Значение же Валаамского монастыря в церковно-общественной жизни Финляндии не ограничивалось ролью крупного туристического и культурного центра. Оно заключалось в том, что русский монастырь стал духовным и экономическим «донором» для молодой Финляндской Церкви и помог сохранить ее независимость и каноничность. Русское монашество содействовало становлению православной церковной организации, чем внесло свой вклад в развитие финляндской государственности.
Сегодня уже никто не станет отрицать вклад Православной Российской Церкви в созидание русской культуры и государственности. Как показала история — не только русской. Великий миссионер архиепископ Николай (Касаткин), прославленный как равноапостольный святой — основатель Японской Православной Церкви — учил: «гений народа не может развиваться без взаимодействия других народов»[1]. Идея православной государственности для русского человека в течение многих веков была национальной идеей. Традиционно, русское благочестие было неразрывно с почитанием традиции православного монашества.
Спустя почти столетие после разрыва исторической памяти, в общественно-церковной жизни России вновь возрастает роль института православного монашества, практически уничтоженного силами советского государства в 1920-30-е гг. Тема настоящей конференции «Государство Российское и ее сердце Троице-Сергиева Лавра; 2012 год — год Российской истории» — посвящена юбилею зарождения российской государственности. Не случайно при этом упоминание знаменитой Лавры преподобного Сергия Радонежского. Когда-то этот великий святой своей молитвой поднял сломленный дух русской нации. Основанный им монастырь продолжил традиции своего основателя. В XVII веке Троице-Сергиева Лавра стала духовным центром сопротивления польско-литовскому нашествию, что сыграло важную роль в сохранении российской государственности и национальной идентичности русского народа.
Хотелось бы остановиться на судьбе другой древней русской обители — Спасо-Преображенской Валаамской. Как известно, после 1917 г. остров Валаам и расположенный на нем монастырь оказались на территории самостоятельного государства, независимой Финляндии, где преобладали традиции лютеранской культуры. Обитель, несмотря на трудности и потерю исторической Родины, сумела сохранить свое юридическое лицо, духовную организацию и общественно-политическую значимость. Русский монастырь сыграл существенную роль в процессе возникновения национальной Финляндской Православной Церкви. В этой связи судьба Старо-Валаамского монастыря и его насельников представляет большой интерес, но на сегодня практически не изучена.
Специфика внутримонастырского быта такова, что жизнь монастыря совершенно обособлена от мира и политики. История русских валаамцев в Финляндии интересна еще и потому, что православные иноки сыграли ведущую партию при политической игре местных церковных лидеров не столько своим непосредственным вмешательством в события, сколько тем, что просто смогли выжить и сохранить монастырь в противоречиво сложных условиях, испытывая давление со стороны властей и обстоятельств. Это же можно отнести на счет политических предпочтений монахов, которые они иногда высказывали в своих письмах. Какими бы весомыми эти предпочтения ни были, при влиянии на общественно-политическую жизнь Финляндии первенствующее значение имел высокий духовно-нравственный настрой монашеского учения, искренность веры исповедников православия, а не сила их логических аргументов. Ценность, которую русские монахи открыли финскому обществу, было т.н. «умное делание», или исихия, учителями которой стали русские старцы. Их духовное и моральное превосходство было очевидно и это влияло на общее отношение к православию в Финляндии.
Моя задача на сегодняшней конференции представить свою монографию — «Валаамский монастырь и становление Финляндской Православной Церкви 1917-1957 гг.». Книга подготовлена на основе комплексного изучении малодоступных для российских историков материалов архива Финляндского Валаамского монастыря и фондов Государственного архива Российской Федерации — труднодоступных для финских исследователей. Привлекались также фонды Национального Архива Республика Карелия и Российского Государственного Исторического архива.
