищу тебя от тех, которые не веровали, и сделаю тех, которые последовали за тобой, выше тех, которые не веровали, в день воскресения» (Сура 3:55).
В свете приведенного выше отрывка полезно будет дать мусульманину прочесть также Исаия 53:4-11, чтобы он понял, почему Бог обрек Иисуса на смерть. После этого подумайте вместе над историей о том, как Бог приказал Аврааму принести в жертву собственного сына, — она записана в Суре 37:101-107 (о ком идет речь в этом отрывке неясно, однако мусульмане считают, что сыном был Исмаил).
Вместо того, чтобы считать распятие Христа бесчестием, мусульманин должен не только понять, что оно принесло Христу величайшую честь, но и увидеть в нем суть того, что значит быть мусульманином. Каким образом? Смотрите: «…[Христос] смирил себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени» (Флп 2:8-9).
Слово «ислам» означает «послушание, подчинение». Именно послушание Богу и проявлял Иисус на всем Своем пути к Кресту! Мусульмане должны почитать его за такое послушание! Что же касается вопроса о позоре, на который Бог обрек одного из Своих любимых пророков, то в этом стихе ясно сказано: именно из-за послушания Христа Бог превознес Его наивысшим образом (см. тж. Деян 2:29-33; 5:30-31). И кто же все-таки проявляет неуважение: те, кто говорит, что Бог мог пойти на обман, подменив Иисуса двойником, или те, кто говорит, что Бог смог воскресить Своего Пророка из мертвых и тем самым избавить от греха все человечество?
Об откровении
Важным расхождением между нашими мировоззрениями является понимание Божественного откровения. У христиан откровение мгновенно ассоциируется со Христом, у мусульман с Кораном. Если в Православии Слово стало плотью, то в исламе слово стало книгой. Это главное различие. Личностный подход к Богу позволяет верующему быть гибким в своей духовной жизни и избрать для себя тот уровень подвига, который будет приближать его к Богу. Так, например: нельзя человеку, страдающему сахарным диабетом устанавливать ту же меру телесного поста, что и здоровому, крепкому мужчине. С другой стороны для человека, страдающего интернет зависимостью, не достаточно только телесного подвига, для него подвигом станет искоренение своей страсти и т.д.
Когда же откровение – это жёсткий закон, то, с одной стороны его должны исполнять все без исключения, даже те, кто не вынесут его тяжести; с другой стороны сверх этого закона ничего не требуется, что препятствует совершенству духовного развития.
О молитве
Что касается молитвы, ислам обязывает своих последователей творить только обязательную молитву. Если Вам будут говорить, что существует дуа — молитва, которую можно творить в любое время, то это лукавство, т.к. дуа не является обязательной для мусульманина.
«То, что называют молитвой мусульмане, совершенно не тождественно тому, что понимают под молитвой христиане. Если в православном христианстве под молитвой понимается живое общение, личный разговор человека с Богом, и именно факт этого непосредственного личного общения составляет смысл молитвы, то, с точки зрения ислама, молитва – раз и навсегда жестко закрепленный ритуал, состоящий из чередования одних и тех же неизменных поз и фраз исключительно на арабском языке… Малейшее нарушение ритуала делает молитву недействительной. Личные прошения позволяются после совершения необходимого ритуала, но это не необходимо и, согласно исламу, не есть то, что делает молитву молитвой»[9].
Богообщение понимается мусульманами лишь на уровне психических ощущений во время молитвы. Говорить о стяжании благодати практически бесполезно, опыт участия в Таинствах Церкви для них недоступен.
Попытки сравнить намаз с христианской Литургией нелепы, т.к. Литургия — это именно общественное богослужение (её не может совершать один человек), кроме того — это не личная молитва и не просто молитва, во время Литургии совершается важнейшее Таинство Церкви — Евхаристия.
Язык совершения христианской молитвы зависит от страны, т.к. Бог понимает любой язык. И более того молитва должна носить печать осознанности, т.е. я должен понимать то, о чём говорю Богу. Язык же мусульманской молитвы, как и её внешнее исполнение, строго регламентированы и считается, что молитвы, творимые на ином языке или иным образом, Аллах не принимает.
Попытки сравнить намаз с утренними и вечерними молитвами христианина также не выдерживают критики, т.к. мы можем использовать в это время разные молитвословия, мы не стеснены временем их совершения, одеждой, позами и т.п. Никакие внешние формальности не могут сделать обращение к Богу «недействительными», как это считается в исламе.
