– Трудоголики – это очень трудолюбивые и любящие свое дело люди? – Трудоголик не обязательно любит трудиться, он просто не может не работать. Так же, как не все алкоголики любят пить, но не пить они не могут – в этом проблема. Трудоголизм – это форма зависимости от работы. Кстати, с алкоголизмом люди живут дольше, чем с трудоголизмом. Трудоголизм опаснее. – Во многих странах Европы это, видимо, уже поняли: не работают по воскресеньям, магазины в Финляндии, например, закрываются в 16.00. В России работодатели в требования к вакансии включают пункт «Готовность работать 24/7» или «Девиз компании: мы обожаем работать в праздники». Трудоголизм – это бацилла, которой мы поражены? – Одна из причин «эпидемии» трудоголизма в России (про другие страны сейчас говорить не будем) в том, что ценность личности и человеческой жизни очень низка. Это началось не вчера – корни подобного отношения уходят глубоко в историю: можно вспомнить и крепостное право, когда барин менял своего крестьянина на охотничью собаку, или многочисленные войны, когда солдат использовали в качестве «пушечного мяса». Как ни прискорбно это признавать, до сих пор в обществе к людям часто относятся как к средству достижения внешних материальных задач. Когда это средство ломается, его выбрасывают, заменяя новым.

Отношение к человеку и личности у нас бывает низведено до субъект-объектного отношения. Люди как объекты, «винтики». Отработал – выбросили. Не вписываешься в команду? До свидания! Не готов работать круглосуточно? Свободен.

Мы сами, соглашаясь на такие условия, подтверждаем, что к нам можно так относиться. И значит, проблема не только в общественном сознании, но и в самом человеке, его чувстве собственного достоинства. Более того, не беречь себя многие считают особой доблестью, кичатся этим, как будто это добродетель – безответственно относиться к своему здоровью как физическому, так и психическому. Многие трудоголики боятся впасть в другую крайность – саможаление, эгоизм, потакание своим капризам, но ведь к этому никто и не призывает, достаточно научиться относиться к самому себе по-человечески. Часто ко мне на консультацию приходят женщины лет тридцати с такими диагнозами, будто им лет по пятьдесят-шестьдесят. И у меня всегда возникает вопрос: почему человек позволил так с собой обращаться? Ради чего решился на такой риск своим здоровьем, в том числе психологическим? Женский организм не прощает пренебрежительного отношения к себе. Подтверждение этому – год из года увеличивающееся количество молодых женщин с бесплодием. Одна из возможных причин диагноза – «экстремальный» образ жизни: постоянное перенапряжение, хроническая усталость, дефицит сна, неполноценное питание, преобладание негативных эмоций. Многие женщины сейчас так напряженно работают, что у них меняется гормональный фон. Когда в войну медсестры вытаскивали на себе раненых с поля боя, надрывались и потом не могли рожать, это хотя бы можно объяснить подвигом по спасению чьей-то жизни. Но сейчас-то что за война? Девочки-менеджеры гробят себя в строительных фирмах, автомобильных компаниях, рекламных агентствах, испытывая страшные перегрузки, не только физические, но и психологические. Я знаю женщину, которая выпивала за рабочий день до 60 чашек кофе! Но с такой нагрузкой не справляется ни тело, ни психика. Потом она лежала в больнице и еще три года пила антидепрессанты. Мужчины, конечно, сильнее и больше приспособлены к нагрузкам, но и они не железные – «горят на работе». Медики давно бьют тревогу по поводу сокращения длительности жизни у мужчин. – Если это болезнь, то как человек может понять, что болен трудоголизмом? – Симптомов много. Например, человек отдает все силы работе, хотя давно уже перестал получать от нее удовольствие. Если и получает, то не от самого процесса и даже не от результата, а лишь тогда, когда его одобряют, благодарят, хвалят. Бывает, что человек уже и на похвалу не рассчитывает – главное, чтобы к нему никаких претензий не было… При этом сбавить темп или изменить вид деятельности он не хочет или, как ему кажется, не может, хотя объективно у него такая возможность есть. Трудоголик заставляет себя работать. Причем речь не об усилии на грани приятного, как в любительском спорте, а именно о насилии над собой. Трудоголик не хочет, а постоянно уговаривает, уламывает себя работать. То есть делает это не с радостью, а через силу, из страха либо из иных соображений. Помните, как в детском саду воспитатели требовали доедать кашу со словами: «А ты через не могу». Вот это ровно про трудоголизм. Тружусь «через не могу» и помню волшебное слово «НАДО». Дальше человек начинает себя насиловать, испытывая при этом чрезмерное напряжение сил физических и эмоциональных. И в один не прекрасный день выгорает, то есть не справляется с ситуацией психологически. Конечно, в жизни есть место героическим усилиям и самопожертвованию, когда это действительно необходимо, но подвиг (особенно если он никому не нужен) не может быть образом жизни. – Многодетный отец взял ипотеку и трудится на четырех работах. Про него говорят – трудоголик. Сотрудник НКО работает круглосуточно. Он убежден, что в помощи нуждающимся состоит его миссия. Окружающие уверены: он трудоголик. Руководитель крупной компании на связи с сотрудниками 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Того же требует от других. Подчиненные уверены, что начальник – трудоголик. Три истории, один диагноз? – Определить, что стоит за каждым из описанных случаев, трудно, и я не возьмусь ставить заочные диагнозы. То, что внешне выглядит как трудоголизм, может им не являться. Есть люди активные, витальные, про таких говорят – двужильные. Одна моя коллега высыпается за 5-6 часов и весь день бодра и трудолюбива. Но есть те, кому нужно спать 8-9 часов, а то и все 10. Для одного человека четыре часа сна и двадцать часов бодрствования – нормальный режим, потому что он обладатель крепкого здоровья, устойчивой нервной системы и иммунитета. Для другого такой ритм убийственен. Энергичные люди, которые много, с удовольствием и качественнее других работают, при этом умеют отдыхать, сохраняют личные и дружеские отношения, то есть те, кому работа не идет в ущерб их жизни – никакого отношения к трудоголикам не имеют. Оставляем их в покое и тихо завидуем или радуемся за них: «Дал же Бог таланты».

