Между тем главное для Линдгрен — тревожная мысль о хрупкости человеческой жизни, особенно детской, о незащищенности всякого живого существа и необходимости милосердия и к людям, и к животным. Ее творчество — это горячий призыв беречь друг друга. А вовсе не «спокойствие, только спокойствие», «давай пошалим», «пустяки, дело житейское» (кстати, этих фраз в оригинале нет, их добавила переводчица Лилиана Лунгина, чтобы немного «заземлить» и «охаризматичить» образ странного летающего человека без возраста).

Повести о Карлсоне невероятно популярны в нашей стране и совершенно непопулярны в Швеции, сама Линдгрен объясняла этот феномен так: «В Карлсоне много русского» — то есть презрения к здравому смыслу, ко всяким правилам и ограничениям, легкомыслия и надежды на авось. Но и в этих хрестоматийных для русского читателя повестях при внимательном чтении открываются такие экзистенциальные бездны!

Любая книга Линдгрен пронизана гуманистическими идеями. Милосердие и твердость при защите правды и справедливости — эти качества проявляют ее герои. Сама писательница с 40-х годов отстаивала принципы воспитания детей с учетом возрастных особенностей и уже в «Пеппи Длинныйчулок» (1945) проявила себя глашатаем новой, гуманной, педагогики. В следующей книге — «Суперсыщик Калле Блумквист» (1946) и в двух других частях трилогии — Астрид продолжила разговор с читателями с позиций героя-ребенка, мастерски раскрывая детскую психологию и проблемы социального неравенства и жестокости. Ребячья «война» двух армий и невинное озорство оборачивается смертельной опасностью для подростков. На пределе душевных и физических сил ребята воюют за правду и справедливость. Трилогия о Калле-сыщике, как и все произведения Линдгрен, — о боли взросления. Вот Ева натыкается на труп только что убитого старика Грена. «Мир перевернулся; мир ужасен, и жить в нем больше невозможно… Никогда больше ничего радостного не будет. Да и что может быть радостного, если люди так поступают друг с другом?» Парень, застреливший ростовщика и готовый убить ребят, пришел к этому от глубокого отчаяния. Шведский Раскольников…

В каждой книге Линдгрен говорила о проблеме одиночества ребенка — в любящей ли семье, как у Малыша, или у нелюбящих приемных родителей («Мио, мой Мио!»), о сиротстве, отсутствии крыши над головой и вынужденных скитаниях («Расмус-бродяга»), о неизлечимых болезнях и смерти детей («Братья Львиное Сердце»), о конфликте с родителями вплоть до разрыва («Рони, дочь разбойника»)…

Всю жизнь она мучительно искала ответ на вопрос, как сделать жизнь доброй и справедливой. Ближе всего Линдгрен подошла к истине в сборнике «Солнечная Полянка» (1959), в который вошли одноименная сказка и сказки «Звенит ли моя липа, поет ли мой соловушка», «Стук-постук», «Рыцарь Нильс из Дубовой рощи». Каждая начинается словами: «Давным-давно, в пору бед и нищеты…» Герои «Солнечной Полянки» и сказки «Звенит ли моя липа, поет ли мой соловушка…», нищие сироты, только в смерти могут найти избавление от бед. И Линдгрен с горькой отрадой рисует райский мир, где измученные работой дети встречают умершую маму и обретают наконец свободу и счастье. «— Вот и конец моей жизни, — сказала Анна. — Холод погубит меня, и до Солнечной Полянки мне не добраться. Но птичка будто звала все вперед и вперед! И вот они уже у ворот. До чего же знакомы им эти ворота! Кругом — снежные сугробы, а вишневое дерево за стеной свои цветущие ветви распростерло. И ворота — полуоткрыты! — Никогда ни о чем я так не тосковала, как о Солнечной Полянке, — сказала Анна. — Но теперь ты здесь, — утешил ее Маттиас, — и тебе больше незачем тосковать! — Да, теперь мне больше незачем тосковать! — согласилась Анна. Тогда Маттиас взял сестренку за руку и повел ее в ворота. Он повел ее на волшебную Солнечную Полянку, где была вечная весна, где благоухали нежные березовые листочки, где пели и ликовали на деревьях тысячи крохотных пташек, где в весенних ручьях и канавах плавали берестяные лодочки и где на лугу стояла матушка и кричала: — Сюда, сюда, детки мои! За спиной у них в ожидании зимней ночи застыл морозный лес. Глянула Анна через ворота на мрак и стужу. — Почему ворота не закрыты? — дрожа спросила она. — Ax, милая Анна, — ответил Маттиас, — если ворота закрыть, их никогда уже больше не отворить. Разве ты не помнишь? — Да, ясное дело, помню, — отозвалась Анна. — Их никогда, никогда больше не отпереть. Маттиас с Анной глянули друг на друга и улыбнулись. А потом тихо и молча закрыли за собой ворота Солнечной Полянки». Астрид Линдгрен выросла в дружной и любящей семье. Ее детство было счастливым, и благодарность родителям Астрид выразила в единственной недетской своей книге — «Самуэль Август из Севедсторпа и Ханна из Хюльта» (1973). Ее родители были глубоко верующими людьми, лютеранами. И хотя себя Линдгрен называла агностиком, ее понимание жизни и смерти очень созвучно читателю-христианину. Для ее героев жизнь смертью не заканчивается. Смерть — это ворота в жизнь вечную. Именно об этом повести «Мио, мой Мио», «Братья Львиное сердце», сказки сборника «Солнечная Полянка». Христианская составляющая явно присутствует уже в первой опубликованной повести Линдгрен «Бритт Мари изливает душу» (1944). Пусть на уровне описаний приготовлений и празднования Рождества. Но с каким удовольствием описывает Линдгрен этот праздник! Мог ли так написать равнодушный к вере человек? Эта повесть на русском языке увидела свет не так давно. Советскому читателю она показалась бы странной: Бритт Мари живописует в письмах подруге свою уютную, благополучную жизнь, рождественские разносолы, а в это время у нас — блокада Ленинграда и Сталинградская битва (в нейтральной же Швеции война почти не чувствовалась). Опубликованная в 2016-м году в издательстве «Махаон», эта и другие книги Линдгрен (уже упомянутая «Солнечная Полянка», сборники рассказов «Про Лотту с Горластой улицы» и «Отважная Кайса и другие дети») открывают совершенно новую для нас Астрид Линдгрен. Это автор трагических сказок, в которых с беспощадной наглядностью изображались издевательства, унижения, эксплуатация бесправных детей-сирот и детская смерть. Сказок, в которых явно присутствует, даже подчеркивается христианская атрибутика. Действие всех четырех книг происходит на Рождество или Пасху. Герои испытывают религиозное чувство, обращаются к Богу в молитве и просто помнят о Нем. Значило ли это, что Линдгрен в те годы была верующим человеком? Скорее, это говорит о том, что в Швеции 1950-х годов сохранялись традиции христианской веры и евангельские ценности были укоренены в быту. И Линдгрен запечатлела это. Но главное, чем проникнуты книги Астрид Линдгрен, — это благодарность за возможность жить, дышать, радоваться солнцу и хорошим людям. Как говорит в финале повести Бритт Мари: «Чудесно жить на свете!» Не пасхальная ли радость в этих словах?

Богатырева Наталья

ФОМА