Чем привлекательно разрешение Архиерейского Собора 2017 года служить Литургию – превратится ли она в «общее дело», не попираются ли вековые традиции и что мы хотим увидеть в алтаре – размышляет иеромонах Феодорит (Сеньчуков). Положение о наградах Русской Православной Церкви (2017) 2.3.15. По Указу Святейшего Патриарха, в храме может быть благословлено совершение Божественной литургии с отверстыми царскими вратами по «Отче наш…». 2.3.16. В кафедральных соборах всех епархий благословляется совершение Божественной литургии с отверстыми царскими вратами по «Отче наш…».

Превратится ли Литургия в общее дело

Недавно весь церковный мир облетела новость – Архиерейский Собор 2017 года разрешил служение Литургии с отверстыми царскими вратами до «Отче наш». Более того – предписал, пусть (пока) не всем, а только кафедральным соборам. Традиционалисты привычно закряхтели об апостасии, о скором конце света, веселые и задорные церковные либералы и модернисты радостно захлопали в ладоши – мол, наконец-то Литургия превратится в действительно «общее дело». Но превратится ли? Опыт такого служения у меня есть – диаконом я служил с архимандритами, приходилось мне литургисать и в храме, уже награжденном таким правом. Поэтому сразу хочу сказать – я скорее «за». Не из высоких богословских соображений, а потому, что так проще. Нет постоянных открываний-закрываний, ничего не забудешь, да и диаконское прошлое о себе напоминает – есть один момент в Литургии (после Великого Входа), когда диакону, чтобы царские врата закрыть, неплохо бы третью руку иметь. Но это я – человек простой. А как правильно? К сожалению, логика традиционалистов особой изящностью не отличается. «Так принято», «отцы так молились», «масса русских святых служили так – не нам менять» (а масса греческих – иначе, и масса русских – тоже иначе, только в другое время), ну и т.д.

Сначала появлялся ритуал, потом толкования

Есть, правда, еще и символические толкования, ведущие свое начало еще от преподобного Симеона Солунского и «Протеории» Николая и Феодора Андидских (1085-95 гг.), где говорится и о ночи предательства Иуды (закрытые двери), и о созерцании целования любви при отверстых вратах, и, конечно же, о приходе Спасителя к людям. Однако беда в том, что символические толкования всегда последуют уже существующему ритуалу. То есть изначально появилось открывание и закрывание врат, а потом уже возникли толкования. Модернисты с либералами тоже исходят из символики. Только символика у них другая – символика единого сакрального пространства. То есть, по-простому, Литургия служится не только священниками, но и всем народом, поэтому и Престол должен быть доступен всем. Ну а поскольку у нас есть иконостасы, то должна быть хотя бы какая-то связь между алтарем и храмом. Логично? Да, конечно. Однако не просто же так. Престол из середины храма переместился в специально выделенный алтарь, алтарь закрылся иконостасом, а на Царских вратах появилась еще и завеса (вернее, наоборот, исторически завеса предшествовала устроению врат). Смысл выделения алтаря был прост – Богу посвящается отдельное пространство. Так как в храм стали допускаться не только верные, то появилось стремление отделить сакральное от профанного. Алтарная преграда появляется уже в IV веке, завеса святых (царских) врат – с V века, о самих дверях упоминается в XI веке, а практика, близкая к современной, существует с XIV века. Русь окончательно закрепила этот обычай во время патриаршества Никона. В то же время в Греции с течением времени практика стала меняться. В XIX веке врата затворялись после Великого Входа и отверзались на причащение мирян, в ХХ – стали затворяться только на время причащения священнослужителей, сейчас – часто не затворяются вовсе. Причиной этого послужило возвращение к пониманию Литургии не как символа евангельских событий, а как реального участия верных в Таинстве Евхаристии. Сохранение кое-где затворения царских врат на время причащения священнослужителей в русле такого понимания носит именно реальный характер – после отверстия врат Христос выходит к мирянам Своим Телом и Кровью и открывается прямая связь между Царствием Небесным и миром.

Что же отдаляет народ от участия в Литургии

Естественно, что и сторонники, и противники отверстых царских врат за много веков накопили много аргументов в защиту своей позиции. Опять же, от традиционалистов приходится слышать, что не должно неблагоговейным людям (а они, естественно, могут присутствовать в храме) видеть совершаемое в алтаре. Однако служение с отверстыми вратами есть обычная практика архиерейской службы. Кроме того – это награда заслуженным священникам, да и в году есть период (Светлая Седмица), когда царские врата открыты все время. То есть аргумент этот не работает. С другой стороны, что, собственно, собираются увидеть сторонники отверстия врат? Спину служащего священника? Наверное, все-таки главное не это. Во время Литургии есть, однако, моменты, когда священник прямо взаимодействует с молящимися. Это диалог анафоры: «Благодать Господа нашего… – И со духом твоим – Горе имеим сердца – Имамы ко Господу», преподание благословения и мира молящимся, которые происходят при затворенных царских вратах. Получается, что священник благословляет дверные створки, а не народ Божий. И это, безусловно, отдаляет мирян от деятельного участия в Литургии. Поэтому соборное постановление можно только приветствовать. Pravmir.ru