Темой данной работы был выбран вопрос о частицах, вынимаемых из неагничных просфор, их происхождение, литургическое значение, а также исторические вопросы, связанные с их освящением, большей частью возникших в процессе полемики с униатами. Ещё будучи иеродиаконом, в 2000 году я заметил в греческих монастырях на Кипре живой интерес к теме частиц, как следствие духовного возрождения греческого монашества и как попытку пересмотра установившихся практик. Немного ранее и были написаны нижеследующие вопросы и ответы известным греческим богословом и литургистом, главой Патриаршего института патрологических исследований в Салониках, профессором Иоанном Фундулисом, по праву являющегося духовным потомком и учеником Симеона Солунского, признанного святителя и отца Церкви. Главная отличительная черта и харизма Фундулиса – это его совершенное знание богослужебного порядка и его особенностей в разных эпохах и областях, а также формулирование богослужебной проблематики в отличной и удивительной манере, как выражение богословского опыта Церкви с одной стороны, а с другой стороны, установка твёрдого и неоспоримого основания для дальнейшего богословского исследования. За всё время профессор Фундулис издал около двухсот научных работ и статей, много издано и его книг по литургическим вопросам. В Росси, по крайней мере мне лично, не известны официально переведённые и изданные его работы. Основу данной работы составляет мой перевод его трёх статей, опубликованных в церковном журнале Элладской Церкви «Эвфимериос», а позднее вышедших в отдельном пятитомном сборнике «Литургические недоумения», куда вошли все его ответы по огромному количеству спорных литургических вопросов и по современной церковной практике, и по её историческим аспектам. Параллельно с переводом я читал статью М.М. Бернацкого, посвящённую литургической полемике с «латинствующими» по вопросу освящения поминальных частиц на Руси в XVII веке, которая представляет собой прекрасное дополнение к исследованию Фундулиса и создаёт у читателя достаточно полную и наглядную картину обсуждаемой темы. Перевод приводится без изменения стиля автора и формата приводимых цитат и источников, как это напечатано в книге: «№180: Каково происхождение и значение частиц, полагаемых припредложении на св. дискос? Прелагаются ли они в Тело Христово? №181: Обычно священник на Вонмем. Святая святым поднимает Агнец. Некоторые иереи поднимают весь дискос. Правильно ли это? №182: Почему священник не может причащаться той частицей,которую он вынимает за себя при св. предложении, но только от св. Агнца? Каков в таком случае смысл частицы, изымаемой за служащего иерея? («Литургические недоумения», т. 2, т. 5, 180-182, стр. 82-92). Три вышеприведённых вопроса затрагивают тему частиц, которые вынимаются в время чина проскомидии и полагаются на дискос рядом с Агнцем. Важные вопросы, которые имеет смысл рассмотреть, относятся к истории частиц и их значения после освящения, к возношению их на возгласе «Вонмем, Святая святым!», и непосредственно к Причащению священника и верных. Как нам известно, священник до XIII века во время чина проскомидии вынимал и полагал на дискос только Агнец. Даже и рукописи XIV века свидетельствуют, что сразу после вынимания Агнца, его крестообразного разрезания, прободения и вливания вина в чашу, иерей ставил звездицу и покрывал дары. В кодексах того времени начинают появляться возношения и других просфор на проскомидии, помимо тех, из которых вынимался Агнец, а именно: в честь Честного Креста, Богородицы, Архангелов, Предтечи, как и других святых. Просфоры либо уже существовали, либо была необходимость в возношении и других просфор, количество которых предусматривалось для раздачи антидора в конце литургии. Тем не менее частицы не вынимались. В том же историческом периоде появляются и поминания живых и усопших по именам, возношения просфор за них, но опять же без вынимания частиц. «Указания Божественной литургии» XII-XIII вв (кодекс Афинской Национальной библиотеки) показывает в точности тот же порядок. А именно: после соединения и перед покровением Даров «священник берёт другую просфору и говорит: «Приими, Господи, жертву сию предстательством Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии». Затем приемлет и третью просфору и говорит: «Честных небесных Сил бесплотных; Честного славного Предтечи и Крестителя Иоанна; святых и всехвальных апостолов»; и приводит разные имена. И на четвёртой просфоре поминает празднуемого святого, и после того, как скажет имя святого дня, говорит: «И всех Твоих святых. И помяни, Господи, архиепископа нашего (имя), благочестивых и христолюбивых царей (имена), раба Твоего (имя игумена), и всю братию…и всех преждеусопших». Аще изволит, поминает живых и мёртвых». В указаниях Божественной литургии патриарха Филофея (XIV век) мы находим древнее ясное свидетельство о связи вышеупомянутого поминания с выниманием частиц. Относительно сегодняшней практики разница очевидна: «Священник, взяв в руку другую просфору, говорит: «В честь и память Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии, Ея же молитвами …», и, вынув святым копием частицу, полагает её с левой стороны святого хлеба. Над третьей просфорой говорит: «Силою Честного и Животворящего Креста; Честных бесплотных Сил небесных….и всех Святых Твоих, их же молитвами ….», и так взяв частицу, полагает её на её место, остальные же частицы полагает снизу. Затем взяв следующую просфору, говорит: «За всё епископство православных…» Ещё произносит священник имена живых по отдельности, вынимая частицу из следующей просфоры и так говоря: «О памяти и оставлении грехов блаженных…», и вынимает частицу. Диакон же, сам взяв просфору и святое копьё, говорит так: «Помяни, Господи, моё недостоинство» и полагает частицы внизу святого хлеба, как и иерей». Примерно в то же время и Николай Кавасила беседует о «вводе» других хлебов «в славу Пресвятой Матери Божьей, предстательством того-то святого, о отпущении грехов душ живых и мёртвых», то есть о вынимании и приношении частицы за каждого из них (Толкование на Божественную литургию, гл. 10). Во времена более поздние, чем «Указания» Филофея, число и место частиц приобрели тот вид, что они имеют сегодня – справа от Агнца Богородичная частица, слева 9 частиц святых, «чины», и внизу – частицы за живых и мёртвых. Симеон Солунский (+1429) и литургические рукописи того времени свидетельствуют с небольшими различиями уже о нашей сегодняшней практике. Симеон как раз первый, кто и дал, и раскрыл смысл этой практики. Частицы полагаются вместо святых и в их честь и освящение, не прелагаются ни в Тело Христово, ни в тело святых, в честь которых они были вынуты. Я присоединю один отрывок из «Диалога» Святого Симеона: «Замечаешь ли, что частицы символизируют святых и приносятся в память и честь их, и через них во спасение нам? И святые, как подвизавшиеся Христу, в этом страшном Таинстве делаются причастниками ещё большей славы и восхождения — через причастие спасительной Жертвы. Они и примиряют нас со Христом и соединяют, особенно тогда, когда мы вспоминаем их. Однако частицы не прелагаются ни в тело Господне, ни в тела святых, но суть только дары, приношения и жертвы из хлеба — в подражание Господу. Эти дары приносятся Ему во имя святых. А при священнодействии Тайн, через соединение и общение со святыми, частицы освящаются и низводят освящение на тех людей, за которых в данный момент в алтаре совершается поминание. В то же время через частицы за святых освящение нисходит на нас, подобно тому, как это бывает и через молитвы, когда мы воспоминаем этих святых или когда приносим что-нибудь в храмы к их мощам или иконам. Сами же святые приемлют освящение от Бога, а принимая приношения от нас, через них нас и освящают. Итак, если в других случаях они могут принимать приношение в честь и память свою, то тем более они примут его во время священнейшей Жертвы. Ибо, хотя они невещественно и мысленно участвуют душами своими в причащении Христовом, однако и чрез священнодействие, Которое заповедал Он совершать за мир, они, как потрудившиеся и прославленные вместе с Ним, имеют участие в величайшей славе Его» (гл. 94). И в своём «Толковании» он отмечает: «Сие подтверждается словами, от Священника во время Проскомидии произносимыми: «Приими, Господи, – глаголет он, – жертву сию в пренебесный Твой жертвенник!» Частицы, о Святых приносимые, служат им в славу, честь, в преумножение достоинства и в большее приятие Божественного Света…» (гл. 102). Схожа и цель приношения частиц за живых и усопших, которые приносятся вместо