Где находится
Вдоль берегового откоса речки Монастырки, мимо корпусов Александро-Невской лавры, озирая синий купол Свято-Троицкого собора, прямиком через Митрополичий сад — какой еще, скажите, путь к Санкт-Петербургской духовной академии был бы во всех смыслах целенаправленней и верней?
Она на 34 года старше МГУ, древнее которого среди русских храмов науки и просвещения, казалось, уж нет ничего. Основана в 1721-м как Славянская школа для обучения азбуке, письму, псалтыри, арифметике, грамматике и толкованию евангельских блаженств. В 1725-м переименована в Славяно-греко-латинскую семинарию с преподаванием богословия, философии, риторики, красноречия, истории, географии, древних и новых языков. Затем протянувшаяся почти на три столетия цепь дальнейших перемен имени и судьбы, включая закрытие в 1918 году и воссоздание в 1946-м.
Набережная Обводного канала, 17 — это сегодняшний адрес академии. Здесь ее главный корпус. Желтому четырехэтажному зданию в стиле русского классицизма более 200 лет. Духовное учебное заведение требует укорененности. В том числе и такой.
Кого принимают
Ректор академии, архиепископ Петергофский Амвросий, сорокапятилетний осанистый мужчина в черной мантии и подвешенной на груди иконой на эмали, говорит, что сейчас поступить в любую духовную школу в определенном отношении легче, чем было в советские времена:
— Искусственных преград уже никто не создает. Нужно лишь иметь желание служить и располагать рекомендацией местной епархии. Рекомендация дается при наличии у абитуриента церковного опыта.
— Какой церковный опыт может быть у молодого человека?
— Ну хотя бы минимальный. Я в двенадцать лет стал пономарить в алтаре. С двенадцати же лет начал петь в церковном хоре и читать молитвы. В пятнадцать я уже управлял клиросом. Просто так, с улицы, сюда никого не возьмут.
В бакалавриат (иначе сказать — семинарию) принимают молодых людей от 17 до 35 лет (девушек — только на регентское и иконописное отделения). Они сдают приемные экзамены и проходят собеседование. Цель вступительных испытаний — выяснить, хорошо ли абитуриент читает псалтырь на церковно-славянском, досконально ли знает молитвы, даты постов и постных дней, представляет ли себе, каким образом совершается богослужение. От поступающих на регентское отделение требуются музыкальные способности, от желающих обучаться иконописи — проявленная склонность к искусству рисования. Кроме сдачи экзаменов по литургике, катехизису, истории русской Церкви (либо истории России в контексте истории Церкви), будущие священнослужители должны удостоверить свое благонравие.
— У нас нет, конечно, такого прибора, с помощью которого можно сканировать душу человека, — говорит ректор, — но в ходе собеседования кое-что нетрудно выяснить. Более того, мир сегодня настолько прозрачен, что абитуриенты могут сами себя выдать как с положительной, так и с отрицательной стороны. Поэтому мы предварительно знакомимся с их личными страницами в социальных сетях. И проводим беседу, если нас что-то смущает. По правилам церкви будущие священнослужители должны иметь доброе внешнее свидетельство от мира.
— Что это значит?
— Это значит, что никакого соблазна человек не должен подавать. В том числе в социальных сетях. А если он публикует вещи, которые никак не согласуются с тем намерением, которое он выражает, подав документы в академию, то мы можем ему отказать в поступлении. Невозможно быть хорошим священником в церкви и безнравственным человеком в жизни. Есть какие-то пределы, переходя которые человек просто не имеет права быть священнослужителем. Это важно определить уже на первых порах.
В этом году конкурс в академию был 1,6 человека на место. За последние три года число поступающих увеличилось в три раза. На дневном отделении сейчас учатся 378 человек, на заочном — 541. «Мы уже стали испытывать проблемы с местами», — говорит ректор.
Находясь на полном пансионе, студенты имеют еще и стипендию — от 200 до 1000 рублей. Юноши на время обучения получают отсрочку от армии.