Если не работать, то в чем смысл жизни

– Мы все можем понять того, кто много работает ради погашения долга по ипотеке. А как быть с человеком, который последним уходит с работы без какой-то видимой объективной причины? – С ипотекой тоже не все так очевидно. Мы во многом способны повлиять на свою жизнь, но не всегда признаем свою свободу выбора. Порой кажется, что проще пенять на обстоятельства, которые якобы вынуждают круглосуточно трудиться, чем признать свою ответственность за то, что я делаю. Бывает, проблема кроется в «сломанных тормозах». Человека несет как автомобиль, у которого тормоза отказали. Сам остановиться не может, поэтому будет мчаться, пока не рухнет где-нибудь в изнеможении. Согласиться с тем, что сам себя загнал, не хочется, идти к психологу на «техосмотр» и тратить силы, время, деньги на «ремонт» тоже неохота, тут и находится отличное оправдание: «Жизнь меня заставила». В случае же, когда трудовые задачи человек выполняет с желанием, но работа поглощает его жизнь целиком и все его интересы сконцентрированы на работе, тоже можно говорить о трудоголизме. Если у человека нет объективных причин, ради которых стоит настолько глубоко уходить в работу, скорее всего он в ней прячется. От чего или от кого – хорошо бы выяснить. – От чего прячутся? – Например, от внутренней пустоты, от утраты смысла жизни. Человек может прятаться в работе, когда не понимает, что жизнь ценна сама по себе независимо от того, чем занимаешься, сколько у тебя денег, детей, друзей или власти. Ощущение безусловной ценности моей жизни, моей уникальной личности, созданной по образу и подобию Божию – вот это чувство может потеряться. Тогда человеку нужно нечто, что оправдывало бы его существование, заполняло пустоту и давало импульс вставать утром с постели. Я не раз слышала от клиентов: «Если не работа, то в чем смысл, зачем тогда жить?», «Мне важно чувствовать себя нужным, приносить пользу!»

Идея о том, что я нужен только тогда, когда приношу пользу – ложная. Существует немало людей, которые никакой материальной «пользы» не приносят. Дети, например.