лиц: «Усопшим ходатайствуют избавление от грехов и приобщение Божественной благодати, живым же, ежели только в покаянии жизнь свою препровождают, дают защиту от несчастий, служат ходатайством об оставлении грехов» (Толкование, гл. 102). Или: «Так как они принесены за нас, смиренных, требующих умилостивления и ходатайства и ожидающих от Бога великих милостей» (Диалог, гл. 94). Сам Святой Симеон снова в удивительной манере открывает нам духовный смысл, скрытый в образе дискоса божественной литургии: «В этом божественном образе и действии священной проскомидии мы видим некоторым образом Самого Иисуса, созерцаем и всю единую Церковь Его. В средоточии всего видим Его, истинный Свет, вечную жизнь, Им же стяжанную, освящаемую и хранимую, ибо Сам Он присутствует в образе хлеба, полагаемого в середине. Частицей же с правой стороны изображается Матерь Его, а с левой – святые и Ангелы, и внизу – благочестивое собрание всех уверовавших в Него. Здесь – великая тайна: Бог посреди людей и Бог посреди богов, получивших обожение от истинного Бога – по естеству, воплотившегося ради них.Здесь – будущее Царство и откровение вечной жизни. Бог бывает зрим и приемлем нами!» (Диалог, гл. 94). И на самом деле, это соприкосновение частиц с честным Телом и, более того, соединение с Честной Кровью соединяет со Христом и освящает целое тело Церкви, святых и грешных верных, за которых приносится таинственная жертва. Характерна и фраза, которая по традиции произносится при перемещении частиц в чашу: «Отмой, Господи, от грехов зде поминаемых рабов Твоих Кровию Твоей Честною». И Симеон точно богословствует в своей книге: «Ибо частица, будучи принесена от имени какого-либо Христианина, и близ Божественного хлеба возлежащая, когда он священнодействуется и прелагается в Тело Господне, делается причастною освящению, и внесенная в растворение Святой Чаши напояется тогда животворящей Кровью: почему и душе той, за которую принесена бывает, ниспосылает благодать; тогда совершается духовное соединение человека с Богом. Если душа благочестива, или хотя по слабости и в грех падает, но потом покаянием очищается: такая невидимо приемлет общение Духа Святого, часто же и телесной сподобляется пользы, это свидетельствует многократно опыт. Ежели же кто, будучи предан греху, от него отступить не хочет, такой, как недостойный общения с Богом, горшее осуждение себе приимет от принесенной за него жертвы» (гл. 103). Это применительно к истории и значению частиц. Теперь можно суммировать всё вышенаписанное: частицы Предложения вынимаются и приносятся в честь святых и в прощение живых и усопших. Они освящаются целым священным чинодействием и переносят освящение на всех членов Церкви, которую и изображают формально. Прелагаются ли они в Тело Христово? Мы уже видели, что Святой Симеон Солунский ясно учит, что они не прелагаются в «Господне Тело». Прелагается только Агнец, который и есть единственный хлеб, изначально приносимый во время Предложения: «хлеб един», который «ломимый», ибо «Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?»(1 Кор. 10:16). С этим учением Симеона, кратко суммирующим веру Православной Церкви о данном учении, согласны и более поздние Феофил Камбанийский в «Ризнице Православия» (гл.17), святой Никодим Святогорец в «Пидалионе», в комментарии на 28-е правило Шестого Вселенского Собора, да и другие составители канонических литургических сборников. Не совсем ясно, что относительно этого сказано в византийском комментарии на Божественную литургию «Церковная история и таинственное созерцание», который обычно приписывают имени Патриарха Константинопольского Германа I (715-730), где конкретно не говорится о частицах, хотя выглядит так, словно подразумевается, что на дискосе, помимо Агнца, находятся и другие части просфоры. Это упоминание могло бы быть самым хронологически ранним свидетельством о приношении частиц, если бы не изменчивое предание об этом тексте и его сомнительное авторство. Между тем, Герман эти частицы называет «частями и членами тела» Христа и соглашается, что Агнец, вероятно, будучи в соприкосновении с ними, переносит освящение и на них. Но освящение какого рода? Подобное тому, что подразумевает Святой Симеон, или то, что претворяет их в Тело Христово? Далее приведём целый отрывок из Германа. Также