Димитрис Димитриу, в декабре прошлого года вступивший на должность генерального консула Республики Кипр в Санкт-Петербурге, ответил на вопросы нашей пресс-службы, поделившись первыми впечатлениями от пребывания в Северной столице России.

Откуда мог знать Моисей о сотворении мира? Какие методы анализа допустимы при изучении Библии? Насколько культурно-историческая среда влияла на формирование священного текста? В чем принципиальное отличие повествования книги Бытие от мифов того времени? Насколько влияет мировоззрение на понимание Библии? На эти и другие вопросы вопросы отвечает заведующий кафедрой Библеистики Санкт-Петербургской духовной академии прот. Дмитрий Юревич.

С первых шагов Своего общественного служения путь Иисуса Христа лежал к людям, которым Он возвещал Евангелие, т.е. благую весть Божию. Евангелист Марк приводит это краткое Евангелие: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие» (Мк 1. 15). Весть Иисуса Христа о наступлении эсхатологического Царства Божия и призыв к вхождению в этот новый порядок творения через покаяние составляют основу евангельской этики.

Ветхозаветное Откровение повествует о явлениях Божиих в свете и пламени: в купине неопалимой, в явлении Моисею на Синае, в столпе огненном, в вознесении Илии. Явление этого света — «явление страшное и невыносимое для твари, ибо оно было внешним, чуждым человеческой природе до Христа и вне Церкви»

Всем знакома эта фраза из сказок. Конечно, главный ее смысл заключен в трудноисполнимости указанной задачи, которой «лукавый царь» намерен уловить и погубить героя сказки. Эта сказка как бы учит нас, что «неопределенность» невыносима для нашего сознания, что свобода в поиске «неопределенного» – бесцельное и бессмысленное блуждание. А знание «определений» вещей и «пределов» их мест бытия дает власть над ними. И обыграть «лукавого царя» можно только тем, что не подлежит «власти его здешнего знания» – свидетельством из «инобытия».

Православие и Россия это для нас — священная нераздельная двоица. Не просто исторический факт в смысле случайной комбинации. Хотя для верующего в Бога-Творца и Промыслителя нет в мире в полном смысле случайного. Все на глубине провиденциально. И связь России с Православием и Православия с Россией, при всех исторических, т. е. относительных сторонах этого факта, на глубине вскрывается и остается не случайной, а провиденциальной, нормативной.

Эсхатология пронизывает весь Новый Завет. Более того, можно с уверенностью говорить, что именно надежда на Конец составляет ядро всех писаний Нового Завета. Когда апостол Павел говорит о христианской «надежде на Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фесс 1. 3), он говорит об ожидании Конца, Второго Христова пришествия. Когда он пишет о стенаниях всей твари в надежде, что она, тварь, «освобождена будет от рабства тления в свободу славы детей Божиих» (Рим 8. 20-21), он пишет о томительном ожидании Конца.

Весь «пролог» Евангелия Иоаннова есть одно связное целое, раскрывающее и разъясняющее судьбы мира и человека. Корень и источник всего в Боге, обнаруживающемся в равном Ему Сыне и через Сына, почему всякое бытие держится лишь тем, что так или иначе, в большей или меньшей мере, но всегда и неизменно божественный Логос активно и живоносно проявляется на протяжении веков, мерцая даже и в глубокой, греховной тьме.

Время обучения в стенах Духовных школ отведено нам для того, чтобы мы познали Божественную Правду, научились жить по Ней, и научились Её проповедовать. Но лучшая проповедь — это не слова, сказанные с амвона, пусть даже правильные и красивые, — а наша жизнь.

Праздник Усекновения учит нас переносить скорби и гонения за правду. Апостол Петр говорит, что христиане – это святой народ, люди, взятые в удел, чтобы возвещать совершенства Господа. А если так, то у нас не может не быть конфликтов с миром неправды и зла.

Нет судьбы более величественной и более трагичной, чем судьба святого пророка и Крестителя Господня Иоанна. Всё в его жизни необычно, всё является предначертанием новых духовных ценностей, выходящих за рамки Ветхого Завета. Он весь и во всем — Предтеча Того, Кто есть Путь, Истина и Жизнь.

