Где искать Царство Небесное, что это такое и как туда можно опоздать? Ответить на такие вопросы с точки зрения Церкви может не каждый даже воцерковленный человек. Мы обратились с ними к протоиерею Павлу Великанову.

Пришел к своим, и свои не приняли… 

Если внимательно вчитаться в Евангелие и вдуматься во все слова Христа о Царствии Божием, становится очевидным: именно это учение стало роковым для Его земной жизни. Иудеи жаждали Царства, бредили Царем — но только не таким, каким оказался Христос. И Спаситель был к этому готов: в отличие от множества лжепророков и лжемессий, Его совершенно не волновал внешний эффект от Его проповеди. Он знал, что делал. И прекрасно понимал, какая цена — словам, и какая — делам. Достаточно вспомнить, как после слов о необходимости вкушения Его Тела и питья Его Крови как непреложном условии жизни с Богом многие отворачиваются от Него и уходят. И вот, вместо того чтобы, как сказали бы сегодня, «изменить тактику» и «внести коррективы» для большей эффективности проповеди — Христос поворачивается к Своим ближайшим ученикам: «А не хотите ли и вы — уйти?»…

Учение о Царстве Небесном — ключевое для всего евангельского повествования. С точки зрения иудеев, всё это не более чем какая-то абстракция, никак не связанная с жизненными реалиями. Поэтому Тот, Кто так дерзновенно смеет утверждать Свое Богосыновство — и тем самым превращать этот «непонятный вымысел» в Божественное Откровение — должен быть убит, и убит позорно, в назидание всем другим, чтобы никому не повадно было пытаться разрушить то, что — как считали ветхозаветные иудеи — веками сохраняло аутентичность и целостность еврейского народа. Уж кто другой, кроме иудеев, прекрасно понимал и помнил, что такое — Царство? Саул, Давид, Соломон — все они были вписаны в историю еврейского народа не только как святые и пророки, но и как строители того самого царства, по развалинам которого теперь и ходит этот новоявленный Пророк и рассказывает странные вещи о Небесном или Божием Царстве! Христовы вопрошатели — евреи — люди очень конкретные в своем отношении ко всему, что касается важных для них областей жизни. Богатейший опыт выживания во враждебной среде научил их исключительному прагматизму, а сложные установления Моисеева Закона филигранно оттачивали из поколения в поколение эту способность к быстрому рассудочному реагированию.

И когда читаешь, как они слушают слова Христа о Царстве, возникает ощущение, будто в воздухе буквально звенит этот непрекращающийся агрессивный фон вопросов: «А где это Царство, покажи его нам! Когда придет это Царство? А с чем его можно сравнить, как его пощупать, потрогать, увидеть? Не блеф ли всё это?…»

А Ответ — был у них перед глазами, ходил, разговаривал, исцелял больных… Только потом, уже после Воскресения, апостол Иоанн будет вспоминать с глубоким чувством искреннего изумления — как Его, Слово Жизни, Сына Бога, они могли видеть глазами, осязать руками, есть, пить вместе с Ним. Это с трудом вмещается в сознание даже Его ближайших учеников — видевших Его Воскресшим. Что же тогда говорить о тех, кто и смотрел-то на этого бродячего проповедника так, краем глаза, вскользь — много тут ходит всяких…

Вертикаль или горизонталь? 

Когда мы говорим о Царстве Небесном, нас сразу сбивает с толку его «небесность», которая подсознательно воспринимается нами как что-то не вполне реальное, исключительно духовное или как минимум — неземное или загробное. Однако в евангельских текстах «Небо» — синоним имени Божия, и, соответственно, «Царство Небесное» не что иное, как Его, Бога, правление на Земле — и только. Но это такое живое и реальное присутствие Бога в человеческой жизни, что оно оказывается той самой жемчужиной, ради которой всё остальное с легкостью продается и забывается. Царство Небесное бесконечно далеко от состояния «душевного комфорта» или «карманного Бога в душе», которым так любят оправдывать свое практическое безбожие наши современники. Здесь Бог приходит к человеку именно как Царь, Господин — и это откровение невозможно ни перепутать, ни сымитировать. Царь не бывает без своих подданных: точно так же и Царство Небесное появляется лишь там, где происходит встреча человека и Бога — встреча, результатом которой для этого человека становится новая жизнь. Царство Небесное — не пища и питие, не власть и могущество, не довольство и богатство. Всё это — горизонтальная плоскость: и в любой точке этого пространства может появиться новая реальность — вертикаль, которая выстраивается только между Богом и человеком.

