— Добрый день, отец Сергий! Тема Вашего доклада «Эманация в творчестве Дионисия Ареопагита». Расскажите в двух словах, что подвигло Вас выдвинуть именно эту тему на конференцию? В чем ее актуальность?

— Эта тема является фактически одной из текущих тем рассматриваемого богословия Дионисия Ареопагита. Ведь Дионисию уделено не так много внимания в русском современном богословии. О Дионисии в принципе пишут очень мало. Поэтому любая тема, касающаяся исследования его трудов, является, на мой взгляд, исключительно актуальной. В данном случае вопрос об эманации не рассматривался, никто об этом не писал, поэтому это один из многих вопросов, которые можно было бы вынести на обсуждение и как наиболее подходящий на данный момент.

— Если никто не писал по этой теме, наверное, тяжело работать, прокладывать путь самому?

— Я мало ссылался на русскоязычную литературу. Дело в том, что западное богословие наиболее плодотворно в рассмотрении этой темы, вся литература либо на французском, либо на английском, либо на немецком языках. Приходится порой знакомиться с какими-либо неизвестными выражениями или словами, поэтому работа с этими языками является необходимым условием обучения в аспирантуре, без этого учиться просто невозможно. Таким образом, пользуюсь данными, которые находятся на Западе, анализирую саму работу Дионисия, ссылаюсь на работы античных авторов, работы раннего средневековья и «золотого» века. Работа, безусловно, сложная, интересная и актуальная.

— Каковы перспективы Ваших научных интересов? Вы продолжите работать над творчеством Дионисия Ареопагита?

— Закрыть тему Дионисия Ареопагита не так-то просто. На данный момент существуют два научных лагеря, которые в вопросах богословия Дионисия не могут найти консенсуса. Дионисий – это фигура, в по отношению к которой в православном богословии не существует единого мнения, поэтому заниматься вопросами Дионисия Ареопагита можно долго, последовательно и упорно. Тем более, как я уже говорил, русскоязычной современной литературы практически не существует. Есть работы конца XIX- начала ХХ века, но они уже отчасти устаревшие.

— Вы касаетесь только учения Дионисия? Рассматриваете ли Вы его как личность? Известно, что существуют различные точки зрения, кто же такой Ареопагит, насколько подлинно авторство его произведения. Наверное, Вы не могли пройти мимо этих вопросов. Каков Ваш взгляд на это?

— Дионисий, о котором мы говорим, – это VI век. Мы точно знаем, что Дионисий, который упоминается на страницах Священного Писания, не мог написать работы, которые подписаны его именем. Поэтому этого автора называют Псевдо-Дионисий. Тем не менее, мы придерживаемся исследования немецких ученых, которые с точки зрения филологии и истории подтвердили невозможность совпадения имени автора с содержанием смысла текста, который подписан именем Дионисия Ареопагита. Но в то же время, преподобный Максим Исповедник настаивал на той точке зрения, что не может человек написать работу и подписаться чужим именем, т.к. такой человек был бы лжецом. Перед нами две точки зрения: святоотеческая и историко-филологическая. Сейчас никто уже не отстаивает первую. Но это нисколько не умаляет святости прп. Максима. Ведь не какие-то утверждения святых делали их святыми. Мы знаем, что некоторые натурфилософские представления святых на данный момент выглядят довольно странно. Например, святые первых веков верили в существование птицы феникс, которая возрождается из пепла. Эта птица живет на Востоке, сгорает и возрождается из пепла в виде червячка, потом снова становится птицей, живет и снова сгорает. Если святые отцы утверждают какое-то мнение и оно поэтому исключительно достоверно и неоспоримо — это было бы не совсем справедливо с научной точки зрения. Представления о мире у другого отца — прп. Иоанна Дамаскина — также не лишены расхождений с научным представлением. И в этом нет ничего страшного. Что касается Дионисия, то наиболее сильный спор идет даже не об авторстве произведения, а о том, являлся ли Дионисий неоплатоником или был православным богословом, который использовал труды неоплатоников в создании своей системы онтологии. Есть школы, которые говорят, что Дионисий заимствовал, есть школы, которые говорят, что заимствовали у Дионисия. Мы скажем, что он не заимствовал, он создавал свою систему, используя лишь форму, неоплатоническую терминологию.

— Следующий вопрос мне хотелось бы задать Вам как заведующему богословской кафедрой. Как, по Вашему мнению, будет происходить развитие богословия? Какие тенденции Вы можете указать? Расскажите это на примере Казанской семинарии.