В книге пересматриваются устоявшиеся взгляды на начало самостоятельной жизни Финляндской Православной Церкви в свете ранее не использованных источников и исследований по теме. Конфликты в общественно-церковной жизни Финляндии, имевшие место в 1917—1957-е гг., впервые рассматриваются через их проявление в жизни одного из крупнейших монастырей русской традиции — Валаамского, который, будучи оторванным от родины, оказался в центре событий, связанных со становлением новой национальной Церкви.
Выбранные в монографии хронологические рамки обусловлены двумя важными датами в истории общественно-церковной жизни Финляндии. В 1917 г. после Февральской революции в России финляндское правительство и будущие лидеры местного церковного управления начали разработку нового государственного закона о церковно-государственных отношениях, т.н. Уложения о Православной Церкви Финляндии. А 1957-й — год признания Московским Патриархатом автономной Финляндской Православной Церкви в юрисдикции Константинопольского Патриархата, год, когда уже не было сомнений в том, что новая Церковь состоялась.
В монографии исследуются основные этапы становления православной церковной организации Финляндии и одновременного упадка Валаамского монастыря в указанный период в их взаимозависимости и противоречивости.
В книге освящен широкий круг вопросов. А именно — проблема церковно-государственных отношений в Финляндии до и после провозглашения ее независимости в 1917 г. Исследован процесс возникновения канонических разногласий между Финляндской архиепископией и Православной Российской Церковью. Выявлены роли Константинопольской Патриархии, правительства Финляндии, финляндских церковных властей и Синода Русской Православной Церкви Заграницей в процессе отделения Финляндской Церкви от Московского Патриархата в 1923 г.. Изучена позиция Валаамского братства и его лидеров по отношению к смене гражданства и церковной юрисдикции. Исследована история смуты в Валаамском монастыре по вопросу перехода Финляндской Церкви на «новый» календарь. Изучены причины появления «проблемы монастырей» в Финляндии и ее значение для местной Церкви. Прослежено влияние экономического фактора на взаимоотношения Церковного управления и Валаамского монастыря. Исследованы канонический и политический контексты отношений Финляндской Православной Церкви и Валаамского монастыря с Московским Патриархатом в послевоенный период (после 1945 г), выяснены обстоятельства перемены юрисдикции братством монастыря и проведена их оценка. Установлены личности основных участников событий и проанализированы их взгляды и взаимоотношения.
В монографии предпринята попытка опровергнуть ряд сложившихся негативных стереотипов в оценке некоторых событий. В частности опровергается устоявшийся стереотип, что в начале своего становления Финляндская Православная Церковь была «обновленческой», в чем обвиняла ее старостильная часть валаамского братства, и следствием чего, якобы, явилось не твердое каноническое положение молодой Церкви. Опираясь на проведенное исследование, можно утверждать, что нельзя проводить равенство между «Живой Церковью» в Советской России, которая была инструментом и творением богоборческой власти для разложения Русской Православной Церкви изнутри, с Православной Церковью Финляндии, правительство которой никогда не инициировало гонений на веру и было против отделения Церкви от государства и ее уничтожения как организации.
Далее опровергается мнение о принадлежности «календарного противостояния» в Валаамском монастыре в 1920-40-е гг. к «церковному расколу», якобы выводящему приверженцев старостильной или новостильной позиции из канонической ограды Церкви. Нестроения на почве церковного календаря в Финляндии носили политической характер и основывались на церковном недопонимании.
Причиной осложнения в отношениях местных властей и валаамского монастырского правления в указанный период было не «богоборчество» и личная неприязнь представителей власти, и гражданские беспорядки в стране как фактор общего экономического кризиса. Появление «проблемы православных монастырей» в общественно-церковной жизни Финляндии в 1930-е гг. во многом было результатом несоответствия разных культурных традиций.
Значение же Валаамского монастыря в церковно-общественной жизни Финляндии не ограничивалось ролью крупного туристического и культурного центра. Оно заключалось в том, что русский монастырь стал духовным и экономическим «донором» для молодой Финляндской Церкви и помог сохранить ее независимость и каноничность. Русское монашество содействовало становлению православной церковной организации, чем внесло свой вклад в развитие финляндской государственности.