Совершенно же «бесполезные» существа. Пока маленькие, они даже «вредные» – доставляют массу неудобств, хлопот и проблем, отвлекают родителей от работы. Также «бесполезны» пожилые люди. Мы, конечно, можем говорить, что старики передают опыт и транслируют мудрость, но в социальном плане они в жизни уже не участвуют, ракеты в небо не запускают. Так? Иначе говоря, идея социальной пользы здесь не актуальна. Я утрирую, конечно, но… К огромному сожалению, идеализация «полезности» и обесценивание «просто жизни» может приводить к очень грустным последствиям, так, некоторые зараженные этой идеей трудоголики, выходя на пенсию, особенно если отправлены на заслуженный отдых не по своей воле, заболевают и быстро умирают. Ощущение собственной бесполезности и ненужности, мысль, что они больше не могут приносить пользу, невыносимо для них. Сердечно-сосудистые заболевания: инфаркт, инсульт – являются самым распространенным недугом среди трудоголиков, хотя и желудочно-кишечные проблемы тоже часто встречаются – гастрит, язва и пр. А между тем, необязательно что-то делать или «что-то из себя представлять», чтобы чувствовать ценность своей жизни – достаточно жить и быть собой. Ведь такого другого больше нет и никогда не будет. Бывает, что это становится очевидным, когда кто-то из наших близких неизлечимо болен: «Ты только живи! Больше ничего от тебя не требуется! Побудь с нами еще хоть немного»…

Все работают, поэтому я тоже должен

– В нашей стране не одно поколение выросло с мыслью, что человек должен приносить пользу. То есть все мы – «врожденные» трудоголики? – К счастью, не все. Есть люди, которые не утрачивают смыслы вне работы, у них разносторонние интересы, они умеют быть с семьей – сегодня это уже требует особого умения. Для человека, жизнь которого работой не ограничивается, идея пользы пусть и важная, но не ведущая и не единственная. Поймите, прекрасно приносить пользу от избытка. Замечательно, когда у человека большой внутренний потенциал, много сил, любви, и он с радостью делится этим. Стремление к самореализации – это базовая личностная потребность человека. Но когда человек жертвует здоровьем «на пустом месте» – при том, что нет войны, никто не умирает – это безрассудно и безответственно. Я сейчас не о представителях помогающих профессий говорю: врачах, сотрудниках МЧС и т.п. – их жертва, как правило, оправдана. Но когда от деятельности человека не зависят чьи-то жизни, а он сидит перед компьютером ночами, чтобы сдать отчет, который даже читать никто не будет, портит глаза, у него начинает болеть спина, голова… то это геройство по большому счету не нужно никому. Вот это типичный пример трудоголизма. Важно помнить, что геройство (стремление стать героем, в отличие от совершения героического поступка) – это гордыня или тщеславие, то есть грех и порок. – Окружение играет не последнюю роль. Живя в мегаполисе, человек постоянно наблюдает, как много успевают другие, оттого и сам увеличивает свои усилия. Ночные бдения за компьютером – часто мера вынужденная. – Когда для человека главный критерий – мнение большинства или образ жизни большинства, это скорее свидетельство его инфантильности, а не опасности города или сверхтрудолюбия окружающих. В Москве далеко не все работают. Это можно обнаружить, когда днем едешь в метро, идешь по улице или заходишь в кафе. Везде полно народу. Тезис «Все работают» – миф. Большинство работают, но не все. А вот ответы на вопросы «На кого я ориентируюсь?», «Почему свою жизнь пытаюсь выстроить по чужому образцу?», «Зачем игнорирую собственные желания и потребности в угоду чужому мнению?» – очень интересно услышать. Признак личностной зрелости – следование своему призванию, с учетом своих особенностей, возможностей и ограничений, с уважением к свободе других людей и иногда, если потребуется, вопреки «общепринятому». Это подростку важно быть как все любой ценой. Все носят джинсы, и я буду носить, даже если мне в них неудобно. Все покрасили волосы в синий цвет, и я пойду покрашу. Но если так, пусть и не отдавая себе в этом отчет, мыслит взрослый: «О, главный менеджер так много работает, все время бегает, значит, и я тоже должен много работать и все время бегать…» – скорее всего, это показатель незрелости личности и с этим можно работать как с психологической проблемой.

