Жил да был на свете скверный поп. Скверным его называли вовсе не за прогулки в скверах, а за то, что у него был дурной характер.
Вот, к примеру, позовут его больного причастить, а больной, желая оправдаться в нежелании вести духовную жизнь, возьми да и скажи: мол, знаю такого-то маститого митрофорного. Так ведь скверный поп на то непременно заметит, что такого-то маститого митрофорного знают все без исключения, а вот ежели такой-то маститый митрофорный сам знал бы больного, так, безо всяких сомнений, сам возжелал его причастить.
Еще он любил задавать желающим принять Святое Крещение каверзные вопросы, чем немало смущал даже своих собратьев.
– Веруете ли вы в Бога? – пытал он человека прежде, чем окрестить его
– Веруете ли вы в Бога? – пытал он как-то человека прежде, чем окрестить его.
– Ну, в абстрактного, – не растерялся мужчина.
Скверный поп же заявил, что поскольку он не знаком ни с одним абстрактным человеком, то и абстрактного Бога представить не в силах. И тут же неожиданно стал читать Символ веры, спрашивая после каждой строчки, в Этого ли Бога верует ищущий просвещения. А получив отрицательный ответ, не постеснялся в Таинстве отказать.
Ну, а ежели испытуемый отвечал, что в Бога он верует, скверный поп начинал от Крещения отговаривать.
– Да зачем это вам? – спрашивал он. – Неужели вы хотите соблюдать посты, ежедневно молиться, читать Библию, ходить каждую неделю в храм и жить по заповедям? Неужто вы готовы отказывать себе в том, чтобы выругаться матом, украсть что-то с работы, сходить налево разок-другой? Стоит ли Крещение того, чтобы ломать себя, прощая врагов и смиряя свою гордость?
И был весьма доволен, если человек, напуганный средневековостью требований, решал, что креститься пока не готов.
Кающимся в абортах поп предлагал вернуться в тот день на бесовской машине времени
Впрочем, то были еще цветочки. Кающимся в абортах этот поп предлагал рассмотреть вариант возвращения в тот день на бесовской машине времени:
– Вы тогда сохранили бы жизнь ребенку или всё равно убили его?
– Что, всем пятнадцати? Всех рожать, что ли? – однажды попыталась образумить его пожилая женщина.
Тщетно, конечно. Скверный поп отказался даже молитву разрешительную прочитать!
Вот какой он был. На отчитку благословлял лишь тех, кто хрюкал да мяукал у Чаши, не в силах причаститься. Не одобрял новых икон, с подозрением относился к старцам и пророчествам о последних днях. Не верил в исцеляющую силу молока и мяса во время постов, проповедуя медицину даже в случаях изжоги.
А однажды дошел до того, что не благословил бабушке лечиться подмором пчел, сославшись на то, что он, видите ли, в пчелах не разбирается. Ну, ладно бы, запретил. Успокоить мог христианскую совесть. Так нет! Ответил, что ни запрета, ни одобрения дать не может. Запутал бабушку, одним словом.
Но, несмотря на это, скверного попа любили постоянные прихожане:
– Молодой еще, горячий, многого не знает, – защищали они его перед обиженными. Так и выезжал тот поп на людской доброте и снисхождении.
