Начиная с первых лет существования советской власти, главным и определяющим принципом отношений государства к религиозным организациям стал атеистический характер господствующей коммунистической идеологии. Религиозное сознание народа подлежало полному уничтожению, и места для религии в СССР уже не было.
Необходимо отметить, что основополагающим законом страны – Конституцией СССР, принятой в 1936 году VIII Всесоюзным чрезвычайным съездом советов 5 декабря 1936 г и действовавшей до 1977 года. (имеющей неофициальные названия «Сталинская конституция», реже — «Конституция победившего социализма«) в статье 124 провозглашались следующие положения, регулировавшие на тот момент отношения между институтом государства и Церковью: «В целях обеспечения за гражданами свободы совести церковь в СССР отделена от государства и школа от церкви. Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами» [1]. Таким образом, свобода отправления религиозных культов признавалась за всеми гражданами страны, но в тоже время провозглашалась и свобода антирелигиозной пропаганды.
В 1930-е годы главной антирелигиозной организацией в стране оставался «Союз воинствующих безбожников» во главе с Емельяном Ярославским (Губельманом М.И.). Основными направлениями этой структуры были антирелигиозная агитация и пропаганда, а также научно-материалистическое просвещение. С началом Великой Отечественной войны деятельность «Союза» была свернута, а официально прекращена в 1947 году.
Политика государства по отношению к религии начала постепенно меняться на рубеже 30 – 40-х годов ХХ столетия. После нападения Германии на СССР процесс этих перемен резко ускорился. Уже в первый этап войны произошел окончательный отказ руководства советского государства от планов дальнейшего наступления на церковь, практически прекратились аресты священнослужителей, была приостановлена антирелигиозная работа.
В период с 1943 по 1948 годы в отношениях между государством и Церковью наблюдались процессы видимого «благоволения». Церковь в глазах действовавшей советской власти представлялась политическим орудием страны на международной арене. Так как до 1948 года Советский Союз не располагал ядерным оружием, то сталинское руководство для реализации своих амбициозных внешнеполитических планов вынуждено было использовать иные средства, в том числе и международные каналы. После 1948года, с началом ядерного противостояния в «холодной войне», Церкви отводилась более скромная роль в движении борьбы за мир на международной политической арене, которая в последующие годы стала определяющей по отношению к Русской Православной Церкви. Острая заинтересованность в международных связях церковного управления пропала, и вектор сугубо прагматического принципа сотрудничества Церкви и советского правительства существенно изменился.
С 1948 г. и до смерти И.В. Сталина вновь увеличилось количество арестов священнослужителей, не было открыто ни одного храма, ужесточился контроль со стороны Уполномоченного по делам Русской Православной Церкви.
С приходом к власти Хрущева ситуация для Церкви изменилась еще в более худшую сторону. В своей монографии доктор исторических наук, профессор М.В. Шкаровский отметил, что: «ко времени оттепели образ Церкви как классового врага был в основном уже давно преодолен, но его заменило видение религиозных организаций как реакционного, «идеологически чуждого» социализму и коммунизму явления. Теперь преследовались в первую очередь идеологические цели, что повлияло и на методы борьбы. Значительно больше внимания стало уделяться пропагандистской, атеистической работе, причем в ней гораздо ярче проявлялось стремление к научному подходу (создание специальных институтов, изданий). Кроме того, вводились элементы новой обрядности, к антирелигиозной агитации активно привлекали ренегатов — отрекшихся от сана священников, что почти отсутствовало в 1930-е гг., и т.п.» [2]. Ярким примером тому является публичное отречение от Церкви в декабре 1959 года бывшего инспектора Ленинградской духовной академии, протоиерея Александра Осипова, в дальнейшем старшего сотрудника Музея истории религии и атеизма в Ленинграде.
В Белгородской области случаи отречения от Церкви также имели место быть. Так, в газете «Белгородская правда» от 6 октября 1961 года опубликована статья бывшего настоятеля Успенской церкви с. Волоконовка Н. Русанова под названием «Рвите путы церковные», в которой бывший священнослужитель «окончательно и бесповоротно» обрывает какие бы то ни было связи с Церковью. Он восхваляет научно-технический прогресс в советском государстве, отмечая, что «подлинная правда – в искусственных спутниках и космических кораблях, в творческой созидательной деятельности рабочих и крестьян». В своей статье Н. Русанов обращается к правящему архиерею КурскоБелгородской епархии, епископу Леониду с призванием «последовать примеру А.А Осипова – порвать с религией ‹…› Я твердо убежден» – пишет он, «что епископ Леонид, врач и инженер химик, мог бы принести немалую подлинную, а не мнимую пользу своему народу» [3].