Статус, деньги, миссия и… ожидания мамы

– Да, но часто бывает, что люди хотят соответствовать общему уровню компании, вписаться в установленные рамки и в этом смысле быть как все. – Трудоголизм – это одна из форм зависимости. То, о чем вы говорите – это тоже зависимость, но не от работы, а от чужого мнения. Вопрос лишь в том, зачем взрослому, самобытному, здоровому человеку вписываться в чьи-то рамки. Ради чего? – Ради денег, например? – Поверьте, такие вещи делают не только ради денег. Да если бы и ради денег. Для чего они мне? Это деньги на жизнь или на развлечения? Или это деньги, чтобы потом пустить пыль в глаза дорогими вещами? Но почему такой ценой? Я не отношусь к деньгам как к «злу» или «благу», определяющему жизнь человека. Я работаю психологом-консультантом уже больше двадцати лет и часто сталкиваюсь с тем, что в жизни деньги (точнее, их количество) не решают и не создают проблем – эту власть им приписывают люди. Установки «Бедные по определению несчастные» или «Став богатым, человек автоматически станет счастливым» – ошибочны по своей сути.

Не деньги сами по себе «виноваты» в счастье или в поломанной судьбе. Скорее то, как человек отвечает себе на вопросы: зачем мне нужны деньги? чем я готов пожертвовать ради денег?

«Я готов мучиться, отказаться от себя и своей жизни ради статуса, денег или чтобы вписаться в рамки» – для христианина это вообще, на мой взгляд, искажение системы ценностей, обесценивание жизни и личности. Главный вопрос к себе здесь один: ради чего это все? – У вас есть ответ на этот вопрос? – Одного «правильного» ответа не существует. Обычно люди приводят социально приемлемые аргументы, которые у всех на слуху: карьера, власть, возможности, признание, слава и так далее. Но за ними часто стоит что-то более глубокое, интимное и порой даже связанное с травматическими переживаниями. Когда я работаю с такими запросами клиентов, то начинаю искать, что же такое существенное произошло в жизни человека, что так сильно на него повлияло. Например, я могу спросить: «Что случится, если вы не будете делать то, что вы сейчас делаете? Что боитесь потерять или не получить? Каких последствий опасаетесь?» Отвечая честно на подобные вопросы, человек может прояснить для себя собственные не всегда явные мотивы. Ответ иногда бывает совершенно неожиданным, особенно если человек думал, что жертвует собой ради высокой миссии, а оказывается, что он больше всего боится не оправдать ожидания своей мамы, а «миссия» выполняла роль ширмы. – Думаю, многим эти установки внушили родители: ты должен… сделать карьеру, купить квартиру, машину, дачу. – В детстве нам много что говорили и внушали. До поры до времени это действует. Но если человеку больше тридцати, а то и сорока лет, может быть пора уже пересмотреть родительские послания? Кстати, установки мы получаем не только от родителей, бывают еще социокультурные установки, а также нельзя списывать со счетов и личный опыт. Например, когда я училась в школе, в Москве днем по кинотеатрам ходил патруль, отлавливающий «тунеядцев» – не мог «хороший» человек смотреть кино в рабочее время. Достаточно было школьнику пару раз попасть под облаву, знать о существовавших тогда штрафах и взысканиях (вплоть до увольнения), чтобы установки «Не работать нельзя»; «Быть не как все опасно»; «Получать удовольствие наказуемо», подкрепленные опытом личных переживаний, отложились навсегда. Если говорить о семейных установках, то разбираться нужно в сути посланий. Разберем один пример из практики. Родители внушали, что нужно много зарабатывать. Но зачем? Вряд ли мама или папа мечтали, чтобы их ребенок «света белого не видел» из-за работы, скорее всего им хотелось, чтобы он вырос самостоятельным и имел много возможностей, и именно в этом была суть их родительского послания. За их жестким «Ты должен…» скрывалась попытка позаботиться о благополучии и счастье любимого чада. «Родители хотели, чтобы я была самостоятельная, свободная, благополучная, радостная и счастливая. Но следуя прямому указанию «Ты должна…», работая не покладая рук, не важно, на какой работе, я как раз не выполняю то, что родители ожидали получить, о чем мечтали и заботились – я не становлюсь счастливой». Полезно иногда задумываться, стоит ли следовать внешним установкам или попытаться услышать, какой смысл вкладывали в свои слова родители. Внешние смыслы никогда не удовлетворяют запросу личности на главную цель в жизни.