О душе
Если мы будем вести с мусульманином диалог о душе, то не лишнем будет знать, что в исламе душа не есть нечто потенциально склонное к добру, как сказано в ряде покаянных молитв: «не лежит помышление человека на лукавство от юности его». В исламе душа «Нафс» — это естественная сторона человека, которая всегда подстрекает его к тому, чтобы делать зло. Эта, с точки зрения мусульман, естественная сторона души есть источник отрицания всякого добра в человеке. Они говорят, что «нафс создана таким образом, что она желает все недозволенное». Об этом говорится и в Коране: «…ведь душа побуждает ко злу…» (Коран 12.53)! Кроме того, мусульмане учат о предсуществовании душ, то есть о том, что сначала были сотворены души людей, а потом они вселяются в тела. Надо ли объяснять, насколько это далеко от христианского учения о душе? Христиане считают душу, наоборот, более возвышенной частью человека.
О понятии греха
Что касается греха, здесь еще больше различий. Например, ислам отрицает понятие первородного греха. И в Коране, и в Библии описывается грехопадение прародителей. Однако в Коране этому факту не придается такого общечеловеческого значения, как в Священном Писании христианства. Адам покаялся и был прощен. Его неведение было упразднено, грех исчез. Первый грех в исламе не мыслится как первородный — открывший путь всем последующим грехам. По сути ответственность за реально наблюдаемую в естестве каждого человека отрицательную силу ислам списывает на Бога. То же самое и в мусульманском учении о предопределении, и в том, что Аллах — равно источник и добра, и зла.
В самом понимании греха также есть отличия. По мусульманскому учению грех — это неведение божественного закона. Исповедание ислама и исполнение предписанных ритуалов автоматически очищает мусульман от совершенных грехов, поэтому у них нет покаяния, исповеди, ничего подобного. Христианство же никогда не рассматривало грех лишь как неведение. Религиозный опыт не только христиан, но всего человечества убеждает в том, что грех оказывает влияние на согрешающего гораздо более глубинное, чтобы можно было ограничивать его только лишь умом.
О таинствах
Ну а если говорить о таинствах, то такого понятия, равно как и явления, в исламе нет. И это логично. Христианское понятие таинства основано на христианском представлении о Боге как являющемся и явленном в мире. На представлении о благодати, о божественных энергиях, коими Он действует в мире. В исламе же Аллах предельно удален из мира, никакого богоявления быть не может.
О нравственности
Сильно разняться категории нравственности в наших мировоззрениях. Если в православии нравственно то, что насыщенно любовью к ближнему и к Богу, то в исламе, как у древних язычников римлян, считается нравственным то, что в точности исполняет обряды веры. Тем не менее, многие мусульмане душою чувствуют Истинного Бога (даже отвергая Его во Христе) и стараются от всего сердца Ему молиться, получая утешение от такой молитвы, этим фактом отвергая установки исламских богословов о преимуществе Закона над благодатью.
Следует помнить, что ислам содержит ряд нравственных норм, неприемлемых для христианства, например: возможность в критической ситуации лгать о своих истинных взглядах, лукавство во имя их веры.
О разуме
Для мусульман логика – второй после Корана критерий истины. Всё должно быть понятно и логично. То, что Бог может быть по Своей сути выше нашего понимания для рядового мусульманина нонсенс. Во главу угла ставится человеческий разум. Недаром мы видим в среде мусульман такое трепетное отношение к слову «учёный», их религиозные наставники (понятие священства неприменимо к исламу) являются лишь специалистами текстах и толкованиях. Несмотря на то что любой мусульманин считает себя не сыном, а именно рабом Бога, гордыня, основанная на собственном уме – неизбежный атрибут их веры. Поэтому и их духовными учителями являются не просвещённые Божественной благодатью, а «исламские учёные», т.е. теоретики. Также они активно пытаются использовать научные или псевдонаучные аргументы в религиозной полемике.
В заключение
Наша задача не рассуждать с мусульманином в напыщенной богословской манере, как мы привыкли делать это на внутререлигиозных конференциях, как делаю это и я сейчас, а предельно просто донести реальность и жизненность (прикладной смысл) Евангелия в той мере, в которой они могут это воспринять.