Проведение массовых расстрелов и открытое уголовное преследование священства уже не представлялось возможным в условиях сложившейся обстановки описываемого периода. Появились совершенно новые методы разложения Церкви «изнутри», то есть, где это возможно руками самих представителей духовенства и верующих.
Так, в городе Белгороде, с молчаливого согласия правящей власти, действовала группа лиц, ранее принадлежащих к приходскому управлению нескольких белгородских храмов, которая ставила целью дискредитировать епископа и духовенство в глазах верующих. В прошении духовенства и приходского актива Преображенского кафедрального собора, составленном на имя Святейшего Патриарха Алексия I, упоминалось об указанной группе: «В 1946 году быв. Епископом Курским и Белгородским ПИТИРИМОМ, ныне Митрополитом Белоруссии, была снята с церковно-административных должностей Преображенского собора гор. Белгорода группа лиц во главе с председателем ревизионной комиссии ОЛЕЙНИКОВЫМ И.В. и церковным старостой ЧЕРНЫХ без права быть избранными на церковно-административные должности за растрату церковных средств в сумме 275 тысяч рублей. Растрата была установлена епархиальной следственной комиссией. Расхитители остались безнаказанными. Чувствуя безнаказанность эта группировка задумала опять пролесть к Церковному ящику, но препятствием этому были настоятели. Вот почему, начиная с 1946 года по настоящее время не прекращаются поступать жалобы из гор. Белгорода на имя ВАШЕГО СВЯТЕЙШЕСТВА и на имя Высокопреосвященнейшего Владыки ИННОКЕНТИЯ, на настоятелей собора с обвинением их во всех смертных грехах. Постоянным и единственным жалобщиком является вышеуказанная группа. За период с 1944 г. по 1953 год в Преображенском соборе гор. Белгорода сменилось шесть настоятелей и на каждого из них этой группой писались жалобы, которые следственными комиссиями их епархии были установлены ложными и клеветническими <…> » [4].
Правящий архиепископ Иннокентий выступил в поддержку очередного настоятеля собора протоиерея Сергия Помельникова.
Кроме того, в вышеуказанном прошении отмечалось, что вследствие данной поддержки «группа ОЛЕЙНИКОВА вооружилась против Владыки. Они избрали новый метод, а именно: необходимость открыть в Белгороде самостоятельную кафедру, надеясь, что при другом архиерее будут другие порядки, другой настоятель, и они, как ходатаи, займут долгожданные места в церковном управлении» [5].
Свидетельством антицерковной и провокационной деятельности Олейникова против духовенства и Церкви становятся регулярные так называемые «приговоры приходской массы верующих Русской Православной Церкви прихода Белгородского Преображенского собора, Курской епархии» [6]. Они представляют собой протоколы заседаний, якобы приходского актива и верующих, подписанного шестьюстами и более представителями данного собрания. На самом же деле, можно предположить, что документ составлен лично гражданином Олейниковым, удостоверенный подписями группы лиц, состоящей максимум из пяти человек, так как остальных подписей в этих письмах просто не существует. В данных приговорах т.н. «приходской массой» рассматривалось по существу конкретное дело в отношении отдельного священника и в обязательном порядкевыносилось решение.
Одним из примеров «творческой деятельности» группировки Олейникова является постановление, вынесенное в отношении священника Владимира Чернова, настоятеля Преображенского кафедрального собора, в котором говорилось: «Возбужденная масса верующих порочными поступками Чернова требует немедленно отстранить Чернова о. Владимира от занимаемой ему должности настоятельства с благочинством и совсем со службы собора со время вручения ему выписки с настоящего приговора. Если Чернов будет продолжать служить, то нужно считать самоправием и неуважение массы, то следует применить меры самим верующим недопустить его в собор. Ходатайствовать перед высшими церковными властями о назначении нового настоятеля, обязав его провести общее <…> приходское собрание, заслушать отчеты о деятельности церковных органов совета и рев. комиссии. Рассмотреть способны ли они дальнейшей их деятельности. Если они не окажут содействия ходатайствовать, им необходимо обратиться к помощи Уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров по Белгородской области или высшим органам Государственных учреждений» [7].