Счастье не в шубе, а в согласии с самим собой

– Почему же материальные вещи не могут быть смыслом? – Одна из причин – мы не можем их до конца контролировать, они не только от нас зависят. Работа может закончиться: уволят или закроют предприятие. Может закончиться красота, она с возрастом уходит. Даже с семьей может что-то произойти. Про дом-машину-дачу говорить не приходится. В материальном мире все преходяще. Сегодня есть, но не знаю, будет ли завтра. Но человек нуждается в смыслах с выходом в вечность. Человек внутренне нацелен на такой смысл, который мог бы вести и поддерживать его всю жизнь, даже если истощаются силы или закончатся материальные ресурсы. Об этом писал талантливый психолог Виктор Франкл в книге «Сказать жизни “Да”». Человеку важен смысл, и смысл должен быть высоким. – Часто на упрек в трудоголизме люди отвечают: «Вовсе нет, я просто развиваюсь, мне важно быть успешным». Это лукавство, кокетство? Человек просто не хочет признавать проблему? – Для меня главный критерий жизни – внутреннее наполнение моего мира. Если внутри я испытываю страх, зависть, злость, раздражение, напряжение, если внутри много гордыни, то явно я не туда иду и не так развиваюсь. Если внутри меня радость, любовь, причем в широком смысле, любовь к жизни, к людям, есть щедрость по отношению к себе и другим, если все это не в ущерб, а от избытка, тогда, возможно, я занимаюсь тем, что нужно, и в той степени, как могу. Суета трудоголизма, попытка втиснуться в рамки, погоня за деньгами – все это потихонечку выхолащивает душу, наше внутреннее эмоциональное содержание. От этой выхолощенности людям самим от себя бывает неприятно. Знаю людей, которые чуть только вовлекаются в суету, тут же бьют по тормозам, вовремя вспоминают о себе настоящих. – Выходит, тот, кто легко сходит с дистанции, кто отказывается работать в рабских условиях, просто нормален? У него силен инстинкт самосохранения? Он здоров? – Поймите, соглашаться или нет – всегда проблема выбора. Отказываясь от чего-то в пользу психического и физического здоровья, гарантированно не получить «квартиру, шубу, билет на Тенерифе и счет в банке». Бывают, конечно, исключения, но они из разряда чудес. Но, угробив здоровье в погоне за деньгами, однажды, в надежде его восстановить, придется продавать квартиру, шубы и билет, чтобы оплачивать лекарства. Это тоже реальность. Счастье не в шубе. Счастье в согласии с самим собой. Если человек настолько заработался, что себя не помнит, то о каком счастье может идти речь? В советские годы люди жили по принципу: год работаем, две недели в Геленджике. Но лично я не готова жить две недели в году. Я хочу каждый день. Мне нравится жить. У трудоголизма много причин. В равной степени они лежат в плоскости социокультурного и внутреннего контекста человека.

Нужно признать, что в усиленной, чрезмерной работе мы от чего-то бежим. От чего? Куда? На эти вопросы каждый должен ответить сам. И только тогда это будет ценно.

Пока мы готовы копать на чужом поле, свое останется непаханым. Я всегда вспоминаю притчу про мудрых и глупых дев, ждавших Жениха. Одни запаслись маслом, другие нет. Жених пришел, глупые кинулись к умным, но те не дали масла. Глупые побежали в лавку, а там все закрыто. Пока бегали, Жених ушел и ворота закрылись. Эта притча, как мне кажется, про нашу суету о чем-то материальном и пренебрежении чем-то главным. О том, что живем, будто мы вечные и еще успеем. Между тем, никто не знает, сколько кому осталось. Но душевную, сердечную мышцу тоже нужно тренировать – в последний момент можно не успеть. Боюсь, что Господь не спросит, сколько я текстов сдала или пирогов испекла. Он спросит: «А научилась ли ты любить? Научилась ли радоваться жизни и благодарить?» От психологов часто ждут советов и рекомендаций, но одна из проблем трудоголиков – они слишком много слушают других и ориентируются на чужое мнение, и слишком мало и плохо знают себя. А совет здесь один – учитесь слушать себя, свою душу, свое сердце. Как это сделать лично вам? С чего начать? Я не знаю. Возможно, чтобы найти для себя единственно верные слова, потребуется время, а может быть, самостоятельно и не получится, тогда придется идти к специалисту. Мне лично помогает «вернуться в себя», когда я ловлю в себе намерение начать двигать горами, вопрос: есть ли сейчас в моем сердце достаточно любви для того, что я собираюсь сделать? Очень не хочется быть «медью звенящей». Правмир.ru