— Перспективы самые обнадеживающие. Несмотря на сложности процесса перехода на болонскую систему образования, Казанская духовная семинария вполне освоила тот инструментарий, которым пользуются лучшие школы, работающие по этой системе. В скором времени останется только влиться в эту колею, синхронизировать те знания, которые есть в других школах, как отечественных, так и зарубежных. Нет никаких сомнений, что современное богословие начинает развиваться на новом уровне. Например, сегодняшняя конференция носит международный характер, что говорит о признании богословского образования в России другими странами.

— Важно, чтобы наше образование оценили представители других стран?

— Это вопрос не оценки, а достойного существования и наиболее конструктивной работы в одной системе. Наша система предполагала другие степени, другие временные рамки развития и становления. Мы встречали путаницу в званиях: «магистр», «бакалавр», «доктор», «кандидат». Ведь далеко не всегда это контекстуально переводимо на другие языки. Например, кандидат в немецком языке будет называться доктором. Необходимо упростить систему взаимоотношений и развивать богословские вопросы, которые так и не нашли по сию пору ответов. Онтологическое богословие, к примеру, до сих пор не развито. Направления для работы существуют. Благо, что сейчас приходят молодые люди, которые готовы заниматься, учиться. Для меня, кстати, очень приятное впечатление производит Санкт-Петербургская духовная школа, где работа идет полным ходом и ребята не только присутствуют, но и действительно по-настоящему учатся. Я думаю, перспективы и ожидания самые радужные.

— Вы затронули вопрос о молодых кадрах. Не секрет, что основной поток абитуриентов магистратуры, как правило, подает прошения на церковно-историческую и церковно-практическую кафедры. Чем обусловлен такой выбор?

— Говорить о гармонии кафедрального присутствия довольно сложно всегда. Каждый год бывает по-разному. Тем не менее, «малое стадо» богословия находится в таком состоянии, что меньший состав учащихся способствует большей «получаемости» образования. В XIX веке, допустим, было зафиксировано одно выражение в документе, который регламентировал работы духовных школ. Там была указана такая формулировка: «служение Церкви-богословие», имеется в виду теоретическое. На данный момент, может быть, такой баланс — большинство практиков, меньшинство теоретиков — оправдан. В том, что богословие будет развиваться, нет никаких сомнений. Что касается церковно-практических дисциплин, то это исторически так сложилось. На постсоветском пространстве уже более двадцати лет не хватает пастырей с образованием, и церковно-практическое отделение призвано заполнить этот пробел. В начале ХХ века проблема была в том, что на 60 существующих епархий в России было 70 000 духовенства. Получалось, что на одного клирика приходилось несколько десятков тысяч православных. В итоге священнослужитель не имел возможности окормлять всех желающих. Скорее всего, в этом крылась одна из причин, почему так легко и быстро разрушилась система. У философа Василия Розанова в одном из его произведений есть фраза: «Крушение Церкви было более устрашающим и грандиозным, чем даже падение царской России». «Русь крещена, но не просвещена», — говорил Николай Лесков. Церковно-практическое богословие призвано к тому, чтобы воцерковить Русь, которая в этом нуждается.

— Ваше мнение о конференции? В чем ценность подобного рода встреч?

— Конференция очень хорошая. Мне нравится, когда на конференцию приезжают участники из других стран, это большая редкость. Многие даже не владеют русским языком. Предоставляется возможность говорить на английском международном. О том, что конференция носит широкий характер, свидетельствует большое количество приглашенных участников. Это одна из конференций, которая прокладывает путь к дальнейшему взаимодействию с другими православными Церквями. Нам этого не хватало. Темы на конференции поднимаются актуальные: это вопросы церковной жизни, вопросы богословия современности и даже вопросы натурфилософии, взаимоотношения богословия и философии на новом уровне. Мы видим, что наука обращается к богословию за решением тех вопросов, которые раньше она пыталась решить самостоятельно. Придя к каким-либо конкретным постулатам, современная наука понимает, что богословие способно дать ответы на определенные вопросы. Поэтому Церковь не только должна, но и обязана сейчас обратиться к науке или, по крайней мере, взаимодействовать в полную меру этих возможностей.

— Благодарю, отец Сергий, за возможность с вами побеседовать. Желаю творческих успехов в Вашей научной деятельности.

Беседа с иереем Сергием Шкуро, заведующим кафедры богословия и философии Казанской духовной семинарии, преподавателем истории русской философии и богословия, а также основного богословия, участником IV Международной научно-богословской конференции СПбПДА 3-4 октября 2012 года.

Беседовал магистрант СПбПДА чтец Сергий Забавнов