Чему учат
В расписании занятий — история России, история Церкви, введение в аскетику (наука о самоограничении), введение в Священное писание, литургика (изучение христианского церковного богослужения), апологетика (рациональная защита истинности христианского вероучения), гомелетика (искусство красноречия и проповедничества), общецерковная история, западное исповедание, история религий, пасторское богословие, церковное пение, иностранные языки. На регентском отделении — церковное пение, церковный устав, церковно-славянский язык, из общих предметов — сольфеджио, музыкальная литература, гармония, фортепиано, вокал, дирижирование. В число обязательных дисциплин входит физкультура.
Академия имеет свой внутренний храм с достаточно щедрым убранством, в котором, как и положено, доминирует золото. Это храм святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. В нем утром и вечером проходят богослужения, совершаются молитвы. По праздникам, воскресным дням и накануне праздников в храме собираются все студенты академии, поют три хора — справа от алтаря мужской, слева смешанный, а на балконе женский. В каком-то смысле храм является и учебной аудиторией. В нем (или тогда уж — в ней) проводятся чередные (от слова «черед») богослужения. Сегодня одна группа, завтра другая под руководством преподавателя практикуется в литургии. То есть учится правильно исполнять церковную службу. В роли прихожан выступают сами студенты и настоящие прихожане из городских окрестностей.
Оценки в духовной академии выставляются по пятибалльной системе — как в большинстве государственных вузов. Хроническая неуспеваемость наказуема отчислением — в этом церковь тоже не отделена от государства.
Кто учится
Примерно 10 процентов учащихся — дети священников. Остальные — просто из воцерковленных семей. Есть и студенты, чьи родители неверующие. Есть и такие, чьи отец и мать, по словам ректора, «если не совсем уж плохо, то очень сдержанно, но с уважением отнеслись к выбору сына или дочери и не стали препятствовать».
«Что вас толкнуло на путь…» — спрашивать так можно только в непререкаемой убежденности, что в 17-18 лет человека манят лишь те места, где совершается грех, а не те, где грехи замаливают или отпускают. Сама стилистика вопроса предполагает в лучшем случае недоумение. Однако в самом деле любопытно.
— В церковь я пришла уже в сознательном возрасте, мне было восемнадцать лет, — рассказывает Анна Овасафян, студентка четвертого курса. — Пришла из праздного любопытства. Встретилась со священником, он сказал: походи, посмотри, захочешь креститься — мы тебя окрестим. Через какое-то время я крестилась. Родители были против. Они говорили, что надо иметь Бога в душе и этого достаточно. Мне долгое время приходилось отстаивать свою позицию, но в конце концов родители увидели, что я меняюсь в лучшую сторону, и перестали на меня сердиться. А теперь и они приняли православную веру.
У нее лицо восточной княжны. Она из Краснодара. Работала там медсестрой. Потом закончила музыкальное училище и в тот же год поступила в академию на регентское отделение.
— Мне всегда нравилось, как поют в храме. А с тех пор как я стала крещеная, меня священник благословил петь на клиросе. Но я чувствовала, что не хватает знаний. Регентское отделение — это ведь не только музыкальные дисциплины, это и достаточно обширное богословское образование. Регент — это, по сути, катехизатор и даже, не побоюсь этого слова, миссионер.
О своем пути на Набережную Обводного канала, 17 рассказал и Максим Суворов, тридцатиоднолетний аспирант с короткой стрижкой и легкой небритостью, намекающей на как бы еще не полную (иначе бы потребовалась бескомпромиссная борода) принадлежность ее обладателя к церковному сану. Максим — чтец. Это первая степень священнослужения. Уже можно носить подрясник, но не положено — рясу.
Он из Читы. Закончил Байкальский государственный университет экономики и права по специальности «прикладная информатика в экономике». Отец у него врач, мать — социальный работник. Семья была неверующая, но под влиянием сына — по крайней мере сам он так считает — обратилась к Богу. До поступления в Санкт-Петербургскую духовную академию Максим отучился в Хабаровской семинарии.