Парадоксальная вещь, но именно в виду яркой несовместимость наших вероучений, практическая нереальность взаимных миссий является одной из главных предпосылок взаимного сотрудничества. Есть перечень земных практических моментов, на который православие и традиционный ислам смотрит одинакова. Именно они и должны, на мой взгляд, стать фундаментом нашего взаимодействия.
Уроки Кавказа
Межрелигиозный диалог даёт нам не только миссионерские плоды в виде новообращённых к свету евангельской истины, но и ценные уроки, которые делают нашу веру крепче. Какие реальные духовные ценности могут воспринять христиане России на Кавказе?
Множество. Серьезный урок — это стойкость кавказцев в их религиозности. Люди Кавказа очень религиозны, для них дико и странно, что среди россиян есть люди, которые не верят в Бога. Открытое исповедание своей веры и гордость за неё для кавказца долг чести, для нас часто деликатная подробность личной жизни. Будучи священником, часто приходиться встречать воцерковлённых верующих, которые в людном месте стесняются взять благословение и предпочитают сделать вид, что не узнали вас, или боятся перекреститься, проходя мимо храма в компании друзей. А беседу на духовную тему, особенно на тему греха или бесов, считают чем-то, что может выставить их отсталые и антинаучные взгляды. Воистину самая страшная ложь сатаны – это убеждение в том, что его не существует.
Атеизм большим катком прошелся по православию, и, мне кажется, поэтому у христиан иногда ощущается подспудный страх, закомплексованность, долгие годы насаждавшиеся атеистическим государством. В современном исламе этого нет. Религиозная активность мусульман ничем не стесняется, и этим отчасти можно объяснить фундаменталистские настроения среди мусульман.
Нам сильно не хватает ощущения единства православия. Некоторые иерархические, управленческие противоречия порой ведут отчуждения не только межепархиальное, но и межприходское. Недавно увидел в интернете интересную карикатуру на данную тему – стоят два священника на фоне дорогой иномарки, один с битой, другой с автоматом, а внизу подпись: «Слышь, поцанчик, ты с какого прихода?». И не нужно прикрываться словами апостола Павла: «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1Кор.11:19). Разногласия носят далеко не вероучительный характер, и даже не нравоучительный. Очень хочется видеть православное ощущение единства: когда православные приходы в Греции, в центральной России, на Кавказе, слыша о проблемах, друг друга, могли сказать: «проблема моих братьев, а значит и моя проблема».
В отличие от мусульман нам не хватает миссионерской активности. Говоря по отношению к православию: «Это моя культура», мы часто искажаем смысл этого понятия и уподобляемся ленивому рабу, сокрывшему талант господина. Если бы апостолы, будучи иудеями, говорили по отношению к учению Спасителя: «Это наша культура», то как бы Русь стала христианской? Я полностью разделяю взгляды отца Андрея Кураева по данному вопросу, изложенные в его труде «Учебник по миссиологии», если мы не обратим должного внимания к проповеди на востоке, то мы потеряем и восток и запад.[10]
Мы должны помнить о том, что богословский диалог возможен лишь в том случае, если мы сохраним численное превосходство над иноверными народами Кавказа, в противном случае возможность диалога будет закрыта для нас навсегда. Ислам не подразумевает никакого развития межрелигиозных отношений, когда становится господствующей религией в каком-либо регионе. Вспомним ту же Саудовскую Аравию. Кто-то может отнестись к моим словам скептически, привести статистику, показывающую перевес на 40% в сторону православия. Но я могу привести демографическую статистику, которая порадует нас менее, в среднем каждая мусульманская семья превосходим семью христианскую вдвое по количеству детей.
Ещё одна серьёзная проблема — это массовое бегство русскоязычного населения из кавказских республик вглубь России. Это разрушительно влияет на церковную жизнь. Но не могу сказать и о положительном моменте, который православные общины Кавказа извлекли из этой беды. Христианство становится духовным стержнем для объединения русских общин в тех регионах, где они являются религиозным и национальным меньшинством. Эти люди ассоциируют себя с большой Родиной, с русской культурой через Православную Церковь. Поэтому сегодня у нас есть уникальный шанс возглавить русское население на национальных территориях.
Современное мусульманство имеет жесткие установки на прозелитизм, в то время как мы с вами ещё забавляемся такими понятиями как толерантность и экуменизм. Особенно ярко это видно в смешанных браках. Если муж мусульманин, дети воспитываются в исламской традиции. Мы теряем людей, которые открыто не разрывают отношения с христианством, но фактически переходят в ислам через быт, через семью.