Апогеем провокаторской и антирелигиозной деятельности группы Олейникова можно назвать факт участия его и двух его единомышленников, Павла Васильевича Чалых и Матвея Васильевича Суслова, в радиопередаче на антирелигиозные темы, транслируемой на территории Белгородской области. Основной темой выступления было публичное отречение от Бога и Церкви вышеназванных лиц. Согласно стенограмме передачи, на всю область по радиоволнам транслировалось, что в редакцию радио поступило письмо, подписанное Олейниковым, Чалых, Сусловым в котором они заявили, что «думали, что действительно есть бог, а его, оказывается, нет» [8]. Основали свое решение на действиях настоятеля собора Владимира Чернова и председателя церковного совета Ткачевой. Обвиняя священника и церковного старосту в, якобы имевших место, финансовых махинациях авторы письма утверждали, что Бога нет, а «есть ширма, за которой церковники творят бесчестные дела, спекулируют чувствами и карманом верующих» [9].
Антирелигиозная пропаганда в печатных изданиях Белгородской области применялась на протяжении почти всего времени хрущевской «оттепели». Уже осторожно начали говорить о старых пережитках колхозников в статье «Повысить уровень идеологической работы»: «В быту колхозников еще есть следы старых пережитков, с которыми нужно неустанно бороться» [10].
В исследуемый период в Белгороде действовало Общество по распространению политических и научных знаний. Суть деятельности Общества состояла в комплектовании школ научного атеизма, в проведении тематических вечеров, в подготовке и рецензировании атеистических лекций и докладов. Множество научно-атеистических статей и антирелигиозных фельетонов сатирического наполнения печаталось на страницах «Белгородской правды». В газете существовала рубрика «Уголок атеиста», в которой публиковались статьи и заметки атеистического характера.
В августе 1953 в газете «Молодая гвардия» опубликовано письмо группы комсомольцев с. Бессоновка Микояновского района, в котором они ходатайствуют перед редакцией в содействии закрытию местной церкви и передаче здания под нужды сельского клуба, руководствуясь тем, что до войны в нем располагался именно клуб [11]. Инициативу молодежи поддержал Облисполком и выступил с указанным предложением перед Советом по делам Русской Православной Церкви. Однако в свою очередь «Совет это ходатайство отменил, признав изъятие указанного здания несвоевременным» [12].
Кроме того, в своем докладе хотелось бы отметить заметную роль членов комсомольской организации, которую они сыграли в кампании по закрытию Преображенского кафедрального собора. В тексте решения исполкома Белгородского городского Совета трудящихся депутатов №17 от 11 января 1962 года [13] говорится о том, что общее собрание педагогического института (находящегося напротив здания храма) также просит горисполком о закрытии собора и передаче здания под Краеведческий музей. В жалобе верующих на имя Святейшего Патриарха упоминается факт сбора подписей у населения студентами пединститута в поддержку закрытия Преображенского собора. «Коллективы 43-х организаций города поддержали инициативу и оформлены подписи за закрытие церкви. Всего подписалось 10031 чел.» [14].
Закрытие Преображенского собора по своему размаху стало беспрецедентным событием для новейшей истории из жизни города Белгорода. Из доклада Уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви по Белгородской области А. Сорочкина в центральный аппарат Совета, в Москву, можно почерпнуть информацию, проливающую свет на участников событий, волей или неволей участвовавших в кампании по закрытию храма:
«По линии духовенства вокруг собора проведены следующие мероприятия:
С епископом Леонидом имеется договоренность, что как только будет вынесено решение о переводе собора в Кладбищенскую церковь, он после ее ремонта, сразу же переведет свою кафедру туда.
Обещал также содействовать переводу собора в беседах с верующими. Им же по нашей просьбе два из 4-х священников, самых активных, не совсем лояльно относящихся к проведению этих мероприятий, уже переведены в другие церкви с тем расчетом, чтобы исключить их контакт с верующими.
Работа вокруг закрытия собора не прекращается и по сей день в соответствии плана разработанного совместно с партийными и советскими органами.
Считаю, что при хорошо проведенной агитационной работе среди верующих и главным образом актива изъятие помещения произойдет без осложнений.
Больше того закрытие Белгородского собора будет служить хорошим примером в антирелигиозной работе тем…, где еще имеется излишество в религиозном обслуживании [15]».
17 февраля 1962 года исполком Белгородского городского Совета депутатов трудящихся вынес окончательное решение о закрытии собора и передаче здания под Краеведческий музей. Таким образом, на несколько десятилетий главному собору Белгорода было суждено стать невольным памятником антирелигиозной борьбы и пропаганды.