— Я пришел в церковь на втором курсе университета, — говорит он. — А сама потребность в ней возникла у меня еще в школе. К десятому классу передо мной встал такой экзистенциальный вопрос: зачем я живу? Это, наверное, переходный возраст… Я задумался о смысле жизни в метафизическом его значении. Мне стало интересно: что ТАМ? Есть ли такие силы, которые мы не видим: небеса, духи? Я экспериментировал с духовными опытами, увлекался всяческими учениями. Суфизм, например, изучал, разные медитативные практики. Интересно было. В общем, я почувствовал, что он, этот мир, начал влиять на меня. Я понял, что он есть. Причем отнюдь не дружелюбный. В какой-то момент у меня наступил кризис и пришло осознание, что я не могу выйти из него самостоятельно. Я находился в поиске года четыре — примерно с десятого класса до второго курса. К тому же трудно учиться было, у меня возник кризис еще и в учебе. Я стал молиться истово и просить о помощи Бога. И Бог мне помог. Я зашел в церковь и остро почувствовал, что здесь истина, которую я искал, здесь ответы на все мои вопросы. Под конец пятого курса я пришел к моему работодателю…
— Вы одновременно учились и работали?
— Я начал работать с третьего курса. Так вот, я пришел к моему работодателю и сказал, что буду поступать в семинарию, и он, если так можно сказать, меня благословил. Затем я пришел к управляющему епархией того города, где я родился, и сказал, что хочу в церкви трудиться, может, буду полезен как программист. Владыка Евстафий, мой архиерей, сказал: будешь помогать мне на службе и жить при епархии. И я начал жить при епархии. Потом поступил в семинарию, а оттуда меня в академию направили. Сразу на второй курс зачислили. Теперь вот аспирантуру заканчиваю.
Максим Суворов окончательно обосновался в Петербурге. У него есть квартира, и на четвертом этаже главного корпуса, где находится мужское общежитие, он больше не появляется. Да и в самой академии теперь бывает реже — у аспирантов режим щадящий.
Как положено одеваться
Никакой вольности, легкомыслия, соблазнительной завлекательности семинаристский дресс-код не допускает. Будущие священники носят черный китель, черные брюки и белую рубашку. Многие из них на старших курсах постригаются в чтецы. Чтец может носить подрясник. Раньше все юноши могли носить подрясник, но потом их духовные наставники решили, что до подрясника еще нужно дорасти, что человек должен заслужить это право — носить подрясник. Теперь на ношение подрясника благословляется любой студент, достигший третьего курса. Чтецом при этом можно и не быть. В бакалавриате запрещены бороды. В магистратуре они уже позволительны, но не обязательны.
Девушки ходят в серых жакетах, под которыми белая блузка, и серых юбках ниже колен. Есть праздничный костюм — длинное темно-синее платье с белым воротничком и белыми манжетами. Та и другая форма шьется в городском ателье. Новички иногда донашивают форму выпускниц, если она им подходит.
Вне стен академии студенты вправе сами определять свой гардероб. Но джинсы и вообще любые брюки на девушках не приветствуются, а на юношах не приветствуются и шорты. «В городе можно носить любую одежду, — говорит третьекурсница регентского отделения Софья Урядова. — Лишь бы не было слишком ярко, вульгарно. Никаких там крупных украшений или длинных сережек. Чтобы скромно, но со вкусом».
Чего нельзя
Нельзя нарушать Божьи заповеди — например, «не укради». За это отчисляют. «У нас был случай, — рассказывает ректор, — когда человека поймали на воровстве. Даже потом, после его отчисления, мы находили тайники, в которые он складывал украденное. К сожалению, он был по-настоящему болен — страдал клептоманией. Очень тихий, спокойный был человек, но больной».