29 августа (11 сентября по новому стилю) Православная Церковь совершает память страдальческой кончины – Усекновения главы св. Иоанна Предтечи и Крестителя Господня. Согласно богослужебному уставу, Усекновение — великий праздник. В канун его совершается торжественное всенощное бдение, а в сам день – торжественная Божественная литургия. Одновременно – это скорбный день, в который предписывается строгий пост.

Как найти Бога? Быть честными. Искать до конца. Потому что Господь – это Правда. Человек, который ищет Правду, может пройти через столько путей – через секты, через другие учения, – но если он честно не останавливается и честно себя спрашивает, он находит эту Правду, рано или поздно. А люди, которые говорят: «Я не верю… Там ничего нет», – это не очень честная позиция. Я не верю не потому, что ничего нет, а потому, что я не ищу… Когда же ты приходишь в Церковь, вся жизнь становится чудом. Она наполняется смыслом, красотой, энергией… Невероятной энергией и жизнерадостностью…

Мы отправились в поездку по Иудее и перво-наперво побывали на развалинах древнего Иерихона. «Самый древний город в мире» — сообщает надпись при въезде в Иерихон. Здесь со второй половины прошлого века имелся русский участок со странноприимным домом. Караваны русских богомольцев, следовавших из Иерусалима на Иордан, пользовались радушным гостеприимством. Русское присутствие в Иерихоне также отмечено исследованиями в области библейской археологии.

Ни в какой другой книге Нового Завета числа не играют такой большой роли как в Апокалипсисе. Вряд ли здесь найдется хотя бы одно число, которое следует понимать буквально. Все числа – символы. Некоторые числа лежат для читателя на поверхности. Но некоторые числа сокрыты в самой структуре текста, их сразу не заметишь. Для этого и требуется тщательное экзегетическое исследование, включая статистические подсчеты повторяемости тех или иных слов.

Краткая и динамичная, непохожая на все другие ветхозаветные писания книга пророка Ионы, что это – притча, иносказание? Образный рассказ о том, как человек, не желая исполнить волю Бога, бежит от Него, а Бог через скорби и жизненные обстоятельства человека настигает? Или же действительно был Иона три дня «во чреве китове», а затем Бог спас его?

Мысль Н.В. Гоголя о поездке в Св.Землю и ее осуществление находились в неразрывной связи с развитием его религиозно-нравственного мировоззрения. Поэтому и сам Гоголь смотрел на свое путешествие в Палестину как «на важнейшее из событий своей жизни»1. Действительно, путешествие Гоголя в Св.Землю явилось выдающимся событием в его жизни, в котором раскрылись новые черты личности писателя, проявились его усиленные стремления к нравственному самоусовершенствованию, его религиозность.

В прошлом столетии В. Йегер, один из апологетов т.н. «третьего гуманизма» привлек внимание к теме античной пайдейи (воспитания). Известно, что в Древней Греции именно это понятие занимало то семантическое место, которое мы отдаем понятию «культура». «Пайдейя» — все, что имеет отношение к воспитанию, взращиванию, вскармливанию. Осмысление этого понятия невозможно без обращения к еще одному греческому слову, «фюсис», «природа». Воспитание — это взращивание природных задатков, «породы», заложенной в каждом из нас. В некотором смысле пайдейя вполне относима не только к людям, но и к животным: жеребенка точно также нужно кормить и воспитывать, чтобы он стал Букефалом.

Человеческий род заболел и духовно и физически, впал в мрак и тьму. По словам преподобного Иустина Челийского – нет в мире неверующих людей, существуют лишь те, кто верят в живого Бога – Христа воскресшего, и те, кто настроен против Бога, богоборцы, Божии враги и противники.

Братья, узнав, что никакой человек не получает оправдание делами Закона, но только через веру в Иисуса Христа, и мы поверили во Христа Иисуса, чтобы быть оправданными верою во Христа, а не делами Закона; потому что делами Закона не будет оправдана никакая плоть (человек).

В отличие от гуманистов, «открывших» античную философию в XV в., схоластика эпохи Ренессанса и Контрреформации не прерывала связи с античной мыслительной традицией. В первую очередь это относится к аристотелизму, который и в XVI столетии оставался фундаментом целостных представлений о мире, человеке и его познавательных способностях, нашедших свое выражение в учениях второй схоластики.