Усилению атеистической пропаганде в Белгородской области также способствовало создание т.н «групп содействия». Эти группы представляли собой объединения граждан, в основном членов КПСС и ВЛКСМ, реже беспартийных, в среднем по 7 человек на район, в исключительных случаях до 56 человек [16]. Группы были созданы в каждом районе области. Основной целью их создания была разъяснительная работа среди верующих. В инструктивном докладе Уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви по Белгородской области А. Сорочкина для групп содействия изложены основные директивы и принципы, которыми должны руководствоваться члены группы. Приведем некоторые примеры из этих инструкций:
«Надо вести индивидуальную работу с теми людьми, которые придерживаются религиозных взглядов и в первую очередь среди женщин, так как они то главным образом и являются постоянными посетителями церковных служб и исполнителями всевозможных религиозных обрядов…
Следует работать систематически, настойчиво, умело используя в наших интересах всякие ограничения в деятельности духовенства, установленные нашими законами и самой церковью. [17] <…> Вся наша работа должна содействовать снижению влияния церкви, снижению материальной поддержки церкви со стороны верующего населения. И, в конце концов должно привести к отходу населения от церкви, к сокращению их числа. [18]».
К лету 1962 года по Церкви был нанесен сильный удар установлением жесткого контроля над совершением треб: крещений, венчаний отпеваний. «06.06.1962 появились два постановления ЦК КПСС, вводившие жесткие меры для пресечения распространения религиозных идей среди детей и молодежи. Было выдвинуто предложение лишать родительских прав тех, кто воспитывал детей в религиозном духе. Родителей стали вызывать в школу и в милицию, требуя от них, чтобы они не водили детей в храм, в противном случае угрожая принудительно поместить детей в интернаты» [19]. Так, исполняя данные постановления, на заседании церковного совета Кафедрального им. Иоасафа Белгородского собора от 1 января 1963 года было принято следующее решение:
«…Идя на встречу многочисленным просьбам школы и детских организаций, рекомендовать священнослужителям собора Иоасафа Белгородского воздерживаться от причащения детей школьного возраста, пришедших без родителей и самостоятельно. Детей же, которые пришли с родителями и желающих причаститься, просьбу таких необходимо удовлетворять.
2. Крещение детей в храме производить только по воскресным дням с 8 часов утра до 1 часу дня, с предъявлением необходимых документов, удостоверяющих личность ребенка и родителей. Исключение для крещения в любое время составляют больные дети. Крещение производить только с согласия обоих родителей» [20].
Гонения на Русскую Православную Церковь в период с 1953 по 1964 годы верующими и духовенством персонифицировались с Н.С. Хрущевым. Авторитет 1-го секретаря и его ближайшего окружения в народе стремительно падал, в немалой степени и из-за антицерковных авантюр. Поэтому когда, 14 октября 1964 г. на Пленуме ЦК КПСС Н.С.Хрущев был снят со всех своих постов, миллионы верующих вздохнули с облегчением и надеждой на смягчение курса [21]. Чаяния мирян и духовенства частично оправдались, каток атеистической пропаганды сбавил обороты, но антирелигиозная идеология коммунистической партии сохранилась, изменились лишь методы и накал борьбы.
[1] Конституция (основной закон) Союза советских социалистических республик. URL: http: // hist.msu.ru/ER/Etext/cnst1936.htm#10. [2] Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве: (Гос.-церков. отношения в СССР в 1939-1964 гг.). — М.: Крутиц. патриаршее подворье, 2000. С. 11. [3] Белгородская правда. 6 октября 1961 г. [4] ГАБО., Ф.р-1179. Оп. 1. Ед. хр. 16. Л. 257. [5] Там же. [6] Там же. Л. 263. [7] ГАБО., Ф.р-1179. Оп. 1. Ед. хр. 16. Л. 263-264. [8] Там же. Л. 269. [9] Там же. [10] Белгородская правда. 18 января 1953 г. ГАБО ед. хр. 15 [11] ГАБО., Ф.р-140. Оп. 1. Ед. хр. 1. Л. 42. [12] Там же. Л. 38. [13] ГАБО., Ф.р-1179. Оп. 1. Ед. хр. 16. Л. 214. [14] Там же. Л. 201. [15] Там же. Л. 208. [16] ГАБО., Р-1179. Оп. 3. Ед. хр. 14. Л. 1-66. [17] ГАБО., Р-1179. Оп. 3. Ед. хр. 12. Л. 113. [18] Там же. Л. 115. [19] Дамаскин (Орловский), игумен. Гонения на Русскую Православную Церковь в советский период. URL: http: // www.goldentime.ru/nbk_22.htm. [20] ГАБО., Ф.р-1179. Оп. 1. Ед. хр. 14. Л. 135. [21] Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 389.