Что касается судьбы Валаамского монастыря и Финляндской Православной Церкви послевоенных лет, то с большой долей вероятности можно утверждать, что снисхождение было не единственной причиной признания в 1957 г. Московской Патриархией автономии Финляндской архиепископии в составе Константинопольского Патриархата. Исследованные источники показывают реальную возможность воссоединения Финляндской и Русской Церквей в послевоенной период. Можно предположить, что одной из причин отказа от этого шага было традиционное стремление советских властей не допустить усиления Церкви в СССР. Советское правительство никогда не было уверено до конца в том, что полностью контролирует Московскую Патриархию. А объединение Церквей, несмотря на политический характер, послужило бы усилению единства Русской Православной Церкви через преодоление канонического и духовного раскола. Препятствовали объединению и осознание иерархами Московской Патриархи своей несвободы и зависимости от воинственно атеистической государственной власти.
В заключении хотелось бы отметить, что основные проблемы общественно-церковной жизни Финляндии ХХ-го века сформировались еще до ее отделения от России в 1917 г. Поэтому их следует рассматривать в контексте общих проблем всей Русской Православной Церкви.
За время существования православной епархии в Финляндском Великом Княжестве оформился ряд процессов, которые определили ее самобытную организацию. Практически во всех структурообразующих процессах местной церковной жизни заметную роль играл Валаамский монастырь. Важное место в сознании финляндцев занимал протестантский принцип христианского государства, в котором Церковь, суверенная в своих внутренних законах, подчинялась идее государственной пользы. После отделения от России этот принцип был перенесен и на организацию института Православной Церкви, что предполагало возможность варьирования церковными традициями. Охранительная позиция Валаамского братства, занятая им в 1920-е гг., не позволила этому процессу выйти за рамки канонически приемлемого. Нетвердое положение Русской Православной Церкви во враждебном ей советском государстве способствовало усилению обособленческих тенденций в Финляндской Архиепископии и ее переходу в Константинопольский Патриархат, который, подчеркивая временность такой меры, счел, однако, возможным провести в Финляндии вне соборного обсуждения календарную реформу в ее наиболее модернистском варианте — с новой пасхалией. Результатом чего стал календарный раскол на Валааме, породивший «проблему монастырей». Охранительная позиция Валаамского братства способствовала самоидентификации церковного сознания местного сообщества в условиях оппозиции другой конфессии. Гражданские и церковные власти Финляндии, вынудив монахов принять новое гражданство и против их воли сменив юрисдикцию, введя запрет на постриг для не-финляндцев и лишив их права голоса на монашеских собраниях, не оставили монастырю шанса выбрать свое будущее. Будучи социально, психологически и административно защищенным прежней формой государственного правления, Валаамский монастырь оказался в состоянии полулегальности.
Обострив процессы общественно-церковной жизни Финляндии, Валаамский монастырь в дальнейшем оказался стабилизирующим фактором, чем способствовал выстраиванию опыта церковно-государственных отношений. Использование экономических ресурсов обители позволяло Церковному управлению иметь определенную независимость от государственных властей.
Разделения внутри валаамского братства свидетельствовали о сохранявшемся единстве с духовной родиной — Русской Церковью, и, одновременно, о жизнеспособности ее традиций в новых условиях. Что отразилось в двойном подчинении монастыря в период 1945-1957 гг. — в административном отношении Финляндскому Церковному Управлению, а в каноническом Московской Патриархии. Подобный раздел сфер управления предполагал и Проект Всероссийского Церковного Собора 1917-1918 гг. о Православной Церкви в Финляндии, чьи директивы не были учтены при разработке местного церковного закона. Пребывание православной обители на территории государства с лютеранской традицией самим фактом своего существования свидетельствовало о ценностях православной культуры и являлось просветительской миссией, что влияло как на национальное самосознание финнов, так и на понимание ими церковно-государственных отношений.