Нормы благонравия для студентов духовных школ устанавливает не министерство образования РФ, и они, эти нормы, иные, чем в государственных вузах. Сама академия — учреждение режимное, с почти монастырским уставом, где все регламентировано: подъем, утренняя молитва, прием трапезы (четыре раза в день), посещение лекций, отлучка в город, возвращение в обитель, вечерняя молитва, отход ко сну. Всему этому свое время и свой ритуал. Мужское и женское общежития расположены в разных корпусах. В стенах академии юноши и девушки пребывают в непосредственной близости друг от друга только на занятиях, за общей трапезой и на молитвах. Шумные пирушки, ночные оргии — об этом и говорить нечего. За появление два-три раза в нетрезвом виде следует отчисление.
Какие-то вещи в семинаристском быту регулируются самими семинаристами. Например, посещение развлекательных заведений, уставом академии вообще-то не возбраняемое. Второкурсник магистратуры иеромонах Афанасий (в миру Михаил Букин) говорит, что с тех пор, как он принял монашеский постриг (а прошло уже пять лет), он ни разу не был в театре.
— Это не подобает монашескому сану?
— Понимаете, в православной церкви нет строгих запретов. Но нельзя игнорировать законы духовной жизни. Если ты, будучи монахом, нацелен на то, чтобы внимательно молиться, не отвлекаясь от духовной жизни, то любые лишние впечатления могут этому помешать. Лучше избегать этих впечатлений.
— Мирские соблазны все же одолевают вас?
— Если бы я сказал, что нет, это было бы ложью. Бывает, что мне хочется посмотреть какой-то фильм, послушать музыку, побывать на выставке. И подчас я на это соблазняюсь. Но стараюсь бороться с соблазнами.
— Алкоголь?
— Я стараюсь его избегать, потому что у меня организм достаточно хрупкий в этом отношении. Мне просто становится плохо. Я могу выпить максимум полстакана вина. Это бывает, может быть, раз в полгода.
— Когда вы учились в Политехе, у вас была девушка?
— Да, я встречался с девушкой. Но уже лет шесть ничего о ней не слышал. Я монашествующий священник, понимаете?
— Вы довольны тем, как складывается ваша жизнь?
— Я рад, что она складывается так.
Что потом
Выпускники духовной академии в большинстве своем направляются на церковно-приходское служение. И, как правило, в те местные епархии, где их благословляли на учебу.
— В этом году, — говорит ректор, — они поехали не туда, куда им хотелось, а туда, куда их распределили. Это Чукотка, Нарьян-Мар, Красноярск, Тува, Чита… Тамошние епархии остро нуждаются в священнических кадрах.
— А можно не поехать по распределению?
— Можно. Но тогда встанет вопрос, зачем человек учился.
Закончивший академию должен два года прослужить в той епархии, куда его направили, а дальше вправе сам решать свою судьбу. Епархия, приславшая запрос на дипломированного священника, обязана оплатить переезд ему и всей его семье, предоставить жилье и обеспечить зарплатой не ниже средней по данному региону.
Сами студенты о своих планах на жизнь по окончании академии высказываются осторожно.
— Дальше, скорее всего, у меня будет аспирантура, — говорит иеромонах Афанасий.
— Вы так планируете?
— Я ничего не планирую. Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Когда человек постригается в монашество, он отказывается от своей воли. Я не сам решаю, как жить дальше и чем заниматься. Настанет время, я приду и спрошу: «Владыка, стоит мне поступать в аспирантуру или нет?» Как он скажет, так и будет.
Иногда получивший духовное образование молодой человек, отдав Богу Богово, сворачивает с пути священнослужения на мирскую стезю и обретает себя в светской профессии.
— Такие случаи единичны, — говорит ректор. — Например, двое наших выпускников сейчас работают стюардами в какой-то авиакомпании. Осуждать этих людей я не имею права. У каждого своя жизнь, у каждого свой путь к Богу.
Владыка Амвросий, кстати, считает, что священник — не профессия, а служение. Ему видней.
Валерий Выжутович