и Кавасила не выражается ясно или по крайней мере не делает внятного различия между Агнцем и частицами: «Всякое же приношение Даров совершается в воспоминание Господа, и оно целиком провозглашает Его смерть («Толкование на Божественную литургию», гл. 10). Вышеприведённые свидетельства не имели большого значения, так как учение Православной Церкви по этому вопросу является единогласным и ясным, по крайней мере от Святого Симеона и далее, если бы не многочисленные греко-униатские церкви занимали различные позиции по этому вопросу. Богословы, соборы и папа Бенедикт XIV определили, что всё содержание дискоса, и Агнец и частицы, пресуществляются в Тело Христово. Может выглядеть несколько схоластичным разбор темы, освящаются ли частицы или нет. Тем не менее решение этого вопроса имеет непосредственные литургические последствия. Ответ на два следующих вопроса зависит от позиции, которую мы займём по первому и основному вопросу, о котором идёт речь. Надо ли возносить только Агнец или целый дискос? Несомненно, только Агнец, поскольку только он прелагается в Тело Христово. Все литургические рукописи и все уставы говорят речиво: «возносит хлеб», «берёт Честное Тело и возносит его», «крестообразно возносит хлеб», «берёт Честное тело и возносит Его», «творя Святым Хлебом образ креста над святым дискосом», «взяв святой хлеб кончиками пальцев двух рук, возносит его, творя знамение креста над святым дискосом» и т. п. По свидетельству Иакова Эдесского (VII век), священник воносил Святой Хлеб и показывал его народу «во свидетельство». И на самом деле, это и есть тот смысл возношения, который выражается и последующим возгласом «Святая святым!»: призыв достойных и удаление недостойных от явленного Тела Господнего. «Святы предложенные дары, принявшие призыв Святого Духа; святы и мы, удостоившиеся Святого Духа. Святыня и приличествует святым» (Тайноводственные оглашения 5,19). Этот же смысл выражает и Святой Николай Кавасила: «А сейчас предстоит момент, когда и сам священник приступит к Честной Трапезе, и да позовёт и других приступить. Но так как не всем подряд разрешено причаститься Святых Таин, то он не зовёт всех присутствующих, но, взяв в руки животворный Хлеб, возносит Его высоко и показывает, то есть призывает достойных придти и причаститься. Возглашает «Святая святым», как бы говоря: «Вот Хлеб Жизни, Который вы видите. Идите, стало быть, причащайтесь, но не все, а тот, кто свят. К Святыне допускаются только одни святые». Под святыми же здесь подразумеваются не только совершенные в добродетели, но и те, кто тяготеет к совершенству, но его еще не достигли. И этим (христианам) ничто не мешает освятиться причастием Святых Таинств, и этой частью Святыни стать святыми» (Толкование…, гл. 36). Византийские толкователи Святой Литургии возношению Святого Хлеба придают смысл возвышения Тела Господнего на крест, Его смерти и Вознесения. «Возносится в руках священника как Тело на крест» (Иоанн Дамаскин, О теле и крови Христовых, 5). «А возношение честного Тела изображает вознесение на крест, и смерть на нём, и самое Воскресение» (Феодор Андидон, Умозрительные главы о тайнах и символах божественной литургии, гл. 37). «Возносится живоносный хлеб, изображая самое распятие Спасителя за нас, Его Пришествие и Предавание Себя нам, ибо Он и распят за нас, и Его нам показывают, таинственно за нас умершего. Поэтому и диакон восклицает «Вонмем» – дабы указать нам тайну; священник прибавляет: «Святая святым», показывая, что Распявшийся Свят, и что потому и причащающиеся Его должны быть святы» (Святой Симеон Солунский, Диалог…, гл. 99). Из всего вышеприведённого следует ясное заключение: возносится только Агнец, не потому, что он изначально стоял на дискосе, а потому, что только он прелагается в Тело Христово, и, следовательно, только Он показывается народу, как бы оглашая призыв к причащению, и только его возношение изображает Господне вознесение на крест. И по этой причине не возносится дискос целиком с частицами. Святой Герман в своём толковании рассуждает, отчего же частицы не возносятся: «Возвышение горе достопоклоняемого Тела образует возвышение Иисуса Христа на крест, и на нем Его смерть и само Воскресение. Возношение же самого Священного Хлеба бывает потому, что Он – Царь, Господь и Глава, по