Одна из наиболее животрепещущих проблем в Фессалоникийской Церкви была связанна с мыслями о втором Христом пришествии, то есть о конце света или на библейском языке – о дне Господнем. Днем Господним в те времена Христиане называли день Второго Христова Пришествия, когда этот мир преобразится и люди перейдут из жизни сего мира, этого века, в жизнь Преображённого мира, в Жизнь будущего века.
Первые Христиане пребывали в состоянии некоторой экзальтации, в ожидании скорого конца света, скорого Второго Христова Пришествия. Жизнь была тяжела, и люди ждали спасения от Бога, которое они связывали со Вторым Пришествием. Они ждали с нетерпением, с надеждой и упованием. Но, ожидая, они вдруг заметили, что некоторые из них, может быть один, два, или три человека ушли из этой земной жизни, умерли и не встретили Господа. Господь-то придет скоро, а их-то уже нет. Они, прожив свою земную жизнь в скорби так и ушли из этой жизни не встретив радостного Дня Господня. Христиане наивно полагали, что люди, умирая, уходят в абсолютное небытие. Они переживали о своих ушедших из жизни братьях или сестрах. И апостол Павел узнает об этом и спешит успокоить, утешить христиан, научить их чему-то новому, что они, может быть, от него уже слышали, но запомнили не очень хорошо, не очень остро восприняли своим разумом и сердцем, а именно апостол Павел напоминает им христианское учение о всеобщем воскресении мертвых.
Павел не любит говорить об умерших, но специально вместо слова умершие ставит совершенно новое слово – усопшие. Замечательный римский поэт Катул говорит о том, что человек уходит в непробудную ночь, когда умирает, то есть никакого пробуждения уже не будет. На эпитафиях (надписях) на могилах язычников мы находим много свидетельств этому отсутствию надежды. Вот, например, такая эпитафия: «Меня не было, я стал – меня нет. Мне безразлично». Нет надежды у язычника, нету у человека, который не верует в Воскресшего Господа Иисуса Христа. А откуда тогда может взяться эта надежда, если человеку представляется, что эта наша земная жизнь – это единственное, что ему дано и никакого продолжения у жизни не будет, никакого смысла эта жизнь иметь не может и завершается она полным распадом и уничтожением. Почему весть о Воскресении, о телесном Воскресении воспринималась язычниками не только с непониманием, но даже с издёвкой, а иногда и с негодованием? Все дело заключается в том, что языческий мир того времени очень зависел от древних философских воззрений, которые делили весь мир на две стороны бытия: физически-материальную и духовную. В философии и религии это называется дуализмом. Весь мир делится на две части: добрую, духовную сферу бытия и чистое зло – материальное бытие.
В древности существовала такая поговорка: «Тело – гроб». Материальное тело – это гроб для той искры духовности, которая живет в человеке. Конечно, эта философская теория, очень глубоко проникшая в сознаниеантичных людей, абсолютна чужда библейской точке зрения относительно человека, Бога и мира. И, разумеется, она никак не согласуется с христианским учением о воскресении, которое христиане имели возможность наблюдать в явлениях воскресшего Господа Иисуса Христа. Христиане всегда были убеждены, что Иисус Христос не мертв, а жив, и Он среди нас. Он жив телесно, но это тело преображенное. Это совсем другое тело, не материальное. А язычник этого не понимал. Ведь человек всю жизнь мучился в этом страдающем теле, и вдруг это тело снова поднимется, и вместо того, чтобы освободиться от этого «гроба», человек опять будет мучиться?!
И вот, фессалоникийские христиане тоже отчасти неправильно понимали воскресение. Апостол Павел здесь очень мягко наставляет на то, чтобы онивосприняли христианское учение как должно. Апостол Павел в 1 Фес 4:14 продолжает: «Ибо если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним». На первый взгляд не совсем понятно. Почему, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и мы воскреснем? Как воскресение Иисуса Христа может способствовать нашему воскресению? Как оно может гарантировать наше воскресение? Дело в том, что человек в этой жизни не свободен. Он ограничен со всех сторон: в пространстве, во времени, экономически, в своем здоровье, в смысле своего образования. Человек всегда чего-то хочет, хочет раздвинуть свои границы, достичь чего-то, но это ему редко удается. Это то, что Священное Писание называет тварностью человеческой, тленностью.
Человек ограничен, но человек несет в себе образ Божий. А чем отличается Бог от творения? Тем, что Бог абсолютен, а творение относительно. Бог не ограничен, а творение ограничено. Бог свободен, а творение не свободно.Человек не свободен, но он несет в себе образ свободы. Тот самый образ свободы, который не несет в себе никакое другое существо на земле. В этой жизни человек только хочет, но очень мало может. А вот в Воскресении человек может обладать уже полной свободой. Там человек может быть не только образом Божиим, но и подобием Божиим. В Воскресении восстанавливается человеческое богоподобие. Апостол Павел говорит, что все, кто в день Господень, т.е. вовремя второго Христова пришествия, останутся в живых, и те, кто уже почил к этому дню, т.е. умер, –все одновременно встретят Господа.
Мы встретим Господа на воздухе, и спустимся вместе с Ним на преображённую землю, где будет уже смена власти, как мы молимся в молитве: «Отче наш … да будет воля Твоя, яко же на небеси и на земли». Так вот, после всего описанного здесь апостолом Павлом, воля Божия, власть Божия, будет установлена во всём космосе: не только не небе, но и на земле. Итак, всегда с Господом будем уже во веки. Апостол Павел завершает этот отрывок такими словами: «Утешайте друг друга сими словами». Ну и для нас сама мысль о Воскресении Христовом и о нашем грядущем воскресении должна быть самой утешительной мыслию, Евангелием, нашим величайшим христианским благовестием.