Русские иноки-старостильники не смогли вполне приспособиться к новым условиям и вызовам. Но своей твердой оппозицией церковному реформаторству они не позволили процессу модернизации Православной Церкви выйти за рамки канонически дозволенного. Однако дальнейшая автономизация русских обителей могла превратить их в своеобразные «этнические резервации».
Обвинять местные власти в притеснениях русских монахов можно лишь условно. Нельзя забывать, что русские старостильники в монастырях Финляндии, отказавшиеся от финляндского гражданства и потерявшие российское подданство, не были за это ни депортированы, ни подвергнуты репрессиям и ссылкам в лагеря. Инокам без определенного гражданства было выдано официальное разрешение на проживание в монастырях без права участия в общественно-политической жизни страны (права голосовать на собраниях). Монахам правительство выплачивало пенсию. А после Второй мировой войны, когда иноки территориально лишились своих обителей, правительство выплатило им денежную компенсацию на устройство новых поселений на финской территории с прежним юридическим статусом. Старостильное валаамское братство отказалось отделиться от новостильного и не пошло на создание «своего» отдельного монастыря. Позднее к валаамцам присоединились иноки Коневецкого и Трифоно-Печенгского монастырей. Важную роль в сохранении единства монашества сыграла личность и административная позиция лидера валаамского братства настоятеля Валаамского монастыря игумена Харитона (Дунаева)[2].
Русские монахи, которые не противились календарной реформе, не были отступниками или предателями родины. Они верили в возможность взаимообщения и взаимообогащения русской и финской национальных культур и искали путей приемлемой интеграции. Объяснять это ренегатством и угодничеством местным властям не верно. Монашество — опора Православной Церкви, хранитель духовных традиций — оно над-национально. Но монашеский институт не может существовать вне Церкви, вне ее иерархического строя. Монашество — часть церковного организма, сохранением которого финляндская культура обязана подвигу русских валаамских иноков. Со временем состоялось становление Финляндской Православной Церкви, она переросла статус простой епархии, не выродилась в секту и не потеряла своей автономии, ныне вклад ее в историю финской национальной культуры общепризнан.
Каждый малый народ на пути к национальному становлению стремится иметь свою историческую память. Как и память любого человека, она содержит как то, чем человек может гордиться, так и то, чего он стыдится. Если из памяти вычеркнуть одну из составляющих — человек перестанет быть тем, кто он есть. Православная Церковь Финляндии выросла из епархии Московского патриархата и связь с Россией присутствовала в ней через русские монастыри и приходы. Материальное достояние Валаамской обители и ее духовное наследие в виде опыта валаамских старцев и их учеников, книг, экспонатов валаамского древлехранилища, икон, церковной утвари и т.д. — все это осталось в Финляндской Церкви и служит сегодня свидетельством ее связи с духовным наследием Русской Православной Церкви.
[1] Избранные ученые труды святителя Николая, Архиепископа Японского. М: ПСТГУ. 2006. С. 2, 34. [2] Игумен Харитон Дунаев (1872-1947) в 1894 г. поступил в Валаамский монастырь, в 1905 г. пострижен в монашество, в 1909 г. назначен экономом монастыря, в 1910 г. рукоположен во иеромонаха архиепископом Финляндским Сергием (Страгородским), в 1933 г. утвержден финляндским Церковным управлением в должности настоятеля. Под его руководством в 1939-1940 гг. прошли эвакуация Валаамского монастыря вглубь Финляндии и устроение нового монашеского поселения в Папинниеми. Незадолго до кончины принял схиму.
Доклад научного сотрудника НПО НИРПЦ ПСТГУ, кандидата богословия, кандидата исторических наук Татьяны Ивановны Шевченко на VI Сретенских чтениях «Государство Российское и его сердце Троице-Сергиева Лавра; 2012 год – год Российской истории», прошедших 19 февраля 2012 года. Хельсинки (Финляндия).
