Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
В сегодняшнем евангельском чтении мы слушали историю о вдовице, которая своей глубокой верой, доброй душой, высокими помыслами и делами заслужила особую похвалу от Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Решив принести жертву Богу, она с радостью отдала все, что у нее было, ничуть не сомневаясь и не заглядывая малодушно вперед. Две лепты этой вдовицы до скончания века будут не только великим примером любви и доверия к Богу, но и одним из немногих оправданий падшего человечества. Сегодня мы хороним Евгению Матвеевну Грику, нищую вдову и главного ктитора нашей обители. Когда ранним утром я шел на эту литургию, то думал, что в слове перед отпеванием будет самым правильным по отношению к памяти Евгении Матвеевны вспомнить как раз евангельскую вдовицу и ее две лепты. Я не знал, что именно сегодня в нынешнем году читается этот отрывок Священного Писания. И когда он зазвучал во время литургии, думаю, все, знавшие подробности жизни Евгении Матвеевны, почувствовали, что это не простое совпадение. Дерзну высказать надежду, что сегодня Сам Господь перед нами словами Своего Евангелия помянул усопшую, буквально повторившую восемнадцать лет назад поступок нищей иерусалимской вдовицы. Евгения Матвеевна Грика прожила по-настоящему долгую, мудрую и радостную жизнь. Родилась она в 1914 году и приближалась к столетнему рубежу. Двадцать лет была прихожанкой Сретенского монастыря. В том, что Евгения Матвеевна названа главным ктитором «святые обители сия», нет никакого преувеличения. Когда, по благословению Святейшего Патриарха Алексия, в 1994 году иноки пришли в Сретенский монастырь возрождать монашескую жизнь, нас встретила Евгения Матвеевна. Встретила очень жёстко. Крайне неприятными, тяжёлыми словами. Причиной этого был опыт ее общения с нашими предшественниками. Евгения Матвеевна владела огромным домом на Большой Лубянке, там, где сейчас трапезная, кухня, книжный магазин и библиотека. Дом, до революции принадлежавший монастырю, ей передало правительство Москвы под производственные мастерские. Когда в начале девяностых храм был передан первой общине, Евгения Матвеевна всем сердцем потянулась к ним, желая чем-то помочь, отдала в распоряжение общины целый этаж… Но, что называется, не сложились. Скажем так. И Евгения Матвеевна восприняла горькую обиду и тяжелейшие взаимоотношения с теми людьми, как свое личное отношение к Церкви. Но, слава Богу, через недолгое время всё переменилось, мы стали настоящими друзьями. Потом в жизнь Евгении Матвеевны вошла трагедия: при смерти оказался ее сын Александр. Тогда она впервые обратилась за помощью к Церкви. По милости Божией незадолго до смерти Александр осознал себя православным христианином и воцерковился. Он исповедовался и причащался. А потом Евгения Матвеевна как-то пришла и сказала, что хочет отдать монастырю принадлежащий ей дом. Мы прекрасно знали, что это являлось единственным, что у неё было, не считая маленькой каморки, в которой она жила на окраине Москвы. Мы тогда сказали, что не можем принять столь дорогой подарок как бы в благодарность за заботу о ее сыне, что было на самом деле просто нашим священническим долгом. Но Евгения Матвеевна преподала монахам настоящий урок, ответив, что передает свое имение совсем не нам, а Богу. Помню, как стало стыдно, что мы, вроде бы лица духовного звания, а помышляем все о себе, да о себе… А высокий духовный взгляд на мир, заключавшийся в истинном смирении и благодарности Господу, был как раз у этой, только недавно начавшей читать Евангелие старой женщины. Да, да, совсем не случайно, что сегодня, когда мы отпеваем Евгению Матвеевну, Церковь читает Евангелие о лепте вдовицы. Евгения Матвеевна была удивительнейшим человеком. Бесконечной доброты, искренности, отзывчивости. Прекрасная художница. Её произведения, шитые бисером, и сейчас украшают музеи в нашей стране и за рубежом. Но, самое главное, что в последние два десятилетия жизни она стала настоящей христианкой. Почти до последнего времени она была, в общем-то, на ногах. Приезжала в монастырь. Иногда мы присылали за ней машину, а иногда она приходила неожиданно сама. Правда, всякий раз прибредала с двумя большими сумками, связанными за ручки полотенцем, которое было перекинуто по плечам как коромысло. В каждой сумке лежало по кирпичу. «Это для равновесия, чтобы меня не шатало», — поясняла Евгения Матвеевна. Она отличалась не только основательной и размеренной жизнерадостностью, но и лет до девяноста восьми поразительным здоровьем. Никогда не лечилась, кроме как какой-то ей одной ведомой гомеопатией. И (это не для подражания, а лишь констатация факта) обязательно брала у нас две бутылочки кагора, который на ночь пила с чаем. В этом заключалась вся рента от монастыря. У неё была трогательная, материнская нежность к Сретенской обители и ее братии. Полное нестяжание. Хотя по-старушечьи она прятала в доме какие-то сухари, ветошь, но это, как мы знаем, бывает у пожилых женщин, особенно переживших войну. То же было и у моей мамы: она не могла ничего выбрасывать, особенно еду. Просто потому, что такую жизнь они прожили. Господь не посрамил веру и упование Евгении Матвеевны. Когда наши сотрудники перед смертью отвезли ее в больницу в тяжелейшем состоянии, она уже никого не узнавала и ничего не понимала. Но за день до смерти пришла в себя. Наш отец Зосима причастил ее. На следующее утро мы узнали, что Евгения Матвеевна отошла ко Господу. Удивительные подвижники живут в Москве. Я как-то рассказывал, но повторюсь, как в середине восьмидесятых мне довелось идти с отцом Иоанном (Крестьянкиным) по Псково-Печерскому монастырю. И вот пред батюшкой предстал какой-то «юноша бледный со взором горящим». И в праведном возмущении возгласил: «Батюшка! Благословите мне уехать из Москвы! Отвратительный город, ужасный, там одно нечестие, кошмар…», и ещё какие-то безумные глаголы. Но отец Иоанн наложил ему руку на уста и сказал: «Что ты, что ты! Если б ты знал, сколько великих подвижников живёт в Москве!» А уж отец Иоанн-то знал, что говорил. Сколько в нашем городе живёт великих христиан, исполнителей евангельских заповедей! И не в монастырях, а где-нибудь на восьмом или четвёртом этаже блочного дома в Беляево, Чертаново или Бибирево… Кто-то из них молится так, как молится редко кто на земле. Кто-то смиряется перед ближними, как смирялись лишь древние подвижники. Кто-то по Октоихам, Минеям и Типиконам ночью после работы усердно исполняет весь суточный круг, нисколько не надмеваясь ни перед кем. Кто-то тайно благотворит. А кто-то просто искренним, чистым сердцем исполняет заповеди Священного Писания, даже не очень хорошо его зная, но чувствуя сердцем волю Божию. Именно такой и была ктитор нашей святой обители нищая старушка Евгения Матвеевна Грика, которую мы сегодня провожаем в путь всея земли. Аминь. // Православие.ru