Царство Божие уже здесь, среди вас — говорит Христос Своим ученикам: они изумленно озираются, смотрят по сторонам, не понимая, что надо лишь только увидеть самих себя рядом со Христом. Нечего искать это Царство ни во времени, ни в пространстве — оно постоянно рядом.

Но Христос — кроток и долготерпелив, Он не вламывается в душу как Властный Хозяин, а стоит у двери и лишь скромно постукивает в надежде, что те, кто за дверью, внутри, услышат и сами захотят пустить. Отсюда — такое обилие в Его речи образов и сравнений, помогающих понять Его учение о Царстве. И при этом — постоянный акцент: «Да, Я — Царь, но не того Царства, о котором вы все так мечтаете. Мое Царство — другое. Оно там, где не властолюбцы и гордецы, а кроткие и скромные; там, где нет пышности и религиозного лицемерия, а детская простота и искренность; там, где Бог — не мысленная фикция, а Живой, реально присутствующий в жизни Господь!» Насколько эти слова были трудны для слуха, представить несложно: достаточно посмотреть вокруг — кто сегодня виноват в наших бедах? Власть имущие? Воры и взяточники? Да какая разница — все равно взгляд скользит по накатанной веками дорожке, и задолго до Христа этот путь уже был проторен. Перефразируя Христовы слова о Царстве Божием, можно было бы сказать так: какого бы даже самого святого, безгрешного и исполненного всех добродетелей правителя ни поставь — сути наших проблем это не решит: ведь наш главный враг не где-то снаружи, он — внутри; точнее — мы и есть сами себе враги номер один.

С чего начинается Царство? 

Царство Божие — Царство Небесное — наступает уже тогда, когда человек обретает своего Царя и Господа: и для христиан это вхождение в Царство непосредственно связано с рождением от воды и Духа в таинстве Крещения.

Когда крещаемого священник спрашивает: «Веруешь ли ты Ему?» — готовящийся родиться в Новое Царство отвечает: «Верую, яко Царю и Богу!»

Поэтому Крещение — не просто некий «очистительный» ритуал, а высоко ответственный момент: принимая Христа своим Господом и Спасителем, погружаясь в Его смерть и восставая с Его Воскресением из вод купели, он произносит клятву верности своему Царю и Богу. Отныне человек уже не одинок: он — на службе, он — «при деле», он принадлежит не своим желаниям и похотениям, но работает своему Царю и Богу, тем самым проявляя Его Царство в этом мире. Но не только об этом молится каждый день христианин, когда просит в молитве Господней «да приидет Царствие Твое»: его молитва — не только о том, чтобы этих точек живого и действенного присутствия Бога в мире посредством Его верных подданных было всё больше и больше.

Наша надежда и ожидание — увидеть тот миг, когда небесный свод свернется, звезды исчезнут, мертвые восстанут — закончится эта долгая, такая бесконечно долгая холодная ночь греха, и откроется новый День, Светлый день Христова Царствия.

Однако к этому дню надо готовиться уже сейчас. «Кто не увидел Христа здесь, в этой жизни, тот не увидит Его и там», — говорил прп. Варсонофий Оптинский. Царство Мое — не от мира сего, — говорит Христос. И Его последователи, христиане, с одной стороны, не имеют иного мира для жизни, кроме этого, по умолчанию враждебно настроенного ко Христу. Но с другой стороны, Царство, которым они и живут, — Христово Царство — не от мира сего. Это внутреннее напряжение — от неизбежности жизни в этом мире и невозможности жить по его, мирским, законам — в реальной жизни оказывается очень продуктивным: так рождается аскетика, наука о стратегии и тактике в духовной войне против греха и страстей. В этом глубинном внутреннем напряжении и вызревает христианин. Поэтому Царство Небесное — «нудится», берется с усилием, оно «пробивает себе дорогу» только руками самого человека, его личными трудами отвоевывает себе новые и новые территории на вражеской земле.

