– Ощущение, что храм стал просторнее. В конце 80-х было как-то боле тесно что-ли.
– Думаю, это из-за цвета. Тогда стены были темнее, из-за этого храм и казался меньше.
Архиепископ Амвросий и писатель Евгений Водолазкин беседуют в академическом храме апостола и евангелиста Иоанна Богослова. Евгений Германович приходил сюда на службы в эпоху ректорства протоиерея Николая Гундяева, а затем отца Владимира Сорокина. Внешне храм сильно изменился, как, впрочем, и вся Академия. По мере прогулки по этажам учебного заведения ностальгические воспоминания вырываются у Евгения Германовича краткими рассказами или восхищением от встречи с чем-то новым.
В библиотеке гостю традиционно показывают оригиналы писем святителя Николая Японского.
«Да… Это был поистине великий человек. Его труд восхищает, – признается писатель. – Меня ведь всегда интересовали переводы, а он ими много занимался. И это настоящая драгоценность».
«В Пушкинском доме ведь тоже очень хорошая библиотека. Представьте себе, ты сопоставляешь библейский текст с хронографами, а на книге, что ты используешь, стоит подпись: «От такого-то иерарха академику Шахматову». Или, например, читаешь работу академика Истрина по его же экземпляру, с его же пометками. Это бесценно».
В церковно-археологическом музее владыка и отечественный литературовед осматривают экспозиции Патриарха Алексия II, митрополита Никодима (Ротова) и Патриарха Кирилла. Дойдя до временной выставки, посвященной исповедникам и новомученикам XX века, Евгений Германович останавливается у фотографии митрополита Вениамина (Казанского) и вспоминает своего наставника – Дмитрия Сергеевича Лихачева:
«Однажды мы с ним ехали на машине, и проезжали мимо здания филармонии. Дмитрий Сергеевич тогда рассказал мне, что помнит, как был здесь в 1922 году, когда проходило судилище над митрополитом Вениамином. Он тогда увидел перед зданием огромную толпу, которая ждала вестей и пела: «Спаси, Господи, люди твоя». У меня тоже среди родственников есть исповедники. Брата прабабки – протоиерея Александра Нечаева – трижды арестовывали. Потом убили. Я изучал материалы его дела, и некоторые детали использовал в романе «Авиатор».
На память о визите Евгения Водолазкина в Академию в книге гостей теперь останется запись: «Все организовано с умом и любовью. Спасибо за Ваш вдохновенный труд».
Пресс-служба СПбДА