апостолу, Честного Тела Христа Бога, в то время как другие честные дары суть члены Христовы и Тело Христово. Ибо он единственный, в ком изображается и показывается божественное и живоносное страдание Того, Кто принёс Себя в жертву за жизнь мира, будучи единственным божественным хлебом, который жрется и как агнец закалается. Другие же священные дары не режутся копием крестовидно, но, как члены и части тела, разделяются и раздробляются. Таким образом, Хлеб, участвуя в освящении, передаёт его и остальным честным дарам; подобно и чаше передаёт от освящения и благодати» («Тайнозрение вещей церковных»). И наконец, почему священник не причащается своей частицей, но Агнцем? Однозначно потому, что его частица не прелагается в Тело Христово, и не только он, но и верные обязательно причащаются от Агнца, а не своими частицами. Именно это и говорит святой Симеон: «Но надобно знать, что при приобщении страшнейшим Тайнам иерей должен быть внимательным – брать не от [этих] частиц, но от Тела Господня и [Им] причащать приступающих. Ибо, хотя чрез содинение со все святою Кровию все соделалось единым, и приобщение Крови Владычней бывает даже и если кто приобщится [поминальной] частицей: однако же так как всякий верный должен при общаться вместе и Тела, и Крови Христовых, то иерей должен, взимая лжицею вместе с Кровию и Тело Владычне, преподавать причастие приступающему. Конечно, правда, что все частицы, быв положены в чашу, приобщены и Телу, и Крови Христовым, и причастник вместе с ними, соединенными [с Телом и Кровию], приобщается Телу и Крови; но лучше, как, по крайней мере, мне думается, делать это с разбором и взимать лжицею [только] от Божественного Тела» (Диалог, гл. 94). И Феофил Кампанийский обращает внимание священникам на следующее: «Иерей, между тем, должен внимать, чтобы не преподать верным частицы, но Тело Христово, ибо тем самым много согрешает и впадает в идолопоклонство» (Ризница Православия, гл. 17). И митрополит Филадельфийский Гавриил Севирос в отдельной работе «О частицах» выражает то же учение: «Необходимо знать, что ни одна из вышеупомянутых частиц не прелагается в Тело и Кровь Христовы, несмотря на то, что соединяется с Телом Господним. Ибо только тело и вино, принесённые в воспоминание страданий Господних и Его Воскресения, пресуществляются и прелагаются; частицы же принимают освящение. Посему иерей да внимает, чтобы вместо Тела Господня не дать частицу причащающимся. Подобно тому, как души святых, окружающих свет Божества, не становятся по природе Богом, но причастниками благодати, так и частицы, соединяющиеся с Телом и Кровью Господними» (Учительное известие, 1776, стр. 24). То же говорит и преподобный Никодим Святогорец в комментарии на упомянутое правило Шестого Вселенского Собора, и другие каноническо-литургические сборники. Вышеупомянутая теория униатов, что частицы пресуществляются в Тело Христово, очевидно, имела задачу избежать определённых неудобств. В остальном же упразднение ими лжицы и предавание причастия рукой священника, который бы брал кусочек святого хлеба, погружал его в чашу и влагал в уста причастника, потребовало бы приготовление отдельных частей на проскомидии, по типу малых латинских облаток, и поэтому было бы необходимо осящать всё содержимое дискоса». На этом непосредственный перевод заканчивается. Однако профессор Фундулис не ограничивается разбором вопросов о частицах только в этой статье. В других томах он снова возвращается к теме частиц. Мнение Кавасилы он считает туманным и снова возвращается к Симеону Солунскому, ссылаясь на неизданные его рукописи с пометками, которые самим Симеоном были и исправлены. В частности, на ту часть, что была опубликована в 1981 году Дэвидом Бальфуром, где святой Симеон более категорично говорит о непричащении частицами, а Телом и Кровью Христовой, упоминая введение в употреблении лжицы. Далее Фундулис суммирует и излагает порядка 12-ти аргументов Симеона Солунского в защиту принятой церковной практики. Примечательный факт, что в заключении он приводит выдержку из славянского Служебника о раздроблении Агнца и причащении верных от частей НИ и КА, как образец идеального практического литургического сборника, включающего в себя логический анализ всех свидетельств и толкований, собранных по этому вопросу. Последняя