Если мы не определим «правила игры», не закрепим авторитет православия, то в исторической перспективе инициатива может быть перехвачена исламом. Да, православных еще долгое время будет больше, и они будут заметнее в силу своего исторического и культурного багажа, но пассивность в отношениях с исламом может привести к угасанию интереса к православию у части молодежи, к ограничению миссионерских возможностей православия даже на территории собственного государства, на своей канонической территории.
Нам, россиянам, полезно вспомнить, какой была наша родина в моменты наибольшего рассвета православия. Вот наши корни. Не следует пускать в себя эрозию современной западной культуры, она бессодержательна. Нужно иметь мужество принять свою веру, так как она есть, не допуская попыток ревизировать её в духе времени. Если мы будем воспринимать православие поверхностно, без осознания его исторических корней, мы также потеряем его содержание, превратим веру в фантазию. Мы должны уметь найти свое место в истории Церкви. Порой это значит идти против течения, направление которого задаёт запад, но западная культура по большей части теряет христианский взгляд на мир. Безусловно, это трудно, но Господь шел против течения, не так ли?
Опыт православно-мусульманских лагерей на Северном Кавказе
Опускаясь с богословских высот в нашу повседневность, вместо заключения, хотелось бы отметить особую роль, которую играют межнациональные лагеря отдыха для молодёжи Северного Кавказа. Опыт показывает, что часто успех миссии зависит не столько от убедительности богословских аргументов, сколько в добрых дружеских отношениях между собеседниками.
Позитивный опыт такого взаимодействия имеется в Дагестане – фестиваль молодежи Кавказа «Дружба народов – единство России», организованный по инициативе Министерства спорта, туризма и молодежной политики РФ и проходящий в ключе воспитания молодежи в духе взаимоуважения, распространения опыта исторического взаимодействия народов Кавказа, объединяющих российское сообщество.
Но наиболее удачная форма взаимодействия молодёжи Кавказа, на мой взгляд, реализована в проекте «Кавказ — наш общий дом». Вот уже несколько лет на территории Ставрополья, посёлок Рездвяный, Домбай, действует межрелигиозный молодёжный лагерь, для юношей и девушек 18 – 20 лет. В проекте принимают участие студенты из Ставрополя, Черкесска и Карачаевска. Взаимное проживание, отдых и общение молодых людей из разных культур формирует опыта межрелигиозного добрососедства и восстанавливает традиции межнационального сотрудничества молодежи.
На открытии лагеря ребят приветствовал и православный архиепископ, и мусульманский муфтий. Несмотря на единый распорядок дня для молодёжи, лагерь не превращает их быт в некий экуменический опыт, как отмечал архиепископ Ставропольский и Владикавказский Феофан: «Речь не идет о совместных молитвах. Православные будут читать утренние и вечерние молитвы в расположенном неподалеку храме, а для мусульман устроена специальная молитвенная комната».
Своим впечатлением от времени, проведённого в лагере, со мной поделился сокурсник Роман Булгаков: «На первый взгляд это представлялось довольно рискованным: собрать на десять дней под одной крышей молодежь не только разных национальностей, но и разных культур и конфессий. Однако жизнь опровергла все опасения.
Совместные походы в горы, кроссы, перетягивание каната, подъемы на канатной дороге, спортивные состязания, волейбол, футбол, купание в озерах и горных реках, круглые столы с обсуждением насущных проблем и просто занимательные беседы, просмотр научно-популярных и художественных фильмов, общение с ребятами из епархиального Спасо-Преображенского реабилитационного центра и не только это включала в себя программа совместного отдыха. Не было только богословских дискуссий. И здесь принцип межрелигиозного диалога. Его можно сформулировать так: отказ от критического рассмотрения вероучительных вопросов. Начало полемики о преимуществах или недостатках того или иного религиозного учения означает конец диалога.
Исключительное значение для организации межрелигиозного диалога имеет принцип равноправия и открытость его участников. Открытость — это нескрываемое от других искреннее выражение своей позиций, сочетающееся со стремлением слушать и слышать других, непредвзято воспринимая и оценивая их точку зрения».