О чем тоскует наше сердце

Вход в Царство Небесное открывается Таинством Крещения, и каждый раз, благословляя это Царство на Божественной Литургии, верный Христу проходит серьезный тест на свою «профессиональную пригодность» к участию в этом Царстве. С одной стороны, это единство обращенных ко Христу человеческих лиц образует Церковь как Его Тело. С другой стороны, это таинственное многочастное и при этом единое Тело оказывается для конкретно каждого члена Церкви судом и свидетелем его соответствия, его со-настроенности тому Духу, Который и животворит это Тело, — Святому Духу. И чтобы попасть в это Царство, не нужно куда-то ехать или мучительно долго ждать, когда же оно придет «в силе и славе»: ведь оно уже пришло, это Царство ходило по нашей земле — и по сей день ходит ногами тех, кто Его считает своим Царем, живущих по Евангелию, исполняющих то, что Он, Христос, ждет от Своих братьев и друзей. Оно всегда рядом: лишь бы оказался настроен приемник нашей души на эту частоту Небесного Царства. И когда это происходит, христианин становится живым свидетельством объективного существования этого Небесного Царства уже здесь и сейчас. Иван Ильин как-то заметил, что свет религиозности скрыть невозможно — он все равно пробьется и будет светить миру. Весь неисчислимый сонм христианских святых — это именно такие «светлячки», светочи Божией правды, но сила их не в какой-то собственной исключительности, а в том, что все они светились одним и тем же светом Христова Царства — пусть каждый по-своему. Но источник их света всегда был один — Христос. Это живое присутствие Христа не только в церковной общине, но и в душе каждого христианина для апостола Павла было настолько очевидным и важным критерием, что он дерзнул утверждать: Кто Духа Христова не имеет — тот и не Его, то есть не Христов! (Рим 8:9).

Сам Христос — и есть Царство Небесное, и когда Он говорит об этом Царстве в притчах, образах, примерах — Он всегда говорит о Себе Самом. Жизнь со Христом, жизнь по Христу, жизнь в Нем — это совсем не абстракция, а реальнейшая реальность для церковного человека.

Причем не на уровне чувств или ощущений: это состояние внутренней «синхронизации» с жизнью Христова Тела оказывается гораздо глубже любых психологических переживаний, оно выходит в сферу онтологическую, в область первооснов бытия. Поэтому то, что происходит в храме, Таинства, совершаемые руками священника — всё это резонирует не с какими-то внешними чувствами, но со стихиями земными и небесными: здесь ангелы не просто присутствуют, но сослужат иерею в страхе и трепете. И эта невидимая духовная мощь становится очевидной для чистых сердцем и открытых Богу душ. Здесь, в храме — Его территория, Его Царство — если только, конечно, храм наполнен верными Ему — а не предателями и дезертирами. И нет ничего удивительного в том, что однажды всего лишь переступив порог храма, человек оказывается до конца дней восхищен этой охватившей его внезапно со всех сторон новой реальностью — не нашей, а той, лучшей, заветной, желанной — по которой только и тоскует живое человеческое сердце.

Рай или Христос?

 

Христианин — это не тот, кто живет мечтой попасть в рай, а тот, кто живет Христом. Для верующего во Христа рай и открывается, и может закрыться уже в этой жизни. Поэтому для него каждый день, каждая минута этой, казалось бы, преходящей и поэтому мало что значащей жизни — на самом деле бесценны. А «механическое» помещение непреображенной Божественной благодатью души в место, где живут праведники и святые, качества жизни не изменит: от себя никуда не деться, и тот, кто носит в своем сердце ад самолюбия и страстей, сам убежит с презрением и злобой на этих «святош» и «лицемеров». Не став подданным Царства Божия здесь, на земле — слишком мало шансов попасть в него после смерти. Искать Христа, Его близости, Его ощутимого присутствия — причем не только в храме и таинствах, но и в ежедневных событиях жизни — не такая уж сложная задача, если слышать Его заповеди и стараться выполнять их. А заповедь в действительности одна: быть подражателями Христу, жить и вдохновляться Им, поступать, как Он поступал; думать, как Он думал, желать того, к чему Он стремился. Как это ни странно прозвучит, но об этом сегодня надо говорить во весь голос, снова и снова: христианство — Христоцентрично, а не «раецентрично», или, что еще хуже, «грехоцентрично».

Для нас рай там, где Христос, а вовсе не наоборот.

И Его Царство — как его ни назови — Божие или Небесное — уже здесь, на земле, с нами, среди нас. Если только сами мы — в своем сердце, в мыслях, словах и поступках — со Христом. ФОМА