статья о частицах опубликована в пятом томе, в которой Фундулис всё равно считает эту тему незавершённой, так как, по его словам, возникли новые вопросы, что показывает немалый интерес к теме частиц в Греции в конце прошлого века. В дополнение ко всему Фундулис разбирает грамоту Вселенского патриарха Паисия I патриарху Московскому Никону, или «Скрижаль», в которой Паисий отвечает на 27 «Вопросов» Никона. В частности, почти половину статьи Фундулиса занимает ответ на первый вопрос в грамоте, которую, кстати, упоминает в своей статье Бернацкий и совершенно опускает отец Михаил Асмус в своём исследовании освящения частиц. В первом вопросе речь идёт о ссыпании частиц в чашу после причащения, об омовении грехов Кровью Христовой и т. д. Можно заключить, что в то время этот вопрос был актуален у греков, но ко времени написания грамоты они имеют уже устоявшуюся литургическую практику, основанную на богословии неизменности человеческой природы, божественной благодати и очищения человеческих грехов Честной кровью после ссыпания частиц в чашу. Примечательно, что слова «Омой, Господи…» в то время не были обязательными, это было лишь персональным напоминанием себе некоторых священников. Вторая часть статьи включает в себя большой отрывок из книги «Святая Литургия с объяснениями различных учителей», датированной 1574 годом и изданной в Венеции за авторством иерея Иоанна Нафанаила, эконома Константинопольского патриарха Иеремии II. Приведенный отрывок написан в виде достаточно прямых указаний священнику, как и чем причащать верных, используя лжицу. Главный аргумент того, что частицы не прелагаются, состоит в том, что Агнец вынимается в воспоминание Господне, и просфора, из которой вынут, становится антидором, а частицы вынимаются в честь и память святого и в прощение грехов, и вынимание их происходит уже после соединения в Чаше. Фактически, книга иерея Иоанна является доказательством последовательности и постоянства Церкви в литургической теории и практике, а также постоянной директивой, которой следовали все учителя Церкви того времени. Вывод профессора Иоанна Фундулиса во всех статьях один и тот же: частицы во время освящения Тела Христова не прелагаются, и верные причащаются Агнцем, то есть Честным Телом Господним. Параллельно с переводом статьи Фундулиса была прочитана и интересная работа М.М. Бернацкого о споре по вопросу освящения поминальных частиц в XVII веке. В контексте нашей темы статья Бернацкого является значительным дополнением, создающим полноту понимания вопроса о поминальных частицах. Помимо достаточно ёмкого вступления, где ясно излагается историческая картина возникшей в XVII веке полемики, Бернацкий публикует главу из полемической книги «Щит веры», за авторством некого Евфимия, против учения о пресуществления частиц при наличии у священника намерения освятить их и против допущения причащения ими, как это допускается в Требнике Петра Могилы. Фактически, это антилатинский полемический трактат против проповедуемой униатами и защищаемой идеологом «латинствующих» Сильвестром Медведевым доктрины установительных слов и пресуществления частиц из неагничных просфор. Самый примечательный момент приведённой в славянском тексте главы состоит в том, что автор придерживается той же линии, что и профессор Фундулис, приводя слово в слово те же аргументы: цитаты из Симеона Солунского, Патриарха Паисия, святителя Германа, «Новой Скрижали», обосновывая свою позицию исключительно церковным православным Преданием. Перед нами яркий памятник полемики византийского и латинского литургического богословия на Русской земле, из которого видно достаточно высокий уровень русской допетровской богословской школы, которая имела в своём распоряжении все существовавшие в то время византийские литургические ресурсы. В заключении своей работы могу только констатировать ещё один факт, доказывающий единство византийского наследия в Русской и Греческих Церквях, следующих православному духу отцов. Что касается прикладного применения богословского учения о частицах, то было бы неплохо исправить «Учительное известие» в служебниках, носящее следы богословия могилянской школы, а священникам – ознакомиться с данными работами, чтобы в своём служении опираться на богословско-историческое основание священнодействия.