23-24 июля 2010 года в городе Грозный по инициативе руководства республики состоялся первый форум православной и мусульманской молодежи Северокавказского федерального округа, посвященный проблеме межнационального и межрелигиозного мира на кавказской земле. От всех субъектов, входящих в СКФО, присутствовало по два представителя от Православия и ислама, плюс организаторы и главы делегаций. Форум открывали глава чеченской республики Р.А. Кадыров и архиепископ Ставропольский и Владикавказский Феофан (ныне – Челябинский и Златоустовский). Присутствующие поделились опытом миссионерско-просветительской работы, борьбы с негативными явлениями в обществе, национальной и религиозной конфронтацией, предложили свое видение путей преодоления сложившейся ситуации и меры по координации усилий православной и мусульманской молодежи в этом направлении.
Главной проблемой, которую выделили делегаты, является сложившаяся в силу напряженной обстановки в регионе отчужденность традиционно христианских и мусульманских народов, незнание истории, традиций и обычаев друг друга и, как следствие перечисленного, взаимное непонимание и недоверие. Образовавшейся пустотой и воспользовались те, кто разжег огонь терроризма на Кавказе, те, кому выгодна дестабилизация обстановки в этом регионе и в России в целом.
Один из делегатов форума, с которым мне удалось пообщаться, рассказал: «В ходе взаимного общения стало ясно, что точки соприкосновения не только возможны, они уже есть. Мы понимаем друг друга намного лучше, чем полагали до этого, несмотря на все же существующие и весьма серьезные трудности. Нам необходима не только экономическая и социальная стабильность в регионе, являющаяся, несомненно, почвой для конфликтов разного характера и взаимной нетерпимости. Ничуть не менее важным, а возможно, где-то и более необходимым является создание такой атмосферы, где было бы больше общения и взаимодействия в культурной, религиозной сфере. Велика нужда в изучении истории, традиций и религии соседствующих народов. В этом случае пропаганда ваххабизма, национализма псевдославянского толка и любой другой экстремистской идеологии будет обречена на провал, так как рассчитана на людей, практически не ориентирующихся в вышеозначенных вопросах. Это делает возможными трактовку и подтасовку тех или иных фактов и явлений в свою пользу, откровенную и циничную ложь в адрес представителей разных религий и национальностей. Чем больше людей знают истину о том, что русские и кавказцы, христиане и мусульмане – не враги, а друзья и соседи друг другу, тем меньше остается влияния у бандитов, прикидывающихся борцами за справедливость и свободу».
Библиография
Источники:
Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета.// в Синодальном переводе с комментариями и приложениями. – М.: 2006. РБО.
Шидфар Б.Я. Аль-Коран – переводы и тафсир. — М.: 2003. Изд. дом “UMMAH”
Литература:
Иерей Даниил Сысоев. «Ислам. Православный взгляд»// Цикл лекций об исламе – М.: Община храма Пророка Даниила на Кантемировкой.
Юрий Максимов. «Религия Креста и религия полумесяца. Христианство и ислам» — М.:2004. Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
Диакон Андрей Кураев. «Перестройка в Церковь. Эскиз семинарского учебника по миссиологии» — М.:2009. Центр библейско-патрологических исследований при Отделе по делам молодежи Русской Православной Церкви.
Ресурсы:
[1] Иерей Даниил Сысоев. «Ислам. Православный взгляд»// Цикл лекций об исламе – М.: Община храма Пророка Даниила на Кантемировкой.
[2] Юрий Максимов. «Религия Креста и религия полумесяца. Христианство и ислам» — М.:2004. Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
[3] Интервью Фомы Халберта с архимандритом Даниилом. http://www.pravoslavie.ru/guest/daniil.htm
[4] Имам аль-Рази. «Ат-Тафсир».
[5] Имам аль-Рази. «Ат-Тафсир».
[6] Fellowship of Faith for Muslims. Questions Muslims Ask, p. 6.
[7] Geisler N., Nix W. A General Introduction to the Bible, 1986, pp. 405, 408
[8] Woodberry, J.D. Muslims & Christians on the Emmaus Road, 1989, p. 164.
[9] Юрий Максимов. «Религия Креста и религия полумесяца. Христианство и ислам» — М.:2004. Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
[10] Диакон Андрей Кураев. «Перестройка в Церковь. Эскиз семинарского учебника по миссиологии» — М.:2009. Центр библейско-патрологических исследований при Отделе по делам молодежи Русской Православной Церкви.
Иерей Вадим Вертёлкин, студент Ставропольской православной духовной семинарии
